Король демонов
Синда Уильямс Чайма


Семь королевств #1
Историю пишут победители. На самом же деле злодеи не такие уж плохие, а герои гораздо менее доблестные, чем нам рассказывали.

Тысячелетие назад блистательная королева Ханалея освободила все Семь королевств от ужасного Короля Демонов. Но так ли все было на самом деле?

История склонна повторяться, и перед нашими глазами вновь разворачивается начало противостояния наследной принцессы Раисы и бывшего предводителя банд Хана.

Что принесет их противостояние? Сумеют ли они свернуть на более мирный путь или на этот раз Семь королевств ждет окончательная гибель?








Синда Уильямс Чайма

Король демонов


Моему отцу Франклину Эрлу Уильямсу



Cinda Williams Chima

THE DEMON KING



Copyright © 2009 by Cinda Williams Chima All rights reserved. Published by Disney-Hyperion Books, an imprint of Disney Book group.








Иллюстрация на переплете и разработка художественного оформления Анастасии Ивановой



© Михайлова Ю., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019




Обращение от редактора


Здравствуйте, дорогие читатели этой замечательной книги!

Помимо работы редактором я в первую очередь была и остаюсь отчаянным книголюбом. Поэтому мне всегда было интересно знать всю подноготную о создании полюбившейся книги. В поисках этой информации приходилось перелопачивать все новости, интервью, тематические сайты и далее по списку. Поэтому спешу приоткрыть завесу тайны специально для таких же любопытных, как я. Остальные могут смело пропустить это обращение, это никак не повлияет на восприятие произведения в целом.

Каким же образом именно эта книга оказалась на полках российских книжных магазинов спустя почти десять лет после выхода оригинала?

Дело в том, что те же десять лет назад я, еще в качестве читателя, искала интересные книги в жанре фэнтези и наткнулась на одном из зарубежных сайтов на «Короля демонов». У первого тома серии было множество восторженных отзывов от книжных обозревателей Kirkus и VOYA, он вошел в списки Reading Association Young Adult Choice, Kirkus Best YA list, the VOYA Editors’ Choice, Best Science Fiction, Fantasy and Horror, а также Perfect Tens, многие именитые писатели черпали вдохновение в произведении, а сам цикл «Семь королевств» множество рецензентов на Goodreads сравнивали с произведениями Джоан Роулинг и Ли Бардуго.

Сама королева фэнтези Робин Хобб обещала увлекательное чтение для любого поклонника жанра, вне зависимости от возраста.

В общем, книга была на слуху. Поэтому я заказала ее на английском языке, прочитала и влюбилась во всех персонажей еще тогда.

Потрясающе и мастерски выписанный мир – выше всяких похвал! Горные племена, напоминающие коренных индейцев, условное Средневековье – но не романтизированное, а реалистичное, – и Семь королевств с тысячелетней историей и полностью выстроенным религиозным, политическим и социальным укладом… И абсолютно правдоподобные персонажи, каждый со своими достоинствами и недостатками… Я всей душой сопереживала абсолютно всем – главным и второстепенным – героям.

Поэтому первое, что я сделала на посту редактора, – решила поделиться этим бриллиантом с читателями в родной стране.

Судя по всему, книга ждала именно меня.

И вас.

Ответственный редактор Ольга Бурдова




Глава 1

Охота


Хан Алистер опустился на корточки у кипящего грязевого источника. Юноша молился, чтобы тонкая корочка застывшей грязи не проломилась под весом его тела. Платок защищал рот и нос, но глаза все равно горели и слезились от едкого сернистого газа, который поднимался над бурлящей тиной.

У самого края источника росли желчно-зеленые цветы. Хан воткнул палку в землю возле куста, выкопал его, отряхнул корни от жирных комьев и бросил добычу в перекинутую через плечо суму из оленьей кожи. Затем поднялся и начал отступать назад – на твердую почву, внимательно выбирая место для каждого шага. Хан почти достиг цели, когда нога вдруг пробила хрупкую поверхность и по щиколотку увязла в серой, липкой, горячей грязи.

– Кровавые кости Ханалеи! – воскликнул Хан и отпрыгнул в сторону, надеясь не упасть в соседний котел с бурлящей жижей. Или, что еще хуже, в один из источников с чистой водой… в которой он бы сварился за считаные минуты.

К счастью, Хан сумел приземлиться на твердую землю – прямо под красными соснами, хотя падение выбило из него весь дух. За спиной юноши раздался сдавленный смех: Танцующий с Огнем медленно спускался к нему по склону. Горец крепко схватил Хана за запястья, откинулся назад и выволок друга на безопасный участок.

– Тебе стоит сменить имя, Одинокий Охотник, – предложил Танцующий с Огнем и присел на корточки около Хана.

Смуглое лицо Танцующего с Огнем сохраняло серьезность, его ярко-голубые глаза были ангельски невинны, но уголки губ подрагивали.

– Теперь ты будешь Покорителем Грязевых Котлов! Для краткости – Грязный Котелок!

Хан не оценил дружескую шутку. Выругавшись, он подобрал с земли пригоршню листьев и принялся вытирать сапоги. Лучше бы он надел старые поношенные мокасины. Высокие, по самое колено, сапоги, конечно, защитили Хана от серьезных ожогов, однако оказались измазаны отвратительной липкой грязью. И он уже знал, что услышит, когда вернется домой.

– Эти сапоги сшили в племени, – скажет мать. – Только представь, сколько они стоят!

И не важно, что не она покупала сапоги. Это Ива, мать Танцующего, обменяла их на гибельник – редкий ядовитый гриб, который Хан нашел предыдущей весной. Но его мать все равно была весьма недовольна, когда ее сын пришел домой в обновке.

– Сапоги?! – возмутилась она, не поверив своим глазам. – Красивые новые сапоги, Хан? Интересно, как скоро они станут тебе малы? Ты что, не мог попросить денег? Зерна, которым мы могли бы набить голодные животы? Дров для печи… или теплых одеял, чтобы мы укрывались ими в ледяных постелях?

Она направилась к сыну с хлыстом, который, казалось, всегда был у нее под рукой. Хан попятился назад. Он прекрасно знал, сколь сильны материнские руки, привыкшие к ежедневному труду.

В итоге спина и плечи Хана были разукрашены свежими ссадинами. Но он не расстроился: обновка-то осталась у него. Парень прекрасно понимал, что заплатил не слишком высокую цену – ради таких сапог он бы мог пожертвовать и чем-то большим. А Ива никогда не скупилась, если речь шла о Хане, его матери или сестре Мари, ведь в их семье не было мужчины. Не считая самого Хана, конечно. Но люди обычно не принимали его за взрослого, несмотря на то что ему уже исполнилось шестнадцать.

Танцующий принес воду из Огненного Источника и выплеснул ее на покрытые липкой грязью сапоги Хана.

– И почему лишь жуткие растения, растущие в не менее жутких местах, имеют ценность? – с досадой произнес горец.

– Если бы их можно было выращивать в саду, никто бы не давал за них хорошие деньги, – проворчал в ответ приятель, вытирая руки о штаны.

Серебряные браслеты на запястьях юноши тоже были покрыты грязью, словно качественно выполненным узором. Хан подумал, что их нужно будет очистить до возвращения домой, иначе ему влетит еще и за это.

День превратился в сплошное разочарование. Друзья вышли в путь на рассвете, но им удалось раздобыть всего лишь три серные лилии да наполнить мешок коричными палочками. Правда, они собрали еще немного бритволиста и горстку стеблей, которые можно было выдать за девичью траву на Равнинной ярмарке. Пустой кошелек буквально взывал к тому, чтобы юноша в этом году пораньше отправился на поиски редких растений, которые произрастали только в горах.

– Это пустая трата времени, – заявил Хан, несмотря на то что лично сподвиг друга присоединиться к нему.

Хан поднял с земли небольшой камень и швырнул его в источник. С глухим шлепком камушек приземлился в горячую жидкую грязь, булькнул и исчез.

– Давай попробуем кое-что еще.

Танцующий с Огнем поднял голову и с любопытством уставился на друга.

– Что ты имеешь в виду? – спросил горец, тряхнув головой: при этом его косички с вплетенными в них бусинами начали раскачиваться из стороны в сторону.

– Давай поохотимся! – предложил Хан и коснулся лука, который висел у него за спиной.

Танцующий с Огнем нахмурился, задумавшись.

– Мы можем отправиться на Выжженный Луг. Горные олени сейчас поднимаются с равнин. Птаха видела их там позавчера.

– Тогда чего же мы ждем? Пошли! – Хан не собирался долго размышлять.

Нынешний месяц выдался голодным. Вяленой рыбы почти не осталось. Мать заготовила великое множество горшков с капустой и бобами, но и эти запасы тоже подходили к концу. Перспектива есть пустую похлебку не пугала Хана, но хотелось скрасить вкус варева хотя бы кусочком солонины. Да, мясо для их семьи сейчас точно не было бы лишним.

Друзья отправились на восток, прочь от дымящихся источников. Танцующий с Огнем задал настолько быстрый темп, что казалось, приятели будто парили над землей. Хан не отставал. Вскоре оба юноши мчались вдоль долины реки Дирн. Плохое настроение Хана постепенно таяло.

В такой день трудно было оставаться недовольным. Весна уже вовсю радовала глаз. Полевые цветы, плоды дикой капусты и майских яблонь наполняли ароматом окрестные луга. Хан наслаждался запахом теплой земли, сбросившей с себя зимнее одеяло. На склонах таял снег, и вешние воды наполняли реку Дирн. Оглушительно и волнующе звенели водопады, превращаясь на камнях в сверкающую, бушующую пену. Спустя некоторое время воздух совсем прогрелся: Хан снял куртку из оленьей кожи и закатал рукава рубахи до локтей.

Выжженный луг недавно пережил пожар. Повсюду торчали обугленные стволы сосен, вокруг которых раскинулся океан высокой травы и диких полевых цветов. Некоторые стволы валялись на земле, будто их играючи разбросали дети великанов. Кусты черники и ежевики, некогда укрытые тяжелой тенью деревьев, грелись в лучах солнца. Через несколько лет луг снова зарастет густым лесом. Землю уже покрывали молодые сосенки, высотой по колено.

И прямо здесь дюжина горных оленей, склонив головы, щипали свежие весенние побеги. Животные прядали ушами, отгоняя насекомых, гладкие огненно-рыжие шкуры отчетливо выделялись на фоне зеленой луговой травы и темно-коричневых проплешин.

У Хана участился пульс. Танцующий с Огнем лучше управлялся с луком, ему хватало терпения обдумывать каждый выстрел. Но Алистер не видел причин, почему бы каждому из них не подстрелить по оленю. Вечно пустой желудок скрутило голодным спазмом при одной только мысли о свежем мясе.

Друзья обогнули луг и приблизились к стаду с наветренной стороны. Хан спрятался за валуном, достал лук и натянул тетиву, проверив ее мозолистым большим пальцем. Лук был новым, в племени изготовили его под рост юноши. Вообще все вещи в жизни Хана, сочетавшие в себе красоту и практичность, были созданы именно людьми племени.

Парень выпрямился, оттянул тетиву к уху, но внезапно замер и стал принюхиваться. Легкий ветерок принес отчетливый запах гари. Хан взглянул на горы и заметил тонкую струйку дыма, пересекающую склон. Одинокий Охотник вопросительно покосился на друга, но тот только пожал плечами. Земля была сырой, а весенняя листва сочной: весной гореть нечему.

Олени на лугу также почуяли запах гари. Они вскинули головы, зафыркали и принялись нервно притоптывать копытами, зрачки выпуклых карих глаз резко сузились.

Хан снова посмотрел на гору. Теперь он различил оранжевые, фиолетовые и зеленые всполохи и ощутил, что ветер усилился и стал чересчур горячим. До юноши долетел едкий запах дыма.

«Фиолетовый и зеленый? – удивился Хан. – Какие растения могут гореть таким пламенем?»

Сперва олени растерянно суетились на месте, будто решая, куда им податься. Затем все как один развернулись и понеслись прямо на парней.

Хан прицелился, но выпустил стрелу, когда стадо уже мчалось мимо. Промах! Танцующему с Огнем тоже не повезло. Хан бросился в погоню за добычей, перепрыгивая через поваленные стволы деревьев. Перед глазами мелькнули белые пятна хвостов, но спустя миг олени скрылись среди сосен. Хан мысленно выругался и разочарованно побрел обратно к другу: тот наблюдал, как яркие огненные всполохи набирали скорость, оставляя после себя обугленную почерневшую долину.

– В чем дело? – покачал головой горец. – В это время года не бывает пожаров.

Пока друзья стояли и смотрели на огонь, пожар разгорался: языки пламени молниеносно перепрыгивали от оврага к оврагу. Ветер гнал вниз по склону сверкающие угли. Алистера обдало жаром. На волосы и одежду посыпались искры и пепел. Друзьям угрожала нешуточная опасность.

– Скорее! Бежим отсюда! – крикнул Хан.

И они оба кинулись наутек вдоль горного уступа. Под ногами чавкали мокрые листья и глина. Друзья надеялись не поскользнуться, ведь падение могло обернуться для них катастрофой. Приятелям удалось укрыться за скалистым выступом, прорезавшим скудный растительный покров горы. Кролики, лисы и мелкие зверьки в панике пытались спастись от пожара и разбегались прочь. В воздухе что-то трещало, шипело и свистело. Огонь распространялся с огромной скоростью и неумолимо поглощал все на своем пути.

Через несколько мгновений вдалеке появилось трое всадников. Они быстро приближались: словно пастухи, ведущие отару овец, они двигались за линией огня. Хан зачарованно наблюдал за ними: парни выглядели его ровесниками. Их утепленные плащи из шелка ниспадали, касаясь стремян, на длинных гербовых накидках красовались вышитые эмблемы. Управляли незнакомцы не низкими косматыми горными пони, а породистыми скакунами. Седла и поводья лошадей украшали серебряные орнаменты. Кони с достоинством переставляли длинные стройные ноги и грациозно выгибали мощные мускулистые шеи.

Хан хорошо разбирался в лошадях, поэтому сразу отметил, что обычному человеку пришлось бы копить деньги в течение года, дабы позволить себе такого скакуна, а ему самому и вовсе – всю жизнь.

Наездники держались непринужденно и слегка высокомерно. Они бесстрастно взирали на окрестности. Танцующий с Огнем оцепенел: смуглое лицо горца окаменело, а лазурные глаза затуманились.

– Заклинатели, – прошептал он. Так называли чародеев в его племени. – Я должен был догадаться…

Душу Хана пронзил благоговейный трепет, смешанный с ужасом. Он никогда еще не видел заклинателей так близко. Чародеи не общались с такими, как Алистер. Они обитали в роскошных дворцах неподалеку от замка Феллсмарча и наведывались в гости к самой королеве. Многие из них служили послами в иных государствах – и так было заведено не случайно. Слухи об их колдовских способностях сдерживали иноземных захватчиков.

Самым могущественным из них был верховный чародей, советник королевы Фелла, который защищал ее с помощью магических чар.

– Держись подальше от чародеев, – всегда поучала мать Хана. – Тебе лучше не попадаться им на глаза. Подойдешь к ним – и они сожгут тебя заживо. Либо превратят во что-нибудь мерзкое и безобразное. Простой люд для них – как грязь под ногами.

Как и все запретное, мир чародеев манил Хана. Но шанса нарушить строгий материнский запрет у него пока не было.

Заклинателям не позволялось заходить на территорию Призрачных гор, за исключением дома с видом на Долину на горе Серая Дама. А на Тряпичном рынке – злачном районе Феллсмарча, где жил Хан, – они и сами не рискнули бы показаться. Если магу требовалось купить что-то на рынке, он посылал туда слугу.

Таким образом, три народа Фелла – маги Северных островов, жители Долины и горцы – смогли установить пусть и шаткий, но мир.

Когда всадники приблизились к укрытию, Хан смог рассмотреть их внимательнее. У возглавлявшего процессию заклинателя были прямые черные волосы до плеч, зачесанные со лба назад. На длинных пальцах сверкали драгоценные перстни, а на шее поблескивал медальон с замысловатым узором на широкой витой цепи. Без сомнений, это был мощный магический амулет. Накидку юноши украшали вытканные серебром изображения соколов, изготовившихся к атаке. Когти птиц хищно сияли в солнечных лучах.

«Серебряные соколы, – подумал Хан. – Наверняка это родовой герб семьи».

Двое других заклинателей были рыжеволосыми, с одинаковыми широкими приплюснутыми носами, в накидках с вышитыми изображениями разъяренных горных пум. Хан предположил, что они – родные либо двоюродные братья. Они держались чуть поодаль от черноволосого мага и, казалось, подчинялись ему. Алистер заметил, что у этих двоих амулетов не было.

Хан предпочел бы оставаться незамеченным и не показываться заклинателям на глаза, однако у Танцующего с Огнем имелись иные соображения на этот счет. Он выпрыгнул из укрытия и метнулся прямо под ноги лошадям. Кони не на шутку перепугались, и всадникам с трудом удалось удержаться в седлах.

