Смертельная игра
Нора Робертс


Ева Даллас #36
Классическая головоломка: труп в запертой изнутри комнате. Лейтенанту нью-йоркской полиции Еве Даллас придется поломать голову даже не над тем, кто убил молодого короля империи компьютерных игр Барта Миннока, а как убийце удалось это проделать. В закрытой наглухо, охраняемой лучше бронированных сейфов комнате для голографических игр найдено тело повелителя гиперреальности, но нет предполагаемого орудия убийства – огромного двуручного меча. Преданный муж Евы, миллиардер Рорк, вступает в игру с преступником, несмотря на высокие ставки. Время игры ограничено. И теперь Еве нужно проверить множество версий, чтобы наконец найти одну – немыслимую, фантастическую, но единственно верную.





Нора Робертс

Смертельная игра


Кем ты предпочел бы быть: олимпийским победителем или глашатаем, объявляющим о его победе?

    Плутарх

Речь о сновиденьях.

Они плоды бездельницы-мечты

И спящего досужего сознанья.

    Уильям Шекспир




1


Пока грозные мечи молний резали и раскалывали покрытый рубцами щит неба, Барт Миннок, насвистывая, шел домой в последний раз. Безжалостно секущий дождь нисколько не испортил его приподнятого настроения: продолжая насвистывать, он шутливо отсалютовал привратнику.

– Как дела, мистер Миннок?

– Дела идут вперед, Джеки. Вперед и вверх.

– Дождь-то так и хлещет. Того и гляди весь город затопит.

– Какой дождь? – Барт со смехом прошлепал промокшими кроссовками к лифту.

Раскаты грома прогрохотали над островом Манхэттен. Пассажиры пригородных автобусов, ждавшие на остановках, ежились под ненадежными зонтиками, не стоившими денег, заплаченных за них уличным торговцам. Двухэтажные автобусы, подъезжая, поднимали фонтаны брызг. Но в мире Барта вечно сияло золотыми лучами солнце.

У него было горячее свидание с сексуальной Си-Си, а это вам не жук начихал, особенно для Барта, который честно признавал себя «ботаником» и оставался девственником до постыдного двадцатичетырехлетнего возраста.

Пять лет спустя, главным образом благодаря успеху «Играй», женщины слетались к нему стаями, и, хотя их влекли преимущественно деньги и слава его компании, он мог выбрать любую.

Барт не возражал.

Он знал, что не блещет красотой, и сознавал свою неуклюжесть в романтических ситуациях. Но только не с сексуальной Си-Си. Он плохо разбирался в искусстве и литературе, не отличал коллекционного вина от домашнего. Зато в компьютерах, в компьютерных играх, в новых технологиях он был царем и богом.

«И все-таки малышка Си-Си не такая, как все, – думал Барт, отключая замки и сигнализацию своей трехуровневой квартиры с шикарным видом на центр города. – Она любит игры, и плевать она хотела на картинные галереи и коллекционное вино».

Но тем не менее отнюдь не свидание с нежной и пылкой Си-Си было причиной отличного настроения и довольной улыбки на лице Барта, пока он, насвистывая, перезагружал охранную систему.

У него в портфеле лежала последняя версия «Фантастики», и пока он ее не опробует, пока с ней не наиграется, не выпустит ее из рук.

Домашний интерком приветствовал его жизнерадостным «Добро пожаловать домой, Барт!», а его любимая служанка-робот, смоделированная на заказ копия принцессы Леи из «Звездных войн» в классическом амплуа рабыни, наряженная в золоченое металлическое бикини, – пусть «ботаник», но он все-таки парень! – вынесла в холл стакан его любимой апельсиновой шипучки с колотым льдом.

– Вы сегодня рано, – заметила она.

– У меня еще есть работа. Надо кое-чем заняться в голографической комнате.

– Смотрите не перетрудитесь. Вам через два часа двенадцать минут выходить, если хотите прийти к Си-Си вовремя. По расписанию вы еще должны забрать цветы по дороге. Останетесь у нее на ночь?

– План таков, – весело подтвердил Барт.

– Желаю повеселиться. У вас туфли промокли. Хотите переобуться?

– Нет, все нормально. Я иду наверх, по дороге переобуюсь.

– Не забудьте, – сказала кукла-робот с игривой усмешкой Леи, всегда доставлявшей ему колоссальное удовольствие. – Мне напомнить о вашем свидании ближе ко времени отъезда?

Барт отставил портфель в сторону, откинул со лба светло-каштановые волосы, вечно лезущие ему в глаза.

– Не надо, все в порядке, я поставлю таймер. Можешь отключиться до утра.

– Хорошо. Если что-то понадобится, я здесь.

При обычных обстоятельствах, чтобы сбросить напряжение после рабочего дня, он бы поговорил с Леей о текущих проектах. В вопросах, требующих рационального подхода, по глубокому убеждению Барта, никто не мог сравниться с роботами. Они никогда тебя не судили, если только не запрограммируешь их на это специально. Но его манила «Фантастика». Он открыл портфель, вынул диск и шутливо чмокнул его, поднимаясь по ступенькам.

Квартиру Барт обставил согласно своим вкусам и капризам, поэтому игрушки были повсюду, причем в больших количествах. Оружие, костюмы, реквизит из фильмов и игр служили обстановкой и развлечением. Каждая комната была оборудована всевозможными игровыми системами, кинопроекторами, телевизорами и компьютерами. Для Барта это было воплощение его мечты. Он и работал, и жил в мире игр, в пространстве, начиненном электронными игрушками.

Его кабинет на втором уровне представлял собой точно выдержанную в масштабе копию рубки межгалактического корабля «Доблестный» из фильма с тем же названием. Именно работа над игровым диском по мотивам фильма вывела фирму «Играй» на серьезные стартовые позиции в бизнесе.

Он не стал переобуваться, не снял промокшую рубашку, а сразу поднялся на третий этаж.

Чтобы открыть двери голографической комнаты, требовался отпечаток его большого пальца, образец голоса и сканирование сетчатки глаза. Конечно, перебор, Барт это понимал, но в то же время это было и развлечение, а развлечение – ключевое слово для Барта в любой игре. Барт охотно и часто открывал свое голографическое помещение друзьям и гостям, но для себя раз и навсегда решил: пусть элементы игры в супершпиона остаются на месте.

Он реактивировал защитные устройства, когда вошел, после чего отключил все средства коммуникации с внешним миром. Весь ближайший час – ну ладно, даже полтора часа – он собирался посвятить игре и не хотел, чтобы его прерывали.

Весь смысл игры, по мнению Барта, заключался в полном погружении личности в фантазию, в состязание, в развлечение. А «Фантастика» продвигала само понятие о погружении в фантазию на несколько уровней дальше того, что имелось на рынке в середине 2060 года.

«Если последние усовершенствования сработают», – напомнил голос бизнесмена в душе игрока.

– Они сработают, – сам себе ответил вслух Барт. – Это будет чудо в энной степени.

Он вставил диск и запустил стартовую процедуру. Опять он использовал образец голоса, потом личный код. Новая версия была совершенно секретной. Фирма «Играй» процветала не только благодаря гениальным электронным находкам. Барт с партнерами создали и раскрутили ее, прекрасно понимая, что в бизнесе электронных, компьютерных и виртуальных игр царят волчьи законы, а корпоративный шпионаж считается геройством. Даже сам Барт усматривал в нем волнующее приключение.

Он был игроком до мозга костей. Не только в самих играх, но и в бизнесе. Успех его компании дал все, о чем он и его друзья, его партнеры мечтали, ради чего работали.

С «Фантастикой» они совершат настоящий прорыв. Станут крупнейшими производителями в игровом бизнесе, мысленно добавил Барт, суеверно скрестив пальцы, чтобы не сглазить.

Он уже выбрал сценарий – его любимый – и уровень. На стадии разработки Барт практиковался, изучал, совершенствовал свою фантазию, переделывал игру снова и снова бесчисленное множество раз, оттачивал отдельные элементы и теперь решил остановиться на кодовом названии КПЧР – Король против Черного Рыцаря. Взял на себя роль циничного, не раз битого, усталого героя, сражающегося с силами зла в осажденном царстве Юноны на опасной планете Горт.

Облицованные зеркалами стены голографической комнаты отразили игру Барта. Свет начал меркнуть, в воздухе закружились световые точки. Его сырые и мятые брюки цвета хаки, футболка с изображением известного рэпера Капитана Зи и промокшие кроссовки превратились в иссеченные следами битв доспехи и сапоги короля-воина.



В руке он ощутил рукоять тяжелого и длинного клинка – палаша. И еще он почувствовал знакомый прилив возбуждения, когда латы легли на плечи. Он стал героем. Героем грядущей битвы.

Превосходно, думал Барт. Просто отлично. Он не только видел, но и носом чуял дым сражения, запах пролитой крови. Он ощутил, как напряглись мускулы, как выступили на коже старые шрамы. Во всем теле отозвались боль и покалывание только что заживших ран, говорившие о целой жизни, проведенной в боях.

Он чувствовал себя великолепно. Он был сильным, смелым, храбрым, дерзким и свирепым. Он стал царем, готовым вести в бой свой бесчисленный, но измученный и израненный народ.

Барт испустил боевой клич – просто потому, что хотел, – и услышал, как воздух дрожит от мощи его голоса.

Это было классно. Просто классно.

Короткая взлохмаченная бородка покрывала его лицо, спутанные длинные волосы щекотали шею и плечи.

Он был Тором, воином, защитником и законным царем Юноны.

Он оседлал своего боевого коня – со второй попытки, что было не так уж плохо, – и с ходу врезался в бой. Он услышал крики друзей и врагов, звон скрещивающихся клинков и свист копий, несущих смерть. Его любимая Юнона пылала, и он врубился в самую гущу боя, туда, где лилась кровь. Он обливался потом, и брызги крови полетели ему в лицо.

По предложению его партнера Бенни они добавили опцию с любовной интригой. Чтобы воссоединиться с любимой женщиной, прекрасной и храброй воительницей, доблестно оборонявшей стены замка, он должен был прорваться вперед и вступить в решающую битву – один на один – со злобным лордом Манксом.

Барт много раз доходил до этого уровня, пока они разрабатывали игру, и лишь несколько раз пробивался дальше, когда программировал последний, самый трудный уровень. Тут требовались искусство, быстрая реакция, ловкость, чтобы прорваться сквозь пламя зажигательных копий и стрел, отразить удары мечей, но иначе – какой смысл?

Если его зацепят хоть по касательной, это снизит его суммарные очки, возможно, даже обратит его в унизительное бегство или обречет на героическую смерть. На этот раз игрок собирался не просто выйти на новый уровень, но установить новый рекорд.

Его конь призывно заржал, и они пустились галопом сквозь смрадный дым, перескакивая через тела поверженных. Барт сжал коленями конские бока, припал к гриве, когда его скакун встал на дыбы, и все равно еле усидел в седле.

Всякий раз, как это случалось в прошлом, он встречался с Манксом в пешем бою, и всякий раз в пешем бою он терял Юнону, свою женщину, и очко в игре.

«Только не в этот раз», – поклялся себе Барт и испустил боевой клич, прорываясь сквозь дым.

Вот они, стены дома, где храбрецы сражались с теми, кто вознамерился этот дом разрушить. И там он увидел зловещее темное лицо лорда Манкса. С его меча капала кровь невинных.

Он ощутил горечь утраты, тоску по счастливому детству, еще не замутненному предательством, обманом и убийством.

– Я не попал в твою западню! – крикнул Барт.

– В противном случае я был бы разочарован. – Манкс усмехнулся, в его глазах светилась смерть. – С самого начала я хотел встретить тебя здесь, покончить с тобой и с твоим родом на этой земле.

– Все и закончится здесь, но прольется твоя кровь.

Оба соперника сделали выпад, клинки встретились и высекли сноп искр. Этот последний штрих Барт специально добавил для пущего драматизма. Искры с шипением рассыпались и погасли.

Барт почувствовал удар по руке, отдавшийся болью в плечо, и мысленно пометил себе, что надо будет ослабить уровень болевых сигналов. Реализм крайне важен, но он не хотел, чтобы клиенты жаловались на слишком горячее программирование.

Он поднырнул под следующий удар, блокировал его, и вдруг плечо пронзила нестерпимая боль. Барт чуть было не отдал приказ приостановить игру, но ему было не до того: пришлось уклоняться от нового сильного удара.

«Какого черта, – подумал Барт и сделал выпад, причем почти пробил защиту Манкса, – победа не победа, если за нее не пострадать».

– Еще до захода солнца твоя женщина станет моей, – огрызнулся Манкс.

– Она спляшет на твоей… Эй!..

Его меч скользнул, а клинок противника резанул его по руке. Вместо мгновенного электрического разряда, обозначающего укол, он опять почувствовал дикую боль.

– Какого черта? Пауза в иг…

Но для Барта игра была окончена навсегда.



Лейтенант Ева Даллас на ходу махнула жетоном в сторону пребывавшего в шоке привратника и стремительно прошла мимо. Вчерашняя гроза, как и сменивший ее палящий зной, повысила ей настроение. Ее напарница Пибоди, тащившаяся следом, наоборот, увядала.

– Пару месяцев назад ты только и делала, что жаловалась на холода. Теперь ты только и делаешь, что жалуешься на жару. На тебя не угодишь.

Темные волосы Пибоди были стянуты на затылке в небольшой, ощетинившийся короткими концами хвостик. Она упрямо продолжала ныть.

– Почему они не могут регулировать погоду?

– Они – это кто?

– Ну, кто-кто?! Люди, которые регулируют погоду. Должна же быть технология! Ну почему бы не дать нам хоть пару недель с нормальной стабильной температурой? Неужели это так уж сложно? Ты могла бы попросить Рорка над этим поработать.

– О да, я попрошу его этим заняться, как только у него выдастся свободная минутка. Сейчас он занят: скупает последние десять процентов разведанной Вселенной. – Покачиваясь с каблуков на носки в кабине лифта, Ева задумалась о своем удивительном муже. Они были женаты вот уже скоро два года. Что ж, он, пожалуй, и впрямь мог бы придумать, как контролировать погоду. – Хочешь сама устанавливать комфортную температуру, найди себе работу в кабинете с климат-контролем.

– Считается, что июнь – это цветочки и легкий ветерок. – Пибоди помахала рукой в воздухе. – А вместо этого у нас грозы с молнией и громом и убийственная влажность.

– Мне нравятся грозы с молнией и громом.

Пибоди с едким прищуром устремила темные глаза на Еву.

– Ты небось вчера всю ночь занималась сексом. Что-то ты сегодня бойкая.

– Заткнись. Бойкая? Это вообще не про меня.

– Ну, почти. Почти бойкая. Балансируешь на грани.

– Пибоди, ты балансируешь на грани башмака по заднице.

– Уж лучше получить башмаком по заднице, чем смотреть, какая ты бойкая.

Ева невольно улыбнулась, расправила плечи и энергичным широким шагом вышла из лифта, когда двери разъехались в стороны.

Патрульные в коридоре вытянулись по стойке «смирно».

– Лейтенант!

– Офицер! Что тут у нас?

– Убитый – Барт Миннок. «Играй».

– Играй? Кто во что играет?

– «Играй», лейтенант, это фирма по выпуску компьютерных и голографических игр. Подружка нашла его этим утром. Говорит, он ее вчера продинамил, вот она и пришла сказать все, что о нем думает. Ее впустил домашний робот. Когда она пришла сюда, убитый был заперт в голографической комнате. Подружка заставила робота отпереть дверь. – Полицейский замолчал. – Мне кажется, вам лучше взглянуть своими глазами.

– Где подружка?

– Си-Си Роув. Она у нас тут, внутри, с ней дежурный офицер. Робот в режиме ожидания.

– Возьмем сначала место.

Ева вошла в квартиру, огляделась. То, что она увидела на первом уровне с порога, напоминало клубное помещение, принадлежащее очень богатому избалованному подростку.

Яркие краски, полно настенных экранов, игровых автоматов, развлекательных центров, приставок, бесконечные игрушки в основном военного характера. Не гостиная, а скорее большая игровая комната. Мебель представлена главным образом подушками. Что ж, решила Ева, это вписывается в его профессию.

– Третий этаж, лейтенант. Тут есть лифт.

– Мы поднимемся по лестнице.

– Это похоже на личный парк развлечений, – заметила Пибоди, когда они начали подниматься. – Макнаб заплакал бы от зависти, – добавила она, вспомнив любовь всей своей жизни. – Должна сказать, это жутко клево.

– Может, он живет как подросток, но охранная система у него на дверях вполне взрослая. – Ева быстро прошлась по второму уровню, убедилась, что хозяйская спальня представляет собой еще одну игровую площадку, да и гостевые комнаты экипированы всем, что нужно для забав. Домашний кабинет Барта Миннока напомнил Еве компьютерную лабораторию ее мужа Рорка, правда, он был более затейливо и легкомысленно обставлен.

– И к работе он относился серьезно, – пробормотала она. – Жил своей работой.

Ева вернулась к лестнице, подошла к офицеру, стоявшему у дверей голографической комнаты.

– Эта дверь была заперта?

– Его подружка говорит, что да, лейтенант, и все коммуникации отключены. Робот подтверждает. У робота есть разрешение на вход в чрезвычайном случае. Протокольная запись показывает, что убитый вошел и заперся изнутри в шестнадцать тридцать три. Никто больше сюда не входил и не пытался войти до девяти восемнадцати сегодняшнего утра.

– Хорошо. – Ева и Пибоди одновременно открыли полевые наборы, извлекли баллончики с изолирующим составом, обработали руки и ноги. – Включить запись, – скомандовала Ева и шагнула через порог.

Она редко чему-нибудь удивлялась. Скоро стукнет двенадцать лет, как она служит в полиции. Конечно, нельзя сказать, что она видела все: увидеть все невозможно. Но она повидала многое.

Однако на этот раз ее карие глаза невольно округлились, пока она оглядывала место преступления.

– Да… такое не каждый день увидишь.

– О черт… – Пибоди резко втянула в себя воздух.

– Не вздумай блевануть.

– Нет, погоди, дай подумать. – Пибоди судорожно сглотнула. – Ладно, не буду.

Тело мужчины лежало, широко раскинув руки и ноги, в растекшейся по всему полу луже крови. Голова лежала отдельно, в нескольких футах от тела. Подернутые пленкой глаза и рот были широко открыты.

– Можно сказать, убитый потерял голову. Неплохая догадка о причине смерти. Один в запертой изнутри голографической комнате. Оружия нет. Любопытно. Ну что ж, давай посмотрим.

Ева услышала, как Пибоди опять громко сглотнула.

– Ты бери щиток, посмотри, что он запрограммировал, – распорядилась Ева. – И еще мне нужны все диски с камер наблюдения, все протокольные записи этого компа и вообще все, что есть в здании.

– Есть, – в голосе Пибоди явственно слышалась признательность за данную ей передышку.

Ева подошла к телу.

Для протокола она проверила отпечатки пальцев.

– Убитый идентифицирован как Барт Миннок, проживающий по этому адресу, возраст двадцать девять лет. – Ева вытащила из набора пару очков-микроскопов. – Судя по осмотру на месте преступления, голова была отделена одним мощным ударом. Нет следов рубки или пиления. – С той стороны, где стояла Пибоди, донеслись приглушенные звуки сдерживаемой рвоты. Ева не обратила на них внимания. – К тому же у жертвы наблюдается шестидюймовая рана на левом предплечье. Есть кровоподтеки, но ни одно из этих ранений не привело бы к смерти. Пусть медэксперт подтвердит. Моррису это понравится, – добавила она, распрямилась и подошла осмотреть голову. – Хотела бы я посмотреть на этот клинок – здоровая небось, острая, сволочь. Это ж надо – так чисто голову снести! Удар нанесен с большой силой. Вторичная рана могла быть нанесена тем же оружием. Что-то вроде скользящего удара по касательной. Оборонительное ранение. Синяки незначительные.

Сидя на корточках, Ева откинулась на пятки.

– Здесь нет никакого оружия, способного нанести такие раны. Он никоим образом не мог сам отсечь себе голову – специально или случайно – тем, с чем работал.

– Не включается, – пожаловалась Пибоди. – У меня никак не получается запустить программу. Даже диск не вынимается без особого кода. Все, что у меня есть, это протокольное время включения и время окончания программы. Она работала чуть больше тридцати минут, закончила работу в семнадцать одиннадцать.