– Меня зовут Танцующий с Огнем! – громко представился на общем языке горец. – Я из поселения Марисских Сосен.

Он максимально сократил ритуал приветствия, опустив все формальности.

– Жители моего поселения желают знать, кто вы такие и что делают чародеи на Ханалее. Вам запрещено тут появляться по Соглашению.

Танцующий с Огнем держался гордо и уверенно. Его руки упирались в бедра. Тем не менее он неожиданно показался Хану совсем незначительным на фоне трех всадников.

«Почему он так себя ведет?» – недоумевал Алистер. Сомнения одолевали юношу, в конце концов, он вышел из-за камня и встал рядом с другом. Хана тоже возмутило то, что заклинатели незаконно проникли на территорию их охотничьих угодий, но он был достаточно здравомыслящим, чтобы не выступать против могущественных чародеев.

Черноволосый бросил надменный взгляд на Танцующего с Огнем и вздрогнул от удивления. Темные глаза широко распахнулись, но заклинатель быстро взял себя в руки и окатил горца надменным презрительным взором.

«Неужели он знает Танцующего с Огнем?» – Хан посмотрел на чародея, а затем на горца. Странно, но вроде бы Танцующий с заклинателем знаком не был.

Несмотря на то что Хан ростом был выше друга, чародей игнорировал его. Взгляд заклинателя перетек через голову парня, как ручей через камни, и вновь устремился на горца. Хан уставился на свои испачканные штаны из оленьей кожи и рубаху, купленную на Тряпичном рынке. Роскошные наряды незнакомцев пробудили в нем зависть. Он ощущал себя невидимым. Никчемным.

А Танцующий совершенно не боялся заклинателей.

– Я попросил вас представиться! – произнес он и указал на уже удаляющееся пламя. – Сдается мне, что этот огонь магического происхождения.

«Откуда Танцующий знает, как выглядит магический огонь? – спросил себя Хан. – Или он хочет их запугать?»

Черноволосый оглянулся на спутников в надежде, что они помогут ему с ответом. Но помощи так и не последовало, и тогда он повернулся к горцу.

– Я – Мика Байяр из дома Сокола, – гордо вымолвил чародей, будто одно его имя должно было заставить их пасть пред ним ниц. – Мы здесь по приказу королевы. Сама королева Марианна с принцессами Меллони и Раисой охотятся на лугу ниже. Мы гоним оленей им навстречу.

– Значит, королева приказала тебе устроить пожар, чтобы на славу тут поохотиться? – недоверчиво покачал головой Танцующий.

– Именно это я и сказал. Разве нет? – произнес Байяр, но что-то в выражении его лица подсказало Хану, что заклинатель не до конца честен.

– Олени не являются собственностью королевы! – возмутился Хан. – У нас столько же прав охотиться на них, как и у нее!

– Вдобавок вы – несовершеннолетние и не имеете права использовать магию, – продолжил горец. – Носить амулеты, кстати, тоже, – он указал на украшение на шее Мики.

«Откуда Танцующему все это известно?» – продолжал удивляться Хан.

Сам он не знал абсолютно ничего о правилах волшебного мира.

Похоже, храбрец всерьез задел Байяра, поскольку заклинатель вперил в горца гневный взор.

– Это дела чародеев, – процедил чародей. – И тебя они никак не должны заботить.

– Ладно, Мика-проклинатель, – поддразнил чародея Танцующий с Огнем. – Если королева Марианна хочет поохотиться на оленей летом, она может отправиться в горы. Как и всегда.

Черные брови Байяра взлетели вверх:

– Но тогда ей придется спать на грязном полу плечом к плечу с дюжиной немытых родственников и обходиться неделю без горячей ванны! А пропитавшись смрадным зловонным запахом, вернуться домой, страдающей чесоткой! – он рассмеялся, и его друзья тотчас последовали его примеру. – Я абсолютно не виню королеву за то, что она предпочитает останавливаться в Долине.

«Ничего он не понимает», – Хан вспомнил удобные спальные скамьи в уютных домиках. Проведенное там время было волшебным. Вечерами все собирались у костра, делились друг с другом новостями и горячей едой, черпая густую похлебку ложками из общего котла. Одинокий Охотник укрывался меховыми шкурами и пледом племени и задремывал под старинные баллады, которые эхом отдавались в его сновидениях. Хан не был членом племени, но всегда об этом мечтал. Лишь там он чувствовал себя как дома. Единственное место, где он жил по-настоящему, а не отчаянно пытался выжить.

– Принцесса Раиса три года прожила в поселении Демонаи, – произнес горец, вскинув подбородок.

– Да. Но отец принцессы воспитывался в этом племени и имеет несколько устаревшие взгляды, – ответил Байяр, вызвав очередной взрыв хохота у своих приятелей. – Я бы не захотел брать в жены девушку, бывавшую в поселении. Я бы решил, что после совместного проживания с горцами она – уже порченый товар.

Внезапно в руке Танцующего с Огнем блеснул нож.

– Повтори, что ты сказал, колдователь? – голос парня стал ледяным, как воды реки Дирн.

Заклинатель резко натянул поводья, и его лошадь попятилась.

– Я считаю, дамам стоит больше остерегаться чародеев, нежели жителей поселения, – добавил горец.

Сердце Хана колотилось в груди. Он сделал шаг вперед и нащупал рукоятку своего ножа. Двигался Хан осторожно, чтобы ненароком не попасть под руку друга. У Танцующего с Огнем были быстрые ноги, и он прекрасно умел обращаться с холодным оружием. Но нож против магии… или даже два…

– Успокойтесь вы, грибожуи, – Байяр с опаской глянул на острое лезвие и облизнул губы. – Просто мой отец говорит, что девушки возвращаются из поселения гордыми и самоуверенными. А еще становятся абсолютно неуправляемыми. Ясно вам? – и он ухмыльнулся в ожидании, что все начнут смеяться над удачной шуткой.

Танцующий с Огнем даже не улыбнулся.

– Ты хочешь сказать, что кровная наследница престола Фелла нуждается в… управлении?!

– Танцующий с Огнем… – хотел было остановить друга Хан, но тот пропустил его предостережения мимо ушей.

Хан окинул оценивающим взглядом троих заклинателей – он всегда поступал подобных образом, если намечалась уличная драка. У магов имелись искусно выкованные мечи, от которых на самом деле было мало толку. «Сбросить их с лошадей – вот что нужно, – решил Хан. – Надо лишь ударить по подпруге. А если подобраться к ним близко, любому из этой троицы будет сложно замахнуться мечом. Но сперва нужно разобраться с Байяром, его дружки сами унесут ноги, лишившись главаря».

Ситуация стала настолько неловкой, что старший из рыжеволосых братьев нервно прочистил горло. Он был коренастым, с пухлыми, бледными, веснушчатыми руками, которыми он намертво вцепился в поводья.

– Мика, – произнес он на диалекте Долины и мотнул головой в сторону нижнего луга. – Довольно. Поехали отсюда. Мы опаздываем на охоту.

– Подожди, Мифис, – Байяр буравил взглядом Танцующего с Огнем. Черные глаза так и сверкали на бледном лице. – Тебя же зовут Хайден? – он назвал горца так, как его звали в Долине. – Верно? Это имя полукровки, ведь у тебя нет отца.

– Так меня называют в Долине, – ответил юноша, не дрогнув и вновь вскинув подбородок. – Мое настоящее имя – Танцующий с Огнем.

– Хайден – чародейское имя, – пробормотал Байяр. Его пальцы теребили тяжелый амулет на шее. – Как ты смеешь…

– Я ничего себе не позволяю, – оборвал мага горец. – И вообще, не понимаю, о чем ты говоришь. Я – из племени Марисских Сосен. К чему мне прозвище проклинателя?

«Интересно… – подумал Хан. Он смотрел то на одного, то на другого. – Иногда члены племени действительно использовали в Долине другие имена. Но откуда чародею вроде Мики Байяра знать, как называют Танцующего с Огнем?»

Лицо Байяра залилось краской. Ему понадобилось время, чтобы придумать ответ.

– То есть ты заявляешь, Хайден, – протянул чародей, – что, возможно, сам себе отец. Значит, ты и твоя мать…

Рука горца резко взлетела вверх, но Хан успел оттолкнуть оружие с траектории полета, и нож застрял в стволе дерева.

Взгляд горца пылал от ярости. Хан понял, что другу необходимо остыть. Если они убьют чародея, друга королевы, – у них будут крупные неприятности.

Заклинатель Байяр на мгновение замер, как будто не мог поверить в только что происшедшее. А потом его лицо перекосилось от злобы. Чародей властно протянул правую руку к горцу, а левой взялся за свой амулет. Губы парня шевелились: он произносил заклинание на древнем языке, однако теперь речь Байяра была невнятной и сбивчивой.

– Мика! – воскликнул один из его рыжеволосых спутников – самый юный из троих, с гербом рыси на накидке – и подвел свою лошадь ближе. – Успокойся! Он того не стоит. Одно дело – пожар. А если узнают, что мы…

– Помолчи, Аркеда! – огрызнулся Байяр. – Я собираюсь научить низкородного грибожуя уважать избранных.

Мика был раздражен тем, что его прервали. Сосредоточившись, он продолжил читать заклинание.

«Называется, попробуй помирить кого-то и посмотри, к чему это приведет», – подумал Хан. Он достал лук и нацелил стрелу Байяру в грудь.

– Эй, Мика! – привлек к себе внимание Хан. – Как тебе такое? Умолкни – или я выстрелю.

Байяр с удивлением взглянул на Хана, словно увидел его впервые. Однако чародей сразу сообразил, что будет мертв прежде, чем закончит заклятие, поэтому оставил амулет и вскинул руки вверх.

При виде стрелы Хана Мифис и Аркеда опустили ладони на рукояти мечей. Но Танцующий с Огнем мигом натянул тетиву своего лука, и братьям пришлось поднять руки, как и Мике.

– Весьма разумно, – одобряюще кивнул Хан. – Я полагаю, стрелы разят быстрее проклятий.

– Ты хотел убить меня! – выкрикнул Байяр, посмотрев на горца. Похоже, его удивила мысль, что кому-то в голову могла прийти подобная идея. – Ты знаешь, кто я? Мой отец – верховный чародей, советник королевы! Когда он узнает, что ты собирался…

– Почему бы тебе не вернуться на гору Серая Дама и не пожаловаться ему прямо сейчас? – предложил Танцующий с Огнем, пожимая плечами, и кивком головы указал ему направление. – Это не твои владения. Уезжай! Покинь наши земли немедленно!

Но Байяру совершенно не хотелось выглядеть слабаком перед своими приятелями.

– Имейте в виду, что дорога с горы – долгая, – тихо вымолвил чародей. Пальцы заклинателя снова коснулись амулета. – Всякое может случиться по пути.

«Кровавые кости!» – Хан встревожился. На него столько раз нападали на улицах и переулках Феллсмарча, что он успел прекрасно изучить повадки завзятых хулиганов. Сейчас он без труда узнавал их замашки в поведении Байяра. Заклинатель причинил бы им вред, если бы мог. И он не стал бы при этом играть честно.

Хан не опустил лук и движением подбородка указал на чародея.

– Сними свою проклятую штуковину! – приказал Хан. – И брось ее на землю!

– Ты серьезно? – Байяр дотронулся до демонического амулета на витой цепи.

Когда Хан утвердительно кивнул, заклинатель замотал головой.

– Нет, ты, должно быть, шутишь, – сердито прорычал он, крепко обхватывая пальцами подвеску. – Ты знаешь, что это такое?

– Догадываюсь, – ответил Хан и опять нацелил стрелу на Байяра. – Снимай его и бросай на землю!

Мика молча застыл в седле.

– Ты не сможешь использовать его. Не сможешь! – Взгляд мага переместился от Хана к Танцующему с Огнем. – Если вы хотя бы дотронетесь до него – вас испепелит на месте.

– А мы все же рискнем, – невозмутимо ответил горец и подмигнул Хану.

Глаза заклинателя сузились.

– Вы не более чем обычные воришки! – с издевкой произнес он. – Мне следовало догадаться об этом раньше.

– Подумай хорошенько, – парировал Хан. – Какая мне польза от колдовского мусора? Мне просто не хочется оглядываться через плечо по пути домой.

Аркеда наклонился к Байяру и громко зашептал на языке Долины:

– Лучше отдай амулет. Ты не слышал, что говорят о грибожуях? Они перережут тебе горло, кровь выпьют, а тело отдадут на растерзание волкам! Никто даже костей твоих не сыщет!

Мифис поддержал брата:

– Да. Или используют нас для ритуалов. Сожгут заживо, чтобы принести в жертву своим Богиням.

Хан стиснул челюсти, чтобы не выдать изумления и не рассмеяться. Кажется, у проклинателей были свои причины остерегаться племен.

– Тупицы! Я не могу отдать им амулет, – прошипел Байяр. – Сами знаете почему. Если мой отец узнает, что я его взял, накажут нас всех!

– Я говорил, что тебе лучше его не брать, – промолвил Аркеда. – Я твердил тебе, что взять амулет – плохая идея! Идти на такой риск только для того, чтобы произвести впечатление на принцессу Раису…

– Но я бы не стал его брать, будь нам разрешено иметь свои собственные амулеты, – возразил Мика. – Поэтому я… Чего вы уставились? – он обратил внимание на то, что Хан и Танцующий с Огнем с интересом наблюдали за ним и его спутниками, и только сейчас понял, что они знают язык Долины.

– Оказывается, я смотрю на того, кто уже попал в беду: ты угодил в яму, но почему-то изо всех сил стараешься закопаться еще глубже, – произнес Хан с издевкой. – Давай бросай амулет, Байяр.

Заклинатель посмотрел на Хана, будто только заметил его.

– А ты даже не из племени. Кто ты вообще такой?

Хан решил, что не стоит выдавать свое имя врагу.

– Люди зовут меня Шив, – нашелся он. – Я – главарь банд Южного моста.

– Шив, говоришь… – чародей вновь собирался посмотреть на Хана, но его взгляд скользнул мимо, устремившись вдаль. – Странно. Очень странно… Звучит как… – и его голос оборвался.

Может, заклинатель потерял ход мыслей?

Хан снова прицелился из лука. Капля пота стекла по спине между лопаток. Хан старался придумать, как поступить в случае, если Байяр не сдастся. Но ничего пока не приходило ему в голову.

– Я досчитаю до пяти, – проговорил Алистер. Выражение его лица стало жестким и наглым, как у парня, состоящего в уличной банде. – А затем пущу стрелу тебе прямо в глотку. Раз…

Мика в ярости стянул с себя цепь и швырнул амулет на землю. Подвеска звякнула, ударившись о камни.

– Давайте попробуйте поднять талисман! – заклинатель наклонился в седле. – Что, трусите?

Хан отвел взгляд от Байяра и воззрился на проклятую вещицу. Он лихорадочно размышлял, стоит ли верить чародею.

– Чего вы ждете? Уезжайте отсюда! – скомандовал Танцующий с Огнем. – И хорошенько подумайте над тем, как потушить пожар. Если вы ничего не сделаете, поверьте мне на слово: королева не будет рада тому, что вы здесь устроили! Даже если поджог был ее личной просьбой.

Байяр оскалился, но промолчал и глянул на горца в гневе. Затем развернул коня и вонзил шпоры ему в бока, отправив скакуна галопом вниз по склону, будто и впрямь хотел нагнать разноцветные огненные всполохи.

Аркеда посмотрел заклинателю вслед, после чего взглянул на горца и покачал головой.

– Вы глупцы! Как он погасит пожар без амулета? – он тоже развернул лошадь и вместе с братом последовал за Байяром, но чуть более спокойной иноходью.

– Надеюсь, он свернет себе шею, – проворчал Танцующий с Огнем, глядя вслед троице чародеев.

Хан выдохнул, опустил лук и повесил его через плечо.

– А что значила болтовня о твоем имени? Ты встречался с Байяром раньше?

– Где я мог видеть этого проклинателя? – Танцующий спрятал лук в колчан.

– Но почему он говорил о твоем отце? – настаивал Хан. – Разве ему известно, что…

– Да почем мне знать! – скривился Танцующий с Огнем и недовольно поджал губы. – Ладно, забудем об этом. Пойдем!

Похоже, друг не намеревался откровенничать. «Ну и пусть», – подумал Хан. Ему не на что было обижаться. У него самого было полно секретов.

– Как поступим с магической штуковиной? – Одинокий Охотник опустился на корточки и с опаской уставился на украшение. – Как думаешь, он соврал? – Хан поднял глаза на горца, который стоял на безопасном расстоянии от подвески. – Когда говорил, что амулет нужен для того, чтобы потушить пожар?

– Оставь его там, где он лежит, Хан! – взволнованно посоветовал Танцующий с Огнем. – Давай уйдем отсюда поскорее.

– Черноволосый слишком уж не желал с ним расставаться, – не сдавался Алистер. – Должно быть, штуковина имеет большую ценность.

Хан был знаком с людьми, которые торговали на Тряпичном рынке всякими магическим вещицами и прочими безделушками. Юноше иногда приходилось иметь с ними дело – в то время, когда он еще промышлял на улице. Продав амулет, он бы смог оплатить жилье на год вперед.

«Ты не вор, Хан. Больше не вор». – Если бы он повторял это почаще, возможно, в конечном итоге убедил бы себя. Но он не мог просто оставить амулет здесь. В подвеске крылось нечто зловещее и одновременно притягательное. От украшения исходила энергия могущества, подобная жару от печи в холодный день. Хану даже на миг показалось, будто амулет на самом деле нагрелся.

Юноша осторожно поддел палкой витую цепь медальона и поднял вещицу с земли. Подвеска тут же начала раскачиваться и вращаться, отражая лучи солнечного света. Хан разглядывал украшение, зачарованный его красотой. Змея из полупрозрачного зеленого камня с кроваво?красными рубинами на месте глаз извивалась кольцами вокруг посоха, увенчанного ослепительным округлым бриллиантом. Никогда раньше не встречались ему камни такого размера.

Хан разбирался в драгоценностях и мог с уверенностью утверждать, что данное изделие создал мастер высочайшего уровня, да и использовал этот ювелир наверняка самые лучшие материалы, имеющиеся в его распоряжении. Однако магические свойства этого шедевра в сотни раз превышали полную стоимость драгоценных камней амулета.

– Что ты намерен с ним делать? – неодобрительно спросил у друга Танцующий с Огнем.

– Еще не знаю, – признался Хан. Он не мог отвести глаз от вращающегося медальона.

– Спрячь его в ущелье, – посоветовал Танцующий. – Байяр взял амулет без разрешения. Пускай сам и объясняет своему отцу, куда он подевался.

Но разве можно было оставлять такую опасную вещь? А вдруг амулет найдет кто-нибудь еще? Например, ребенок из поселения?

Хан вытащил из сумы отрез кожи и расстелил его на земле. Положил амулет в середину, аккуратно его завернул и спрятал на самое дно.

При этом юношу не переставал мучить вопрос: как такое вообще могло произойти? Каким образом они победили в противостоянии с заклинателями? И что за связь была между чародеями и Танцующим с Огнем?

Возможно, произошедшее было всего лишь первым звеном в длинной череде неудач. Проблемы всегда находили Хана, как бы старательно он их ни избегал.









Глава 2

Нежданные последствия


Раиса нетерпеливо поерзала в седле, внимательно посмотрела по сторонам и прищурилась от яркого солнечного света, заливавшего тропу.

– Прекрати щуриться, Раиса! – тут же произнесла ее мать привычным недовольным тоном.

Эта реплика входила в список любимых фраз королевы, которые она использовала при общении с дочерью. Сюда же можно было причислить: «Сядь прямо!», «Куда ты собралась?» и оклик, подходящий на все случаи жизни: «Раиса ана’ Марианна!»

Раиса приложила ладонь к глазам и продолжила вглядываться вдаль.

– Поехали! – воскликнула она. – Они должны были встретить нас здесь еще полчаса назад! Если они опаздывают, мы вовсе не обязаны их ждать. Мы тратим время впустую.

Лорд Гаван Байяр подвел своего скакуна поближе к Искорке, на которой восседала Раиса, и осторожно взялся рукой за поводья.

– Прошу вас, ваше высочество! Пожалуйста, подождите еще пару минут! Мика сильно расстроится, если пропустит охоту. Он ждал всю неделю!

И статный верховный чародей одарил Раису неотразимой улыбкой, в которой сквозила еле уловимая снисходительность взрослого, вразумляющего маленького ребенка.

«Значит, Мика с нетерпением ждал охоты? – подумала Раиса. – Но разве его желание может сравниться с моим! Мог бы и не опаздывать, если бы хотел поохотиться! Наверное, он еще злится из-за прошлого вечера и поэтому заставляет нас ждать. Конечно. Мика Байяр не привык, чтобы ему отказывали».

И Раиса легонько пришпорила Искорку. Лошадь тряхнула головой, заставив чародея выпустить поводья. Сама же Искорка фыркнула и принялась гарцевать на месте, боясь поскользнуться на влажной листве. Ей, как и хозяйке, не терпелось пуститься в путь.

– Я тоже часто опаздываю, – подала голос Меллони, младшая сестра Раисы. – Полагаю, нам следует проявить терпение, – добавила она, подгоняя своего пони.

Раиса бросила на Меллони испепеляющий взгляд, отчего та закусила губу и, надувшись, отвернулась.

– Мика, вероятно, потерял счет времени, – поддержал девушку лорд Байяр, пытаясь управиться со своим могучим жеребцом. Легкий ветерок шевелил копну седеющих волос – золотисто-рыжих, как и у большинства чародеев. – Вы ведь знаете мальчишек!

– В таком случае подарите Мике карманные часы на грядущий день Именования! – съязвила Раиса, невольно копируя материнские интонации, когда королева восклицала: «Раиса ана’ Марианна!»

«Мне все равно!» – подумала принцесса. Она уже достаточно натерпелась, сидя взаперти в замке Феллсмарч с самого дня солнцестояния. За целых три года принцесса пропустила столько занятий, что с недавних пор ей пришлось срочно изучать множество совершенно бесполезных – по крайней мере, с ее точки зрения – дисциплин.

– Леди должна уметь любезно общаться с каждым, вне зависимости от возраста собеседника и его положения в обществе, – поучали ее наставники. – Хозяйка дома обязана следить, чтобы все гости за столом принимали участие в беседе. А вам, ваше высочество, необходимо быть очень внимательной. Не стоит касаться нелицеприятных тем: к примеру, обсуждения государственных дел и вопросов, сеющих рознь и распри. Поэтому для удобства темы светской беседы можно подготовить заранее.

«Допустим, леди надо вести себя согласно этикету. А обязаны ли джентльмены поступать подобным образом? – задавалась вопросом Раиса. Требуется ли от них строгое соблюдение правил?»

Раиса сильно изменилась за три года пребывания в поселении Демонаи. И королева уже не была прежней. Теперь между ней и дочерью постоянно вспыхивали ссоры.

Отец принцессы, рожденный в племени, всегда сглаживал семейные конфликты. К сожалению, сейчас он был в отъезде, а Марианна продолжала обращаться с дочерью как с несмышленым ребенком.

До ушей Раисы долетали слухи, которые роились вокруг королевы. Некоторые считали, что она не особо интересуется вопросами государственной казны и проявляет легкомыслие в делах, связанных с королевской властью и наследованием. Другие твердили, что она слишком прислушивается к мнению верховного чародея и Совета с горы Серая Дама. Но сколько же лет множились эти сплетни? Может, Раиса начала замечать их только потому, что стала старше?

А может, виной всему было влияние Елены, бабушки Раисы? Старейшина поселения Демонаи не стеснялась открыто высказывать свои соображения касательно политики Долины и возрастающей власти чародеев.

Так или иначе относительная свобода Раисы в поселении Демонаи закончилась. И все в замке Феллсмарч доставляло принцессе мучения! Раиса с трудом надевала узкие чулки и тесные вышитые туфельки, однако ничего не поделаешь – так было принято при дворе! А какой невыносимый зуд вызывали многочисленные складки пышных девичьих платьев, в которых она потела на торжественных приемах. И все это заставляла ее носить мать.

Раиса приближалась к дате своего совершеннолетия: девушке вот-вот должно было исполниться шестнадцать. Увы, находясь в замке, она выглядела как ходячий свадебный пирог.

Но только не сегодня. Нет. Сегодня принцесса облачилась в охотничий костюм: на ней были обтягивающие кожаные штаны и сапоги, изготовленные в племени. Сверху Раиса накинула доходившую до бедер куртку для верховой езды мужского покроя. На плече у нее висел лук, а колчан со стрелами был вложен в чехол, притороченный к седлу.

Когда Раиса вывела Искорку из конюшни, лорд Байяр окинул принцессу цепким взором и повернулся к королеве, чтобы посмотреть, какова будет материнская реакция.

Марианна поджала губы и глубоко вздохнула, но, вероятно, решила, что уже поздно заставлять дочь идти переодеваться. А Меллони, разумеется, не вызвала никаких нареканий. На ней были элегантный жакет для верховой езды и пышная юбка-штаны, доходившая до пят.

Младшая сестренка Раисы была зеркальной копией королевы. Меллони унаследовала светлые волосы Марианны, ее молочно-фарфоровую кожу и, похоже, вскорости могла потягаться с ней ростом. Миниатюрная же Раиса своими темными локонами, изумрудными глазами походила на отца.

И вот сейчас они здесь, одетые подобающим образом, с нетерпением ждут начала охоты в такой прекрасный солнечный день… и должны бездарно тратить время, ожидая неторопливого Мику Байяра и его кузенов.

Мика оказался лихим наездником, воинственным и искусным охотником. Черноволосый юноша был на год старше Раисы, и по нему сохли все придворные девицы.

После того как Раиса вернулась в Феллсмарч, Мика начал ухаживать за ней столь пылко и напористо, что, в конце концов, она сдалась. Конечно, близость между принцессой и чародеем была строго запрещена, что сделало их роман еще ярче. В замке Феллсмарч даже у стен были глаза и уши, но влюбленным удавалось находить потаенные места, где их никто не мог увидеть. Раиса таяла в объятьях Мики, а его поцелуи одурманивали.

Но принцессу влекло к юноше и по другой причине. Мика обладал грубоватым и циничным остроумием, не характерным для высшего общества, к которому они оба принадлежали с рождения. Мика заставлял ее смеяться. Но не в последние несколько дней.

Раиса понимала, что заводить с ним отношения – рискованно. Ну и что с того? Так она выражала протест против матери и придворных условностей, которые ограничивали ее свободу. Правда, она никогда не перегибала палку в бунтарстве. Раиса не была ветреной, как, например, Мисси Хаккам. Мисси ради примитивного стишка и поцелуя за ушком могла забыть о девичьей добродетели и чести.

Но терпение не являлось сильной стороной Мики Байяра. Упрямый нрав парня и стал причиной ссоры, случившейся накануне.

Принцесса не могла дождаться, когда отправится на охоту вместе с Микой, однако не намеревалась ждать его вечно. Минуты утекали, а вместе с ними и шансы на успех. Так всегда происходило в ее жизни.

Капитан Эдон Бирн и его дивизия были наготове: подчиненные капитана тихо переговаривались между собой. Эдон был капитаном королевской стражи, сию должность представители рода Бирнов занимали с незапамятных времен. Эдон настоял на том, чтобы сопровождать королевских особ на охоте – несмотря на протесты лорда Байяра.

– Ваша светлость, вы позволите мне отправить одного из моих подчиненных навстречу молодым людям? – предложил Бирн.

– Вы все могли бы нас покинуть, если бы решения принимал я, капитан Бирн, – высокомерно протянул лорд Байяр. – Королева Марианна и ее дочери находятся в безопасности. Вам и вашим воинам совершенно не нужно тянуться за нами, подобно длинному хвосту воздушного змея. Представители племени жестоки и непредсказуемы, но вряд ли осмелятся перечить мне, – и лорд дотронулся до своего амулета на случай, если капитан не понял намек.

Обращаясь к нему, чародей говорил нарочито медленно, словно считал того недостаточно понятливым и сметливым.

Сохраняя бесстрастное выражение лица, Бирн без тени смущения посмотрел на чародея в упор.

– Вы правы, ваша светлость. Но я беспокоюсь не о племени.

– Очевидно, – уста Байяра тронула слабая улыбка. – Ведь вы вместе с супругом королевы неоднократно доставляли юную принцессу Раису прямо к ним в руки.

И чародей скривился от отвращения.

Вот очередная причина, по которой Раиса недолюбливала лорда: он никогда не называл ее отца по имени, а величал Аверила Демонаи супругом королевы, словно это была обычная придворная должность, которую мог занять кто угодно. Многие представители аристократии Долины презирали отца принцессы – простого торговца из горцев, – поскольку он заключил брак, о котором они могли лишь мечтать.

В действительности королева Фелла приняла свое решение не безрассудно. Выйдя замуж за Аверила, она заручилась поддержкой племени и ослабила власть Совета. Естественно, верховного чародея не устраивал данный расклад.

– Лорд Байяр! – воздух прорезал пронзительный возглас Марианны. – Вы прекрасно осведомлены о том, что племя принимает участие в воспитании принцессы Раисы, как того требует Соглашение.

Девушка задумалась. Соглашением был мирный договор, заключенный между племенами и Советом чародеев. Он положил конец Расколу – эре хаоса и войн, когда мир едва не прекратил свое существование.

– Особе королевских кровей не подобает часто отлучаться со двора, – лорд Байяр льстиво улыбнулся королеве. – Бедняжка… Подумайте только, сколько балов, маскарадов и пышных празднеств пропустила принцесса!

«…а также уроков шитья и придворного этикета, – мысленно огрызнулась Раиса. – Ах, какой стыд!»

Капитан Бирн окинул принцессу оценивающим взглядом, будто смотрел на лошадь, которую собирался купить на рынке.

– Как по мне, ее светлость совсем не кажется неподобающе одетой, – произнес он с привычной прямотой. – И ездит верхом, как воин из Демонаи.

Это было лучшей похвалой, которую Раиса могла услышать от капитана. Приободрившись, она еще больше выпрямила спину и крепко ухватилась за поводья.

Марианна положила ладонь на запястье капитана.

– Вы всерьез полагаете, что охота таит в себе угрозу, Эдон?

Королева всегда стремилась положить конец всяческим разногласиям. По мнению Раисы, это напоминало поспешное наложение повязки на созревший гнойник, готовый вот-вот прорваться.

Бирн уставился на руку королевы, после посмотрел Марианне в глаза. Грубые черты его лица смягчились.

– Ваше величество, я понимаю, что вы очень любите охоту. Но если вы пожелаете подняться в горы за оленями, лорд Байяр не сможет отправиться с вами. Приграничные районы полны беженцев. Они готовы на все, лишь бы прокормить свои голодные семьи. И там много солдат из армии наемников: они предпочитают выбирать горные тропинки, чтобы попасть в свой лагерь. Да, похоже, Арденские войны никогда не закончатся… Поэтому королева Фелла станет для них ценной добычей.

– Вы только об этом тревожитесь, капитан Бирн? – дерзко спросил Байяр, выпятив подбородок.

Но Бирн даже не моргнул.

– А о чем еще мне переживать, мой лорд? Может, вы меня просветите, ежели пожелаете?

– Полагаю, нам пора, – Марианна решительно тряхнула головой. – Мика с кузенами догонят нас без труда.

Лорд Байяр покорно кивнул. Но физиономия чародея снова перекосилась, будто он хотел проглотить всех присутствующих заживо.

«Мике еще попадет за опоздание», – подумала Раиса и пришпорила Искорку.

Бирн повел своего гигантского жеребца рядом с лошадью принцессы, остальные держались чуть позади.

Их путь лежал через предгорья. Раиса любовалась плодородными лугами, усыпанными звездочками седмичника и лютиками. Краснокрылые черные дрозды жадно срывали горошины прошлогодних семен. Принцесса с упоением художника разглядывала пейзаж, стараясь не упустить ни единой детали.

Бирн также поглядывал по сторонам, но по иной причине. Ослабив поводья, он сосредоточенно всматривался в рощицы, тянущиеся вдоль дороги. Солдаты Бирна рассредоточились по окрестностям, чтобы обеспечить королеве и ее дочерям полнейшую безопасность во время предстоящей охоты.

– Кстати, когда Амон вернется домой? – спросила Раиса у мрачного капитана: она решила опробовать навыки общения, которыми она с усердием и столь долго обучалась в замке.

Бирн повернулся к Раисе:

– Мы ожидаем возвращения Амона со дня на день, ваше высочество. Из-за военных действий в Ардене он был вынужден выбрать длинный путь – в обход Оденского брода.

Минуло уже более трех лет с тех пор, как Раиса видела Амона – старшего сына капитана. Возвратившись в день солнцестояния из поселения Демонаи, девушка узнала, что Амон отправился во Вьен – военную школу в Оденском броде. Он намеревался пойти по стопам отца, и юный возраст не был тому помехой.

Раиса и Амон дружили с раннего детства, несмотря на разницу в происхождении. При дворе было не слишком много детей, что в итоге только сблизило их обоих.

Без Амона замок Феллсмарч показался Раисе опустевшим и унылым. Но у нее не было времени предаваться тоске.

«Когда я взойду на престол, то мои друзья всегда будут рядом со мной», – думала Раиса. Это стало одним из главных пунктов в ее списке королевских намерений.

А сейчас Амон самостоятельно преодолевал сотни миль, чтобы вернуться домой! Раиса завидовала Амону. Даже в племени ее всегда сопровождала охрана. Интересно, каково это – прокладывать путь самостоятельно? Спать когда и где вздумается? Когда каждый день может обернуться потрясающим рискованным приключением?

Спустя полчаса процессия повернула на запад. Теперь лошади шли рысью по тропе, которая очерчивала границы долины. Внизу, в нескольких десятках метров, грохотали водопады реки Дирн.