– Стало быть, он пришел домой, поднялся сюда, никуда больше не заглядывая, запрограммировал игру. Судя по всему, проработала она около получаса, плюс-минус пара минут. Пусть медэксперт пометит анализ на токс красным флажком. Может, кто-то ему что-то подсыпал, подлил, откуда нам знать? Может, на него так повлияло, что он каким-то образом обошел свою же охранную систему, как-то сумел не оставить следов? Все тут подготовь и берись за робота. Я возьму подружку.

Ева нашла Си-Си в телевизионной комнате на нижнем уровне. Хорошенькая блондинка с пышными локонами сидела в одном из широких кресел. В этом огромном кресле она казалась совсем малюткой, тем более что сидела, подобрав под себя ноги и сцепив руки на коленях. Веки, прикрывавшие большие ярко-голубые глаза, вспухли и покраснели, остекленевший взгляд свидетельствовал, что она еще не оправилась от шока.

Ева кивком отпустила стоявшего у дверей офицера, подошла к Си-Си и села. Она выбрала себе кресло напротив, чтобы ее глаза были на одном уровне с глазами женщины.

– Мисс Роув?

– Да. Мне велели оставаться здесь. Кто-то забрал мой мобильник. Я же должна позвонить кому-то, разве нет? Кому-нибудь.

– Мы вернем вам мобильник. Я лейтенант Даллас. Не хотите рассказать мне, что случилось?

– Я уже кому-то рассказала. – Си-Си растерянно огляделась по сторонам. – Кому-то из полиции. Я тут подумала… Барт устроил розыгрыш? Он иногда так делает. Устраивает розыгрыши. Любит развлечься. Это розыгрыш?

– Нет, не розыгрыш, – ответила Ева. – Вы договорились с ним встретиться вчера вечером?

– Да. У меня в восемь. Я приготовила ужин, мы собирались поужинать у меня, потому что я люблю готовить. Ну… иногда. Он забывает о времени. Я тоже иногда опаздываю, так что это ничего. Но он не пришел, и он не отвечал по телефону. Я и на работу ему звонила. Бенни сказал, что Барт ушел вскоре после четырех. Хотел поработать дома.

– Бенни?

– Бенни Леман. Он работает с Бартом, и он все еще был на работе. Они часто работают допоздна. Им это нравится.

– И вы приехали сюда, чтобы узнать, чем он тут занят?

– Нет. Я чуть было не поехала, я жутко разозлилась. Я же хлопотала, я столько трудов положила, понимаете? Я готовила, вино купила, зажгла свечи, в общем, все. – Си-Си судорожно перевела дух и икнула. – А он не пришел. Даже не предупредил, что опаздывает. Он иногда забывает, и я не сержусь, но он всегда отвечает по телефону или вспоминает, пока еще не слишком поздно. Он себе устраивает специальные напоминалки. В общем, я ужасно разозлилась, да еще и гроза была. И я себе сказала: «Не поеду я никуда в такую погоду». Выпила вина, съела ужин и пошла спать. Послала все к черту.

Си-Си закрыла лицо руками и тихонько завыла, раскачиваясь из стороны в сторону. Ева хранила молчание.

– Я просто сказала: пошло все к черту, пошел ты к черту, Барт, потому что я приготовила очень вкусный ужин. А уж этим утром я была просто зла как черт, потому что он так и не приехал, даже не позвонил, даже не извинился. Мне на работу только к десяти, вот я и приехала сюда. Ладно, думаю, ладно, получишь первый грандиозный скандал, потому что так с людьми не обращаются. Верно?

– Верно. Как долго вы встречались?

– Почти полгода.

– И это ваша первая серьезная ссора? Верно?

Си-Си чуть заметно улыбнулась, хотя слезы у нее текли не переставая.

– Мне иногда случалось разозлиться, но на Барта просто невозможно злиться подолгу. Он такой лапочка. Но на этот раз я жутко взбесилась. Лея меня впустила.

– Кто такая Лея?

– Лея? О, его домашний робот. Он сам ее спрограммировал, чтобы была похожа на героиню «Звездных войн». Из «Возвращения Джедая».

– Понятно, – кивнула Ева.

– В общем, она сказала, что он в голографической. Заперся там и все телефоны отключил. Режим «не беспокоить». Я посмотрела ее дисплей, и там было сказано, что он заперт с полпятого вчерашнего дня. Ну, я, конечно, забеспокоилась. Может, ему там плохо стало, может, он сознание потерял… В общем, я ее уговорила обойти систему и открыть.

– Вы уговорили… робота?

– Барт запрограммировал ее прислушиваться ко мне, когда у нас все стало прочно. И потом, он превысил свой лимит: не больше двенадцати часов за один раз. И тогда она открыла дверь, и… – Губы Си-Си задрожали, глаза снова наполнились слезами. – Этого же не может быть! Это же неправда! Я сначала поверила и закричала. А потом я подумала, что это шутка, что это робот, и опять чуть было не разозлилась. И тут я увидела, что это Барт. Это был Барт. Это было ужасно. Чудовищно!

– Как вы поступили?

– Мне кажется, я потеряла сознание. Но не упала, удержалась на ногах, просто вроде как затмение нашло: перед глазами все закружилось и потемнело. А потом прошло. И я побежала. – Си-Си покраснела, слезы выплеснулись и безудержно покатились по щекам. – Я побежала вниз. Чуть не упала. Прибежала вниз и позвонила девять-один-один. Лея заставила меня сесть, приготовила чай. Она сказала, что произошел несчастный случай и мы должны дождаться полицию. Я думаю, это часть ее программы. Но это же не мог быть несчастный случай! Как, каким образом? Как это могло случиться? Вы тоже думаете, что это был несчастный случай? Наверное, да. Иначе быть не может. А что же еще это может быть?

– Вы не знаете, кто мог желать зла Барту?

– Да кто же мог желать зла Барту? Он просто большой ребенок. Очень умный большой ребенок.

– У него есть семья?

– Его родители живут в Северной Каролине. Он купил им дом на побережье, когда его компания встала на ноги. Они всегда хотели жить поближе к морю. О боже, боже, его родители! Кто-то же должен им сказать!

– Я об этом позабочусь.

– Хорошо. Спасибо. – Си-Си зажмурилась. – Это хорошо, потому что я бы не смогла. Я просто не представляю, как это делается. Как все это делается.

– Расскажите о себе. Прежние приятели?

Глаза Си-Си округлились.

– Господи, нет! То есть, я хочу сказать, да, у меня были приятели до Барта, но никого такого… Ничего такого… Никаких бурных ссор… разрывов… У меня не было никого особенного… Я ни с кем не встречалась подолгу, пока мы с Бартом не сошлись…

– Как насчет его компании? Может, он кого-нибудь уволил недавно, сделал кому-то выговор?

– Не думаю. – Си-Си вытерла мокрые щеки, ее гладкий лобик нахмурился в раздумье. – Мне он ничего такого не говорил. А сказал бы, если бы что-то было. Он терпеть не мог стычек, разве что в игре. Он бы мне сказал, если бы у него были неприятности с кем-нибудь на работе. Честное слово, я уверена. Он веселый парень, понимаете? Счастливый. И он любит делать людей счастливыми. Ему хочется, чтобы все вокруг были счастливы. Как это могло случиться? Я не понимаю, как такое могло случиться. А вы? Вы понимаете?

– Пока нет.



Ева распорядилась, чтобы Си-Си проводили домой, а сама начала осматривать комнаты одну за другой. Комнат много, думала она, и каждая обставлена так, чтобы хозяин мог играть с удобством. Просторные кресла, диваны королевских размеров, обитые яркими тканями. Ничего скучного. Меню автоповаров и холодильников свидетельствовало о вкусах подростка: пицца, гамбургеры, сосиски в тесте, чипсы, сладости. Шипучки и прочих безалкогольных напитков куда больше, чем пива, вина и крепкого алкоголя.

Никаких наркотиков Ева не нашла. Все лекарства – их было немного – представляли собой лишь самые легкие средства, продающиеся в аптеке без рецепта.

Она уже заканчивала первичный осмотр хозяйской спальни, когда вошла Пибоди.

– Наркотиков я не нашла, – начала Ева. – Секс-игрушек тоже, хотя есть кое-какая порнушка на видео и на игровых дисках. Почти во всех компах вход закодирован, а если нет, они только для игр. Никаких данных, никаких звонков.

– Робот подтверждает заявление его подружки, сделанное прибывшим на место, – доложила Пибоди. – Убитый велел ей отключиться на ночь, когда пришел домой, и ее дисплей подтверждает, что она так и сделала. У нее таймер настроен на включение в девять утра. Он сработал, потому что хозяин не включил ее раньше. Меня от нее в дрожь бросает.

– Почему?

– Уж очень она деловая. И к тому же не похожа на робота. Никаких обычных признаков. Речь без запинки, и нет этого пустого взгляда, пока внутри соображалка работает, процеживает данные. Робот – на пике технологии, тут спору нет. Я точно знаю, что робот не может ощущать шок, горевать, но посмотришь на нее – похоже, она и вправду переживает. Она меня спросила, свяжется ли кто-нибудь с его родителями. Это не похоже на робота. Это активное мышление.

– А может, это глубокое и тщательное программирование. Давай разузнаем побольше о компании «Играй», – сказала Ева. – Трехуровневую квартиру в этом районе за мелочь не купишь. – Давай узнаем, кто получит деньги, компанию, кто стоит в очереди за наследством. Надо проверить, над чем он работал. И кто так же хорош в игре, как и он.

Ева помолчала, снова оглядела комнату.

– Кто-то сюда забрался, проскользнул мимо робота, проник в голографическую, не оставив заметных глазу следов.

Она знала только одного человека, который смог бы такое провернуть. За этим человеком она была замужем. Может, Рорк знает еще кого-нибудь.

– Первым делом надо извлечь диск из компа в голографической комнате и прокачать, – сказала Ева.

– Электронщики уже на подходе, «чистильщики» тоже. Один патрульный забрал все диски с камер наблюдения за последние сутки.

– Продолжай осмотр. Все помещение прочесывай комнату за комнатой. Я уведомлю родственников по телефону. Посмотрим, что нам предложат электронщики, потом нанесем визит в его компанию.



Уведомив родственников, Ева взяла несколько минут личного времени: ей надо было прийти в себя. Она только что разрушила жизни двух людей, о существовании которых не подозревала еще час назад, размышляла Ева, присев на край кровати Барта Миннока. Их жизнь никогда уже не будет такой, как прежде.

Так действует убийство. Одни жизни забирает, другие толчет в пыль, третьи необратимо меняет навсегда.

Так почему же кому-то захотелось или понадобилось отнять жизнь у Барта Миннока? И почему был выбран столь необычный способ?

Деньги. Ревность. Месть. Секреты. Страсть.

«Судя по всему, деньги у него были», – подумала Ева и провела быстрый стандартный поиск по финансам. Ладно, зафиксировали: деньги у него есть. «Играй» – молодая процветающая компания. Интуиция подсказывала Еве, что Си-Си можно верить на слово. Никаких ревнивых бывших у нее нет. Но деньги часто рождают зависть. Месть может исходить от конкурента или подчиненного, который почувствовал себя обманутым или недооцененным. Секреты? А у кого их нет? Страсть? У убитого, безусловно, была страсть. К играм.

Способ убийства… Убийство во время игры. Есть тут своя, пусть и извращенная, но все-таки поэзия. Обезглавливание. Отрубить голову – мозг, – и тело рухнет. Миннок был мозгом фирмы «Играй», насколько она могла судить по результатам своей блиц-проверки. И что теперь? Все рухнет без него? Или кто-то готов занять его место и ждет не дождется счастливой возможности?

Каковы бы ни были мотивы, метод дерзок, сложен и чрезвычайно важен для разгадки. Чтобы убить, есть способы попроще. Похоже, кто-то еще был предан игорной страсти не меньше, чем Барт Миннок.




2


Макнаб возвестил о себе еще до того, как Ева его увидела. Будь он девочкой-подростком, а не взрослым мужчиной, Ева назвала бы производимый им звук визгом.

– Сладчайший младенец Иисус! Это место – класс в квадрате! В кубе!

– Успокойся, ты ведешь себя как мальчишка. Это место преступления.

Это сказал Фини. Сказал строго, но Ева и в его голосе уловила нотки невольного восхищения. «А ведь капитан отдела электронного сыска (для краткости ОЭС) и ее бывший напарник – не просто взрослый мужчина, – думала Ева, – у него внуки есть!»

«И все-таки, – подумала Ева, – электронщики в глубине души всегда остаются детьми».

– Кто-то должен что-то сказать. Типа молитву вознести.

О, они привезли Каллендар! Услышав трепет в ее голосе, Ева покачала головой. От Каллендар она ожидала более разумного поведения. Все-таки Каллендар была женщиной.

Подойдя к лестнице, Ева перегнулась через перила и увидела всех троих. Увидела поседевшую – рыжую с серебром – голову Фини, оранжевый, оттенка «вырви глаз», прикид Макнаба и ослепительно-разноцветную футболку Каллендар.

– Ну, если вы покончили с ахами-охами и пусканием слюней, может, взберетесь сюда? У нас тут такая досадная маленькая деталь… убийство, понимаете ли… Надо им заняться.

Фини вскинул голову, и Ева убедилась, что была права: его лицо, обычно унылое, горело энтузиазмом. Макнаб лишь ухмыльнулся, перепрыгивая с ноги на ногу, отчего светлые волосы, стянутые в хвостик, мотались у него за спиной. Каллендар хотя бы хватило совести слегка смутиться. Она виновато пожала плечами.

– Это место – храм электроники и игр! – задрав голову, крикнул Макнаб.

– Держу пари, твои слова прольют бальзам на раны убитого парня. Он был бы польщен, если бы только мог тебя услышать. Голографическая, третий этаж.

Ева и сама двинулась наверх, но помедлила, увидев, что судмедэксперт и главный патологоанатом Моррис прибыл на место лично, вместо того чтобы прислать кого-то из своей команды.

Выглядел он хорошо, но это не показатель: Моррис всегда выглядел хорошо. Костюм вот только черный. Не совсем, правда, траурный: мрачность черного цвета несколько оживляли серебряная ленточка, вплетенная в длинную черную косу, и изысканный рисунок галстука. Но Ева отметила, что в последнее время Моррис чаще носит черное, и поняла: так он оплакивает свою погибшую подругу.

Это его жизнь Ева сокрушила однажды весенним утром и теперь знала, что его жизнь уже никогда не будет прежней после страшной потери.

Должно быть, он почувствовал ее взгляд, потому что заговорил, не поворачиваясь, продолжая осмотр тела:

– Такое не каждый день увидишь. Даже в нашей профессии.

– Мои слова повторяешь.

Тут он поднял голову, его экзотическое лицо немного смягчилось улыбкой.

– Но ведь люди часто теряют голову из-за убийства. Когда поступили данные, мне захотелось самому побывать на месте. – Моррис кивком указал на голову. – Судя по разбросу капель и луже крови, похоже, та его часть покинула эту его часть в большой спешке и шлеп…

– Шлеп? – перебила Ева. – Это медицинский термин?

– Разумеется. Оторвалась, покатилась и шлеп. Это чистая случайность, можно сказать, легкая насмешка судьбы, что голова шлепнулась лицом вперед и к двери. Похоже, бедолага умер, так и не узнав, что его голова встала на крыло, но мы заберем все его части, и ту и эту, а уж там посмотрим, что они нам скажут.

– Нужна большая сила, чтобы так чисто снести голову. И нужен чертовски острый клинок.

– Согласен, – кивнул Моррис.

– В подружке пять футов два дюйма весу – не больше ста десяти фунтов в одежде и обуви, ей мышечной массы не хватит. А вот робот смог бы это сделать.

– Смог бы, если бы кто-то изменил и усилил его программу.

– Я пока не нашла никаких намеков на самоубийство, но при сложившихся обстоятельствах было бы логично предположить, что он хотел выйти из игры и решил уйти красиво. Запрограммировал робота. Робот сделал свое дело, избавился от оружия, вновь включил замки. Чувствую, что теория дерьмовая, но отвечает на все вопросы.

– Люди часто совершают необъяснимые поступки, – согласился Моррис. – Именно это делает их такими неотразимыми. Он тут играл?

– Очевидно. Заправил диск в комп, но комп у него отказоустойчивый, с предохранителем от несанкционированного доступа: диск без пароля не вынимается. Все еще там сидит. – Ева указала на панель управления. – Сюда уже идут парни из ОЭС. Может, он вовлек робота в игру, и что-то пошло не так. – Но Ева покачала головой, сунула руки в карманы. – И эта версия не объясняет, как роботу удалось перепрограммировать себя. На пике – ха-ха! – технологии, как сказала Пибоди. Нет, это за гранью любого пика. Роботам требуется человек-оператор, чтобы изменить программу.

– Насколько мне известно, – осторожно согласился Моррис. – Но я мало что в этом понимаю. Мне вообще человекоподобные роботы кажутся жутковатыми и в то же время немного жалкими.

– Точно! – Ева вытащила руку из кармана и наставила на него палец. – Вот именно.

– А поскольку они не совершают необъяснимых поступков без вмешательства человека, который их программирует, с ними просто неинтересно. – Моррис пожал плечами и поднялся на ноги. – Тебе бы посоветоваться с твоим гражданским экспертом-консультантом. Мне кажется, уж он-то до тонкостей знает все, что положено знать.

– Сперва послушаю, что скажут наши электронщики.

– Облом.

Ева обернулась и увидела одного из только что упомянутых электронщиков.

– Большой облом, – повторил Макнаб. – Черт, какая подлость! Это же Барт Миннок, гениальный мальчик.

– Я всегда считала, что он на голову выше всех, – добавила Каллендар и тут же поморщилась. – Извините.

– Мы такие шутки еще не раз услышим. Так, все это принадлежит Моррису. – Ева указала большим пальцем через плечо на тело и голову Миннока. – А вот это – ваше. – Палец дернулся в сторону панели управления. – Похоже, убитый пришел сюда поиграть или проверить новую программу. Не знаю, что он туда запустил, но оно все еще там. Закодировано и отказоустойчиво. Мне надо вынуть программу без ущерба для нее и для компа. Замки на этой двери и на входе прочесать частым гребнем. Дисплей показывает, что никто не входил и не выходил после того, как он загрузил программу, но поскольку не он сам с собой такое проделал острыми ногтями, значит, дисплею верить нельзя. Мы с Пибоди будем работать на выезде. Ну, раз уж у каждого из присутствующих своя голова на плечах… черт… Вот видите? Это неизбежно. Короче, жду результатов к тому времени, как мы все соберемся в управлении.

С этими словами Ева оставила их работать, а сама сделала знак Пибоди.

– Патрульные обошли соседей, – доложила Пибоди по пути к выходу. – Его квартира занимает три верхних этажа здания, соседи ничего не знают. Швейцар, дежуривший вчера вечером, приехал, когда ему позвонили. Он подтверждает время возвращения Миннока и клянется, что к Минноку никто не приходил, никто не поднимался в его пентхаус, пока утром не пришла подружка.

– Убитый был электронщиком. Умный электронщик наверняка знает других умных электронщиков. Пойдем узнаем, кто так не любил Барта Миннока.



Фирма «Играй» располагалась в перестроенном помещении огромного товарного склада. Еву поразила маниакальная суета, бешеная энергия, буквально звенящая в воздухе. От компьютеров, с экранов, из открытых дверей и лабораторий доносились звуки сталкивающихся автомобилей, звездных битв, сумасшедшего смеха, страшных угроз и радостных возгласов победителей.

«Маленькие миры, безумные фантазии, бесконечные состязания, – думала Ева. – Как они во всем этом не путаются?»

По всем четырем этажам сновали люди. По виду кое-кто из них едва достиг того возраста, когда можно покупать спиртное, но все были одеты в поношенную мешковатую одежду бешено-ярких расцветок со множеством карманов, все подпрыгивали, пританцовывали, притопывали…

Еве показалось, что все говорят одновременно на сумасшедшем электронном жаргоне. Все манипулировали пультами, играли на сенсорных экранах, что-то слушали в наушниках и что-то бормотали в миниатюрные микрофоны. При этом все прихлебывали из разноцветных бутылочек что-то безалкогольное.

«Сумасшедший дом, – решила Ева, – как у нас в ОЭС, только тут все как будто накачались «Зевсом».