Позже путники очутились в узком ущелье. Стало гораздо прохладнее: слева и справа вздымались каменные стены. Раису внезапно охватила тревога. Дрожь пробирала до костей, будто тоненькая нить ее драгоценной жизни оказалась зажата между невидимыми грубыми пальцами.

Искорка фыркнула и дернула головой так резко, что ее хозяйка едва не выпустила поводья. Здесь было сумрачно, горы превратились в изломанные силуэты. Вдруг Раиса поежилась и похолодела: в воздухе возникли темные тени, принявшие облик волков. Вскоре призрачные хищники замельтешили перед глазами Раисы. Они окружили ее, широко открывая свои громадные пасти с длинными языками.

Серые волки были символом королевского рода.

Принцесса зачарованно смотрела на призрачную стаю. Неожиданно перед ее взором мелькнула крупная серая голова. Ярко сверкнули янтарные глаза, блеснули острые, как бритва, клыки, а через мгновение видение исчезло.

Говорили, что волки являются наследным королевам в переломные моменты: они предвещают либо серьезную опасность, либо ошеломительный успех. Никогда ранее Раиса не видела их, и неудивительно, ведь она еще не была королевой.

Принцесса повернулась к матери. Марианна смеялась над шуткой лорда Байяра. Она не заметила ничего необычного.

Если бы Раиса ехала сейчас со своими друзьями из Демонаи, они бы внимательно выслушали ее. И сказали бы, что это дурной знак, и таких видений следует опасаться, как клубка ядовитых змей, вытащенных из гнезда. И они наверняка выдвинули бы дюжину догадок о том, что это может означать.

Так или иначе, но принцесса принадлежала к династии Серого Волка, и потому обладала даром предвидения. Подобный дар считался почетным.

Чей-то голос прервал ее мысли.

– Вы хорошо себя чувствуете, ваше высочество?

Вздрогнув, Раиса посмотрела в серые, как зимнее небо, глаза Бирна. Капитан взял Искорку за уздечку и склонил голову, чтобы расслышать ответ принцессы.

– Да… Я… – забормотала Раиса, в кои-то веки не находя слов.

Ей хотелось сказать: «Капитан Бирн, меня не оставляет чувство, что нам грозит опасность?» или «Вы, случайно, не видели никаких волков?»

Но даже если он воспримет ее слова всерьез, чем он сможет помочь?

– Я в порядке, – ответила Раиса. – Просто немного проголодалась.

– Не желаете ли печенья? – предложил Бирн и начал рыться в седельной суме. – Я положил его в…

– Благодарю вас, вы очень добры, – выпалила Раиса. – Но у нас намечается привал, не так ли? Ждать осталось совсем недолго.

Ущелье вывело охотников на живописный суходольный луг. Олени паслись здесь еще неделю назад, но теперь стадо куда-то запропастилось. Весной олени обычно поднимались в горы, но охотникам следовало соблюдать осторожность. Даже лорд Байяр присмирел. Они и так приблизились к запретным землям практически вплотную.

Было уже за полдень, и путники решили отдохнуть на лугу, неподалеку от выхода из каменистого ущелья. Все было обставлено с королевским размахом: на изысканных тканых скатертях красовались серебряные блюда с холодной дичью, сыром и свежими фруктами, рядом стояли бутыли с вином и яблочным сидром.

Все с аппетитом принялась за еду, кроме двух солдат Бирна: те отправились на поиски оленьего стада.

Но Раисе не хотелось есть. Она уселась на плоский камень, обхватив колени руками. Принцессу не покидало гнетущее чувство, которое буквально прижимало ее к земле.

Ей даже показалось, что уже начало смеркаться. Солнце больше не заливало луга и горы теплыми лучами. Принцесса пыталась прогнать из головы призрачную стаю, но волки будто вновь и вновь прокрадывались обратно.

Чтобы развеяться, девушка кинула взгляд на лиственный шатер и посмотрела на небо. На юге небосвод был чистым, а над горами посерел: наверное, от тумана. Солнечный диск тускло сиял в сизой дымке. В нос Раисе ударил запах жженых листьев.

– Где-то пожар? – произнесла она, не адресуя вопрос никому конкретному. Ее голос прозвучал тихо, и она не думала, что его кто-то услышит.

Но капитан Бирн тут же вскочил и направился к луговой лощине. По пути он не отрывал взгляда от горных склонов.

Сперва Бирн, нахмурившись, долго изучал небо, после чего покосился на лошадей. Те фыркали и топтались на месте, стоя на привязи.

Дурное предчувствие Раисы усиливалось с каждой минутой. Воздух с трудом попадал в легкие, и принцесса закашлялась.

– Готовьте лошадей, – приказал Бирн, и его подчиненные принялись быстро собирать пустые блюда и свертывать скатерти.

– Почему бы нам не побыть здесь подольше, Эдон? – мечтательно проговорила королева Марианна, подняв кубок с вином. – Я чувствую себя замечательно! И ничего страшного не произойдет, если мы не добудем оленя, не так ли?

Лорд Байяр, сидевший возле Марианны, встал и почтительно склонился перед королевой.

– Ваше величество, мы находимся возле земель племени. Я не смогу подняться высоко в горы, не нарушив Соглашение. Однако принцесса так хотела поохотиться, что мне неловко будет ей отказывать… Осмелюсь предложить вам некоторое соображение на этот счет. Пусть капитан Бирн загонит оленя для ее высочества. А я останусь здесь и позабочусь о вашей безопасности, – добавил он.

Раиса буравила взглядом мать и чародея. Под кронами деревьев было расстелено мягкое покрывало. На нем, изящно скрестив лодыжки, восседал статный лорд. Длинные пальцы усыпали перстни с драгоценными камнями и печатками. Белокурая Марианна казалась хрупкой невесомой красавицей даже в наряде для верховой езды, а ее щеки заливал девичий румянец.

Зрелище напоминало Раисе картины из семейной галереи – когда некий сюжет наводит на мысли, что происходило до и что случится после.

– Я побуду с тобой, мама, – заявила Раиса, присев на край покрывала. Девушка посмотрела в глаза верховному чародею, инстинктивно ощущая, что они стали лютыми врагами.

Но почему, почему тут нет ее отца?

Солдаты навьючивали лошадей, которые беспокойно били копытами. Капитан Бирн решительно приблизился к Марианне и склонил голову.

– Ваше величество, я думаю, нам нужно возвращаться обратно. Я чувствую гарь. И огонь может добраться сюда очень скоро.

– Огонь? – изумился лорд Байяр и натянул кожаные перчатки. Чародей поднял с земли пригоршню отсыревшей листвы, сжал кулак, потом разомкнул пальцы и отшвырнул влажный ком в сторону. – Разве такое возможно?

– Я и сам ума не приложу, – настаивал Бирн. – Это нелепость! Но пожар разгорается. Похоже, огонь уже спускается по Ханалее. Мне приходилось видеть, как пожар настигал людей прежде, чем им удавалось от него укрыться.

– Но такое бывает только в конце лета, – возразила Марианна. – А не ранней весной.

– Верно, – закатил глаза чародей. – А вы паникер, капитан.

Внезапно королева дотронулась до руки Байяра и с тревогой посмотрела сначала на заклинателя, а затем на Бирна.

– Я тоже чувствую запах дыма, Гаван. Может, нам стоит прислушаться к словам капитана?

Пока они спорили, луг накрыл зловещий туман. Но внезапно ветер странным образом переменился – как будто сделал вдох громадный незримый монстр, – и серая дымка, которая заволакивала луг, унеслась прочь. Раиса вскочила и торопливо бросилась к рощице: она хотела разглядеть Ханалею. Принцесса увидела багряное облако, вздымающееся в небеса. От земли поднимался пламенный вихрь разноцветных всполохов – огненный смерч высотой около двух десятков метров. Раиса уже слышала треск пылающих смолистых сосен – хриплый рев пожара.

Это смахивало на кошмар, когда пытаешься, но никак не можешь проснуться.

– Капитан Бирн! – Голос принцессы казался таким тихим на фоне гула пожара! Она указала рукой на пламя: – Смотрите туда!

Неожиданно из-за деревьев выбежала дюжина перепуганных оленей. Стадо молниеносно пересекло луг и помчалось в ущелье, не обращая внимания на королеву и ее свиту.

Раиса снова услышала ровный перестук копыт, и через мгновение на лугу появились трое парней на скакунах. Взмыленные кони косились на людей обезумевшими глазами. Впрочем, и сами всадники выглядели не намного лучше.

– Он надвигается! Прямо на нас! Лесной пожар! Бежим! – прокричал самый рослый из них.

Раисе потребовалось некоторое время, чтобы узнать в юноше с перепачканным сажей лицом самоуверенного и саркастичного Мику Байяра.

Но это был он – припозднившийся Мика со своими кузенами Аркедой и Мифисом.

Королева мигом позабыла о послеполуденном отдыхе на лугу – как и все остальные.

– Мика? – лорд Байяр вытаращил глаза. – Как?.. Что?.. – Раиса впервые видела, чтобы чародей настолько неясно выражал свои мысли.

– Мы поднимались вам навстречу и заметили пожар, – Мика хватал ртом воздух. Его грязное лицо побледнело, а измочаленные от пота волосы свисали вдоль щек длинными прядями. Руки были покрыты глубокими порезами, а на правом предплечье виднелось нечто вроде ожога. – Мы… Мы пытались потушить его, но…

Бирн подвел к королеве ее лошадь по кличке Тень.

– Ваше величество, быстрее! – одной рукой капитан удерживал Тень за уздечку, а другой помогал Марианне забраться в седло.

– Будьте осторожны, – предостерег Бирн. – Держитесь крепче. Лошади в панике.

Раиса оседлала Искорку и зашептала ей на ухо ласковые слова, чтобы успокоить.

Опушка леса, раскинувшегося неподалеку, уже пылала вовсю. Языки пламени жадно лизали кроны деревьев.

Огонь, как обезумевший, мчался вниз по склону, прямо к своим новым жертвам. И он распространялся куда быстрее, чем это было возможно. Влажная весенняя земля не могла его задержать. Горячий воздух обжигал легкие Раисы, и она прикрыла рот и нос рукавом.

Лорд Байяр на миг оцепенел. Прищурившись, он посмотрел сперва на Мику, потом на Аркеду и Мифиса и наконец уставился на надвигающееся пламя. Схватил свою лошадь за поводья и ловко запрыгнул в седло. Подъехав ближе к юноше, вцепился пальцами в плащ сына, подтянув Мику к себе – так, что их лица оказались в паре сантиметров друг от друга. Парень кивнул: он был до смерти перепуган. Лорд разжал ладонь, вдавил шпоры в бока скакуна и понесся прочь, позволяя Мике поразмыслить над тем, что будет лучше – последовать за отцом или сгореть заживо.

Раиса недоумевала. Неужели верховный чародей недоволен тем, что Мика не сумел потушить пожар самостоятельно? Парень обладал силой, но у него даже не было амулета, не говоря уж об обучении в академии.

– Ваше высочество! Поторопитесь! – прокричал Бирн.

Раиса встрепенулась, пришпорила Искорку, и та поскакала к устью ущелья.

Правда, решение о том, чтобы укрыться в ущелье, вызывало у Раисы смешанные чувства.

Конечно, угли здесь не сыпались на голову, но обжигающий раскаленный ветер бушевал, зажатый в каменных стенах. Дым был настолько густым, что Раиса с трудом могла рассмотреть очертания лошадей своих спутников.

Ветер так и ревел в ушах, но девушка смогла услышать надрывный людской кашель и конское ржание.

К счастью, ущелье оказалось более-менее прямым и никто не заблудился, но принцесса переживала, что они задохнутся раньше, чем доберутся до выхода.

Бирн дожидался Раису.

– Спускайтесь и идите пешком, ваше высочество! – выкрикнул он. – У земли воздух чище! Обязательно крепко держите поводья, – и капитан снова занял свое место в колонне.

Раиса слезла с Искорки, намотала кожаные поводья на запястье и едва не рухнула на каменистый берег горного ручья. Бирн был прав: здесь дышалось легче. Девушка чувствовала, что кожа на лице истончилась и стала сухой, как у зажаренной на вертеле куропатки.

Искушение упасть на колени и окунуть лицо в воду было непреодолимым, но Бирн неустанно подгонял колонну вперед. Пока они двигались к выходу, дышать становилось все труднее. Спертый едкий воздух обжигал глаза, и из-за выступивших слез Раиса едва различала спины своих спутников.

Когда девушка протерла глаза, то обнаружила, что ее опять окружила призрачная волчья стая. Хищники увеличились в размерах, сравнявшись ростом с пони. Серые спины с ощетинившейся шерстью доходили принцессе до плеч. Волки сгрудились вокруг принцессы, рыча и лязгая челюстями. Невыносимая вонь, исходящая от зверей, была не лучше тошнотворного дыма. Волки касались кожи Раисы густой шерстью и отталкивали ее прочь с тропы.

– Ханалея, помилуй! – прошептала она.

Но никто ничего не замечал. Были ли это галлюцинации или, может, настоящие волки, вынужденные вместе с ними спасаться от пожара? Мысли Раисы настолько сосредоточились вокруг хищников, что она чуть не налетела на Мику, который внезапно остановился.

Волки растворились в клубах дыма.

Принцесса услышала, как где-то рядом неистово ругается капитан. Сунув поводья Искорки в руки Мике, девушка направилась к Бирну. Впереди забрезжил свет. Неужели они вот-вот окажутся снаружи?

– Не двигайтесь, ваше высочество! – закричал Бирн, отталкивая ее и загораживая выход из ущелья.

Однако Раиса успела увидеть пламя пожара. Огонь разгорелся с новой силой. Гору заволокло дымом, склоны окрасились багровым и черным.

Они угодили в ловушку.

– Слушайте все! – разнесся по ущелью голос Бирна. – Я хочу, чтобы вы спустились к реке. Идите туда и старайтесь погрузиться как можно глубже!

К нему пробился Гаван Байяр.

– Что случилось? – потребовал он объяснений. – Почему мы стоим?

Бирн отступил в сторону, позволяя чародею посмотреть самому. Несколько мгновений лорд изумленно взирал на неистовое пламя. Развернувшись, он воскликнул:

– Мика! Аркеда и Мифис! Сюда!

Трое парней поковыляли к Байяру. Они тряслись как в лихорадке, а их зубы выбивали барабанную дробь. Лорд стянул роскошные кожаные перчатки и спрятал их в карман, предварительно вынув оттуда витую серебряную цепь. Один ее конец чародей повязал на кисть своей руки, а другой – на запястье сына.

– Аркеда, возьмись здесь, а Мифис – тут, – Байяр указал братьям, где нужно держаться.

Юноши ухватились за цепь, встав между лордом и Микой. Можно было подумать, что они усмиряли ядовитую змею.

– Не отпускайте… или пожалеете, – пригрозил им чародей. – Ничего, это не продлится долго.

Байяр повернулся лицом к выходу, обхватил амулет пальцами свободной руки и принялся нараспев читать заклинание.

Чародей стоял, выпрямившись во весь рост, юноши же шатались из стороны в сторону. Они задыхались и вскрикивали, как от сильнейших ударов. Рыжеволосые кузены отчаянно старались удержать цепь. Лица троих парней становились бледнее с каждой секундой, будто из них выжимали последние соки.

Капли пота выступали на висках лорда Байяра и тотчас испарялись от невыносимого жара. Заклинающий голос чародея перекрывал рев пламени, возгласы парней и сухой треск полыхающих деревьев.

Наконец пожар приутих. Всполохи, мерцая, угасали – и пламя откатилось от устья ущелья, как морская волна, оставив после себя дымящуюся пустыню. Байяр не сдавался и осыпал огонь магическими заклинаниями до тех пор, пока пламя не потухло совсем.

Прежде зеленые склоны горы обуглились, будто здесь уже наступил конец света.

Лорд замолчал, стянул с запястья цепь, взмахнул рукой, и проливной дождь обрушился с неба на окрестности. Раздалось шипение: это остывала земля.

Все с облегчением вздохнули и боязливо зааплодировали. Мика и его кузены рухнули, словно подкошенные, и лежали без движения, как марионетки, брошенные кукловодом.

Раиса упала на колени рядом с Микой и дотронулась ладонью до его мокрого лба. Юноша приоткрыл глаза и посмотрел на девушку бессмысленным взором.

– Что с ними? Они в порядке? – спросила принцесса у чародея.

Лорд Байяр окинул парней равнодушным взором.

– Они поправятся, – холодно произнес он. – Хотя осмелюсь заявить кое-что еще. Этот урок они не забудут никогда.

Раиса попыталась представить, чтобы ее собственный отец принудил ее участвовать в чародейском обряде, без подготовки и каких-либо объяснений, и не смогла. Но ведь он и не был чародеем.

Бирн выбрался из ущелья и прошел вперед. Стоя под проливным дождем, капитан отшвыривал направо и налево дотлевающие угольки.

– Удивительно, – заговорил капитан. – Я никогда не видел, чтобы пламя так быстро разгоралось, когда вокруг столько влаги.

– Лорд Байяр, – королева Марианна тоже выбежала из ущелья и стиснула руку чародея. – Вы совершили настоящий подвиг. Вы спасли наши жизни. Благодарю вас!

– Для меня честь служить вам, ваше величество, – ответил тот, стараясь выдавить улыбку, которая больше походила на судорогу.

Раиса наблюдала за Бирном. Капитан смотрел на королеву и чародея, потирая щетинистый подбородок. По его хмурому лицу было понятно, что он чем-то сильно озадачен.









Глава 3

Засада


Всю дорогу до поселения Марисских Сосен Танцующий с Огнем брел, сгорбив всегда расправленные плечи. Лицо юноши было необычайно хмурым. Вид Танцующего явно свидетельствовал о нежелании горца что-либо обсуждать. После пары неудачных попыток начать разговор Хан сдался и принялся размышлять над мучительными вопросами.

Предостережения матери – вот и все, что Хан знал о мире чародеев. Проявляется ли магический дар с самого детства или человек узнает о нем гораздо позже? Обязательно ли для чародея наличие амулета, вроде того, что сейчас оттягивал заплечную суму Хана? Должны ли чародеи учиться в школе магов или врожденная колдовская премудрость не подчиняется никаким земным законам?

И самое главное: справедливо ли то, что некоторые люди обладали странным даром, заставляющим других подчиняться. Вдобавок они могли создавать пламя, которое невозможно потушить, или, допустим, превращать кошек в ястребов? Да и вообще, можно ли верить тем жутким историям, которые рассказывали о чародеях?

Племя тоже использовало магию, но иную. Ива, мать Танцующего с Огнем, была Старейшиной поселения Марисских Сосен и слыла умелым целителем. Ива могла заставить сухую ветку зацвести и вырастить что угодно на своих садовых угодьях, а еще исцеляла при помощи рук и голоса. За ее лечебными снадобьями съезжались все, от самого Ардена.

Кроме того, племя Марисских Сосен было знаменито своими мастерами. Они изготавливали самые разнообразные вещи из кожи и металла, а также создавали магические амулеты.

А ведь этот заклинатель Мика Байяр придавал огромное значение тому, что у Танцующего не было отца. Но откуда он это узнал и почему так разволновался? По мнению Хана, другу жилось прекрасно и без отца.

Танцующий с Огнем был членом племени. Многочисленные тетки и дядья обожали его и заботились о Танцующем с первых дней жизни. А когда он подрос, двоюродные братья ходили вместе с ним на охоту. Да, племя всегда скреплялось кровными связями и давними традициями. Даже если Ива уезжала, парню всегда было где пригреться, вдоволь поесть и выспаться.

По сравнению с другом Хан мог показаться сиротой. У него были только мать и сестра: отец погиб на Арденских войнах. Они жили на Тряпичном рынке – злачном районе Феллсмарча – и делили на троих тесную комнатушку, которая располагалась прямо над конюшней.

Когда Хан думал об этом, то ему становилось ужасно жаль себя. Вот каков он – бездарь, выросший без отца, не наделенный никакими магическими способностями и безо всякой надежды на лучшее будущее. Мать частенько повторяла Хану, что он ничего не сможет достичь.

Друзья уже почти добрались до поселения, когда Хан внезапно почувствовал себя неуютно. Похоже, кто-то крался за ними по пятам. Алистер удивился: заклинатели не могли их преследовать, благоразумно покинув чужую территорию.

Хан повернулся, чтобы рассмотреть высохшие стручки с семенами, лежавшие у края тропы, и услышал чью-то поступь у себя за спиной. Спустя мгновение шаги стихли. Юноша выпрямился и двинулся дальше. Белка, сидящая на сосне, принялась цокать и цокала еще долгое время после того, как парни скрылись из виду.

Через несколько минут Хан обернулся, и ему показалось, что он различил в кустах чей-то силуэт.

Ханом овладел страх. Наверное, он ошибся, и теперь чародеи выслеживали их. По слухам, заклинатели могли превращаться в невидимок или оборачиваться в птиц, чтобы нападать на врагов с воздуха. Одинокий охотник втянул голову в плечи и покосился на друга. Танцующий, казалось, целиком погрузился в свои мрачные мысли.

Хан был не настолько глуп, чтобы позволять противнику дожидаться удобного случая. Как только приятели обогнули пологий склон холма, Хан потянул горца за рукав и оттащил прочь с тропы, увлекая за широкий ствол могучего дуба.

Танцующий выдернул руку.

– Что еще за?..

– Тс?с?с, – прошипел Хан, приложив указательный палец к губам, и жестом дал другу понять, чтобы тот не двигался.

Затем выглянул из-за дерева и осторожно шагнул на тропу. Юноша начал подкрадываться к роще: он чуял, что преследователи затаились именно там. Так и есть! Солнечные лучи озарили худощавую фигурку, облаченную в зеленую – под стать листве – одежду. Хан сделал еще один шаг вперед и, в конце концов, побежал. К счастью, сырая земля подавляла практически все звуки.

Алистер почти достиг цели, но незнакомец тоже заподозрил что-то неладное и кинулся вправо. Хан не намеревался ждать, пока чародей прочитает заклинание, и набросился на злоумышленника. Оба покатились по склону и упали в Старушечий ручей.

– Ай! – Хан ударился локтем о валун, лежавший в устье, и на миг ослабил хватку.

Противник отчаянно сопротивлялся, был скользким на ощупь… и с округлостями в совершенно неожиданных местах. Юноша замешкался, и заклинатель сумел вырваться на волю. Сам же Хан поскользнулся: вода тотчас попала ему в рот, и парень отчаянно закашлялся. Выпрямившись, Алистер протер глаза и в панике смахнул мокрые волосы со лба. Он боялся, что будет заколдован быстрее, чем успеет сделать вдох.

И тут он услышал смех. Кто-то задыхался от хохота и едва мог говорить.

– Оди-но-кий Охотник! Еще слишком холодно, чтобы плавать!

Хан обернулся. На отмели сидела двоюродная сестра Танцующего в Огне – Любопытная Птаха. Темные волосы свисали вдоль щек девушки. Намокшая льняная рубаха плотно облегала тело, тонкая ткань сильно просвечивала. Птаха без тени смущения улыбалась Хану, в ответ беззастенчиво разглядывая юношу с ног до головы.

Алистер с трудом справлялся с желанием нырнуть обратно в ледяной ручей. Он чувствовал, как пылает его лицо, и даже шея стала пунцовой. Прошла минута, прежде чем он смог заговорить.

– Птаха? – тихо вымолвил Хан.

Он сгорал от стыда. Несомненно, сейчас для Птахи начнется потеха.

– Может, тебе стоит сменить имя на Охотник за Птицами? – поддразнила его Птаха.

– О нет, – промямлил Хан, поднимая руки, будто пытался укрыться от заклинания.

– Прыгающий в Ручей? Краснощекий? – настаивала девушка.

Только этого ему не хватало! Имена тех, кто вырос в племени, постоянно менялись до того момента, пока они не достигали зрелости. Ты мог быть Плаксой в младенчестве, Бельчонком в детстве, а позже стать Метателем Камней.

Жители Долины не могли этого понять.

– Нет! – умолял Хан. – Ну, прекрати, Птаха…

– Я буду называть тебя так, как захочу, – фыркнула кузина Танцующего с Огнем.

Она поднялась и замотала головой.

– Мне по душе Охотник за Птицами. Пусть это будет нашим маленьким секретом.

Хан чувствовал себя беспомощным. И он все еще стоял в воде по пояс.

Глядя на Птаху, он подумал о том, что ей тоже бы не помешало сменить имя.

Она и Танцующий с Огнем были его друзьями сколько Хан себя помнил. Мать каждое лето отправляла его в поселение Марисских Сосен.

Хан сразу сдружился с Танцующим и Птахой. Они вместе играли: бегали по каменистым тропам Призрачных гор и сражались в бесконечных боях против воображаемых врагов.

Однажды в поселении Охотников они встретились со старым мастером и хранителем древних знаний, который настоял на том, чтобы друзья сами смастерили себе луки, а уж потом учились из них стрелять. Хан был с Птахой, когда та подстрелила своего первого оленя, и сгорал от зависти, пока не убил своего.

Именно Птаха показала ему, как надо коптить мясо, чтобы оно хранилось целую зиму и не испортилось.

В ту пору им уже исполнилось двенадцать.

Тогда они целыми днями играли в «зайцев и волка». «Зайцы» отправлялись в лес и отчаянно пытались оторваться друг от друга. Они могли прятаться в скалистых ущельях, преодолевать большие расстояния, шагая вдоль ручьев, или пробираться окольными путями через какое-нибудь высокогорное поселение, ну а «волк» должен был по очереди собрать всех «зайцев».

С Птахой оказалось приятно путешествовать. Она находила лучшие места для привалов: они защищали от непогоды и служили оборонительным укреплением. Девушка умела разжигать костер, несмотря на ветер и грозу. И она всегда знала, во что поиграть.

Много ночей они проспали рядом, деля одно одеяло на двоих.

На Осенней ярмарке Хан, Птаха и Танцующий впервые попробовали крепкий сидр. Птаху тогда стошнило, и Хану пришлось ее умывать…

Но сейчас, находясь рядом с Птахой, он чувствовал себя неловко. Девушка сильно изменилась. Когда Хан приходил в поселение Марисских Сосен, она обычно болтала с подружками. Девицы окидывали парня нахальными взглядами и перешептывались. Если Хан пытался подойти к Птахе, ее приятельницы начинали хихикать и толкаться локтями.

Некогда он держал в страхе улицы Тряпичного рынка, и местные жители старались не попадаться ему на глаза. У Хана водились и «девушки» – монеты с изображением принцессы – в общем, у главаря банды была свобода. Но по какой-то причине возле Птахи его голова всегда шла кругом. Вероятно, потому, что девушка была так чертовски хороша во всем.

Когда они были младше, борьба в ручье не подразумевала ровным счетом ничего неприличного. Теперь же каждое сказанное слово обретало множество смыслов, а каждое действие имело непредвиденные последствия.

– Птаха! Одинокий Охотник! Что случилось? Вы что, упали в ручей? – Танцующий смотрел на них с вершины склона.

Птаха стряхнула капли воды со штанин.

– Одинокий Охотник сбросил меня туда, – самодовольно ответила она брату.

– Я принял тебя за другого, – пробормотал Хан.

Птаха развернулась к нему и насупилась.

– За кого? – настойчиво поинтересовалась она. – За кого ты меня принял?

Хан пожал плечами и поплелся к берегу. Все и впрямь изменилось. Раньше, когда один из них начинал говорить, другой мог продолжить фразу друга и не ошибиться. Они могли общаться без слов. А теперь поведение Птахи стало абсолютно непредсказуемым, учитывая ее странные приступы гнева.

– За кого? – повторила девушка и нагнала Хана, явно намереваясь вытянуть из парня признание. – Ты подумал, что я – другая девушка?

– Нет, не девушка. – Хан стянул сапоги и вылил из них воду. По крайней мере, они немного отмылись от липкой грязи. – Мы встретили заклинателей на Выжженном лугу. Они спугнули оленей, вот мы и немного повздорили с чародеями. Когда я услышал твои шаги, то подумал, что за нами вслед увязался один из них.

Птаха изумленно захлопала ресницами.

– Заклинатели? – недоумевала она. – Что они здесь делают? И неужели я так похожа на чародея?

– Нет, конечно! – оправдывался Хан. – Я просто перепутал…

Он поднял голову, и их взгляды встретились. Хан громко сглотнул. Щеки Птахи стали малиновыми, и она посмотрела на брата.

– И о чем ты разговаривал с проклинателями, братец? – спросила девушка.

– Ни о чем, – буркнул Танцующий, покосившись на Хана.

– Если бы не они, каждый из нас подстрелил бы по оленю, – пришлось вмешаться Хану.

И сразу пожалел о сказанном, потому что Птаха тут же уставилась на него, подняв брови. Она часто твердила, что один олень в коптильне стоил целого стада на свободе.

– Так что произошло? – воскликнула Птаха, наклонившись к юноше. – Что-то загорелось? Я чувствовала запах дыма.

Хан и Танцующий переглянулись. Каждый из них надеялся, что друг заговорит первым.

– Заклинатели запалили лес на Ханалее, – наконец решился Хан.

– Ясно. И вы начали с ними спорить, – требовала продолжения Любопытная Птаха, переводя взгляд с Хана на брата. – Ну а потом?

– Ничего особенного не случилось. Проклинатели ушли, то есть ускакали на лошадях, – ответил Танцующий.

– Ладно! – разгневалась Птаха. – Можешь молчать, если хочешь! Мне все равно. Но тебе надо рассказать об этом Иве. Проклинатели не должны появляться на наших землях, бродить по Призрачным горам, а уж тем более – устраивать пожары.

Хан трясся от холода. Солнце спряталось, и его руки и спина покрылись гусиной кожей. Раньше в подобной ситуации он бы снял мокрую одежду и разложил ее на земле, чтобы высушить. Алистер глянул на Птаху и понял, что подобный вариант даже не рассматривается.

– Пойдемте в Марисские Сосны, – произнес Танцующий, будто прочитав мысли Хана. – Там вы и согреетесь.

На небо набежали тучи, а вершины деревьев принялись раскачиваться: подул сильный ветер. Друзья ускорили шаг, и кровь Хана быстрее потекла по венам. Он посматривал на посиневшие губы Птахи и думал о том, чтобы обнять и согреть девушку. Но это бы выглядело странно на узкой скалистой тропе. И Птаха могла снова на него разозлиться.

Когда они добрались до Марисских Сосен, местные собаки встретили их громким лаем. Стая была разномастной – короткошерстные и длинношерстные пастушьи собаки уживались с волкодавами и пятнистыми равнинными гончими, купленными на ярмарке. Следом примчались дети, привлеченные собачьим лаем. Среди них были как круглолицые малыши с правильными чертами лица, так неуклюжие подростки.

Большинство детей могло похвастать длинными темными волосами, карими глазами и медной кожей. Но среди них попадались и голубоглазые, как Танцующий с Огнем, и кудрявые, как Птаха. Жители Долины вступали в смешанные браки, а иногда заключали союзы и с золотоволосыми чародеями-захватчиками с Северных островов. Но они никогда не роднились с местными чародеями. Заклинателям уже тысячу лет было запрещено заходить на территорию Призрачных гор.

Троих друзей тотчас засыпали вопросами: изъяснялись дети на смеси общего языка и языка племени.

– Где вы были?

– Почему вы мокрые с ног до головы?

– Хан, ты к нам надолго?

– Одинокий Охотник, ты останешься на ночь в нашем доме? – несмотря на то что Хан часто бывал в Марисских Соснах, смуглые девочки на год-два младше него каждый раз осмеливались подбегать к нему и дотрагиваться до светлых волос юноши, которые так отличались от их собственных.

Птаха всегда старалась их отогнать. Вот и теперь какая-то настойчивая девочка умудрилась вырвать у Хана клок волос. Он сердито затопал ногами, притворившись, что пытается ее догнать. Девочка кинулась к подругам, и они всем скопом бросились наутек. Их смех звенел в воздухе и эхом разносился среди сосен.

– Что у тебя в сумке? У тебя есть сладости? – малышка с длинной косой вцепилась в заплечную суму Хана.

– Сегодня сладостей нет, – сердито проворчал парень. – И не трогай сумку. В ней полно огневицы.

Мысль о магическом амулете заставляла Хана прикрывать сумку рукой. Можно было подумать, что там находилась огромная ядовитая змея или хрупкий кубок.

В конце концов Хан, Птаха и Танцующий с Огнем двинулись дальше, сопровождаемые шумной толпой.

Поселение Марисских Сосен служило заставой на пути от Призрачных гор до равнинных земель. Оно было довольно крупным – здесь уже построили около ста домов. Они располагались друг от друга на изрядном расстоянии: если чья-то семья разрасталась и надо было построить новое жилье, места хватало всем.

В центре поселения возвышался Общинный дом, где проводили церемонии и устраивали шумные празднества.

Неподалеку был Дом Старейшины. Танцующий и Птаха жили там с Ивой – старейшиной поселения Марисских Сосен. У Ивы всегда гостил кто-нибудь из друзей, близких родственников и детей из соседних поселений: родители отправляли их в Сосны на воспитание.

Марисские Сосны издавна процветали за счет торговли. Удобное местоположение ценилось всеми, в том числе и жителями Долины.

Вещи, изготовленные мастерами других племен, перекочевывали именно сюда. Торговцы скупали их на ярмарках и переправляли ниже в Долину – в Арден, на юг, в Тамрон и в Феллсмарч.

С некоторых пор отношения между племенами и королевой стали напряженными, но это не уменьшило любви жителей Долины к приобретению изделий горцев. А те шили сапоги, выковывали золотые и серебряные украшения с вкраплениями самоцветов, ткали покрывала, вышивали одежду и мастерили магические предметы. Вещи, сделанные в племени, никогда не изнашивались. Они приносили удачу владельцу, и поговаривали, что их чары могли растопить самые холодные сердца.