– Мир Психов, – определила Пибоди. – Электронная Галактика. Не могу решить, какое название больше подходит, потому что тут все психи, помешанные на электронике.

– Это Психованный Мир в Электронной Галактике. По-моему, они мыслей собственных не слышат в этом адском шуме. И почему никто не закрывает двери?

– Как спец по электронным психам, сожительствующий с одним из них, могу сослаться на их же собственные слова. Они уверяют, что шум, беготня и общий хаос поддерживают в них боевой дух, не дают мозгу впасть в спячку.

– Да у них головы должны лопнуть.

Ева наблюдала, как люди ездят вверх-вниз в открытом грузовом лифте по всем четырем этажам или бегают по старинным железным лестницам в здоровенных башмаках на воздушной подушке или в легких теннисных туфлях. Некоторые никуда не бегали, сидели, развалившись, в креслах и на диванах, играли в игры с остекленевшим целеустремленным взглядом марафонских бегунов.

Ева перехватила одного из бегунов – молодую женщину в комбинезоне, похоже разрисованном каким-то безумным трехлетним ребенком, дорвавшимся до красок.

– Кто тут заправляет?

Женщина, украшенная множеством колечек в ушах, носу, бровях, заморгала.

– Чем?

– Вот этим. – Ева широко повела рукой по воздуху, стараясь объять все безумие сразу.

– А-а. Барт. Но он еще не пришел, по-моему.

– Кто следующий? Кто на второй ступеньке?

– Гм.

– Давайте попробуем так. – Ева извлекла жетон.

– О господи! Мы работаем легально и все такое. Если хотите поговорить о лицензиях и прочем, может, вам лучше перетереть с Бенни, или с Силл, или с Варом.

– А где находятся Бенни, Силл или Вар?

– Гм. – Девица ткнула пальцем вверх. – Наверно, на третьем. Бенни точно на третьем. Такой высокий-высокий парень, рыжий, с косичками. Мне работать надо, хорошо? Так что пока-пока.

Бенни Леман протянулся вверх на шесть футов восемь дюймов, как прикинула Ева, а весу в нем было бы около двухсот фунтов, если бы замочить его в озере на несколько часов. А так он был худой как спичка, с блестящей черной, как эбеновое дерево, кожей и рыжими, туго заплетенными косичками – дредами.

К тому времени, как они добрались до третьего этажа, у Евы уже барабанные перепонки лопались от шума, глаза болели от мельтешения и пестроты, и она решила, что «Играй» – это на самом деле седьмой круг ада.

Бенни, убедилась она, приплясывает точно так же, как и все остальные электронные психи. При этом он был многостаночником: что-то невразумительное выкрикивал в наушники, одной рукой колдовал над кнопками пульта, а пальцами второй прикасался к сенсорному экрану.

При этом он умудрился послать Еве ослепительную белозубую улыбку и вскинуть руку в знаке «дайте мне секунду». Слова, вылетавшие у него изо рта, казались Еве беспрерывной пулеметной очередью, где поминались нанометры, терабайты, к такой-то матери и ИКГ[1 - Интерфейс компьютерной графики. (Здесь и далее прим. пер.)].

На его захламленном рабочем столе забибикал телефон, затем в кармане мелодично зазвонило, и Ева пришла к выводу, что там у него тоже телефон. Кто-то сунулся в дверь, поднял большой палец одной руки, а другой рукой сделал движение взад-вперед. Бенни ответил кивком, пожал плечами, опять сплясал свою чечетку, и этот молчаливый ответ, по-видимому, вполне удовлетворил его сотрудника: тот бросился прочь со всех ног.

– Извините. – Голос у Бенни был красивый – музыкальный, с легким ямайским акцентом. Не обращая внимания на трезвонящие телефоны, он улыбнулся. – У нас тут сегодня небольшая запарка. Если вы пришли брать интервью, вам лучше обратиться к Силл. Я могу…

– Мистер Леман. – Ева предъявила жетон. – Я лейтенант Даллас, Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка. Это моя напарница, детектив Пибоди.

– Вот это да. – Улыбка не исчезла, но стала растерянной. – У кого-нибудь неприятности?

– Можно и так сказать. – Ева сделала знак Пибоди закрыть дверь. Как и стены, дверь была стеклянная, но она хотя бы приглушила шум. – Вы не могли бы отключить экран?

– Ладно. У меня неприятности? О черт, неужели Монго опять дорвался до телефона? Я вчера до дома так и не добрался, но мой домашний робот должен за ним приглядывать. Я…

– Кто такой Монго?

– Мой попугай. Он хороший мальчик, но обожает ругаться по телефону. Такой безобразник!

– Нет, речь не о вашем попугае. Речь идет о Барте Минноке.

– Барт? У Барта неприятности? Так вот почему я все утро не могу до него дозвониться! Но Барт не сделал бы ничего незаконного. Ему нужен адвокат? Может, мне… – Что-то появилось в его лице: какая-то настороженность и первые признаки страха. – Он пострадал? Был несчастный случай?

– Мне очень жаль, но я должна вам сообщить, что мистер Миннок был убит вчера.

– Да бросьте! – Мгновенный гнев вытеснил страх. – Вчера он был здесь. Это несмешно. Барт знает, что я люблю шутки, как любой другой, но это несмешно.

– Это не шутка, мистер Леман, – мягко заговорила Пибоди. – Мистер Миннок был убит вчера вечером у себя дома.

– Не-е-ет. – Бенни упрямо, как ребенок, не хотел верить в услышанное, но в его глубоких черных глазах блеснули слезы. Он отступил на шаг, споткнулся и просто сел на пол. – Нет! Только не Барт. Нет!

Ева присела на корточки, чтобы их глаза были на одном уровне.

– Я глубоко сожалею о вашей утрате. Я понимаю, какой это шок. Но мы должны задать вам несколько вопросов.

– «У себя дома», говорите? Но у него же есть охранная система. Отличная система. Он слишком доверчив. Он кого-то впустил? Я не понимаю. – Бенни посмотрел на Еву с мольбой. Слезы катились по его щекам. – Вы уверены? Совершенно уверены?

– Да. Вы знаете кого-нибудь, кто желал бы ему зла?

– Только не Барту. – Бенни покачал головой. – Нет, только не Барту. Как? Как он умер?

Еве хотелось бы повременить с деталями.

– Когда вы видели его или контактировали с ним в последний раз?

– Вчера он ушел пораньше. Я точно не знаю. Ну, может, в три… У него было назначено свидание с Си-Си. Это его девушка. И у него были дела, он что-то хотел сделать дома. Он был такой веселый… – Бенни схватил Еву за руку. – Си-Си? Она пострадала? С ней все в порядке?

– Да, с ней все в порядке. Ее там не было.

Тяжело дыша, Бенни закрыл глаза.

– Да, это верно. Барт собирался к ней. На ужин. – Он потер ладонями щеки, а потом просто закрыл лицо руками. – Я не знаю, что делать.

– У него были какие-то трудности на работе? В компании? Трения с кем-то из служащих?

– Нет. Нет. У нас все хорошо. Просто здорово. Это хорошее место. Хорошая компания. У Барта хорошая компания.

– Что насчет конкурентов?

– Да в общем-то ничего. Некоторые пытаются вломиться в систему или заслать в компанию шпиона. Такое бывает, так уж обстоят дела. Тоже своего рода игра, только другая. Но Барт очень осторожен. Мы все осторожны. У нас хорошая система, надежная. Мы регулярно проводим проверки, выискиваем «жучков».

Дверь открылась. Ева оглянулась и увидела потрясающе красивую женщину азиатского происхождения с черными волосами, завязанными на затылке и ниспадающими до талии. На тонко выточенном лице горели по-кошачьи зеленые глаза.

– Бенни, какого черта? У меня дел по горло, а ты… Что случилось? – Она бросилась к нему, села на пол рядом с ним. – Что случилось?

– Это Барт, Силли, это Барт. Он умер.

– Фу, глупости какие! – Она стукнула его по плечу, начала подниматься, но Бенни схватил ее за руку.

– Силли, это правда. Пришла полиция.

– О чем ты говоришь? – Женщина плавным движением, не помогая себе руками, поднялась на ноги. Ее реакцию Ева оценила как негодование. – Это вы – полиция? Я хотела бы видеть жетоны.

Она выхватила у Евы жетон, извлекла из кармана мини-сканер.

– Ну, ладно, похоже, неподдельный, но… – Женщина замолчала, и ее рука слегка задрожала, пока она изучала имя на жетоне, а потом лицо Евы. – Даллас, – прошептала она. – Вы – коп Рорка.

– Я – коп Нью-Йорка, – поправила ее Ева, забирая жетон.

– Коп Рорка ерундой не занимается. – Силл опустилась на колени и крепко обняла одной рукой худые плечи Бенни. – Что случилось с Бартом? О черт, вот дерьмо! Что случилось с Бартом?

– Мы можем где-нибудь поговорить, не сидя на полу? – спросила Ева.

– Гм… – Силла провела рукой по лицу. – В комнате отдыха. Это этажом выше. Сейчас я обо всем договорюсь, но мне нужен Вар. Мы должны услышать это все вместе, а уж потом… объявим остальным. – Она повернулась и прижалась лбом ко лбу Бенни. – Я все устрою и найду Вара, только дайте мне минуту. Бенни отведет вас наверх. – Силла запрокинула голову, потом перевела взгляд на Еву: – Вы по убийствам работаете, я знаю. И это значит, что Барт… что его… Ему было больно? Просто скажите, они сделали ему больно?

– Могу вас заверить: насколько мне известно, это произошло очень быстро. Мгновенно.

– Ладно. Спасибо. Отведи их наверх, Бенс, и никому ни слова, пока мы точно не узнаем, что случилось. – На миг Силла обхватила его лицо ладонями. – Держись. Мы все должны держаться.

Она вскочила и умчалась.

– Что вы делаете здесь, Бенни? В чем ваши функции? Что делают Силла и Вар? Кто главный? Кто отдает приказы?

– Ну… официально все мы – вице-президенты. На самом деле Силл – практик, мы зовем ее МНР – Мне Нужен Результат. Я – СУБ, Спроси у Бенни, а Вар – МШ, Мозговой Штурм. Все служащие знают, что могут обратиться к одному из нас… или к Барту, если у них есть идея или проблема.

– А у Барта была неофициальная кличка?

– Три «Б»: Босс Большая Башка. – Его губы, только что растянувшиеся в улыбке, задрожали. – Сколько бы народу ни набилось в комнату, он всегда оказывался самым умным. Нам, наверно, надо идти? Я должен проводить вас наверх.

Когда они вошли в комнату отдыха, настенные экраны были отключены, компьютеры молчали, многочисленные стулья пустовали. Силла стояла, глядя на один из торговых автоматов. Автоматы были загружены несколькими видами кофе, всеми известными безалкогольными напитками и круглосуточным запасом самых разных печений, конфет, батончиков, бисквитов. Ева вспомнила пентхаус Барта, подумала, что автоповары, наверное, загружены точно так же, как у него дома, и ее саму автоматически потянуло на пиццу.

– Я думала, не глотнуть ли мне энергетического напитка. Мне всегда нужен энергетический напиток, – прошептала Силла. – Но мне не хочется. – Она повернулась к ним лицом. – Вар сейчас поднимется. Я ему не сказала, в чем дело. Я думала… Может, вам что-нибудь предложить? Я могу по пропуску. В один миг.

– Спасибо, ничего не нужно, – отказалась Ева.

– Сядь, Бенни. – Силла провела пропуском по щели автомата, выбрала бутылку воды и передала ее Бенни. – На, попей.

«Беспокоится о нем, – подумала Ева. – Не как возлюбленная, а как заботливая сестра».

Силла вновь подошла к автомату и заказала чашку кофе.

– Это для Вара, – пояснила она. – Он захочет кофе.

Он вошел торопливым шагом – низкорослый, плотный мужчина лет тридцати в шароварах со множеством карманов, по покрою таких же, какие любил и Макнаб, но щадящего глаз цвета хаки. Зато его поношенные кроссовки, как и рубашка, были столь ослепительно-красными, что могли бы застопорить уличное движение. Короткие каштановые волосы обрамляли невзрачное, но добродушное лицо.

– Господи, Силл, я же сказал тебе, я сегодня завален работой. Времени нет на перерыв. Барт по-прежнему недоступен, а мне пять полных порций дерьма надо раскидать, пока я…

– Вар! – Силла передала ему кофе. – Тебе лучше сесть.

– Мне надо двигаться. Нет, серьезно, давай по-быстрому и… – Тут он впервые заметил Еву и Пибоди. – Извините. – С улыбкой его лицо показалось Еве более симпатичным. – Я не знал, что у нас гости. Вы из «Страны игр»? Я думал, у нас назначено после обеда. К тому времени я успел бы разобраться с делами. Надеюсь.

– Это лейтенант Даллас и…

– Детектив Пибоди.

– Да. – Силла закрыла стеклянную дверь. – Они пришли из-за Барта.

– Из-за Барта? – Вар взорвался кратким смешком. – Что он сделал? Напился и начал буянить? Перебежал дорогу на красный свет? Нам внести за него залог?

– Сядь, Вар, – тихо проговорила Силл.

– Почему? В чем дело? – Веселье исчезло. – О черт, его что, ограбили? Вот дерьмо! Он пострадал? Он в порядке?

– Мы из отдела убийств, – вмешалась Ева. – Барт Миннок убит.

Стакан выскользнул из пальцев Вара, кофе забрызгал его ярко-красные кроссовки.

– Что вы сказали? Что это значит?

– Сядь, Вар. – Силл подтолкнула его к креслу. – Просто сядь. Мы это потом уберем.

– Но это же безумие?! Барт не может… Когда? Как?

– Где-то между половиной пятого и пятью часами вчерашнего вечера у себя дома, в паре кварталов отсюда. Его нашла Си-Си Роув сегодня рано утром в голографической комнате. Он был обезглавлен.

Бенни сдавленно ахнул, потом наступила гробовая тишина. Сидевшая рядом с ним Силла смертельно побледнела. Она вскинула руку, Вар схватил ее и сжал.

– Ему отрубили голову? – Силла начала мелко дрожать, Бенни обнял ее за плечи. Теперь все трое сидели как один человек. – Кто-то отрубил Барту голову?

– Совершенно верно. Судя по всему, он находился в голографической комнате в момент нападения и занимался игрой, запрограммированной на диске. Наш отдел электронного сыска в данный момент извлекает диск из компьютера. Мне придется уточнить местопребывание каждого из вас с трех до шести вчерашнего дня.

– Мы были здесь, – тихо сказала Силла. – Мы все были здесь. Ну, я ушла еще до шести. У меня был урок йоги, он начинается в шесть. Это рядом, на этой же улице, в центре «Блоссом». Бенни и Вар еще оставались тут, когда я ушла.

– Мне кажется, я ушел где-то около половины седьмого. – Вар откашлялся. – Я… я пошел домой. У меня групповая игра – виртуальная игра – «Полководец». Мы играли где-то с семи до десяти. Бенни был еще здесь, когда я уходил, и он уже был здесь, когда я пришел сегодня в восемь утра.

– Я работал допоздна и остался ночевать. Кое-кто задержался здесь часов до семи-восьми, я точно не помню, но мы можем проверить по журналу. Я заперся тут и работал до часу ночи, а потом отрубился. Никто из нас не причинил бы зла Барту. Мы семья, мы одна семья.

– Они должны знать. – На одну секунду Силла положила голову ему на плечо. – Это один из шагов. Необходимо проделать целый ряд шагов, чтобы перейти на следующий уровень. Если Барт кого-то впустил в голографическую комнату, значит, он им доверял или…

– Или? – заинтересовалась Ева.

– Хотел похвастаться. – Голос Вара треснул, ему пришлось откашляться.

– Чем он хотел похвалиться? Над чем таким он работал, если захотел унести это домой, играть с этим, похвастаться?

– Мы разрабатываем много разных вещей, – уклончиво ответил Вар. – Многое уже готово к продаже, кое-что еще нуждается в тонкой настройке. Барт часто брал домой копии разработок, играл с ними, отмечал недостатки и сбои, вносил улучшения. Мы все этим занимались.

– Значит, он зарегистрировал то, что унес домой?

– Должен был зарегистрировать, так положено. – Вар уставился на Еву опустошенным взглядом. – О, я мог бы пойти проверить.

– Я пойду с вами. Пибоди? – Ева кивнула напарнице, чтобы та продолжила беседу, а сама вышла вслед за Варом.



Они спустились на одном из лифтов. К Вару бросались люди с вопросами, он ото всех отмахивался. Из его карманов раздавались гудочки и звоночки. Ева видела, как он машинально потянулся к карману, но убрал руку.

– Они же поймут, что что-то случилось, – повернулся он к Еве. – Что мы должны им говорить? Я не знаю, что им сказать.

– Нам придется опросить всех служащих. Сколько их, кстати?

– Здесь, на месте? Около семидесяти. Есть еще несколько десятков по всей стране, они работают виртуально. В продажах, на тестировании и все такое прочее. – Вар жестом пригласил Еву в кабинет, напоминавший капитанский мостик космического корабля.

– Это кабинет Барта. Копия рубки звездного крейсера «Галактика». Барт работает… работал плодотворно, если мог одновременно развлекаться, что ли…

– Ясно. Нам придется сделать тут обыск, конфисковать компьютеры и средства связи.

– А разве для этого не нужен ордер или что-то в этом роде?

Ева устремила на него ледяной взгляд.

– Хотите, чтобы я достала ордер?

– Нет. Извините. – Вар взъерошил пальцами волосы, и они встали ежиком. – Нет, я просто… Это его вещи. Все это его вещи. Что бы он отсюда ни вынес, он должен был это зарегистрировать вот на этом компе. Это регистрационный журнал. У всех нас четверых тут один пароль, каждый может проверить, что взято, что на месте. Есть вторичный код, индивидуальный для каждого из нас. Это если нам надо зайти удаленным доступом со своего личного компа. Чтобы никто без нас тут не рылся, понимаете?

– Прекрасно понимаю.

Вар ввел код вручную, повернувшись спиной к Еве.

– Вар, – произнес он вслух и поднял к сканеру свой пропуск для верификации.

Вар. Доступ открыт, – объявил компьютер.

– Показать все записи вынесенного Бартом для использования вне фирмы за двадцать третье июня.

– Запросите за неделю, – подсказала Ева.

– О… Исправить: с шестнадцатого по двадцать третье июня.

Одну минуту, пожалуйста. Как поживаешь, Вар?

– Бывало лучше.

Очень жаль. Вот твой список. Могу я помочь?

– Спасибо, не в этот раз. За вчерашний день – ничего. – Вар указал на экран. – Он кое над чем работает вне фирмы всю неделю, но он эти свои разработки зарегистрировал. А вчера ничего не взял.

– Я возьму копию этого списка и копии всех программ, с которыми он работал на этой неделе.

– О черт… Нет, этого я не могу. То есть, я хочу сказать, я просто не могу отдать вам копии наших новых разработок. – На его лице шок сменился смущением и беспокойством. – Это же, понимаете, вроде как секрет. Никто, кроме нас четверых, не имеет права что-то выносить с территории фирмы. Бенни вообще никогда ничего не трогает, пока продукт не готов к продаже. Вот почему он так часто остается тут на ночь. Он нервничает, когда приходится выносить из здания некоммерциализованный продукт.

– Тогда я просто достану ордер.

– О черт. Я не знаю, что делать. У меня голова не работает. – Вар не успел отвернуться, Ева заметила блеснувшие у него в глазах слезы. – Я должен защищать компанию. Но я не хочу путаться у вас под ногами и мешать расследованию. Я даже не знаю, имею ли я право решать что-то так или иначе. По-моему, мы должны проголосовать. Мы трое. Нам надо посовещаться, что-то сообразить. Вы позволите нам посовещаться?

– Я дам вам время. Давно вы знакомы с Бартом?

– С колледжа. Они уже дружили – Барт, Силл и Бенни. Они дружили чуть ли не с детского сада, а потом мы все просто… Видите лого? – Вар указал на логотип «Играй» на экране. – Он придумал целую кучу разных хитрых вариантов, некоторые были просто потрясающие, но он остановился вот на этом. Он сказал, что это мы. Квадрат. Название фирмы в квадрате. Он сказал: вот оно, это оно и есть. У квадрата четыре стороны, и нас четверо. Мы вчетвером создали компанию. Вы можете извинить меня на минутку? Прошу вас. Мне просто нужна минутка.