Племя Марисских Сосен славилось лечебными снадобьями, целительством, красящими отварами и роскошными тканями. В поселении Демонаи жили воины и умельцы, делающие магические амулеты. Племя Охотников знало толк в мехах, копченостях, кожаной обуви и немагическом оружии.

В остальных поселениях изготавливали обычные немагические украшения и домашнюю утварь.

Хан сожалел, что сегодня не было ярмарки. Тогда бы никто не обратил на них внимания, и ему было бы гораздо спокойнее. Он устал объяснять, почему промок насквозь. Переступив порог Дома Старейшины, парень почувствовал облегчение: здесь он мог спрятаться от болтающих без умолку языков.

В центре горел очаг: горячий дым выходил в трубу. В воздухе витали ароматы падуба, сосны и корицы. К дому почти вплотную примыкала пристройка, служившая кухней. Хан втянул ноздрями воздух и уловил аппетитный запах тушеного мяса. У парня потекли слюнки.

У Ивы всегда было хорошо.

Дом Старейшины сам смахивал на ярмарку. Пучки сухих трав свисали с потолка. У стены выстроились бочонки, корзины и глиняные горшочки с красками, шкатулки с бусинами и перьями, а также с запасами лекарств – мазями и дюжинами горьких снадобий.

Ива использовала для своих целебных отваров растения, которые отыскивал для нее Хан.

На стенах висели шкуры животных. На некоторых были выбиты искусные узоры. Три девушки – ровесницы Хана – сгрудились возле большой шкуры какого-то зверя. Они наносили на нее краску, их головы с гладко причесанными волосами практически соприкасались.

Соседние комнатушки были отделены от главного помещения занавесями. Хан услышал приглушенные голоса. Больные и их семьи иногда оставались у Ивы ночевать, и старейшине не приходилось покидать свое жилище, чтобы ухаживать за ними.

Ива сидела в углу за ткацким станком. Валик издавал глухие звуки, когда женщина пропускала его через ряды будущего половика. Широко натянутая основа была зимней – темного цвета: такие изделия ткали всегда заранее. Половики у Ивы получались прочными и красивыми. Люди верили, что они защищали пороги их жилищ от врагов.

Птаха дрожала от холода. Девушка проскользнула в одну из комнаток, чтобы переодеться в сухую одежду.

Ива отложила челнок ткацкого станка, поднялась со скамьи и направилась к парням. Подол ее юбки подметал ковры на полу. Каким-то образом недовольство и усталость Хана улетучились, и неудачный день показался самым лучшим днем в его жизни.

Все бы подтвердили, что старейшина Марисских Сосен – красавица. Однако дело было не только во внешности. Кто-то отмечал, что кисти ее рук во время бесед порхали, как птицы. Кто-то восхищался ее голосом и сравнивал его с пением вод реки Дирн. Волосы Ивы, украшенные лентами и бусинами, спускались до пояса. Говорили, что звери выходили на опушку леса, чтобы посмотреть, как она танцует. Пение Ивы понимали животные. Ее прикосновения излечивали недуги, облегчали страдания, подбадривали павших духом и превращали трусов в храбрецов.

Но когда Хана допытывали расспросами о старейшине Марисских Сосен, ему было сложно описать ее облик. Он считал, что другой такой нет. Ива была подобна лесной нимфе…

И всегда видела в людях лучшее. Хан не мог не сравнивать ее с собственной матерью, которая вечно выискивала в сыне самое худшее.

– Здравствуй, Одинокий Охотник, – произнесла Ива. – Прошу к нашему костру, – это было ритуальным приветствием для гостя.

Она посмотрела на юношу и удивленно выгнула брови.

– Что с тобой, Хан? Ты упал в реку Дирн?

Тот замотал головой:

– Нет. В ручей.

Нахмурившись, Ива окинула юношу пристальным взглядом с головы до пят.

– Если я не ошибаюсь, в грязевом котле ты тоже побывал.

– Да, побывал, – Хан потупился, смущенный, что настолько небрежно обошелся с сапогами, подаренными ему Ивой.

– Хан может надеть мои штаны, в которых я спускаюсь в Долину, – предложил Танцующий с Огнем и уставился на длинные ноги друга. – Хотя его лодыжки будут торчать.

Как и у большинства членов племени, у Танцующего было минимум вещей: две пары штанов из лосиной кожи и еще одни «городские» – для выхода в свет. Танцующий мечтал избавиться от последних. По его словам, они были жутко неудобными.

– Думаю, у меня есть кое-что для тебя, Хан. – Ива подошла к ряду сундуков и корзин и принялась рыться в отрезах хлопковых тканей. То, что она искала, лежало на дне короба. Ива извлекла оттуда поношенные штаны и встряхнула их. Посмотрела на Хана, затем снова на штаны и опять склонилась над коробом.

– Эти подойдут, – объявила старейшина и протянула брюки Хану вместе с выцветшей льняной рубахой, которая стала мягкой после многочисленных стирок. – Дай мне сапоги, – строго добавила она.

На миг Хан испугался, что Ива собирается забрать сапоги насовсем. Должно быть, Ива заметила тревогу на его лице, потому что произнесла:

– Не волнуйся. Я просто хочу их почистить.

Хан стянул грязные сапоги и нырнул за занавеску, которая прикрывала дверной проем одной из комнатушек. Очутившись в маленькой спальне, парень снял мокрую одежду и надел сухие штаны. И подумал о том, что было бы неплохо помыться и самому.

Внезапно занавеска заколыхалась, и в комнатку заглянула Птаха. Девушка держала в руках лохань с горячей водой и лоскут ткани. Наверное, невысказанное желание Хана долетело до ушей Создательницы.

– Эй! – воскликнул Хан. Он обрадовался, что успел натянуть штаны. – Могла бы и постучать, – это прозвучало глупо, ведь тут даже двери не имелось.

Птаха сменила свое одеяние на длинную вышитую рубаху. Влажные, но уже заново заплетенные волосы завораживали. Хан до сих пор не надел рубашку, и Птаха, как зачарованная, смотрела на грудь и плечи юноши. Хан глянул вниз – может, грязь попала к нему под рубашку. Нет, кожа оставалась чистой.

Птаха поставила лохань на пол и уселась на спальную скамью.

– Держи, – она протянула юноше кусок ароматного горного мыла и лоскут.

Хан закатал штанины до колен и опустил ноги в таз, намылил ткань и начал смывать грязь с босых стоп и голеней. Потом принялся оттирать ладони и руки. Хан старался отмыть серебряные браслеты, но они лишь прокручивались на запястьях.

– Позволь мне. – Птаха ухватила браслет на левом запястье Хана и принялась чистить серебро щеткой из щетины кабана.

Подруга наклонилась, и на ее лице появилось знакомое Хану выражение, говорившее о крайней сосредоточенности. От Птахи пахло чем-то приятным: кажется, ванилью и свежими цветами.

– Тебе лучше снимать их, прежде чем лезть в грязь, – проворчала девушка.

– Спасибо за совет, – ответил Хан, закатывая глаза. – Попробуй сними их, – для наглядности он попытался стянуть один из браслетов.

Это были литые серебряные полосы шириной в ладонь. Хан никогда не мог стянуть их с запястий. Браслеты были на нем с самого детства.

– Между прочим, они наделены магической силой. В противном случае уже давно стали мне малы.

Птаха подковырнула ногтем грязь, впечатавшуюся в узор.

– Твоя мама купила их у уличного торговца?

Парень кивнул. Должно быть, тогда все было вполне благополучно, раз мать имела лишние монеты, которые могла потратить на серебряные браслеты для младенца. Тогда они еще не жили, с трудом сводя концы с концами, – как говаривала его мать.

– Она должна что-нибудь вспомнить, – настаивала девушка. Птаха никогда не понимала, в какой момент нужно остановиться. – Вдруг ты сможешь найти уличного торговца, который продал твоей маме эти украшения?

Хан пожал плечами. Они обсуждали это и раньше, и тогда парень только и делал, что пожимал плечами. Птаха не знала его мать – она никогда не гостила у горцев, не пела песен у ночного костра и не слушала древних легенд. Она не любила вспоминать прошлое. Хан уже уяснил, что не стоит задавать слишком много вопросов: мать запросто могла ударить его хлыстом или отправить спать без ужина.

А в племени все было связано с легендами. Старейшины рассказывали о том, что случилось тысячи лет тому назад, а Хан не уставал слушать их снова и снова.

Слушать знакомую легенду о племени было все равно что ложиться в собственную кровать холодной ночью с сытым желудком и знать, что проснешься там же, целым и невредимым.

Птаха отпустила его руку и взяла другую. Ее теплые пальцы были скользкими от мыла.

– Думаю, эти узоры что-то обозначают, – и она ткнула указательным пальцем в орнамент на браслете. – Может, если бы ты понимал, как ими пользоваться, то мог бы… ну, хотя бы стрелять огнем прямо из ладоней.

Хан решил, что скорее он начнет стрелять огнем из пятой точки.

– Как по мне, они смахивают на украшения, изготовленные племенем. Странно, что Иве про них толком ничего неизвестно, – произнес Хан. – А раз не знает она, не знает никто.

Наконец Птаха оставила эту тему. Ополоснула руки Хана и вытерла их подолом своей рубахи. Затем достала из кармана баночку, открыла крышку и начала втирать что-то вязкое и тягучее в серебряную поверхность браслетов.

Хан попытался отстраниться, но Птаха крепко держала его запястье.

– Что ты делаешь? – с подозрением спросил он.

– Эта штука чистит серебро, – ответила девушка.

Птаха протерла серебро рукавом рубахи, и оно ярко заблестело, а девушка нанесла средство на другой браслет. Хан перестал сопротивляться, хотя и продолжал нервничать.

– Ты придешь на мой день Именования? – осведомилась Птаха, не отрываясь от своего занятия.

Хан удивился.

– Конечно, раз уж ты приглашаешь.

Но разве он мог ответить по-другому? Как-никак Птаха была племянницей старейшины поселения Марисских Сосен, и потому родня девушки пользовалась большим уважением в племени. В честь ее совершеннолетия наверняка устроят праздник, и Хан с нетерпением его ждал.

Птаха быстро кивнула.

– Замечательно!

– Он будет через месяц, правильно? – Месяц был вечностью для Хана.

За это время может произойти все что угодно. Хан никогда не планировал больше, чем на день или два вперед.

Птаха снова кивнула.

– Мой шестнадцатый день Именования.

Она выпустила руки Хана и положила ладони себе на колени. Вытянула ноги, пошевелила пальцами и начала их разглядывать. На мизинце правой ноги сверкнуло серебряное колечко.

– Ты определилась с призванием? – спросил Хан.

Предполагалось, что до шестнадцатилетнего возраста юноши и девушки племени успевали обучиться различным навыкам – от выслеживания диких зверей и охоты на них до ткачества, работы с металлом, целительства и пения.

В шестнадцать они будто рождались заново – уже с призванием. Вот тогда и начиналась серьезная учеба. Каждый выбирал себе определенное занятие. Некоторые призвания могли озадачить жителей Долины, в особенности горожан. К примеру, сказитель, рассказывающий легенды, тоже должен был пройти долгое обучение.

Когда Хан осознал, что Птаха молчит, он повторил свой вопрос.

– Так ты определилась с призванием?

Птаха вскинула глаза на друга.

– Я собираюсь стать воином, – произнесла она и с вызовом посмотрела на Хана.

– Воином? – недоуменно повторил юноша и вдруг выпалил: – Что говорит по этому поводу Ива?

– Она не знает, – ответила Птаха, потирая пальцы ног о половик. – Ничего не говори ей, ладно?

Хан подумал, что Ива, конечно, расстроится. У нее не было дочери, и, вероятно, она хотела, чтобы Птаха пошла по ее стопам и стала старейшиной и целительницей. Но ведь Птаха никогда не отличалась состраданием.

– И сколько воинов необходимо Марисским Соснам? – ехидно спросил парень.

– Я собираюсь уйти в Демонаи, – ответила Птаха.

– Правда? – поразился Хан.

Значит, Птаха не шутит. Воинам Демонаи не было равных. Говорили, что они могли выживать в лесу неделями – на ветру, под дождем или палящим солнцем. Один воин Демонаи стоил ста солдат.

Но Хан считал, что они слишком высокомерны. Они жили обособленно от остальных, никогда не улыбались и всегда пытались показать, что посвящены в тайны, о которых тебе неведомо.

– И с кем ты собираешься сражаться? – спросил Хан. – Я о том, что в горах уже много лет не было войн.

Птаха с раздражением покосилась на Хана. Похоже, она была недовольна, что он не пришел в восторг.

– Ниже, на юге, проливается достаточно крови, – ответила она. – Горные селения могут заполонить беженцы. Нельзя исключать возможности, что война доберется и до наших земель, – это прозвучало так, будто она надеялась, что так и случится.

Во время хаоса, воцарившегося после Раскола, Арден, Тамрон и Брюнсваллоу отделились от Фелла. Теперь на юге равнинных земель шла бесконечная гражданская война. Отец Хана отправился туда наемником и погиб. Но на севере сохранялся мир уже тысячелетие.

– Ива взволнована, – продолжила Птаха, не дождавшись реакции друга. – Некоторые чародеи считают, что они потеряли былую власть и сейчас им надо все наверстать. Они собираются посадить на трон чародея и полагают, что их король сможет обеспечить защиту от нападений с юга.

Птаха с возмущением покачала головой.

– У людей короткая память!

– Но это было тысячу лет назад, – напомнил Хан и бросил на подругу сердитый взгляд.

– В любом случае королева Марианна не допустит ничего подобного, – добавил он. – Да и верховный чародей – тоже.

– Некоторые считают, что Марианна – слаба, – возразила Птаха. – Не такая, как предыдущие. И чародеи становятся влиятельнее день ото дня.

Хану стало интересно, кто такие эти «некоторые», высказывающие столь странные предположения.

– А разве ты не боишься, что тебя убьют? Во время сражения, я имею в виду, – парень не мог не думать о своем отце.

Как отличалась бы его жизнь от нынешней, если бы тот остался жив!

Птаха с отвращением фыркнула.

– Сначала утверждаешь, что никакой войны не будет, а затем предупреждаешь, что меня могут убить.

Но Хан понимал, что из девушки получится отличный воин. Естественно, она не могла похвастаться мужскими мускулами, зато лучше, чем он, стреляла из лука. И прекрасно ориентировалась в лесах. Лучше выслеживала добычу. Она могла взглянуть на опушку и сообразить, где прячутся олени. Лучше предугадывала действия возможного врага. Она обводила его вокруг пальца всю жизнь. И ей ничто не нравилось больше, чем преследование.

Хан поднял голову и обнаружил, что Птаха затаилась и буквально жаждет услышать хоть какой-нибудь его ответ.

– Из тебя выйдет замечательный воин, Любопытная Птаха, – произнес он, расплываясь в улыбке. – Ты сделала правильный выбор. – Хан взял руку девушки и крепко сжал ее пальцы.

Лицо Птахи озарила лучезарная улыбка. Она заморгала, пытаясь сдержать слезы. Хан удивился тому, насколько важным было для девушки его одобрение. Но он поразился до глубины души, когда она наклонилась и поцеловала его в губы.

А потом Птаха подняла лохань с водой, встала и скрылась за занавеской.

– Птаха! – окликнул девушку Хан.

Парень подумал, что раз она в настроении целоваться, он был бы счастлив ей услужить. Но к моменту, когда Хан смог это произнести, Птаха уже сбежала.

Когда Хан вернулся в общую комнату, Птахи там тоже не было. Ива и Танцующий с Огнем устроились на полу и, кажется, о чем-то спорили. Смутившись, Хан вновь нырнул обратно за занавеску: он не хотел им мешать. Однако он мог наблюдать за ними и слышать их разговор.

– Ты думала, я буду стоять и смотреть, пока они сжигают дотла деревья? – громкий голос Танцующего дрожал от гнева. – Я не трус!

Хан был ошеломлен. Никто еще никогда не кричал на Иву.

– Я думала, ты помнишь, что тебе шестнадцать лет, – спокойно отреагировала женщина. – Тебе нужно прислушиваться к голосу разума и не вступать с чародеями в разногласия. Чего ты добился? Неужели твое безрассудство потушило пожар?

Танцующий был в ярости, но ничего не ответил.

Ива протянула руку и погладила сына по щеке.

– Отпусти это, Танцующий. Как я, – мягко вымолвила она. – Это на тебя не похоже. Злость на чародеев только принесет тебе несчастья.

– Они не намного старше меня и Хана, – заупрямился парень. – Разве ты не твердила, что заклинателям должно исполниться шестнадцать, перед тем как они отправляются в Оденский брод? И разве ты не говорила, что им запрещено использовать магию, пока они не обучатся?

– То, что разрешено чародеям, и то, как они поступают, – две совершенно разные вещи, – ответила Ива. Она встала, направилась к ткацкому станку и захлопотала над основой. – Ты знаешь, кто это был?

– Одного зовут Мика, – ответил Танцующий. – Мика Байяр.

Ива сидела спиной к сыну, повернувшись в сторону Хана, поэтому он увидел, как кровь отхлынула от ее лица.

– Ты уверен? – не оборачиваясь, спросила Ива с тревогой.

– Да, вполне, – растерянно подтвердил Танцующий. – А что?

– Он принадлежит дому Соколов. Дом Соколов – могущественный род чародеев, – объяснила его мать. – И из них нет ни одного нечистокровного. Они спрашивали твое имя?

Парень выпятил вперед подбородок.

– Я назвал им его. Сказал, что я – Танцующий с Огнем из поселения Марисских Сосен, – он запнулся. – Но он вроде бы знает меня как Хайдена.

Старейшина закрыла глаза и задумалась. Когда она заговорила снова, ее ответ поверг Хана в изумление.

– Что насчет Одинокого Охотника? Он говорил с ними? Им известно его имя?

Танцующий почесал в затылке.

– По-моему, нет, – пробормотал он. – Я не помню, чтобы Хан им представлялся.

И рассмеялся.

– Похоже, они ничего не смогут вспомнить, кроме стрелы Хана, направленной в черное чародейское сердце одного из них.

В ту же секунду Ива резко развернулась к сыну.

– Одинокий Охотник нацелил на них лук? – осведомилась она дрогнувшим голосом.

Хан уже ничего не понимал.

– У Мики был амулет. И он пытался меня заколдовать. Одинокий Охотник остановил проклинателя.

Алистер затаил дыхание. Неужто друг признается матери, что Хан забрал амулет? Но Танцующий не выдал его.

Ива вздохнула. Старейшина выглядела обеспокоенной.

– Я встречусь с королевой. Раздоры нужно остановить. Ей нужно настоять на строгом соблюдении Соглашения и запретить чародеям появляться в горах. Если этого не сделает она, за дело примутся воины Демонаи.

Поразительно. Ива говорила о том, как надо поступать королеве. Из уст старейшины все прозвучало так, будто общение с королевой было обычным повседневным занятием. Конечно, Ива – старейшина поселения, но все же…

Хан пытался вообразить, как бы выглядела его встреча с королевой.

«Ваше Возвышенное Величество! Я – Хан Травоискатель. Грязекопатель. Бывший Король Улиц, промышлявший в банде «тряпичников».

Ива и Танцующий сменили тему разговора. Старейшина подошла к сыну и положила ладонь ему на плечо.

– Как ты себя чувствуешь?

Парень стряхнул ее руку и отстранился.

– Хорошо, – сухо ответил он.

Ива внимательно посмотрела на Танцующего.

– Ты пьешь отвар из летучей рябины? – продолжала допытываться мать. – У меня есть еще, если…

– Да, пью, – перебил он. – У меня почти целая фляга.

– Тебе помогает? – спросила Ива, опять потянувшись к сыну. Как целитель она привыкла использовать руки, чтобы выявлять и лечить недуги.

Танцующий встал, уклонившись от ее ладони.

– Я в порядке, – повторил он и сердито буркнул: – Я хочу найти Одинокого Охотника.

И Танцующий с Огнем направился к той самой комнатушке, где скрывался Хан.

– Предложи ему поесть вместе с нами! – сказала Ива ему вслед.

Только тут Хан встрепенулся и, собрав волю в кулак, с трудом заставил себя войти в общую комнату.

Они ужинали, а затем сидели у костра. Но спор Танцующего и старейшины прокручивался у Хана в голове.

Он украдкой наблюдал за другом. Может, Танцующий чем-то болен? Хан не замечал ничего подозрительного раньше – не заметил и теперь. Если не считать того, что Танцующий выглядел менее оживленным, чем обычно. Горец казался удрученным. Но это могло быть последствием стычки с чародеями и перепалки с матерью.

Хан знал, что летучая рябина также называлась горной. Он собирал ее ветки и ягоды, которые входили в состав многих снадобий. Считалось, что из ее ветвей получаются самые надежные амулеты и обереги, защищающие от злых духов. Летучая рябина особо ценилась на ярмарках. Она росла в труднодоступных местах. Хан не был настолько глуп, чтобы пытаться выдавать обычную рябину за летучую. Во всяком случае, людям из племени.

Ива спросила Танцующего, помогает ли ему отвар… На него что, кто-то навел порчу? Или он и Ива думали, что кто-то мог так поступить? Не потому ли друг затаил обиду на чародеев?

Хану хотелось задать все эти вопросы, но тогда Ива и Танцующий догадались бы, что он их подслушивал. Поэтому парень был вынужден остаться со своими мыслями наедине.









Глава 4

Танцы женихов


Поздним вечером Раиса поднялась по крутой мраморной лестнице, ведущей в королевскую башню. У девушки ныло тело, ее одежда была испачкана в грязи и пропиталась дымом. А Меллони уже отмокала в ванной. Когда Раиса проходила мимо покоев сестры, она услышала, как та пела и плескалась. Девчонка всегда была до тошноты веселой!

После возвращения Раисы из поселения Демонаи ей выделили новые апартаменты. Они оказались просторными и изысканно обставленными – достойными наследной принцессы, которой почти исполнилось шестнадцать, и девушка могла выйти замуж со дня на день. Изначально Раисе предназначили просторные комнаты, со стенами, обитыми бархатом и дамастом[1 - Дамаст – (от араб.) – ткань, обычно шелковая, затканная узорами.], с массивным платяным шкафом и кроватью из вишневого дерева с балдахином. Они располагались рядом с королевскими покоями: возле них часто толпились придворные, и, даже оставаясь в одиночестве, Раиса чувствовала себя неуютно.

Она уговорила мать отдать ей отдельные апартаменты в дальнем конце дворца. Там уже давно никто не жил: даже старожилы не могли сказать, когда их использовали в последний раз. В замке места хватало всем, поскольку двор стал менее многолюдным, чем прежде, хотя роскошные комнаты возле королевских покоев редко пустовали.

Некоторые старые слуги говорили, что апартаменты, которые выбрала Раиса, были заброшены из-за их окон. Зимой там царил лютый холод, а летом – духота. Кое-кто божился, что комнаты прокляты, поскольку отсюда еще тысячу лет назад Король Демонов украл Ханалею – что и привело к Расколу. Ханалея лично приказала опечатать покои, дав обет никогда более не переступать их порог.

Легенда гласила, что иногда, в ночные грозы, призрак Ханалеи появлялся у окна. Ее растрепанные волосы развевались на ветру. Ханалея протягивала руки и звала Алжера Уотерлоу.

Раиса считала подобные истории глупостями. Кто будет ждать демона? Не говоря о том, чтобы окликать его по имени.

Наконец Марианна сдалась, и плотники сломали ограждения.

Раиса увидела анфиладу комнат, застывших во времени. Они выглядели так, будто хозяин собирался сюда вернуться. Мебель прикрывали ткани. Они защищали обивку от солнечного света, льющегося в запыленное окно. Когда в спальне распахнули занавеси, узоры на гобеленах, развешанных на стенах, буквально засияли.

Вещи предыдущей владелицы лежали там, где она оставила их в последний раз. На угловой полке сидела кукла в старинном платье и таращилась в пустоту. У нее была хрупкая головка с блеклыми голубыми глазами и длинные соломенные локоны. На туалетном столике лежали гребни и щетки для волос. Деревянные зубья изгрызли мыши. Хрустальные флаконы из-под духов выстроились в ряд у зеркала в серебряной раме: их содержимое уже давно испарилось.

В шкафу висели старомодные платья. Наряды сшили для высокой, стройной как тростинка девушки с тонкой талией. Некоторые ткани рассыпались прямо в пальцах Раисы, так жаждущей к ним прикоснуться. На каменной облицовке камина были выгравированы изображения волков. В спальне стопки томов лежали на прикроватном столике. Раиса посмотрела на заглавия. Это были в основном романы, сказания о рыцарях, воинах и королевах, написанные на устаревшем языке Долины. В других комнатах тоже оказалось множество книг. Принцесса обнаружила политические трактаты, включая «Историю горных племен», первое издание «Правления Адры ана’Дории» и «Правителей новой эпохи». Она изучала их под строгим надзором преподавателей.

Если здесь проживала не Ханалея, то, конечно, другая юная особа. Вероятно, принцесса.

«Может, она погибла, – решила Раиса. – И родители сохранили ее покои как святыню».

От этих мыслей по ее телу пробежала дрожь.

Поскольку апартаменты находились в одной из башен замка, они были меньше, чем комнаты, изначально предназначавшиеся для Раисы. Но принцесса сочла их просторными: из окон, которые выходили на три стороны света, открывался захватывающий вид на город и горы.

Раиса приказала, чтобы кровать поставили между окнами. Когда шел снег, она чувствовала себя сказочной принцессой из стеклянного шара, который отец привез для нее из Тамрона много лет назад. Звездными ночами она прижималась лицом к стеклу и представляла, что летает на крылатом корабле меж небесных светил.

Но больше всего она обрадовалась, когда обнаружила в одном из шкафов потайную отодвигающуюся стенку, защищавшую вход в секретный тоннель. Казалось, он извивался в стенах замка на многие километры. Тоннель выходил к лестнице, а та в свою очередь вела на застекленную террасу на крыше. Там был разбит сад: он стал самым любимым местом Раисы, несмотря на то что сама терраса жутко обветшала.

Распахнув двери в спальню, принцесса увидела в комнате свою няню, а в прошлом – кормилицу. Магрет Грей сидела в кресле и ожидала девушку. Она была крупной женщиной – высокой и широкоплечей, на ее коленях могли уместиться сразу несколько королевских отпрысков.

Сейчас Магрет уже не была няней Раисы, однако все еще обладала неформальным авторитетом. Ведь когда-то она меняла принцессе пеленки, мыла ей уши и даже шлепала ее по наследному мягкому месту.

Ванна, стоящая в центре комнаты, была наполнена почти до краев. Вода подогревалась отдельно при помощи переносных горелок. На своей кровати Раиса заметила пару чистых панталон.

– Выше высочество! – ужаснулась Магрет. – Вы можете испугать любого! Принцесса Меллони сказала, что вы пострадали сильнее, чем она, а я ей не поверила! Мне следует извиниться перед юной леди!

Раиса подумала, что перережет себе горло в тот день, когда не сумеет набедокурить сильнее Меллони.

Ее взгляд упал на серебряный поднос, лежащий на полу. Обычно Магрет оставляла на нем записки, письма и прочие вежливые послания. Претенденты на руку и сердце Раисы атаковали девушку, как пчелы, летящие на мед. Ведь близилось ее шестнадцатилетие. Буквально каждый день она получала пять-шесть изысканных подарков. Среди них встречались украшения, букеты цветов, зеркала, косметические наборы, вазы и прочие занятные вещицы, и, разумеется, дюжины приглашений и писем, написанных на бумаге с рельефным узорным орнаментом. В основном там были клятвы в вечной любви до гроба с различными предложениями – от вполне уместных до откровенно непристойных.

Некоторые подарки оказывались чересчур дорогими, чтобы их принимать. Принц пиратов из Индиосского океана прислал изящную модель корабля. Такое судно принц захотел построить и в натуральную величину, чтобы Раиса могла уплыть вместе с ним. Королевский секретарь вежливо отказал юноше, написав письмо от лица принцессы.

Кораблик девушка оставила себе. Ей нравилось наблюдать, как он плавал в садовом пруду.

По правде говоря, Раиса не собиралась ни за кого выходить замуж в ближайшее время. Ее мать была молодой и могла править еще долгие годы, поэтому ее старшей дочери незачем было торопиться и связывать себя брачными узами.

Если бы у Раисы был выбор, она бы предпочла отдать сердце тому, кто бы годами завоевывал ее.

Эти мысли заставили ее вспомнить о Мике. Он будет на ужине.

Сердце Раисы забилось чаще.

На подносе, среди вороха любовных посланий, находился и самый обычный конверт.

– Это от кого? – спросила Раиса, наклонившись.

Няня пожала плечами:

– Не знаю, ваше высочество. Я увидела его перед дверьми ваших покоев в полдень, когда вернулась. Сядьте, чтобы я могла снять с вас сапоги, – неодобрительно проворчала Магрет.

Раиса опустилась на скамью возле двери, продолжая рассматривать конверт. Няня принялась стягивать с нее сапоги: на белоснежном переднике Магрет тут же отпечатались пятна от грязи и пепла.

На конверте девушка прочитала свое имя. Аккуратный почерк был до боли знакомым. Она вскрыла конверт и развернула вложенный в него лист.

«Раиса, я возвратился домой. Найди меня, если получишь письмо до ужина. Я буду в нашем месте. Амон».

– Он вернулся! – принцесса вскочила с сапогом на одной ноге, схватила няню за плечи и принялась кружиться с ней по комнате, игнорируя слабые протесты Магрет. Принцессе казалось, что она буксир, тянущий по Меловой гавани неповоротливое судно.

– Во имя святой Ханалеи! Стойте, ваше высочество! – боролась за свое достоинство няня.

Высвободившись, она начала стягивать с Раисы охотничью куртку.

– Нет! – вырывалась принцесса. – Подожди, мне нужно найти Амона. Я хочу…

Няня загородила собой дверной проем.

– Вам нужно принять ванну и отмыться. В таком виде вы его до смерти напугаете!

– Магрет! – уговаривала принцесса. – Успокойся! Это просто Амон. Ему не важно…

– Он долго вас не видел – потерпит еще немного. Вам необходимо быть на ужине через два часа, а вы пахнете так, будто вышли из курильни!

Раиса продолжила возмущаться, однако позволила снять с себя одежду и залезла в ванну, после чего была вынуждена признать, что ощущения были восхитительными. Порезы и царапины запылали от горячей воды, зато ноющие мышцы успокоились и расслабились. Магрет подняла опаленные пламенем штаны и куртку Раисы и поморщила нос.

– Они отправятся прямиком на Тряпичный рынок, – заявила она.

– Нет, не надо, пожалуйста! – испуганно запротестовала принцесса. – Нельзя их выбрасывать. Это единственная удобная одежда, которая у меня есть.

Няня не прекратила ворчать и бросила одежду в корзину для белья. У женщины ушло целых два часа на то, чтобы привести свою любимицу в пристойный вид (как выразилась сама Магрет). Но она стояла на своем и помогла Раисе облачиться в новое платье, которое переделала из старого наряда Марианны. Принцесса испытала приятное удивление, когда обнаружила, что оно оказалось менее вычурным, чем те наряды, которые подбирала для нее мать. Струящийся изумрудный шелк мягко облегал тело, а вырез на шее был столь глубоким, что его следовало назвать вызывающим.

Магрет уложила локонами влажные волосы Раисы, высоко их заколола и закрепила на макушке принцессы золотую диадему. Чтобы завершить образ, няня украсила шею девушки ожерельем с цветком шиповника – подарком ее отца, Аверила. «Цветок Шиповника» – это было прозвищем принцессы. Так Раису называл отец за ее красоту. И множество шипов.

Наконец она спустилась вниз и вошла в переполненный обеденный зал. В дальнем углу настраивали свои инструменты музыканты. Слуги сновали по залу с подносами, а привычные придворные бездельники толпились у столиков с закусками, сырами, фруктами и вином.

Раиса окинула взглядом зал, проверяя, нет ли здесь Амона. Хотя она и не рассчитывала его увидеть. Вряд ли бы парня пригласили в общество знати.

В противоположном конце зала Раиса заметила свою бабку Елену Демонаи – старейшину поселения Демонаи. Та прибыла на ужин вместе с горцами. Их наряды представляли собой длинные рубахи с искусной вышивкой. Так в Демонаи одевались для особых случаев.

Раиса подошла к Елене, взяла ее за руку и поклонилась горцам, как было у них заведено.

– Добрый день, сеннестре Демонаи, – поприветствовала она бабку на языке племени.

– Лучше говорить на языке Долины, внучка, – тихо посоветовала Елена. – Иначе равнинные жители подумают, что мы секретничаем.

– Слышно что-нибудь о моем отце? – продолжила девушка, проигнорировав совет Елены.

Досаждать жителям Долины было одним из немногих развлечений Раисы.

– Он скоро вернется домой, – ответила старейшина. – На день твоего Именования. Или раньше.

Отец принцессы отправился на юг в очередное торговое странствие. Путь лежал от Ардена до Виенхавена и дальше. Путешествие было опасным – ведь настали военные времена – однако именно поэтому ценность товаров весьма и весьма возрастала.

– Я беспокоюсь за него, – произнесла Раиса. – Говорят, что на юге идут ожесточенные бои.

Елена сжала ладонь внучки.

– Твой отец был воином перед тем, как стал торговцем, – постаралась успокоить она Раису. – Он способен о себе позаботиться.

«Забери меня обратно в Демонаи, – хотела воскликнуть принцесса, – я не могу больше здесь находиться! Я устала сиять, как неуместное украшение». Но она лишь поблагодарила бабушку и отвернулась.