– Ладно, валяйте.

Он бросился наутек, и тут у Евы засигналил коммуникатор.

– Даллас.

– Есть хорошие новости и есть плохие, – сообщил Фини.

– Давай сперва хорошие. У нас выдался паршивый день.

– Нам удалось выудить из компьютера кое-какие детали программы. Название «Фантастика», она закодирована как СИД-12. Все еще в разработке. Я бы сказал, это двенадцатая версия. На ней копирайт «Играй». Дата внесения последних изменений – два дня назад.

– Он играл один или там с ним кто-то был?

– Комп запрограммирован на одного, но это часть плохих новостей. Считать что-либо с диска не удастся. Невозможно узнать, что такое «Фантастика»: диск самоуничтожился, когда мы обошли последний блокиратор.

– Дерьмо.

– Абсолютно спекся. Может, мы и смогли бы что-то с него соскрести, но только если очень сильно повезет. У них должен быть другой экземпляр. Ни за что не поверю, что это был единственный диск.

– Я этим здесь займусь. Нам понадобится бригада – забрать оборудование убитого на работе. Постарайся его не испечь.

– Не хами мне, детка. И без того на душе погано.

– Ну, не мне ж одной тут мучиться! Пусть и тебе будет погано, – рассудила Ева и отключила связь, а затем вызвала Пибоди: – Отправляйся в кабинет убитого, начинай предварительный поиск и никого не впускай. Я на подходе.

– Есть. Я получила основные факты от этих двоих, проведу проверку всех трех. Будем всех опрашивать прямо сегодня?

– Лучше раньше, чем позже. Установим для начала местонахождение каждого на момент смерти, потом проверим.

– Их больше семидесяти, Даллас.

Ева вздохнула.

– Позвони еще разок Фини. Пусть приезжает вместе с Макнабом и Каллендар. Все равно они говорят с этими психами на одном языке.

– Уже работаю. – В голосе Пибоди послышалась радость. – Макнаб в штаны написает, когда увидит, что тут творится.

– То-то смеху будет! Ты здесь, я там. Работай. – Ева опять нажала на кнопку отбоя.

Она не спешила возвращаться. Вар оказался прав: люди знали, что что-то происходит, что что-то не так. Головы поворачивались ей вслед, она слышала шепоток за спиной. Все помещение гудело тревогой, волнением и чувством вины.

Что происходит? Что они сделали? У нас неприятности?

Ева заметила Вара. Он шел ей навстречу, вид у него был несчастный. Шепот окружающих перерос в ропот. Она пропустила его вперед и закрыла дверь, когда он вошел.

– Что такое «Фантастика»?

Ответом ей было ошеломленное молчание.




3


– Я достану ордер. – Ева обвела взглядом лица всех троих, отыскивая слабое звено. – И электронная команда департамента прочешет каждый файл до последнего байта. Я закрою фирму, пока они работают. Это займет недели.

– Но вы не можете, вы не можете закрыть нашу компанию! – запротестовал Бенни. – У нас на месте работает больше семидесяти человек, а по Интернету еще больше, они зависят от нас. Агенты по продажам, бухгалтеры… Все, что в разработке.

– Ну надо же, какая жалость! Но убийство бьет любые козыри.

– Им надо счета оплачивать, у них семьи, – начала Силла.

– А у меня в морге – две половинки Барта Миннока.

– Это удар ниже пояса, – пробормотал Вар. – Это низко.

– Убийство обычно таким и бывает. Выбор за вами. – Ева извлекла коммуникатор.

– Мы можем вызвать адвокатов. – Силла бросила взгляд на Бенни, потом на Вара. – Но…

– Убийство бьет любые козыри, – повторила Ева. – Я получу ордер и получу ответы на свои вопросы. Просто это займет немного больше времени. А пока ваш друг будет отдыхать в морге. Но, возможно, электронная игра значит для вас гораздо больше, чем все это.

– Это не просто игра. – В голосе Бенни зазвучала подлинная страсть. – Это супер, это высший класс… для Барта, для нас, для компании. Это совершенно секретная программа. Мы поклялись. Мы все дали торжественную клятву не говорить об этом ни с кем, кроме тех, кто напрямую связан с разработкой. О программе знал только ограниченный круг лиц.

– Я вхожу в круг этих лиц. Он играл с этой программой, когда был убит.

– Но… но это же невозможно, – начала было Силла. – Вы же говорите, он был убит дома.

– Совершенно верно. И в компьютере его голографической комнаты остался диск с программой этой игры.

– Но этого не может быть! Так не должно быть! – Теперь Вар был очень бледен. Он покачал головой. – Он не мог забрать неоконченную разработку из помещения фирмы и ничего нам не сказать, даже не зарегистрировать вынос… Это нарушение протокола.

– Диск был у него дома? Он вынес отсюда диск, не предупредив никого из нас? – Бенни смотрел на Еву: осознание предательства вытеснило шок в его глазах.

– Она просто хочет заставить нас рассказать…

– Ради всего святого, Вар, думай головой, – рявкнула на него Силла. – Откуда ей было знать о «Фантастике», если бы они не нашли диск у Барта? – Она прижала пальцы к глазам, и на этих пальцах блеснули и засверкали с полдюжины колец. – Он был в таком восторге! Мы почти довели версию до ума. Почти. Не понимаю, зачем он взял диск домой и ничего нам не сказал, почему не зарегистрировал вынос. Он всегда настаивал на регистрации, но он был так счастлив, что мы почти доделали эту штуку…

– А теперь объясните мне, что это за штука, – потребовала Ева.

– Интерактивная голографическая фантазийная игра. Мультифункциональная, – добавил Бенни. – Игрок или игроки выбирают из богатого меню обстановку, уровень, сюжет, эпоху, эру. Или они могут создать свою эпоху, обстановку, сюжет, вносить свои персональные черты. Игра считывает выбор игрока, его действия, реакции, движения и соответственным образом адаптирует сценарий. Практически невозможно дважды доиграть любой сценарий до конца одинаково. Программа всегда дает игроку возможность испытать новый вызов, новое направление.

– Ладно, я поняла. Дорогущее развлечение, но не со смертельным исходом.

– Сенсорные элементы беспрецедентны, – с гордостью заявил Вар. – Реальнее реальности, и у оператора есть опция добавить больше аспектов по ходу игры. Есть награды и наказания.

– Наказания? – переспросила Ева.

– Допустим, вы кладоискатель, – пустилась в объяснения Силла. – Допустим, вы собираете драгоценные камни, артефакты или доказательства их существования. Все зависит от уровня, от заданной сцены. Но вы совершили промах, и перед вами встает новое испытание, вы теряете очки. Может, вас атакуют противники, или вы падаете и ломаете лодыжку, или теряете снаряжение, топите его в бурной реке. Если наделаете много ошибок, игра заканчивается, а вам опять приходится начинать с того же уровня.

– Программа вас читает, – подхватил Бенни. – Считывает пульс, кровяное давление, температуру тела. Как медицинский аппарат. Она подгоняет задачи под ваши физические особенности. Сочетает ощущения от первоклассной виртуалки с основанными на реальности образами великолепной голограммы. Борьба с драконом ради спасения принцессы? Вы будете ощущать жар и тяжесть меча. Убейте дракона, и принцесса вас отблагодарит. Это вы тоже… гм… почувствуете. В полной мере.

– А если дракон победит?

– Вы получаете разряд тока. Ничего страшного, просто легкий толчок. И, как сказала Силл, в этот момент игра заканчивается. Можно снова возобновить игру с того же места или вернуться назад к самому началу. Или изменить условия, ввести или убрать любые факторы. Но программа при этом изменится. Она трансформируется с расчетом на новую задачу, – добавил Бенни, явно воодушевляясь. – Персонажи в каждой игре действуют при помощи той же программы искусственного интеллекта, что используется в создании роботов. Будь то друг или враг, они заточены на стремление к победе не меньше, чем сам игрок.

– Это прорыв, – вставила Силла. – Настоящий прорыв в смешанных технологиях. Мы еще работаем, устраняем кое-какие недостатки, но мы уже запланировали выбросить продукт на рынок к каникулярному ажиотажу. Когда начнутся продажи, «Играй» пробьет стратосферу. Барт хотел сделать программу более дружественной к пользователю и более доступной по цене. Поэтому мы разрабатывали отдельно домашнюю версию и программу для торговых автоматов… Извините, не хочу грузить вас подробностями.

– Мы очень много вложили в технологию, в программирование, в моделирование. Если что-то из этого просочится еще до запуска на рынок… – Губы Вара плотно сжались.

– Это могло бы нас потопить, – закончила за него Силла. – Тут вся наша судьба решается.

– Через полгода, через год мы обогнали бы «Новую реальность», вышли бы на глобальный уровень и даже на спутники, – подхватил Бенни. – Мы были бы не просто бурно развивающейся и успешной компанией, не просто чудо-ребятами в индустрии игр, мы были бы индустрией игр. Но без Барта…

– Не знаю, сумеем ли мы. Просто не понимаю, как нам это удастся, – с сомнением покачала головой Силла.

– Мы обязаны. – Вар взял ее за руку. – Мы не можем проиграть. Барт это начал, а мы должны закончить. Вы не должны разглашать сведения об игре, – повернулся он к Еве. – Вы должны держать это в секрете. Если кто-то наложит лапы на этот диск с разработкой…

– Он самоуничтожился, когда электронная команда попыталась извлечь его из компьютера.

– Серьезно? – заморгал Бенни. – Вот класс! Извините, – тут же добавил он. – Простите. Просто Барт… должно быть, он добавил лишний уровень защиты. Вот потому-то он и Барт.

– Сколько всего экземпляров существует?

– Всего четыре. По одному для каждого из нас. Вот над чем я работал вчера вечером, – добавил Бенни. – Взял тренировочную версию, сидел за оператора, играл с роботом. Мы обычно с ней работаем, когда остальные расходятся.

– Только вы четверо знаете об этой программе?

– Не совсем. Все знают, что у нас в работе нечто грандиозное. У нас тут полно хороших мозгов, – заметила Силла. – Мы их используем. Но никто точно не знает, что у нас есть. Только отдельные кусочки. И… да, эти мозги настолько умны, что кое-кто из них может соединить кусочки и многое сообразить. И все-таки мы постарались не афишировать… Утечки – смерть в игре.

Тут Силла сообразила, как прозвучали ее слова, и вздрогнула.

– Думаете, кто-то узнал и…

– Это версия. Мне понадобится экземпляр игры.

Все трое уставились на Еву с самым несчастным видом.

– Послушайте, если все обстоит так, как вы говорите, и если будет утечка на моем конце, вы сможете засудить департамент, а может, и мэрию Нью-Йорка по самое не балуй. Если я сама дам утечку, можете засудить и меня тоже. Я потеряю репутацию и, скорее всего, жетон. Мне эти вещи дороги не меньше, чем вам – ваша игра, можете мне поверить. Игра меня интересует только с одной стороны: какую роль она сыграла в убийстве Барта.

– Она коп Рорка, – напомнила Силла.

– Что? Вот черт.

Силла крутанулась на месте и обожгла Вара взглядом.

– Рорк не станет у нас красть. Он не станет обворовывать могилу Барта, черт побери. – Опять потекли слезы. – Он помог нам начать. Ему нравился Барт, черт побери!

– Рорк знал Барта? – спросила Ева, чувствуя, как сердце ухает камнем вниз, но стараясь не подавать виду.

– Он хотел нас рекрутировать. – Силла яростно отерла слезы, но они наворачивались снова и снова, ее глаза превратились в зеленые топи. – Всех нас, но особенно Барта. А нам хотелось открыть собственное дело. Он нам помог, давал советы, делился идеями, выслушивал, помогал организовать компанию. Каждый из нас получил приглашение от «Рорк Индастриз», от его компании «Новая реальность» и других филиалов. Это приглашение до сих пор в силе. Он не стал бы нас обкрадывать. Если уж мы должны отдать экземпляр, я предпочитаю отдать его копу Рорка и Рорку. Уж он-то позаботится, чтобы программа не попала в чужие руки. Он сделает это для Барта.

Силла поднялась, утирая слезы.

– Нам надо поговорить с нашим адвокатом. Надо прикрыть тылы, может, составить какой-то документ на передачу экземпляра вам. На изготовление копии все равно потребуется время. Мы держим версию под многослойной защитой, защита очень крутая, ее враз не обойти. Может, сутки, чтобы все устроить. Я этим займусь. Барт мертв, – сказала она, прежде чем кто-то из ее друзей успел проронить хоть слово. – Никто не посмеет помешать расследованию. Ни один из нас. Мы должны выяснить, кто это сделал.

– Простите, – заговорил Вар, когда Силла вышла из комнаты. – Я ничего плохого не хотел сказать о Рорке.

– Без проблем. – У Евы засигналил коммуникатор, возвещая о прибытии команды электронщиков. – Мои люди здесь. Вам стоило бы объяснить вашим людям, что происходит.

Она всех отослала и вызвала к себе Пибоди:

– Я получила кое-какие сведения об игре, которой забавлялся убитый, но я тебя потом введу в курс дела. А сейчас я хочу разделить всех, кто тут есть, между нами пятью. Найди пять мест для опроса, получи полный список персонала, раздели их на пять групп. Потом повидаем тех, кто сегодня не вышел на работу. Все записывай: показания по существу, впечатления, анкетные данные, алиби. Мы их всех проверим, а потом проверим их семьи и все установленные связи. И мы проверим финансы. Может, тут кто-нибудь толкает данные конкуренту за небольшую долю.

– Думаешь, все дело в этой игре?

– Это не просто игра, – проговорила Ева с убийственной улыбкой. – Это приключение. Мне надо кое-что предпринять. Пришли мне сюда мою порцию, когда все подготовишь.

– Классная тебе досталась комнатка.

– Да, ну и что? Двигай.

Надо это сделать, сказала себе Ева. Она в любом случае собиралась ему рассказать по возвращении домой. Да и в прессу новость об убийстве скоро просочится, ждать уже недолго. И тогда Рорк все равно узнает: он специально отслеживает криминальные новости, просто чтобы быть в курсе ее дел.

Если бы она хоть что-нибудь в этом понимала, подумала Ева, она бы, наверное, отслеживала новости фондового рынка и деловые новости. Но у нее голова не так устроена. Можно считать, ему повезло.

Ева нарочно выбрала его личный телефон в надежде, что Рорк слишком занят и не сможет ответить. Тогда она пошлет ему электронное сообщение.

Но его лицо вспыхнуло на экране, пронзительно-синие глаза вопросительно взглянули на нее.

– Лейтенант, рад вас видеть и слышать.

Эти невероятные глаза в сочетании с напевным голосом, в котором чувствовались вольные просторы его родной Ирландии, могли бы превратить женщину послабее в студенистую жижу. Даже Ева при всей своей твердости не смогла сдержать учащенного сердцебиения.

– Извини, что прерываю, что там у тебя.

– Я как раз возвращаюсь со встречи за ланчем, так что ты меня поймала в удачный момент.

Глаза Евы подозрительно сощурились:

– Где ты был?

– Во Флоренции. Спагетти были исключительные. Чем я могу тебе помочь?

– На меня свалилось дело.

– С тобой это частенько случается.

«Лучше сразу, – решила Ева. – Лучше не тянуть». Почему-то в таких случаях всегда выходило чем быстрее, тем лучше.

– Это Барт Миннок.

Все сразу изменилось: беспечное веселье, легкая дружеская подначка исчезли. Прекрасное лицо, оставаясь неотразимым, нахмурилось, стало грозным.

– Что с ним случилось?

– Не могу сейчас углубляться в детали, но я только что установила, что ты его знал. Не хотела, чтобы ты услышал в новостях по телику.

– Это имеет отношение к его работе? Или это личное?

– Точно сказать не могу, еще слишком мало времени прошло. Но работа замешана.

– Где ты?

– В «Играй».

– Я приземлюсь минут через двадцать. Буду там через сорок.

– Рорк…

– Если это имеет отношение к его работе, я могу быть полезен. Если нет… посмотрим. Он был славным парнем, Ева. Славным, гениально одаренным и безобидным. Я сделаю для него все, что могу.

Ничего другого она и не ждала.

– Найди Фини, когда приедешь сюда. Мне очень жаль, Рорк.

– Мне тоже. Как он умер?

Ева не ответила, и на лице Рорка гнев уступил место печали.

– Все так плохо?

– Давай поговорим, когда доберешься сюда. Все очень сложно.

– Ладно. Хорошо, что у него есть ты. Я сейчас приеду.

Ева перевела дух. «Рорк поможет, – твердила она себе, глядя на почерневший экран видеотелефона. – Не только с электронной работой, но и по бизнесу. Фини со своей командой в электронике, конечно, секут, но не в бизнесе. А вот Рорк на высоте».

Она проверила время и наудачу позвонила Моррису.

– Даллас?

– Дай мне, что можешь, – попросила Ева. – Не знаю, когда успею к тебе выбраться.

– Мой дом для тебя всегда открыт. Могу сказать, что в его организме не было наркотиков. Твой убитый был здоровым двадцатидевятилетним парнем, несмотря на слабость к картофельным чипсам с сыром и луком и апельсиновой шипучке. Есть небольшие гематомы, есть более серьезная рана в плечевой части – безусловно, прижизненная. Голова была отрублена одним ударом, широким острым клинком. – Моррис показал ребром ладони, как был нанесен удар.

– Похоже на топор?

– Да нет, я бы не сказал. Топор обычно бывает толще, особенно к задней части. Он клиновидной формы. Я бы сказал, меч – очень большой, очень мощный меч. Удар нанесен с большой силой и, я бы сказал, чуть-чуть сверху. Чистый удар. – Опять он показал: сжал кулаками невидимую рукоятку, размахнулся, как подающий в бейсболе, и нанес воображаемый удар, подавшись всем корпусом вперед. – Но есть аномалия…

– Помимо того, что парню снесли голову мечом?

– Да, помимо этого. Все раны слегка обожжены. Я над этим еще работаю, но моя гипотеза – ожоги электрические. Даже на синяках видны легкие ожоги.

– Электрический меч?

Взгляд Морриса вспыхнул.

– На нашей работе не соскучишься, верно? Я с ним еще поработаю. Очень интересный молодой человек.

– Да уж. Я с тобой позже свяжусь.

Ева сунула рацию в карман и принялась расхаживать по комнате.

Убитый остался один, заперся у себя в голографической комнате и был обезглавлен мечом, возможно, с электрическими свойствами.

Это не имело смысла.

Он не мог быть один, для такого требовались двое – жертва и убийца. Значит, замкнутый контур безопасности в голографической комнате был нарушен. Или он остановил игру, открыл дверь и впустил убийцу. Это был кто-то, кому он доверил свой большой секрет.

А это, в свою очередь, означает, что трое его друзей-партнеров возглавляют список подозреваемых. У всех троих было алиби, размышляла Ева, но разве трудно первоклассному электронщику проскользнуть через охрану здания, проникнуть в квартиру и попросить старого доброго друга Барта впустить его и дать поиграть?

Правда, это еще не объясняет, как им удалось протащить в комнату меч, но, вероятно, такое тоже осуществимо.

Кто-то же это осуществил!

Потом вновь загрузил все программы и вернулся к своей работе.

Займет меньше часа, даже с учетом подчистки.

Кто-то в фирме «Играй» или кто-то со стороны, завоевавший доверие убитого.

Возможно, еще одна любовница. Кто-то, кого он сам впустил, предварительно отключив робота. Он любил хвастаться. Мужчины любят хвастаться перед женщинами ради секса – особенно тайного, незаконного секса.

Убийство не имело отношения к сексу, но секс мог быть средством. Частью средства.

Еве пришлось прервать свои размышления: раздался робкий стук в стеклянную дверь. Появилась девица в комбинезоне, как окрестила ее Ева. К своему костюму она добавила красные зареванные глаза.

– Они сказали, что я должна сюда прийти и поговорить с вами, потому что кто-то убил Барта. Я хочу домой.

– Да, я тоже. Сядьте.



Где-то на середине своего списка опрашиваемых Ева почувствовала первый звоночек.

Двадцатитрехлетний Роланд Чедвик места себе не находил, хотя само по себе это еще ничего не значило: психи-электронщики вечно дергаются, это всем известно. Его светло-карие глаза упорно избегали ее взгляда. Но это был тяжелый день, а некоторые психи-электронщики совершенно не умеют общаться с людьми.

И все-таки от большинства из них не исходит паническими волнами чувство вины. И в большинстве своем они так не потеют.

– Сколько вы здесь работаете, Роланд?

Он почесал свой длинный нос, согнул и разогнул колени.

– Ну, я же уже сказал, я стажировался два лета, пока учился в колледже, а когда получил диплом, пришел на штатную работу. Так что год в штате и еще два лета стажировки. В общем и целом.

– А чем именно вы занимаетесь?

– В основном изысканиями, как Бенни. Ну, типа, что на рынке есть, какие идеи носятся, как это использовать, усовершенствовать… Или, например, если у кого-то что-то есть, как нам это обойти, чтобы не получилось, что мы вмешались в чужую сделку.

– Значит, вы в курсе всех разработок и того, что намечено к разработке.

– В общем, да. – Чедвик передернул плечами, потопал обеими ногами. – Биты, байты, схемы. В этом роде. И надо проверять названия, атрибуты, всякое такое, чтобы не было дублирования, наложения, даже частичного. Нам этого не надо. Ну разве только если что-то в честь кого-то названо, или это серия, или сиквел.

– А вчера? Где вы были вчера?

– Ну… я был здесь. Пробил приход в девять с тремя минутами, уход – в пять. Ну, типа того. Может, в пять тридцать? Точно не помню. После смены я слегка загудел.

– Вы уходили на перерыв? На обед? Покидали здание до конца смены?

– Только не вчера. Загрузили под завязку. Да, загрузили под завязку, да еще и добавки подкинули.

– Но перерыв-то у вас был? Вы обедали?

– Да-да, конечно. Конечно. Надо же заправляться, подзаряжаться. Ясное дело.

– Хорошо. Вы с кем-нибудь контактировали? Позвонили другу? Может, вам захотелось с кем-то провести обеденное время?

– Э-э-э… – Его глаза стрельнули влево. – Не знаю.

– Конечно, знаете. И можете сказать мне прямо сейчас. Или я сама узнаю, когда проверю ваши компы и блоки связи.

– Ну, может, я пару раз звонил Милту.

– А Милт у нас кто?

– Милт – мой… ну, вы понимаете.

– Хорошо. У вашего Милта Ну Я Понимаю есть фамилия?

– Дюборски. Милтон Дюборски. Ничего особенного. – У Роланда Чедвика выступила россыпь пота над верхней губой. – Это не запрещено.

– Конечно, не запрещено. – Ева извлекла карманный компьютер и начала поиск по Милтону Дюборски. – Вы с Милтом живете вместе?

– Типа того. То есть, я хочу сказать, у него есть своя квартира, но мы живем у меня. В основном.

– А чем занимается Милт?

– Он актер. У него здорово получается. Он сейчас готовится к большому прорыву.

– Держу пари, вы его во всем поддерживаете. Помогаете учить роль.

– Да уж конечно. – Опять Чедвик пожал плечами, опять потопал ногами. – Это весело. Как будто участвуешь в игре.

– Ну, раз уж он актер, наверняка у него есть удачные идеи. Он ведь вам тоже помогает?

– Возможно.

– И давно вы вместе?

– Девять месяцев. Почти десять.

– Что вы ему рассказали о «Фантастике»?

Ни капли краски не осталось у него в лице, на мгновение он словно окаменел.

– Что?

– Что, Роланд? Биты, байты или кое-что еще?

– Я ничего об этом не знаю.

– О новом проекте? О самом-самом большом секрете? Мне кажется, кое-что вы знаете. Вы же работаете в отделе изысканий.

– Я знаю только то, что они мне говорят. Нам не разрешают об этом говорить. Мы все подписывали договор о неразглашении.

Ева смотрела на него с добродушной улыбкой, держа за пазухой тяжелый топор.

– Но вы с Милтом… ну, вы же понимаете. И вы друг другу помогаете. Он ведь тоже интересуется вашей работой, верно?

– Да, но…

– А такой большой проект – это же волнующая новость. Любой рассказал бы о ней своему партнеру.

– Милт ничего не смыслит в электронной работе.

– Да неужели? Странно. Он же отсидел, притом дважды, за электронные кражи.

– Ничего подобного!

– Ты идиот, Роланд, а может, очень хитрый мошенник. – Ева склонила голову набок. – Я голосую за идиота.

Она отдала приказ эскортировать протестующего и теперь уже откровенно рыдающего Роланда Чедвика в управление, потом послала группу офицеров забрать и доставить туда же Дюборски.

В его уголовном досье не было преступлений, связанных с насилием, отметила про себя Ева, но всегда бывает первый раз.

Она закончила опрос служащих, рассчитала, что это даст время Чедвику перестать плакать, а Дюборски – повариться в собственном соку. Она нашла еще двоих, признавших, что они рассказали о проекте другу, супругу или сожителю, но связка Чедвик – Дюборски показалась ей самой многообещающей.

Ева открыла банку пепси, заглянула к «чистильщикам», проверила, как у них идут дела, дополнила свои записи. Она вскинула голову, когда дверь открылась и в комнату вошел Рорк.

Вот стоило ему войти, и вся комната сразу изменилась, подумала Ева. И она была уверена, что так кажется не только ей, но практически всем. Одного его вида было достаточно, чтобы все вокруг изменилось. Высокий, поджарый, с великолепной черной гривой и лазерными синими глазами, умевшими и жечь, и леденить… Всем своим видом он излучал властность и невольно приковывал к себе внимание.

Даже сейчас, когда это прекрасное лицо было печально, комната преобразилась с его приходом.

– Мне сказали, что ты уже покончила с опросом. У тебя найдется для меня минутка?

«Было время, когда он не стал бы спрашивать», – подумала Ева. Было время, когда она не догадалась бы встать, подойти к нему и утешить в трудную минуту.

– Мне жаль, что ты потерял друга, – прошептала Ева, обвивая его шею руками.

Ева тотчас же разжала руки, памятуя о стеклянных стенах, и все-таки успела почувствовать, как напряжение в нем ослабло, прежде чем разжала руки.

– Честно говоря, я не так уж хорошо его знал. Не могу сказать, что мы были друзьями. Просто жаль загубленную жизнь. Безумно жаль! – Рорк подошел к стеклянной стене, заглянул в стекло. – Он со своими друзьями здесь кое-что создавал. Работы было еще много, дыр полно, но все-таки у них был успех. Они отдали этому делу всю свою молодость, ум, изобретательность.

– Что ты называешь дырами?

Рорк оглянулся на нее с чуть заметной улыбкой:

– Тебя, конечно, больше всего интересует именно это. И хотя электроника – не самое сильное твое место, полагаю, некоторые дыры ты уже нашла сама.

– Если секрет знают два человека, это уже не секрет.

– С этим не поспоришь. Со стороны электроники, похоже, он все предусмотрел. Отлично прикрылся. Чтобы через все это пробиться, придется попотеть, и, как мне сказали, ключевая улика уже утеряна.

– Диск самоуничтожился, но того, что у них есть, мне довольно для начала. Что тебе известно об этой игре, о «Фантастике»?

– Виртуально-голографическая, фантазийная ролевая игра, различные сценарии по желанию игрока. Повышенные сенсорные уровни подстраиваются по показателям нервной системы и мозговым волнам игрока. Все это отражается на дисплее.

«Что ж, – подумала Ева, – вот вам и наисекретнейший проект. Все этот человек знает».

– И когда ты все это узнал?

– О, уже довольно давно. И это одна из дыр. Слишком многие из его людей слишком много знали. А люди склонны болтать.

– Тебе знаком некий Милт Дюборски?

– Нет, а что? Я должен его знать?

– Нет. Просто это устраняет возможные осложнения. Если технология этой игры такая передовая, почему у тебя ее нет?

– Кто сказал, что у меня ее нет? По правде говоря, у нас сейчас как раз в разработке очень похожая программа. – Рорк подошел к торговому автомату, изучил меню и отвернулся. – Только мои люди не болтают.

– Потому что им хорошо платят, и еще потому, что они тебя боятся.

– Да. Я не сомневаюсь, Барт хорошо платил своим людям, насколько это было в его силах, но вот страха в них не было. – Рассеянно бродя по комнате, Рорк подошел к Еве и легко коснулся пальцами – одними кончиками пальцев – ее плеча. – Они ему симпатизировали. Он был одним из них. Это большой просчет – так сближаться с подчиненными. Они перестают воспринимать тебя как начальника.

– Когда ты в последний раз с ним контактировал? Встречался или разговаривал?

– Месяца четыре назад, может, пять… Я был в этом районе на встрече и случайно столкнулся с ним на улице. Угостил его пивом, и мы немного поболтали.

«Мечется», – думала Ева. Обычно это она расхаживала из угла в угол. Потом она увидела, как он вздохнул и вроде бы успокоился.

– Один из моих рекрутеров обратил на него мое внимание, когда Барт еще учился в колледже. Я прочел отчет, сам кое-что проверил, после чего договорился о встрече. Думаю, ему было лет двадцать. Боже, он был таким юным, таким серьезным… Я предложил ему работу: платную стажировку, пока он не получит диплом, и должность на полный день по окончании.

– Чертовски выгодное предложение, – прокомментировала Ева.

– Мне было бы чертовски выгодно заполучить такого работника. Но он сказал мне, что у него есть планы основать вместе с тремя друзьями свою собственную компанию. Вот тогда-то он и описал мне свою бизнес-модель и спросил у меня совета. – Губы Рорка, эти чудесные губы, словно вырезанные великим мастером, чуть дрогнули в улыбке. – Должен сказать, он меня обезоружил. В конце концов я встретился со всей четверкой. Я встречался с ними несколько раз, сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь им избежать некоторых опасностей. Но такого, я полагаю, никто из нас ожидать не мог.

– Если он был с тобой настолько откровенен с самого начала, мог так же откровенно говорить и с другими.

– Возможно, хотя это была как раз одна из тех опасностей, о которых я его предупреждал. Он – они – хотели иметь свою собственную компанию, и я их понимал. Понимал это желание, эту жажду. Ну и, кроме того, мальчишка мне понравился. Мне нетрудно было оказать им небольшую поддержку.

– Деньги?

– Нет. – Рорк небрежно пожал плечами. – Я дал бы им денег, если бы они попросили. Но у них был кое-какой начальный капитал, да и налегаешь больше на работу, когда не слишком легко все дается. Была у меня недвижимость…

– Эта? Эта недвижимость? Это твой дом?

– Был мой, так что успокойся, – ответил Рорк с легким намеком на нетерпение. – Я тут никак не замешан. Первое время я сдавал им тут площадь под офис, ну а когда они раскрутились, Барт попросил продать им здание. Как я уже сказал, мне нравился этот мальчик. Ну, я и продал. Сделка оказалась взаимовыгодной: я получил хорошие деньги, а они – хорошее здание.

– И их бизнес дорого стоит, – добавила Ева.

– Это смотря что понимать под словом «дорого».

– Ну, в сравнении с тобой они – блоха на шкуре медведя гризли, но тут деньги – мотив, как и технология, над которой они работают. Они смогут удержать компанию без Барта?

– Незаменимых нет. Разве что ты для меня.

– О! – Ева скорчила рожицу, и Рорк засмеялся. – Они разделят куш на троих, а не на четверых.

– Потеря четвертого станет для них тяжелым ударом. С деловой точки зрения убийство Барта – глупый ход. Он был ключевой фигурой, – пояснил Рорк, – лицом компании. Компания ассоциировалась с ним, и у него здорово получалось.

– Такое убийство… Это сенсация, связанная с бизнесом. Она привлечет колоссальное внимание прессы. И все бесплатно. Продажи подскочат. К ним будут обращаться из чистого любопытства.

– Это ты верно подметила. – Рорк задумался. – Да, но это временный успех. Все равно убийство скверно влияет на бизнес. К тому же, если только отношения между ними не изменились, я как-то не вижу, чтобы кто-то из троих партнеров мог убить Барта.

– Люди способны черт знает на что. Мне надо проверить еще одну версию. Фини загрузит тебя работой, если хочешь поучаствовать. Мне нужна копия игры на диске. Диск они мне дадут, но сперва покочевряжатся. Если они тебе доверяют, попробуй их поторопить.

– Посмотрю, что я смогу сделать.

– Я буду работать на выезде.

Рорк взял ее за руку:

– Береги мою жену.

– Она сама о себе позаботится.

– Если не забудет.

Ева вышла и начала спускаться. Один раз она оглянулась и увидела, что он стоит у стеклянной стены, сунув руки в карманы, и печаль, заметная, наверное, ей одной, все еще омрачает его лицо.




4


Вновь окунувшись в гудящий улей Центрального полицейского управления, Ева стала изучать Роланда Чедвика через двустороннее зеркало зоны наблюдения. Он все еще сильно потел, а его заплаканные глаза то и дело стреляли по комнате, как будто он ожидал, что вот-вот некое чудовище материализуется где-нибудь в углу и набросится на него.

– Для начала возьмем его вместе, – повернулась Ева к Пибоди. – Я буду злым следователем. Именно этого он от меня и ждет.

– А если бы он этого от тебя не ждал? Ты предложила бы ему ромашковый чай и мягкую подушечку?

– Мягкую подушечку предложишь ему ты, когда я вырвусь оттуда с возмущенным топотом, осыпая его на ходу страшными угрозами.

– А я буду утирать ему сопли и поглаживать по спинке, пока он не расколется.

– Примерно так.

Ева увидела, как Роланд положил голову на стол, словно собираясь вздремнуть. Ее бы не удивило, если бы он и впрямь уснул. Мог бы и большой палец в рот сунуть – она этого почти ждала.

– А пока ты вытрясаешь из него признание, я займусь его дружком Дюборски. Он парень бывалый, к нам сюда не раз заглядывал. Он не может не знать, что его болван, – Ева кивком указала на Чедвика, – слабак. Он тоже нам все выложит, пари держу.

Пибоди ухмыльнулась, глядя на Роланда, положившего голову на скрещенные руки.

– Мой парень расколется первым.

– Давай поглядим и узнаем.

Ева вошла – суровая, нетерпеливая женщина, по виду вполне способная отхватить от него здоровый кусок, причем с большим аппетитом. Роланд вскинул голову и одновременно съежился на стуле.

– Включить запись. Лейтенант Ева Даллас и детектив Делия Пибоди допрашивают Чедвика Роланда по делу об убийстве Миннока Барта. Роланд Чедвик, – обратилась она к нему официально, чтобы еще больше запугать, – вам зачитали ваши права?

– Да, но…

– Вам понятны ваши права и обязанности в этом деле?

– Да, но…

Ева бросила папку на стол между собой и допрашиваемым с такой силой, что шлепок прозвучал как пощечина. Это заставило его заткнуться.

– Вы работали на Барта Миннока, верно?

– Да, мэм, я вам уже говорил, я…

– Можете отчитаться о своих передвижениях вчера?

– Я был дома, то есть, я хочу сказать, я был на работе, а потом…

– Так где же вы были? – рявкнула Ева и подалась вперед над столом, чуть ли не уткнувшись в него носом. – Дома или на работе? Это ведь простой вопрос, Роланд.

– Я-я-я… был на работе весь день, а потом пошел домой. – Слова срывались с его языка как будто пунктиром, он то краснел, то бледнел, словно краска на его лице тоже заикалась. – Я пробил уход и все такое. Было уже после пяти. Можете проверить, сами увидите.

– А вы пробиваете уход всякий раз, как покидаете здание? Каждый раз без исключения?

– Ну, в основном да. В конце рабочего дня – обязательно. Я ничего не делал. Не понимаю, за что вы так на меня взъелись. – Его голос перешел в тонкий ноющий звук, почти не различимый человеческим ухом. – Я ничего не делал.

– Да неужели? Не исключено, что Барт Миннок был бы иного мнения. Может, ему было бы что сказать по этому поводу. Если бы он не умер. – Ева раскрыла папку нарочито резким движением, фотографии веером разлетелись по столу. – Трудно сказать хоть слово, когда твоя голова на одной стороне комнаты, а остальные части тела – на другой.

Стоило Роланду бросить взгляд на снимки, как он позеленел, издал отчетливый звук подавляемой рвоты, а потом его глаза закатились под лоб, и он соскользнул на пол.

– Вот дерьмо! – Ева с шумом выдохнула и стиснула руки в кулаки. – Принеси-ка ему водички, Пибоди.

– Здорово он навернулся. Даже красиво.

Пибоди принесла в бумажном стаканчике воду, а Ева присела на корточки и принялась хлопать Роланда Чедвика по щекам.

– Вырубился начисто. Он не притворяется. Ну давай же, Роланд, возвращайся к нам. Лучше вызови медиков, вдруг он… Погоди, погоди, он приходит в себя. Роланд! – громко окликнула его Ева, увидев, что его веки затрепетали, задергались.

Потом она кивком дала знак Пибоди, чтобы напарница взяла на себя роль сестры милосердия.

– Вы в порядке, мистер Чедвик? – Пибоди опустилась на колени и приподняла его голову. – Выпейте водички. Еще глоточек, вот так. Вздохните поглубже. Вам нужен доктор?

– Я не знаю… А что случилось?

– Вы потеряли сознание. Хотите, я вызову врачей?

– Нет-нет, не надо. Мне кажется… Мне нужно только… – Его глаза выкатились из орбит, он схватился за руку Пибоди, как за спасательный пояс. – Не показывайте, не заставляйте меня смотреть. Я не хочу это видеть.

– Смотреть боишься, а принимать участие? Ты сам в этом замешан, Роланд, – холодно заметила Ева.

– Я ничего не делал, клянусь! – Он чуть не заполз на колени Пибоди, и Ева поняла, что ее работа здесь окончена. – Клянусь! Не заставляйте меня смотреть.

– Хорошо-хорошо. Вы не обязаны смотреть, вот попейте еще водички. Мы подождем, пока вы не успокоитесь.

– Ну что ж, прекрасно. – Ева убрала фотографии обратно в папку. – Хочешь с ним нянчиться – он твой. А мне противно находиться с ним в одном помещении. Лейтенант Ева Даллас покидает комнату для допроса.

Она хлопнула за собой дверью, но не раньше, чем услышала, как Роланд облегченно прошептал ее напарнице «спасибо».

Удовлетворенно отметив, что план «А» работает, Ева направилась в другую комнату для допроса – осуществлять план «Б».

Милт Дюборски выглядел как типичный курортный кот – весь лоснящийся и самодовольный. Ева подумала, что он наверняка значительную часть дня посвящает занятиям в спортзале, а значительную часть недели – косметическим процедурам. Его волосы с безупречно высветленными прядками, что явно не могло быть даром природы, легкими волнами обрамляли гладкое лицо с тонкими чертами. Нахальные голубые глаза смотрели из-под длинных темных ресниц. Он включил на всю мощь мегаваттную улыбку.

– Офицер, я не знаю, зачем меня сюда привезли, но по крайней мере панорама только что значительно улучшилась.

– Лейтенант.

Глаза сверкнули вместе с улыбкой. Он браво отсалютовал.

– Да, сэр!

– Включить запись. Лейтенант Ева Даллас допрашивает Дюборски Милтона по делу об убийстве Миннока Барта.

– Что? – Нахальные глаза округлились, он резко втянул в себя воздух. – Барт был убит? Когда? Что случилось?

– Вам уже приходилось бывать в комнате для допроса, Дюборски. – Ева постучала по столу папкой с его делом. – Вы прекрасно знаете, что именно я здесь задаю вопросы, а вам положено на них отвечать. Вам зачитали ваши права?

– Да, копы, которые привезли меня сюда. Но они ничего мне не сказали.

– Вы можете сказать, где вы были вчера с трех дня до восьми вечера?

– Конечно. Ясное дело. Я был у себя в салоне «Городские луга» примерно с часу до полчетвертого, потом встретился кое с кем за чашкой кофе. Потом ходил за покупками и где-то около половины шестого пошел домой к одному моему другу. Это Роланд, Роланд Чедвик. Он работает на Барта в «Играй». Он сам пришел домой вскоре после меня, и мы вместе провели ночь до самого утра. Он может подтвердить.

– А свидание за чашкой кофе у вас с кем было? Имя и контактная информация.

– Без проблем. Бритт Кейси. – Дюборски бодро и без запинки отбарабанил номер телефона и адрес в Верхнем Вест-Сайде. – Мы с ней вместе работаем. Она актриса. Вот и встречаемся время от времени, обсуждаем общие дела.

«Ловок, – подумала Ева, – но не настолько ловок. Бедный Роланд, – сказала она себе, – сколько же раз тебя поимели?»

– И когда же вы расстались со своей подружкой-актрисой? Когда ушли из кафе?

– Ну, где-то около пяти, наверно.

– Итак, у вас было свидание в кафе. В каком кафе? Вы ходили за покупками. В какие магазины? Чеки сохранили?

– Я точно не помню название кафе. И я, в общем-то, ничего не покупал. Просто глазел на витрины.

Ева молчала, сверля его взглядом.

– Ну, послушайте. Я был в салоне, как и сказал. Моего мастера-консультанта зовут Нанетт. Можете ее спросить. А с Бритт я встретился потом, но мы не кофе пили, если вы меня понимаете. – Опять он попытался пустить в ход улыбку, говорившую: «Ну да, я сволочь, но меня нельзя не полюбить». – Мы пошли в гостиницу «Дубовая роща» на пару часов. Понимаете, она замужем, а я вроде как живу с кем-то другим.

– С Чедвиком?

– Э-э-э… нет. У меня есть сожительница. Но она и Бритт? Они друг о друге не знают, понимаете? Был бы вам очень признателен, если бы они и не узнали.

– Имя сожительницы?

– Челси Сэкстон.

Ева подняла брови.

– А какое отношение ко всему этому имеет Роланд Чедвик?

Дюборски пожал плечами и даже бессильно развел руками: дескать, что ж тут поделаешь?

– Что я могу сказать? Я человек общительный.

– Вы здорово умеете лавировать. Такой ловкий человек, как вы, смог бы выкроить время и заглянуть в квартиру к Барту Минноку.

– Никогда там не был. – Он кокетливо отмахнулся от самой этой мысли. – Не за чем было. Я его немного знал, не спорю, потому что Роланд на него работает в «Играй». Вроде он был славным парнем. Ро его до небес превозносил. Понятия не имею, зачем кому-то понадобилось убивать несчастного ублюдка.

– И в электронной работе вы мастер.

– Да это, в общем-то, хобби. Моя подлинная страсть – актерство.

– И, сочетая хобби со страстью, вы можете срубить левых денег – толкнуть конфиденциальную информацию заинтересованным лицам. Тем более водя за нос влюбленного щенка с нулевым коэффициентом умственного развития вроде Роланда.

– Да ну бросьте, Ро – милый мальчик. Ну, может, чуть-чуть тормознутый, когда речь идет о чем угодно, помимо электроники и игр, но все равно милый мальчик. А я… Я хочу, чтобы мной восхищались. Ну… потребность у меня такая. Да, я это признаю. Он мною восхищается. – Опять Дюборски развел руками, словно говоря: «Вы только поглядите на меня! Ну разве я не великолепен?»

– Восхищается так сильно, что сливает данные по «Фантастике».

Дюборски попытался сыграть под дурачка, но не вполне преуспел.

– Простите, никогда о ней не слышал.

– Не морочь мне голову, Дюборски. У меня с коэффициентом умственного развития все в порядке. Кстати, Восхищенный Роланд нам уже все выложил. – Ева откинулась на спинку стула. – Восхищаться-то он восхищается, но это не значит, что он готов за тебя под суд идти. Он не так туп, как ты думаешь.

– Ро вовсе не тупой, – поспешил вступиться за друга Дюборски. – Просто он иногда путает игры с реальностью. Он помешан на играх, как в мыльном пузыре живет, а что снаружи происходит, часто не замечает.

– Например, то, что у тебя две женщины на стороне и склонность к торговому шпионажу.

– Иметь любовниц в любых количествах не запрещено законом. Поверьте, все мои возлюбленные довольны и счастливы. – Дюборски принял театральную позу, обняв одной рукой спинку своего стула. – Что тут плохого?

– Мне это говорит о том, что у тебя нет совести, а человек без совести может с легкостью обмануть, украсть, солгать. А отсюда один шаг до убийства.

– Я не убиваю людей, милочка. Я их обольщаю.

– А ну-ка назови меня еще раз милочкой. – Ева наклонилась к нему, ее взгляд стал каменным. – Валяй.

– Да я ничего такого не хотел, не надо так реагировать. – Дюборски вскинул руки, словно умоляя о снисхождении. – Я же не отрицаю: ну да, пару раз мое хобби завело меня слишком далеко. Увлекся, как любой другой. Ну с кем не бывает? Но раз у вас есть мое досье, вы знаете: я кровопролитием не занимаюсь. По правде говоря, милоч… лейтенант, – торопливо поправился он, – мне это не нужно. И я не отрицаю: да, Ро мне кое-что рассказал об этом большом секретном проекте. Он так возбудился на этот счет, и он любит поговорить. Уметь внимательно слушать – непременное условие грамотного обольщения. Я умею слушать. Это не преступление.

– Ладно, умеешь слушать, тогда послушай вот что, – предложила Ева. – Знаешь, что у меня еще есть помимо твоего досье? Твои финансы. Увлекательное чтение, я тебе доложу. Все эти симпатичные депозиты… Удобно, правда? Помогают тебе продержаться в салоне с Нанетт. И все это становится особенно интересным, если учесть твой послужной список. Судя по всему, у тебя скоро уже год как нет оплачиваемой работы.

– Люди дарят мне деньги. Так они выражают свое восхищение.

– Я готова биться об заклад, Барт тобой не восхищался. Я готова биться об заклад, когда ты пошел к нему и потребовал денег в обмен на информацию, переданную тебе простофилей Ро, он в ответ пригрозил тебе полицией.

– Я не занимаюсь шантажом. – Дюборски бросил взгляд на свои ногти. – Это неопрятно.

– Неопрятно? Я тебе покажу, что такое неопрятно. – Опять Ева вынула фотографии с места преступления.

Дюборски не позеленел, в обморок не упал, но кровь отхлынула от его лица.

– О господи! О боже! Кто-то отрубил ему голову.

– Держу пари, ты практиковался в фехтовании в своем спортзале. Роли героев, костюмные пьесы и фильмы. – Склонив голову набок, Ева окинула его холодным оценивающим взглядом. – Ты в хорошей форме. Держу пари, ты смог бы орудовать тяжелым мечом без особых усилий.

– Послушайте, послушайте меня. – Дюборски растерял весь свой скользкий шарм, почуяв, что пахнет жареным. – Я зарабатываю на жизнь тем, что сплю с людьми, которые могут себе позволить делать мне подарки. В том числе и денежные. Я зарабатываю еще больше продажей стоящей информации, когда она у меня есть. Но я не причиняю физического вреда людям. И уж тем более я их не убиваю. Да, Роланд – лопух, и я его доил. С ним было просто. Но, по правде говоря, я уже практически все из него выдоил, вот потому-то я и переключаюсь на Бритт. У нее богатый муж, он позволяет ей баловаться актерством и тратить столько денег, сколько захочет. Он часто уезжает из города по делам: финансовый консультант. Думаю, какое-то время я смогу этим пользоваться, может, попаду в дом, залезу в один из его компов, а там посмотрим. Я там как раз создаю задел, так зачем мне кого-то убивать? Я такими вещами не занимаюсь. Я этого не делал.

– Кому ты продал информацию по «Фантастике»?

– О черт! – Он провел рукой по волосам, разрушив безупречную прическу, и Ева поняла, что он по-настоящему испуган. – Если я скажу, вы должны обещать мне сделку.

– Ничего я тебе не должна. Ты уже сознался – под запись! – в корпоративном шпионаже. И… знаешь, в чем проблема, Милт? Ты мне не нравишься. Я никак, ну никак не могу тобой восхищаться. Имена. Живо.

Он уселся поудобнее, прикрыл свои небесно-голубые глаза и все ей выложил.



Покончив с Дюборски, Ева приказала отвести его обратно в камеру. Она решила сделать все от себя зависящее, чтобы на ближайшие несколько лет он прожил на положении гостя славного штата Нью-Йорк. И она от души надеялась, что он будет смертельно тосковать по сеансам в массажном салоне.

– Мой потек, – доложила Пибоди, когда они встретились в кабинете Евы.

– Ну, значит, боевая ничья. – Ева запрограммировала себе кофе и сделала знак Пибоди, чтобы та сама взяла себе по вкусу.

– Я и половины не понимала, о чем он говорил. Он ужасно расстроился, начал лепетать что-то бессвязное и жутко техническое. Хотела даже попросить Макнаба, пусть просмотрит запись и послужит мне переводчиком, но… – Пибоди прервалась и подула на кофе перед первым глотком. – Но кое-что я от него получила. Он передавал Дюборски сведения о своей работе над проектом «Фантастика» и вообще обо всем, что знал и в чем участвовал. Настоящий болтун, язык у него длиннее ног. А они еще говорили, что тщательно отбирают и проверяют персонал.

– Одна из дыр, – пробормотала Ева, вспомнив замечание Рорка. Она подошла к узенькому окошку и рассеянно проводила глазами проплывающее мимо воздушное такси. – Мой парень до того скользкий, что, наступи я на него, от подошвы не отскребла бы. Пришлось бы просто сжечь башмак. Он живет, эксплуатируя секс и то, что сам называет своим обаянием. Выслеживает лопухов, облапошивает их. В ходу у него обычно больше чем один за раз, он между ними лавирует. Утверждает, что занимался сексом с новой золотой курочкой, пока Барт терял голову. В отеле «Дубовая роща».

– Довольно шикарное место для сексуальной аферы.

– У золотой курочки богатый муж. Отель мы, конечно, проверим, но, думаю, все подтвердится. В промежутках он живет еще с одной курочкой, пока не обрабатывает Длинный Язык. Они за него платят, а он влезает в их бизнес и толкает секреты заинтересованным сторонам. Кто заинтересован в данном деле, я установила.

Ева отпила кофе. Перед глазами у нее стояли молодой глупый Роланд и молодой наивный Барт.

– Не думаю, что Дюборски забрался в квартиру к Барту и порезал его. Он же мог ноготок сломать или обрызгать кровью свою дивную прическу. Но за все остальное он сядет. И если мы пришьем убийство покупателю, возможно, нам удастся предъявить ему сообщничество. Он заработал приличный срок в очень тесной камере.

– Он тебе сильно не понравился.

– Очень сильно. Но дело в том, что, если бы он не использовал влюбленного дурачка Роланда для собственной выгоды, возможно, Барт Миннок был бы еще единым целым. Ты бери обеих курочек: он их окучивал одновременно с Роландом. Я хочу получить побольше данных на Лейна Дювона из «Синхрон Энтертейнмент», а уж потом с ним побеседую.

Пибоди уставилась на свою кофейную кружку.

– Курочкам это не понравится.

– Ну да. Я же и говорю: самая прикольная работенка достается тебе. – Ева передала Пибоди имена и контактную информацию. – Будь с ними потактичнее, – добавила она. – Бритт Кейси замужем. Ей бы, конечно, надо было бы надрать задницу, она это заслужила, но если она так же тупа, как Роланд, я думаю, она заслуживает снисхождения. Пусть ее муж ничего не узнает.

– Буду нема как рыба. Слушай, если этот парень трахает сразу троих, откуда он время берет на что-то еще?

– Очевидно, это вопрос собранности и организованности.

– Интересно, какие биодобавки он принимает. Может, он на особой диете?

– В следующий раз, как случится побеседовать, обязательно его спрошу. Вон пошла.

Ева села и начала проверку по Дювону и его компании. Когда данные замелькали на экране, ей в голову пришла идея.

Опять Рорк ответил сам:

– Лейтенант?

– Ты у нас?

– Да, я в ОЭС.

– Что ты можешь мне сказать – вот так, навскидку, – о Лейне Дювоне и «Синхрон Энтертейнмент»?

– Я спущусь.

– Да не надо… – начала было Ева, но поняла, что говорит в пустоту. – Ну что ж, ладно.

Она начала с Дювона. Пятьдесят девять лет, вице-президент, женат во второй раз. Жена – надо же, какой сюрприз! – на двадцать восемь лет его младше. Брак длится три года, пара проживает в Верхнем Ист-Сайде, а также в собственном доме в Белизе и еще в одном – на Итальянской Ривьере. Нынешняя жена в прошлом рекламировала нижнее белье.

Боже, до чего же мужчины примитивны!

Занимает нынешнее положение в «Синхроне» последние шестнадцать лет, зарабатывает солидные двадцать два миллиона в год, не считая бонусов.

Уголовного досье нет.

– Ну, это мы исправим.

Какие исправления вы желаете внести? – спросил компьютер.

– Никаких исправлений. Никаких. Безобразие, человек уже и поговорить с собой не может!

Ева переключилась на компанию, быстро просмотрела данные. Функционирует чуть ли не столько же лет, сколько живет на свете Дювон. Изобретает, производит и распространяет по миру игры и игровые приставки. Представительства и фабрики по всему миру. Ева хмурилась, пробегая глазами список городов, потом вернулась к истории компании, попыталась вникнуть в официальные данные о финансах и человеческих ресурсах.

Ужасно не хотелось в этом сознаваться даже самой себе, но у нее вырвался вздох облегчения, когда в кабинет вошел Рорк. Он плотно прикрыл за собой дверь.

– Что-то случилось? – спросила Ева.

– Просто предпочитаю не афишировать свои дела.

– Твои дела пересекаются с «Синхроном»?

– В данный конкретный момент – нет. Где твой шоколад?

– Какой шоколад?

Рорк взглянул на нее с укоризной:

– Я прекрасно знаю, что ты прячешь здесь запас шоколада. Мне нужен заряд. Дай сюда.

Еще больше нахмурившись, Ева бросила взгляд на дверь:

– Постой на стреме. Не пускай сюда никого. Это отличный тайник.

– А знаешь, ты могла бы запросто установить тут скрытую камеру и поймать вора с поличным.

– В один прекрасный день я поймаю вора, но я его поймаю хитростью и смекалкой, без помощи техники. Это дело принципа.

Ева взяла из ящика стола отвертку и присела на корточки перед утилизатором мусора. Несколько поворотов, и она сняла переднюю панель, после чего вытащила из утилизатора пластиковый пакет для упаковки улик.

– Состязание в хитрости вынуждает тебя держать шоколад в мусорном ящике?

– Он опечатан.

Ева вскрыла пакет с легким щелчком, чтобы это доказать, и из него с шипением вышел воздух. В пакете было три шоколадных батончика. Ева бросила один батончик Рорку, а остальные вложила в новый пакет, запечатала и спрятала обратно. Обернувшись, она увидела, что Рорк изучает батончик.

– Если ты такой брезгливый, отдай назад.

– Было время, когда я «пропалывал» мусор в проходах между домами в поисках еды и ничем не брезговал. Времена меняются. – Рорк развернул обертку, откусил от шоколадки. – Но, похоже, не так уж сильно.

Ева спрятала отвертку, встала, подбоченившись, и критическим взглядом изучила утилизатор мусора. Все выглядело как обычно, никаких следов вмешательства.

– Хорошо. Полный порядок.

– К тому же это доказательство чистой и верной любви. – Рорк пригладил ее взлохмаченные короткие волосы и привычным жестом скользнул пальцем по маленькой ямочке у нее на подбородке, а потом коснулся губами ее губ. – Это лучше шоколада.

Тени рассеялись, заметила Ева. Так бывало во время работы: сосредоточенность могла вытеснить горе и сожаление.

– «Синхрон Энтертейнмент».

– Да. Примерно год назад я подумывал приобрести эту компанию.

– Ну разумеется. Раз компания существует, ты хочешь ее купить.

– Напротив. – Он сел на старый шаткий стул для посетителей. – Проведя кое-какие предварительные исследования, проверки и оценки, я решил, что не хочу ее покупать. По крайней мере не сейчас.

– Потому что?

– Хлопот не оберешься. Чревато неприятностями, которые мне совершенно ни к чему. Лучше подождать, пока капитализация упадет, и купить ее по дешевке. Или подождать, пока они сами разберутся со своими проблемами, все исправят, и тогда уже предложить хорошую цену за крепкую фирму.

– Что за проблемы? Если не считать того, что они закрыли две фабрики за последние шестнадцать месяцев – небольшие фабрики, здесь, на планете, но вне американской территории. Вне планеты у них нет ни производства, ни представительства, то есть или они вообще прозевали этот рынок, или стоимость распространения продукции на этом рынке для них неподъемно высока.

Рорк иронически выгнул бровь.

– Ну что ж, мое сердце переполняется гордостью. Приятно слышать этот проницательный деловой анализ.

– Будешь умничать, не получишь шоколада.

– А ты пойди сюда и попробуй отнять. – И он с улыбкой похлопал себя по колену.

О да, он чувствовал себя лучше.

– Я ничего не знаю о рынке игр, но мне кажется, на нем разориться практически невозможно. Люди хотят играть чуть ли не круглые сутки, черт бы их побрал. В торговых автоматах, дома, на вечеринках, на работе… Так почему у компании, которая чуть не полвека в игровой игре, такой облом?

– Потому что они, по крайней мере последние десять лет, больше инвестировали в маркетинг и персонал среднего звена, чем в творческие умы и новые технологии. При этом они продолжали игнорировать внепланетный рынок, считают его слишком маленьким, а цены – запредельными. – Рорк пожал плечами и откусил еще одну дольку шоколадки. Они застряли в определенной интеллектуальной модели, и если она не изменится, причем в самом скором времени, отстанут на целое поколение.

– Ладно, поняла. Они переплачивают «пиджакам» и считают, что, если схема работала десять лет назад, значит, она и сейчас хороша.

– Все примерно так и есть. Те двое, что основали компанию пятьдесят с лишним лет назад, успели ее продать, когда она была на высшей точке. С тех пор компания переживала взлеты и падения. Но такое бывает. Сейчас она медленно, но неуклонно катится вниз.

– А что-то вроде «Фантастики», разработанной в «Играй», могло бы изменить ситуацию.

– Самым радикальным образом, если разработка будет должным образом завершена и грамотно размещена на рынке. Думаешь, это мотив?

– Возможно, – кивнула Ева. – Дювон заплатил осведомителю сто пятьдесят тысяч на сегодняшний день за данные по программе. Он вице-президент в «Синхроне».

– Отвечает за развитие, – добавил Рорк. – Я его проверил по пути сюда. Он стал бы героем, если бы принес в компанию такую идею, а главное, средства для ее воплощения. Думаю, в его контракте имеется пункт о выплате премий. Он огреб бы большой куш за весьма скромное вложение.

– А это отличный мотив для убийства или для нового вложения. Между прочим, у него новая очень молодая жена. Держу пари, она любит красивую жизнь.

Рорк улыбнулся ей:

– Многие любят.

– Угу. Поэтому пару десятков лет спустя, когда тебя потянет на свежатинку и ты решишь меня турнуть, помни, кто у нас в семье носит оружие.

– Никогда об этом не забываю. И всегда ценю.

– Ладно, живи пока. Мне надо немного поболтать с Дювоном.

– Мне бы и самому хотелось с ним поболтать.

– Нет, нельзя. Этого я допустить не могу, – покачала головой Ева. – Ты – конкурент, это может сгубить мои шансы на откровенный разговор. В любом случае усложнить. Я хочу кое-что из него вытрясти.

– Ладно, я понял.

– Мне надо поговорить с Моррисом, а потом еще раз пройтись по месту. Держи меня в курсе.

– Это я сделаю, но мне хотелось бы пойти с тобой к Барту.

Ева хотела что-то сказать, но замолчала и задумалась.

– Там ты можешь прийтись кстати.

– Сделаю, что смогу. – Рорк скомкал обертку от шоколадки и щелчком послал ее в мусорную корзину, после чего встал. – Спасибо за шоколад.

Ева улыбнулась:

– Какой шоколад?




5


– Как ты думаешь, пенис когда-нибудь устает?

Ева сидела за рулем. Она повернула голову к Пибоди и даже сдвинула на кончик носа солнцезащитные очки, надетые в виде исключения: она вечно их забывала.

– Чей?

– Да чей угодно. Любого, у кого он есть. Бывает так, чтобы пенис просто подумал: «О черт, дружище, давай передохнем?» Или только так: «Ура, мы снова в седле! Вперед!»

– Это имеет отношение к делу или тебе просто захотелось поболтать?

– Это вытекает из дела. Я думала об этом подонке Дюборски. Вот вчера после обеда он трахал Бритт Кейси. Тройной прыжок, если верить ее словам. На полу, – Пибоди начала загибать пальцы, – в постели и стоя. Прислонившись к двери. А вчера вечером он уже дрючит Роланда. Они разыгрывают фантазийную игру: пиратский капитан и юнга.

– Прекрати.

– Да погоди ты. А этим утром? Возвращается домой и за чашкой кофе по-быстрому трахает Челси Сэкстон, да еще получает минет под душем.

– Господи, Пибоди!

– Слушай, я же не выспрашивала все эти грязные детали. Все трое просто выплеснули их на меня, когда узнали об остальных. Мне-то казалось, что все гиньки сказали бы: «Эй! Даже не вздумай что-нибудь туда совать, пока я сама не скажу».

– Гиньки? – переспросила Ева.

– Уменьшительное от «вагина». И мне, честное слово, кажется, что при обычных обстоятельствах после пары раундов нормальная средняя гинька сказала бы: «Ладно, хватит с меня на первое время». Но я просто не понимаю: неужели пенис только и знает, что ищет новые дырки? У меня пениса нет, вот и удивляюсь.

– Меня не спрашивай, у меня тоже его нет, как ты могла заметить.

– Я видела тебя голой, так что да, заметила. Мне кажется, даже самый стойкий и энергичный пенис должен в какой-то момент сказать себе: «Ну все, на сегодня – или, скажем, на вечер – хватит, и, поскольку я расслабился, возьму-ка я небольшой отпуск. Или просто вздремну часок».

– Ну вот, ты своего добилась. Теперь у меня в голове засел образ пениса в черных очках. Сидит он на курорте где-нибудь в баре у бассейна и попивает какой-нибудь дурацкий фруктовый коктейль с бумажным зонтиком.

– О, как это мило!

– Ничего тут милого нет. По-моему, это довольно жутко. Или омерзительно. Не знаю, я еще точно не решила. И то, и то, – сказала Ева с усталым вздохом. – По-моему, это и жутко, и омерзительно.

– Ему пошла бы и маленькая соломенная шляпка. В общем, мне кажется, у пениса Дюборски дело вовсе не в сексе. Тут что-то другое.

– Пибоди, не могу тебе передать, до какой степени мне не хочется думать о пенисе Дюборски.

– Это вроде наркозависимости, – не смущаясь, продолжала Пибоди. – Бьюсь об заклад, Мира со мной согласится, – добавила она, ссылаясь на авторитет ведущего полицейского психоаналитика и специалиста по составлению психологических портретов. – Он приравнивает свою значимость к пенису и использует пенис как оружие.

– Ладно, теперь я вижу пенис с золотой цепочкой от часов и бластером. Прекрати немедленно.

Пибоди передвинулась на сиденье и бросила на Еву восхищенный взгляд.

– Надо же, какие красивые картинки рождаются у тебя в голове! Вот потому-то ты такой хороший коп. Дюборски нес всю эту муть насчет того, что ему необходимо восхищение. Понимаешь, он-то, может, думает, что говорит о своей внешности, манерах, но подсознательно имеет в виду свой пенис.

– Ладно, хорошо. Слушай, если я скажу, что я с тобой во всем согласна – а я действительно согласна, – ты прекратишь?

– Просто мне кажется, что это интересно. Теперь возьмем этого Дювона…

Ева скрипнула зубами.

– Только не начинай о его пенисе.

– Человек двадцать лет прожил с женой и бросил ее ради больших сисек и свежей гиньки.

– О черт…

– Это потому, что он начал задумываться о собственной бренности. А ему не хочется об этом думать, не хочется умирать. Ему нужны большие сиськи и свежая юная гинька, чтобы сказать: эй, смотрите, что у меня есть, смотрите, куда я с полным правом сую свой пенис, это значит, что я еще молод и вообще о-го-го! И это возвращает нас обратно к пенису. Да, он требует восхищения. А знаешь, мы могли бы проконсультироваться с Чарльзом по этому поводу.

Ева остановила машину у морга и позволила себе на минуту прижаться лбом к рулю.

– Нам нет нужды привлекать к расследованию бывшего лицензированного компаньона, ставшего секс-терапевтом. К тому же у них с Луизой медовый месяц.

– Но они уже через несколько дней вернутся. Мне кажется, если мы получим консультацию по пенису, это в конечном счете поможет следствию.

– Отлично, действуй. Консультируйся с Чарльзом. Напиши мне гребаный отчет по результатам. Но с этой минуты я не желаю слышать слово «пенис» до конца дня.

– Честно говоря, приличных названий для… этой штуки не существует, – продолжала Пибоди, когда они вошли внутрь и двинулись вперед по длинному белому коридору. – Все или слишком грубо, или слишком глупо, понимаешь? Если подумать хорошенько, это довольно глупо, когда у тебя между ног болтается эта штука. Поэтому…

– Я тебя убью. Сэкономлю деньги налогоплательщиков и убью тебя прямо здесь, в морге. Это называется «эффективность».

Ева вдохнула прохладный воздух, сосредоточилась на белых стенах, чтобы как-то сгладить засевшие в мозгу образы, вызванные теориями Пибоди. В похожем на туннель коридоре она заметила Морриса. Главный судмедэксперт разговаривал с одной из лаборанток.

– Я зайду проверить через пару минут, – сказал он лаборантке в белом халате и повернулся к Еве: – Я уж думал, ты сегодня сюда не поспеешь.

– Хотела перехватить тебя, пока ты еще не ушел.

– Я как раз шел к себе в кабинет, хотел послать тебе отчет. Но ты захочешь сама взглянуть.

Он двинулся вместе с ней к своей личной анатомичке.

– Расскажи мне об ожогах.

– Небольшие, но сопровождают все повреждения, включая синяки. – Моррис толкнул двойные двери анатомички, где тело лежало на плите из нержавеющей стали, а голова – на небольшом подносе. Он предложил обеим женщинам очки-микроскопы. – Как видите, интенсивность ожогов идет по нарастающей. Синяки у него на коже – на левом предплечье и вот здесь, на лодыжке, – настолько легкие, что он мог и не почувствовать встряски. Но вот здесь, на плече… Тут глубокие гематомы и воспаление, сюда попал крепкий удар. Здесь и ожог более выраженный.

– Чем серьезнее рана, тем сильнее ожог?

– Не совсем так, хотя я сам поначалу так думал. Но вот здесь, на голени, синяков больше, чем на лодыжке и на предплечье, однако ожоги очень легкие. На предплечье и на шее ожоги практически идентичны. В то же время мы должны признать, что рана на шее – самая серьезная.

– Значит, разряды, вызывающие ожоги, усиливаются по ходу игры. Чем дольше он играл, тем сильнее ожоги при контакте.

– Похоже на то, – согласился Моррис.

– В игре ставки обычно повышаются и трудности возрастают по мере продвижения вперед, – заметила Пибоди. – На каждом новом уровне победа дается с большим трудом.

– Хорошо. – Ева решила дать информации повариться у себя в мозгу. – Может, мощность повышается? У Рорка есть одна виртуальная игра. Используешь настоящее оружие – пистолеты. Если плохой парень тебя заденет, чувствуешь легкий разряд. Знаешь, что ты задет и куда тебя ранило. Разряд рассчитан так, чтобы сознание зафиксировало, но больно не было. У Барта кто-то поменял правила. Но это не объясняет внутренних ожогов. Я еще поняла бы поверхностные ожоги на коже, но порезы, рана на шее – это внутри, не на поверхности. А это означает, что само оружие несет электрический заряд. Какой в этом смысл? Разве большого острого меча мало?

– По-моему, более чем достаточно, – пожал плечами Моррис.

Ева перешла к голове, осмотрела рану на шее.

– Они идентичны?

– Абсолютно.

– Может, заряд усиливает удар? Усиление мощности значит, что убийца может быть не особенно силен физически. Электричество дает убийце выигрыш в силе и скорости. – Ева стащила с себя очки-микроскопы. – Они дрались лицом к лицу?

– Судя по всему – да, – кивнул Моррис.

– Это ведь было очень быстро, так? Чертовски быстро. Он не накачан дурью, не связан, и он стоит лицом к лицу с кем-то, кто грозит ему большим острым мечом. Он попытался бы бежать, удрать оттуда к чертям собачьим. Он мог бы получить удар сзади, это было бы понятно, но, будь я проклята, не понимаю, как он мог просто стоять и ждать, пока ему отрубят голову. Убийца нанес ему рану в предплечье, дал понять, что его ждет. Может, хотел понаблюдать за реакцией? Может, Миннок впал в ступор? А потом один чистый удар. – Ева покачала головой. – Мне надо вернуться на место.



Но сначала ей пришлось заняться Дювоном.

Она велела Пибоди позвонить ему на работу. Как и предполагала Ева, оказалось, что он уже ушел, будет только завтра. У топ-менеджеров и копов и зарплата несопоставимая, и рабочее расписание не совпадает.

Ева не завидовала его зарплате, но ей было досадно, что придется ехать в верхнюю часть города, а потом опять возвращаться в центр.

– Знаешь, – начала было Пибоди, и Ева зарычала:

– Попробуй только упомянуть чьи-то части тела, и я выпихну тебя в окно на встречную полосу. Прямо под колеса.

– Я и не собиралась, но теперь буду об этом думать. Я совсем другое хотела сказать. Насчет меча. Не в переносном смысле, не в смысле символа мужских достоинств, а в смысле орудия убийства. В прошлом году мы с Макнабом поехали на кон.

– На кон? На какой кон? Что ты несешь?

– Кон – это конвент. Ну, съезд, конгресс игроманов. Он проходил тут, в Нью-Йорке, в Зале конгрессов. Это был настоящий праздник электронщиков: совсем не так скучно, как могло бы показаться, судя по названию.

– Судя по названию, это был ночной кошмар в преисподней. Какое уж тут веселье.

– Ну, люди наряжаются персонажами игр, фильмов, телесериалов. Актеры, которые их играют, раздают автографы или разыгрывают сценки. Автографы ставят на чем попало, распродают разные вещи, даже аукционы устраивают. Между прочим, все это кучу денег стоит. Проводят вечеринки, конкурсы, семинары, практические занятия. Можно играть в любые игры, какие только есть, если, конечно, тебе по фигу толпы и ты готов стоять в длинной очереди. Фирма «Играй» была широко представлена, насколько мне помнится. Слушай, я, наверно, видела убитого еще до того, как он стал жертвой убийства! В общем, это были три дня в царстве электроники.

– Аминь. Я на это не подписываюсь.

– А зря. Я что хочу сказать, – продолжала Пибоди. – У них там куча оружия. Игрового оружия, виртуального, реквизитного, декоративного… Львиная доля популярных игр так или иначе связана с военными действиями.

– Да, людям все никак не надоест убивать друг друга, – иронически хмыкнула Ева, но в душе решила, что это любопытный аспект. – Электрифицированный меч, наверно, наделал бы шуму.

– Можешь смело прозакладывать свою задницу. Мы пробрались на один из аукционов, и там был выставлен меч, правда, неэлектрифицированный, от Элды, Королевы Воинов. Он ушел за пять с лишним миллионов.

– Долларов? – уточнила Ева.

– Долларов, – подтвердила Пибоди. – Это был тот самый меч, которым Элда в кино защищала свой трон и все такое. Игры – это супер. Мы с Макнабом в них играем.

– И кто из вас играет королеву?

– Ха-ха. Есть и голографические игры, но у нас дома голографии нет, мы только на компе играем. В общем, на этих конвентах выставляются горы оружия, и там полно частных продавцов и коллекционеров. Всякие там бластеры, волшебные булавы, огненные копья, лучевые сабли, дезинтеграторы и прочее. Но, насколько я смогла убедиться, лучше всего идут мечи. Они сексуальнее.

«Да, любопытный аспект, – снова подумала Ева. – Надо будет потянуть за эту ниточку».

– Держу пари, Барт решил, что это чертовски сексуально – дать отрубить себе голову мечом. Значит, продавцы и коллекционеры на конвенте? Надо будет это изучить: направление перспективное. Но, может, нам повезет? Может, Дювон выхватит свой волшебный меч, мы его бластерами свалим и закроем дело.

– Знаю я, на что ты намекаешь. Тут ключевое слово «выхватит».

Ева остановила машину у тротуара в зоне «Стоянка запрещена» и включила сигнал «На дежурстве».

– Если он выхватит что бы то ни было, мы его свалим.

Пибоди со смехом вылезла из машины.

– Ну и местечко!

«Ну да, – мысленно согласилась Ева, – если вам нравятся сталь и стекло, острые углы». Золотистое стекло защитных экранов на стенах и окнах отражало солнечный свет, и Ева порадовалась, что на ней темные очки. Интересно, сколько людей ослепли, просто проходя мимо трехэтажного монстра, наверняка сотворенного каким-нибудь архитектором, супер-пупер-постмодернистом, воплотившим свое представление о городском шике? Наверное, на этом месте когда-то стоял солидный особняк из темного камня или аккуратный городской кирпичный домик, уничтоженный или смертельно раненный во время Городских войн. А теперь тут отсвечивает хромированная сталь, обрамляющая стены золотистого защитного стекла.

Может, обитатели дома чувствуют себя королями в этой стеклянной коробке? Может, они наслаждаются панорамой города? Сама она чувствовала бы себя голой и беззащитной. Ей казалось бы, что все на нее смотрят. Впрочем, разные люди на свете бывают.

Крыльца со ступеньками не было, вместо них был пандус, ведущий ко входу на возвышении. Пандус был снабжен детектором движения, при первом же шаге издавшим тихий звуковой сигнал. Ева отметила двойные камеры наблюдения, пластинку для сканирования ладони.

– Полный обзор, серьезные замки, – сказала она вслух.

Голосовое совпадение не обнаружено. В этом здании не принимают просителей. Все доставки должны быть согласованы. Гости в данный момент не ожидаются. Пожалуйста, представьтесь и изложите свое дело. Спасибо.

– Ну, оно все-таки сказало «пожалуйста», – пожала плечами Пибоди. – И «спасибо». Ключевые слова.

– Да, вежливая штуковина. Похоже, они не любят, когда соседи просто заглядывают на огонек.

Требуется идентификация в течение десяти секунд. Данное здание защищено системой «Безопасность-1». Отсутствие идентификации приведет к активации сигнала тревоги и извещению властей.

– Уже не так вежливо. – Ева извлекла жетон. – Лейтенант Ева Даллас, Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка. У нас дело к Лейну Дювону.

Встреча не назначена.

– Сканируй жетон и сообщи мистеру Дювону, что копы у дверей. Невозможность его оповещения повлечет появление копов с ордером в течение тридцати минут.

Пожалуйста, поместите свое удостоверение на сенсорную пластинку для идентификации. Спасибо.

– Надо же, вспомнила о манерах, – прокомментировала Ева, опуская жетон на сенсорную пластинку.

Идентификация проведена, личность подтверждена. Лейтенант Ева Даллас, Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка. Мистер Дювон будет проинформирован о вашем визите. Одну минуту, пожалуйста.

Это заняло больше минуты, но зажегся зеленый огонек, и двери открылись.

Слуга-робот – тощий, надменный, в строгом черном костюме – заставил Еву подавить смешок. Он мог бы сойти за брата Соммерсета, и не только внешне, но и выражением саркастического презрения на лице, когда глянул на нее сверху вниз.

– Ой, он ужасно похож на…

– …большую занозу у меня в заднице, – закончила Ева за свою напарницу и, вспомнив домоправителя Рорка, свирепо улыбнулась. – Имя есть, приятель, или ты идешь под номером?

– Меня зовут Дерби, – ему в программу ввели модный британский акцент. – Если вы сообщите, какое у вас дело к мистеру Дювону, я должным образом его проинформирую. Ваша спутница себя еще не идентифицировала.

– Детектив Делия Пибоди, – сказала Пибоди и предъявила жетон.

– Ну а теперь, когда мы обе должным образом представились, можешь передать своему хозяину, что представители Департамента полиции и безопасности Нью-Йорка побеседуют с ним здесь, в его собственном уютном доме. Или мы проводим его в наш дом и там немного поболтаем. Там ему будет куда менее уютно, да и беседа будет куда более публичной, потому что наш дом – это Центральное полицейское управление. Обработай это.

– Я должным образом проинформирую мистера Дювона, – заело его на этой фразе. – Прошу вас подождать в гостиной. Предупреждаю: я включил все внутренние камеры наблюдения. Ваш разговор и все передвижения записываются.

– Постараемся не чесаться в неприличных местах.

Он надменно фыркнул, повернулся спиной и провел их через открытый холл с бассейном, в котором застыла темно-голубая вода. Над бассейном, в свою очередь, застыла металлическая статуя практически обнаженной пловчихи, вот-вот собирающейся нырнуть.

В прихожей со стеклянными стенами стояли два искрящихся серебром дивана, начиненных гелем, а по ним были разбросаны кроваво-красные подушки. Обстановку дополняли кресла, исполненные в головокружительных сочетаниях обоих цветов. Все столы были со столешницами и ножками из прозрачного стекла. Некоторые ножки были полыми, и в них находились какие-то странные цветы. С потолка свешивалась плотная паутина из стеклянных деталей. Вероятно, светильник. Полы по цвету и фактуре гармонировали с наружными стальными стенами.

Ева попыталась вспомнить, приходилось ли ей когда-нибудь видеть нечто более ультрамодное и менее уютное, чем эта комната, но так и не смогла ничего придумать.

– Ждите здесь, – распорядился Дерби.

Когда он скрылся, Ева подошла к стеклянной стене.

Да, она действительно чувствовала себя голой и беззащитной.

– И почему людям нравится, когда только лишь тонированное стекло отделяет их от внешнего мира, – ее передернуло, Ева повела плечами и отвернулась. – Впечатления?

Пибоди выразительно обвела глазами комнату, словно напоминая Еве, что их разговор записывается.

– Гм. Тут очень чисто и тихо. Шума с улицы совсем не слышно. – Она указала на окно. – Похоже на фильм с отключенным звуком.

– А может, мы попали в альтернативную вселенную, где мир по ту сторону этого стекла беззвучен. И страшен.

– Ну, мне и здесь страшно. – Пибоди поморщилась и снова повела глазами вокруг. – Зато здесь и вправду очень чисто.

Ева опять повернулась, на этот раз на звук шагов – мужских и, судя по стуку каблуков, женских.

Она сразу обратила внимание на женщину и догадалась, что молодая жена Дювона была моделью, позировавшей для статуи практически обнаженной пловчихи в холле. Сейчас она была облачена в короткое легкое платье под цвет нежно-голубым глазам и в кошмарные модные туфли – одна подошва, а сверху практически ничего. Ногти на ногах были покрыты лаком нескольких, правда, пастельных тонов. В волосах, падавших на плечи рыжим водопадом, выделялись отдельные золотистые прядки на тон светлее. На лице обращали на себя внимание пухлые чувственные губы.

Мужчина в строгом деловом костюме рядом с ней казался бесцветным. И все же Ева отметила твердую челюсть, гриву темно-каштановых волос и блестящие темно-карие глаза под цвет волосам.

У него галстук был сбит на сторону, у его жены был довольный сонный вид, и Ева поняла, чем пара занималась и что они прервали своим приходом.

– Лейтенант Даллас, не так ли? И детектив Пибоди. – Дювон пересек комнату и энергично пожал руки им обеим. – Что я могу для вас сделать?

– Мы расследуем убийство Барта Миннока.

– Вот оно что… – Он кивнул с пониманием, сокрушенно вздохнул. – Да, я об этом слышал. В прессе сообщалось, но очень скупо. Никаких деталей.

– Вы были знакомы с мистером Минноком?

– Да в общем-то нет. Я о нем наслышан, разумеется, так как мы работаем в одной сфере.

– Ой, милый, ты должен пригласить их сесть. Ай-яй-яй.

Она действительно сказала «ай-яй-яй». В ее голосе чувствовался – прорывался – Бронкс, хотя она старательно подражала округлым интонациям своего робота-дворецкого. Еве это показалось забавным.

– Меня зовут Тайя. Миссис Лейн Дювон. Прошу вас, не хотите ли присесть? – Тайя повела рукой по воздуху, в точности как делают манекенщицы в телевизионных игровых шоу, указывая на призы в стеклянной витрине. – Я бы с радостью предложила вам чего-нибудь прохладительного.

– Спасибо. – Ева села. – Не стоит беспокоиться. Итак, вы никогда не встречались с Бартом Минноком?

– Не совсем так. Сколько мне помнится, мы с ним пару раз встречались. – Дювон опустился на серебристо-красный диван рядом с женой. – На конвентах и других сборищах в том же роде. Он показался мне очень умным и дружелюбным молодым человеком.

– Тогда почему кто-то его убил? – с искренним удивлением воскликнула Тайя.

– Хороший вопрос, – кивнула Ева, и Тайя радостно улыбнулась, как студентка, которую похвалил любимый преподаватель.

– Если не задавать вопросов, вы так ничего и не узнаете.

– Вы точно описали мою философию. Позвольте мне ее применить, задав вопрос мистеру Дювону. Вы можете рассказать, где вы находились вчера между тремя и семью пополудни?

– Где я был? Вы намекаете, что я подозреваемый? – «Лучше бы он был озадачен, – подумала Ева, – но вместо этого он возмутился». – Да я его едва знал!

– Да вы что, Лейн не мог никого убить, – поддержала мужа жена. – Он кроток, как ягненок.

– Это стандартная процедура. Как вы сами заметили, мистер Дювон, вы с убитым работаете в одной сфере.

– Но это же нельзя считать мотивом для убийства! В производстве игр работают тысячи жителей этого города. Десятки тысяч! Но вы приходите в мой дом и требуете, чтобы я отвечал на ваши вопросы.

– Ну-ну, милый, успокойся. – Тайя похлопала мужа по руке. – Не надо так волноваться. Ты же знаешь, тебе вредно. А она держится очень вежливо. Ты сам всегда говоришь, что люди должны делать свою работу, за которую им деньги платят, и все такое. Особенно «слуги народа». Вы ведь слуга народа, правильно? – обратилась она к Еве.

– Совершенно верно.

– В общем, милый, ты же, конечно, помнишь, что был на работе почти до четырех. Он так много работает, – доверительно сообщила Тайя Еве. – А потом ты вернулся домой, и мы ненадолго прилегли, а потом стали собираться на вечеринку к Робу и Саше. Чудная была вечеринка.

– Тайя, это дело принципа.

– Ну-ну, – она опять погладила его по руке, – не надо так волноваться.

Дювон медленно и шумно втянул в себя воздух.

– Тайя, я, пожалуй, выпил бы мой вечерний мартини.

– Хорошо, милый. Пойду скажу Дерби, чтобы смешал тебе, как ты любишь. Пардон… Я хочу сказать, извините меня, пожалуйста, я вас на минуточку покину.

Когда она вышла, щелкая каблучками, Дювон повернулся к Еве:

– Моя жена наивна в некоторых вопросах.

«Может, и так, – подумала Ева, – зато она не хитрит и, как ни странно, вызывает симпатию».

– Настолько наивна, что не понимает, как много и усердно вы работаете, оплачивая услуги мошенника, поставляющего конфиденциальную информацию о проектах и разработках компании «Играй»? Мы арестовали Дюборски, – добавила Ева, не давая ему вставить слово. – Он вас сдал.

– Я понятия не имею, о ком и о чем вы говорите. А теперь я попрошу вас уйти.

– Пибоди, зачитай мистеру Дювону его права.

Пока он пыхтел и возмущался, Пибоди зачитала стандартную формулу.

– Вам понятны ваши права и обязанности в этом деле? – спросила она под конец.

– Это неслыханно! – Его лицо вспыхнуло алой краской, он вскочил на ноги. – Я немедленно звоню адвокату.

– Прекрасно. Передайте ему, чтобы встретился с нами в управлении. – Ева встала. В отличие от Дювона она была холодна и спокойна. – Где вы отдохнете и успокоитесь в предвариловке до его прибытия, а когда он прибудет, мы обговорим с вашим представителем список вопросов по обоим обстоятельствам: вашей причастности к корпоративному шпионажу и вашей связи с убийством Барта Миннока.

– Эй, одну минуточку! Погодите, да погодите же, черт побери! Вчера меня и близко не было у квартиры Миннока. Я вообще никогда не был у него дома.

– Вы затребовали адвоката, мистер Дювон, – напомнила Ева. – Мы обязаны подождать, пока ваш представитель не встретится с вами. Без него мы не имеем права принимать от вас какие-либо заявления и продолжать эту беседу. Мы подержим вас в управлении до его прибытия и только потом оформим арест.

– Арест? Вы собираетесь меня арестовать? Погодите! Погодите. – Он не потел, как Роланд, но рука у него задрожала, когда он провел ею по пышным каштановым волосам. – Давайте повременим с адвокатом. Давайте поговорим здесь.

– Это ваш выбор.

– А вот и мартини! – нараспев объявила Тайя веселым голоском, впархивая в комнату, за ней следовал Дерби. – Давайте все сядем и выпьем по коктейлю. О, милый, ты только посмотри на себя! Ты же весь красный! – Она подошла и потрепала его по щеке. – Дерби, налей нам мартини. Мистеру Дювону нужно немного взбодриться.

– Дай сюда! – Дювон схватил огромный шейкер, налил себе полный стакан и осушил его одним духом.

– Ой! Ты забыл оливки. Дерби, налей мартини нашим гостям.

– При исполнении пить запрещено, миссис Дювон, но спасибо за предложение.

Тайя сочувственно поцокала языком.

– Ой, мне кажется, это ужасно несправедливо.

– Тайя, поднимись наверх. Мне тут нужно поговорить по делу.

– О! – Бросив обиженный взгляд на мужа, она повернулась к Еве и Пибоди: – Рада была с вами познакомиться.

– И мы были рады с вами познакомиться.

– Дерби, оставь нас одних. – Дювон сел и потер пальцами глаза. – Я не имею никакого отношения к убийству Миннока. Я был на работе до четырех. Шофер отвез меня домой, он может подтвердить. Я не уходил из дома до семи. Вы можете все это проверить.

– Проверим обязательно. Но когда человек нанимает другого человека, чтобы красть у Миннока, не так уж трудно предположить, что он может нанять другого человека, чтобы его убить.

Дювон уронил руки.

– Не знаю, что вам наговорил этот скользкий тип Дюборски, но он вор и лжец. Ему доверять нельзя.

– Вы ему доверились на… где-то на сто пятьдесят тысяч, – заметила Ева.

– Это бизнес. Такую цену приходится платить, если хочешь делать бизнес. – Он взмахнул рукой, словно отметая эту тему, потом сложил руки на коленях. – И это не я, это он пришел ко мне. Сказал, что хочет разработать игру, что придумал новую технологию, но ему нужна поддержка. При обычных обстоятельствах я бы его послал, но он говорил очень убедительно, идея показалась мне интересной, поэтому я дал ему несколько тысяч на продолжение работы. И потом еще немного. Должен признаться, я увлекся. Конечно, мне бы следовало лучше соображать, но ошибочная оценка – это еще не преступление. А потом, когда я вложил много времени и денег, он признался, что украл данные у «Играй».

С тяжелым вздохом Дювон налил себе еще порцию мартини. На этот раз он не забыл оливки.

– Я был в шоке. Я был возмущен, пригрозил сдать его властям, но он начал меня шантажировать. И мне пришлось платить ему. Понимаете, я так оформлял платежи, чтобы это выглядело, как будто я его нанял и плачу за доступ к информации. Я продолжал платить. Я не знал, что еще делать.

Ева выдержала паузу.

– Ты хоть чему-то из этого веришь, Пибоди?

– Нет, лейтенант. Ни единому слову.

Явно растерявшись, Дювон опустил стакан.

– Вы готовы поверить на слово уголовнику, а мне нет?

– В данном конкретном случае, – задумчиво начала Ева, – представьте себе, нет. Вы не наивный ребенок, Дювон. В отличие от вашей очаровательной жены. Вы не стали бы отрывать от себя большой, жирный денежный куш, вынимать его из собственного кармана, чтобы помочь нищему программисту разработать игру. Вы наняли Дюборски, вы ему платили именно за то, что он делал: использовал одного доверчивого идиота, выдаивал из него нужные вам данные. Если вы предоставите своей компании – а она стремительно теряет обороты! – игру и новую технологию, вы станете героем. Ваши вложения окупятся сторицей. А кто вам мешает все это провернуть? Кто стоит у вас на пути? Барт Миннок.

– Я не убийца! – Дювон залпом проглотил половину второго стакана мартини и со стуком поставил его на стеклянный столик. – Если Дюборски убил этого человека, он это сделал сам. Я к этому непричастен.

– То есть вы ему платили, только чтобы он крал?

– Это бизнес, – упрямо повторил Дювон. – Это просто бизнес. Моя компания переживает трудности, это правда. Нам нужно вливание свежих идей, поддержка на рынке. Если ко мне в руки попадает полезная информация, я ее использую. Это хороший бизнес. В этом бизнесе все так поступают. Конкуренция очень высока.

– Когда вы кому-то платите за перекачку чужой информации, это называется кража. А за кражу знаете что бывает? Вы садитесь в тюрьму. А если эта кража связана с убийством, вы получаете дополнительный приз: вас обвиняют в пособничестве вышеупомянутому убийству.

– Это безумие. Я бизнесмен, я делаю свою работу. Я бы в жизни не причинил вреда кому бы то ни было. И не стал бы нанимать кого-то сделать это за меня.

– Похищение результатов чьего-то труда причиняет вред. Мы и это вам обязательно припомним. Добавим в общий список. Позвоните адвокату по пути в управление. Лейн Дювон, вы арестованы за подстрекательство к краже секретов компании «Играй» и получение оных, за заговор с целью корпоративного шпионажа. Надень на него браслеты, Пибоди.

– Нет. Прошу вас, ради бога! Моя жена! Позвольте мне объяснить жене, дайте мне ей сказать. Я поеду с вами, я… помогу расследованию. Но, пожалуйста, дайте мне ее подготовить. Я не хочу ее волновать.

– Позовите ее вниз. Говорите что хотите. Она все равно узнает правду, когда будет вносить залог. Если вам разрешат внести залог.



«Я это сделала не ради него, – размышляла Ева, предоставив Пибоди оформлять арест. – Я это сделала ради его жены, чтобы дать ей время приспособиться к новой ситуации».

Пусть Дювон беседует со своим адвокатом, пусть торгуется и пресмыкается хоть до полного посинения, все равно слушание по залогу пройдет только утром.

Интересно, что он скажет, проведя ночь в камере.

У себя в кабинете Ева позвонила Рорку, чтобы дать ему знать, что она вернулась, потом составила отчет.

Ожидая прихода Рорка, Ева занялась тем, до чего у нее весь день руки не доходили: подготовила доску с фотографиями, документами и хронологической шкалой.

Покончив с этим, она села, вскинула ноги на стол и, потягивая кофе, принялась изучать доску.

Барт Миннок. Симпатичное лицо, наивная улыбка… И рядом жуткие снимки с места убийства, из морга… И снимки людей, связанных с ним.

Его друзья и партнеры, его подружка, доверчивый болван Роланд Чедвик, Дюборски, Дювон. Ева просмотрела список служащих, счетов, финансовых данных, просмотрела установленную хронологию и отчет «чистильщиков».

«Конкуренция, – думала она, – бизнес, тщеславие, деньги, деньги, страсти, наивность, охрана коммерческой тайны. Игры».

Игры – синоним большого бизнеса, колоссального тщеславия, больших денег, больших страстей, больших тайн и их охраны.

Где-то по ходу дела охранная система не сработала, один из элементов (или даже не один) миновал ее, проник внутрь и убил Барта Миннока.

– Я слышал, у тебя есть арестованный, – раздался у нее за спиной голос Рорка.

– Да, но пока не по убийству. Но это может быть связано. Они протолкнут этот проект, эту игру и без него. Не только потому, что это их работа, но и потому, что не захотят его подвести, предать его память.

– Верно. Путь будет не гладок, может возникнуть задержка, но они, как ты говоришь, протолкнут проект.

– Тогда какой смысл его убивать? – Ева покачала головой и опустила ноги со стола на пол. – Пошли прогуляемся по месту преступления.




6


Ева пустила Рорка за руль, а сама продолжила работу над своими заметками. Ей надо было определить, к кому из опрошенных следует присмотреться повнимательнее, кого еще предстоит опросить.

– Мне звонила адвокат Барта Миннока. Она в отпуске, но готова его сократить. Вернется завтра: я встречаюсь с ней утром. Она была с ним в дружбе, – добавила Ева. – Судя по всему, готова дать мне все, что потребуется, и уже описала в первом приближении основные условия его партнерского соглашения и завещание. Почти все отходит его родителям, но его доля в «Играй» должна быть разделена между тремя оставшимися партнерами. Это огромный кусок.

– Думаешь, один из них, или даже не один, решил убрать Миннока ради большего куска пирога?

– Нельзя списывать со счетов эту версию. Но часто деньги – не единственный мотив. – «Деньги, – подумала Ева, – это часто самая доступная кнопка, на нее проще всего нажать, но это не единственная кнопка». – Бывает, это вообще не мотив. Но я не могу просто так это отбросить. Ты говорил, что у них будут трудности и задержки с продвижением новой игры, но у них будет бешеная рекламная раскрутка в прессе, и, мне кажется, когда игра выйдет, она будет иметь оглушительный успех. Как ты считаешь?

– Да, будет. Непременно будет. Хотя мне и не пристало себя хвалить, мы готовим к запуску примерно такую же игру и систему. Могу сказать, что это огромный прорыв в игровой технике. И конечно, к ним будет приковано внимание прессы из-за смерти Барта, а особенно из-за способа убийства. Да, это даст им толчок, но если заглянуть вперед на несколько ходов вперед? Потерять его – это серьезный удар.

– Да, но некоторые не умеют заглядывать на несколько ходов вперед. И наоборот, с точки зрения состязательности, если отрезать голову – в прямом и переносном смысле, – делаешь ставку на то, что задержка даст тебе достаточно времени подготовиться и вырваться вперед со старта. Может, они и партнеры, и все сплошь светочи разума, но Барт был головой. Вот так мне кажется.

– Я готов согласиться. К тому же этот бизнес… Это скорее спортивное соревнование, чем заявка на шум в прессе. Я этого просто не вижу, Ева.

«Может, и нет, – подумала Ева, – но шум в прессе – это побочный продукт».

– Что тебе известно об игровом оружии? Игрушки, муляжи, киношный реквизит, копии, коллекционные экземпляры?

– Могут быть предметом увлечения и, безусловно, стоят дорого, особенно на аукционах.

– Ты их собираешь. – Ева повернулась и посмотрела на него. – Но ты собираешь не копии, а настоящие. Боевые.

– В основном да. Тем не менее даже игрушечное оружие представляет интерес для тех, кто всерьез увлекается играми. Игровое оружие варьируется от простого и примитивного до сложного и изощренного. И все, что посредине. Оружие вносит элемент непосредственности и реализма, физического контакта. – Рорк бросил взгляд на Еву. – Ты же любишь оружие.

– Приятно знать, что оно у меня с собой. Только я предпочитаю настоящее оружие, стреляющее, когда мне надо.

– Ты играла в игры. В тебе живет состязательный дух.

– А какой смысл играть, если цель – не выигрыш?

– Вот тут я с тобой полностью согласен.

– Но игра есть игра, – заметила Ева. – Игрушка есть игрушка. Не понимаю я этого стремления жить фантазиями, воплощать их в жизнь. Оформить свой кабинет как рубку какого-то фантастического звездного корабля.

– Ну, смеха ради или чтобы уйти от действительности, хотя некоторые и впрямь заходят слишком далеко. Нам с тобой надо бы как-нибудь съездить на аукцион, просто чтобы ты сама увидела. Игры и коллекционирование того, что с играми связано, – это захватывающе интересный мир.

– Мне нравятся игрушки. – Ева пожала плечами. – Чего я не понимаю, так это зачем кому-то тратить миллионы на игрушечный меч, которым размахивает какой-то игрушечный воин в кино или в интерактивной игре.

– Кое-кто мог бы то же самое сказать о картинах. Это лишь вопрос увлечения. Как бы то ни было, экспонаты, представляющие интерес для коллекционеров, это и есть киношный реквизит или предметы, использованные в разных играх. Цена зависит от доступности, возраста, типа использования и так далее. Для некоторых коллекционеров эти предметы представляют большую ценность. Мы регулярно выпускаем ограниченным тиражом особые каталоги, а по ним можно приобрести кое-какое оружие и аксессуары.

– Как насчет электрифицированного меча?

Рорк затормозил на красный свет и улыбнулся ей.

– Есть огненный меч, меч, заряженный молнией, меч с электрошоком и тому подобное. Они дают световые эффекты, соответствующие звуки, словом, светятся, шипят, вибрируют и так далее. Но ни один игровой аксессуар не даст оппоненту больше, чем небольшой разряд. Они безвредны.

– А можно с таким мечом что-нибудь нахимичить?

– Я бы мог, но это уничтожит его ценность на легальном рынке. Есть правила, Ева, есть требования безопасности. Они очень строги. Есть проверки. Ты никогда не пройдешь такую проверку с предметом, способным превратиться в смертельное оружие. Барт был убит не игрушечным мечом.

– Значит, копией, сделанной специально для этой цели. Мечом, клинок которого заряжен электричеством такой мощности, чтобы обжечь.

Рорк проехал на зеленый. С минуту он ничего не говорил, молча остановил машину у тротуара возле дома Барта Миннока.

– Это то, что его убило?

– Это то, что у нас есть на данный момент. – Ева вышла из машины, не дожидаясь, пока Рорк припаркуется. – И это мне подсказывает, что убийце мало было убить Миннока, надо было превзойти его в игре. Для убийцы это кайф, развлечение, приятная щекотка. Тот, кто это сделал, был частью этого, частью игры. И он играл на победу. Я должна понять, что он унес домой в качестве трофея.

– Лейтенант. – Швейцар покинул свой пост у дверей. – Есть что-то новое? Вы знаете, кто убил Барта… мистера Миннока?

– Следствие идет. Мы исследуем все версии. Кто-нибудь пытался проникнуть в его квартиру?

– Нет. Никто туда не поднимался после ухода ваших людей. Барт был хорошим парнем. Чуть постарше моего сына.

– Вы дежурили, когда он вчера вернулся домой. – Ева знала, что все эти вопросы ему уже задавали, но иногда детали выскакивали при повторном опросе. – В каком он был настроении?

– Он насвистывал, улыбался. Помню, я улыбнулся ему в ответ. Он выглядел чертовски довольным.

– И никто не приходил после него или до него? Может, кто-то имел доступ к его квартире?

– Никто. Вчера было тихо. Помните, какая у нас вчера была погода? Люди сидели по домам, разве что по службе кому надо… Весь день почти никто не входил и не выходил, и я их всех знаю.

– У него были ссоры с другими жильцами? Жалобы были?

– Он был дружелюбным парнем, общительным, пожалуй, немного робким, тихим. Ни разу ни на кого не жаловался, я такого не слышал. И на него никто не жаловался.

Ева решила ударить с другой стороны.

– Может, он был особенно дружен с кем-то из других жильцов?

– С детьми, ясное дело.

«Вот и новая деталь», – обрадовалась Ева.

– С какими детьми?

– С детьми Синга и с сыном Треворов. У нас тут в доме не так уж много детей. Пара девочек-подростков, но они не увлекаются играми. А вот мальчики поменьше – да, они обожали Барта.

– Вот оно как…

– Да, он часто приглашал их поиграть, говорил, что они его фокус-группа по маркетингу. Иногда передавал им демоверсии или дарил диски с новыми играми – еще до появления в магазинах.

– А родители не возражали?

– Да они счастливы были! Иначе он не стал бы этого делать. По правде говоря, доктор Синг сам иногда играл с ними. Правда, он-то больше увлекается стратегическими играми, а не стрелялками, которые дети любят. Даже не знаю, как эти дети переживут… Новость-то уже разошлась. Они прямо убиты горем. Ну, дети Синга. Треворы в отпуске, не знаю, слышали они или нет.

– Где квартира Синга?

– Квартира пять-десять, если вам нужен основной уровень. Это отличный дуплекс. Вся семья сейчас дома, если хотите с ними поговорить. Могу позвонить и предупредить их, если хотите.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/nora-roberts/smertelnaya-igra/?lfrom=201227127) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Интерфейс компьютерной графики. (Здесь и далее прим. пер.)


 
Текст предоставлен ООО «ИТ»
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию:https://tellnovel.com/nora-roberts/smertelnaya-igra-kupit