У камина разместилась компания юных придворных. После возвращения Раисы все больше представителей знати отправляли своих отпрысков ко двору, дабы те попадали в поле зрения наследной особы. Каждый надеялся, что ему повезет и именно его сын женится на Раисе. В крайнем случае, их отпрыски могли обзавестись полезными связями при дворе. Это могло принести пользу семье в будущем.

Кресло у камина занял тучный и общительный Уил Маттис – девятнадцатилетний чародей и наследник Крепостной горы – поместья, тянувшегося вдоль Огненной реки до Меловых скал. Он был добродушным, умиротворенным и ленивым, хотя более обаятельным, чем большинство его надменных сверстников?чародеев. Маттис предпочитал проводить время на охоте, за игрой в кости или в карты, а также общаясь с девушками. Государственные дела его не интересовали.

Рядом сидели двоюродные брат и сестра Раисы, Джон и Мелисса Хаккам. С ними была и родная сестра принцессы. Высокий статус давал Меллони возможность общаться с подростками постарше.

Красивые, светловолосые и рассеянные братья Клематы, Кип и Кит, поедали сыр, громко и беспричинно хохоча. Вероятно, их родители уповали на то, что принцесса положит взгляд на одного из них. Кип и Кит неумело, но с особым рвением ухаживали за Раисой, как пара щенков с вывалившимися от усердия языками.

– Могу я поднести вам кубок вина, ваше высочество? – предложил Кит.

– Я тоже принесу! – добавил Кип, пристально глядя на брата.

И парни убежали.

Как будто Раиса могла выйти замуж за кого-то с именем Кип!

Мика тоже сидел возле камина. Рядом расположились его сестра-близнец, Фиона, и привычная стайка поклонниц чародея. Мелисса и Меллони внимали каждому его слову. Раиса не могла не отметить, что юноша неплохо привел себя в порядок. Он облачился в черную шелковую рубаху и серые штаны, а на плечи накинул эффектную накидку, вышитую соколами. Однако у Мики были перебинтованы руки, а его лицо выглядело бледным на фоне копны иссиня-черных волос.

Пока Раиса наблюдала за ним, чародей поставил пустой кубок на столик и взял полный с подноса проходящего мимо слуги. Фиона наклонилась к брату и что-то ему прошептала. Что бы это ни было, Мике не понравилась ее реплика. Он, нахмурившись, покачал головой и слегка отвернулся от Фионы. Мика и Фиона казались полными противоположностями. Оба могли похвастаться потрясающей внешностью: были высокими, стройными, с резкими чертами лица. Оба обладали острым умом. Только вот волосы Фионы, включая брови и ресницы, были абсолютно белыми, даже цвет ее бледных голубых глаз напоминал тени, лежащие на снегу.

Близнецы постоянно ссорились. Но стоило только тронуть одного из них – и приходилось иметь дело с обоими.

– Разве ты не испугался, когда увидел пожар? – спросила Мисси у Мики. Ее лазурные глаза распахнулись от испуга. – Я бы поджала хвост и побежала наутек.

Раиса с трудом удержалась от того, чтобы не передразнить выражение лица Мисси и ее манеру вести себя, как глупая пустышка.

«Дама никогда не откровенничает и не выказывает недовольства», – вспомнила она правила хорошего тона.

– Я так перепугалась, – вставила Меллони, краснея. – Но вдруг прямо на лугу, где мы отдыхали появился Мика, и сообщил, что пламя разгорается и нам нужно спасаться. Он уже обгорел в попытках потушить огонь! Но совершенно не был напуган!

Мика не слишком охотно говорил о своем подвиге, что было на него совсем не похоже.

– Главное, что все целы и невредимы. Кто-нибудь хочет еще вина?

– Если я не ошибаюсь, Меллони упомянула, что вы опоздали на охоту, – сказала Мисси. Она повела плечами, и ее чрезмерно пышная грудь стала выглядеть еще более внушительно. – Но как ты оказался в нужном месте и в нужное время?

«Прекрасный вопрос», – подумала Раиса, пораженная проницательностью Мисси.

И принцесса приблизилась к компании, осторожно продвигаясь вдоль стены.

Мика тоже был явно удивлен точному наблюдению. Он отхлебнул из кубка вина и пожал плечами.

– Ну… мы стояли внизу, увидели огонь и поехали коротким путем в надежде потушить пожар и… – Мика поднял голову и увидел Раису. Пользуясь случаем, он прервал разговор. – Вот и принцесса! – торжественно объявил чародей, вставая и отвешивая наследнице трона грациозный поклон.

Раиса протянула ему руку. Мика поднес ее к губам и заглянул принцессе в глаза. Чародей пустил по ее пальцам слабую магическую волну. Раиса вздрогнула и выдернула ладонь. Юные чародеи иногда баловались подобным образом.

Парень ухмыльнулся. Он явно хотел похвастаться своим даром.

Раиса наступила Мике на ногу и улыбнулась, что тоже не было случайностью.

Фиона прожгла принцессу гневным взором. Однако тоже встала, сделала легкий реверанс и выпрямилась во весь рост.

«Ладно, – подумала Раиса. – А твой братец выпил слишком много вина. Но, если честно, он спас мне жизнь. И заслуживает того, чтобы отметить это событие. Кроме того, он пострадал и испытывает боль».

– Мика очень скромен, – вымолвила Раиса, заглаживая вину. – Пламя двигалось на нас вниз по горе, будто само спасалось бегством. Мы очутились в ловушке в ущелье, по обе стороны горы полыхал огонь. Я не сомневалась, что мы сгорим заживо. Если бы не Мика, его отец и братья Мандер, так бы и случилось. Но они потушили пожар. Это было ошеломляюще. Они спасли нас.

– О Мика! – воскликнула Мисси. Она дотронулась до его плеча, в ужасе отшатнулась при виде бинтов, а потом обвила руками шею чародея и заглянула ему в глаза. – Ты просто герой!

Наверное, Мика действительно перебрал с вином и с трудом оставался обаятельным. Парень высвободился из объятий настолько быстро, насколько смог, поглядывая на Раису.

«Не волнуйся, – подумала принцесса, – я не ревную. Но меня возмущает поведение Мисси».

– Как ты считаешь, откуда взялся огонь? – Мисси тряхнула своими идеально уложенными кудрями. – Неделями шли дожди!

– Отец полагает, что к пожару причастны племена, – ответил юноша. – Они стараются не пускать людей в горы.

– Чародеев, – вмешалась Раиса. – Они стараются не пускать чародеев в Призрачные горы. Но племена никогда бы не подожгли Ханалею.

Мика склонил голову.

– Признаю свою ошибку, ваше высочество, – извинился он. – Вам знакомы их нравы, а мне – нет. – Мика постарался выдавить улыбку. – В таком случае это – загадка.

– Лично я им не доверяю, – заявила Мисси. Она оглянулась на спутников Елены Демонаи и продолжила вполголоса: – Они слоняются повсюду, как воры. И бормочут на своем языке, так что никогда и не узнаешь, о чем эти горцы разговаривают. А еще они крадут младенцев и подкладывают вместо них демонов.

– Не повторяй всякий вздор, Мисси, – отрезала Раиса. – Детей отправляют на воспитание в племена для их же собственного блага. Их обучают в духе старых традиций. Кроме того, племена появились здесь первыми. Если в Фелле и говорят на чужом языке, то это как раз язык Долины.

– Конечно, ваше высочество, – спешно залепетала Мисси. – Я не хочу задеть ничьи чувства. Но язык Долины – более цивилизованный. Мы общаемся на нем при дворе, – она преподнесла сие как неоспоримый факт.

Между тем музыканты настроили свои инструменты, и первые такты знакомой мелодии наполнили зал.

– Вы не откажете мне в танце, ваше высочество? – внезапно спросил Мика.

Братья Клематы чуть не ударили себя ладонями по лбу от досады: ведь парень их опередил.

Раиса кивнула. Уил, применив все свои навыки в искусстве обольщения, прокричал прямо из кресла:

– Позвольте мне быть следующим, ваше высочество?

Мика тем временем повел ее в смежный танцевальный зал. Раиса положила одну руку чародею на талию, а другой осторожно взяла его перебинтованные пальцы.

Их несла музыка, и они кружились по гладкому полу. Мика вырос при дворе и отлично танцевал, несмотря на несколько выпитых кубков вина и на то, что Раиса наступила ему на ногу. Вообще-то, он все делал потрясающе.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Тебе еще больно? Ты в порядке?

Мика ничего не ответил. Он выглядел напряженным и был на удивление молчаливым.

– Что случилось сегодня утром? – продолжала принцесса. – Почему вы задержались?

– Налетчик захромал. Пришлось снимать подкову. Поэтому я задержался…

– У тебя, должно быть, дюжина лошадей. Ты не мог поехать на любой другой?

– Налетчик – мой лучший скакун. Вот и потребовалось больше времени, чем обычно, – пробурчал Мика.

– Твой отец был чрезмерно жесток с тобой, Мика, – произнесла Раиса.

Юноша поморщился.

– Он жесток со мной каждый день, – а затем, намеренно меняя тему разговора, спросил: – Это новое платье, не так ли? – она кивнула, и Мика добавил: – Мне нравится. Оно отличается от других твоих нарядов.

Раиса опустила взгляд вниз. Часть обаяния Мики Байяра заключалась в том, что он подмечал любые детали.

– Потому что у него нет кружевной вышивки до самого пола?

– Хм?м?м, – чародей на секунду притворился, что размышляет. – Возможно. Кстати, оттенок платья подчеркивает цвет твоих глаз. Они выглядят, как озера, в которых отражается листва деревьев.

– А твои глаза, Байяр, подчеркивает черный, – голос Раисы звучал ласково. – Они светятся, как падающие с небес звезды. Или как пара угольков, извергнутых из недр земли.

Мика внимательно посмотрел на девушку, после чего откинул голову и расхохотался.

– Вы льстите мне, ваше высочество, и я просто не могу устоять перед вами.

– Брось! Ты знаешь – я тоже выросла при дворе, – принцесса прильнула к юноше. Сквозь тонкую ткань накидки она слышала биение его сердца. Некоторое время они кружились в танце, не произнося ни слова.

– Значит, осенью ты отправишься в Оденский брод?

Он кивнул, а его улыбка угасла.

– Я бы хотел отбыть туда прямо сейчас. Чародеи должны начинать обучение с тринадцати лет, как и солдаты.

Мика отправлялся в академию чародеев, расположенную в Оденском броде. Рядом располагались еще полдюжины учебных заведений, теснившихся на берегах реки Тамрон – на границе между Тамроном и Арденом.

Раиса подумала, что там должна быть и школа для будущих королев, где она могла бы научиться чему-то более полезному, чем соблюдение правил этикета.

– В племенах считают, что юным чародеям опасно использовать свой дар, – сказала принцесса.

Мика наморщил лоб.

– Горцам бы не помешало успокоиться. Да, твой отец из племени… но я не понимаю, почему они настаивают на том, чтобы все оставалось неизменным. Как будто мы зависли в прошлом и отбываем наказание за преступления, о которых никто давно и не помнит.

Раиса задумалась.

– Ты понимаешь, почему так происходит. Племена положили конец Расколу. Дабы предотвратить его повторение, заключили Соглашение, – она на миг умолкла, но не удержалась и добавила: – Разве тебе не говорили об этом в школе?

Мика не воспринимал школу всерьез. Он махнул рукой.

– Всего не изучишь и за целую жизнь! Именно поэтому следовало бы выдавать чародеям амулеты сразу после рождения. Тогда мы стали бы более опытными.

– Такого никогда не позволят – из-за Короля Демонов.

Музыканты перестали играть. Раиса и Мика прошли в обеденный зал. Парень взял Раису за локти и заглянул ей в глаза.

– Что ты хочешь сказать? – осведомился он.

– По слухам, Король Демонов был на редкость одаренным, – ответила она. – Он занимался чародейством и темными искусствами с раннего детства. Вот что свело его с ума.

– Так болтают в племенах?

То был самый давний спор, который возникал между ними сотни раз при разных обстоятельствах.

– Да, горцы рассказывают легенды о Короле Демонов, но истории о нем правдивы, Мика. Алжер Уотерлоу был сумасшедшим. Тот, кто мог делать то, что он…

Парень посмотрел на нее в упор.

– А может, это пустые выдумки?

– Что? – воскликнула Раиса и с трудом заставила себя понизить голос. – Только не говори мне, что ты примкнул к инакомыслящим!

– Подумай о том, какие преимущества подобная легенда дает племенам, – настойчиво и сурово произнес Мика. – Чародеи чувствуют вину и боятся отстаивать свои права, хотя их дар врожденный. Зато горцы контролируют чародеев, Раиса! И королевской семье тоже приходится плясать под их дудку.

– Но таков исконный уклад, – согласилась Раиса. – Ведь именно горцы изготавливают амулеты и обереги. И это справедливо. Распределение власти между зеленой магией и высшей магией обеспечивает нам безопасную и мирную жизнь.

Мика заговорил еще тише:

– Раиса, пожалуйста, выслушай меня. А был ли Раскол на самом деле? И были ли виной всему чародеи?

Принцесса изумленно уставилась на юношу. Он закатил глаза.

– Забудь. Пойдем. – Мика взял девушку под руку и повел на балкон.

Оттуда открывался вечерний вид на город, сияющий яркими огнями.

Парень дотронулся перебинтованными ладонями до щек принцессы и поцеловал ее – сначала мягко, а затем страстно. Как и всегда, Мика мог найти тему, которая не вызывала между ними разногласий. Большинство их споров заканчивалось именно так.

Пульс Раисы подскочил, и она начала тяжело дышать. Поддаться его чарам так легко! Но разговор еще не завершен.

Она тихонько отстранилась от Мики и посмотрела на город. Он буквально сверкал и издалека казался невероятно красивым.

– Ты услышал это от своего отца? Так считает верховный чародей?

– Он здесь ни при чем, – отрезал Мика. – У меня есть собственные взгляды. Но он только… – Мика приобнял принцессу за плечи. От его пальцев исходили волны магической силы. – Раиса, я бы хотел, чтобы мы…

Юноша не смог договорить. Музыканты снова начали играть. Мелодия старинного танца плавно перетекла в «Дорогу королеве». Раиса и Мика одновременно обернулись и увидели Марианну – она плыла по залу, держа под руку Гавана Байяра.

Придворные расступались перед ними, приседая в реверансах и поклонах.

Следом появилась стража во главе с Эдоном Бирном. Подчиненные капитана щеголяли в великолепной форме с вышитыми изображениями волков.

Раиса насупилась, увидев, кого мать выбрала себе в спутники. Елена Демонаи сидела в кресле с каменным лицом, неодобрительно смотрела на Марианну и вздыхала. Лорд Байяр, конечно, герой, но… Языки при дворе всегда слишком много болтают.

Королеву как будто несло облако пышных юбок, она безмятежно озирала обеденный зал. На Марианне было золотистое шелковое платье, которое подчеркивало ее белокурые кудри. В волосах и на шее сверкали топазы, изящные руки украшали браслеты, а пальцы – перстни. На монаршей голове сияла изящная корона, усыпанная топазами, бриллиантами и жемчугом.

Марианна озарила улыбкой собравшихся гостей.

– Совсем скоро мы примемся за ужин. Но сперва я бы хотела представить вам наших славных героев. Сегодня династия Феллских королев не прекратила свое существование только благодаря их доблести, – она протянула руку, не отводя взгляд от слушателей, и слуга тотчас подал ей кубок с вином. – Прошу Мику Байяра, Гавана Байяра, Мифиса Мандера и Аркеду Мандера выйти вперед!

Верховный чародей развернулся и преклонил колени перед властительницей. Мика замешкался. Казалось, парень хотел провалиться на месте. Затем он вздохнул и направился к отцу, оставив Раису в одиночестве. Аркеда и Мифис подошли к Марианне и тоже опустились на колени.

Слуги опять принялись сновать по залу с подносами. Раиса взяла кубок с вином и застыла в ожидании.

– Сегодня они спасли меня и моих дочерей от зловещего лесного пожара. Эти храбрецы использовали свой дар во благо. Потому я хочу посвятить свой тост уникальной исторической связи, образовавшейся между династией Феллских королев и чародеями, защищающими наши земли в столь опасное военное время!

Марианна подняла кубок и пригубила вина. Остальные последовали ее примеру.

Раиса задумалась: накануне она попросила, чтобы мать упомянула в своей речи и капитана Бирна, но Марианна этого не сделала.

– Я также хочу поприветствовать юношу, который всегда был для нас как сын. После трех лет отсутствия он вернулся, дабы провести с нами лето. Он будет временно служить в королевской страже. – Марианна наградила улыбкой присутствующих солдат, но одного из них – в особенности. – Амон Бирн, выйдите вперед!

Раиса зачарованно наблюдала, как высокий широкоплечий юноша встал на колени перед ее матерью. Эдон Бирн достал меч из ножен и протянул его Марианне.

– Клянешься ли ты, Амон Бирн, охранять и защищать от врагов королеву, наследную принцессу и всех потомков Ханалеи, не жалея собственной жизни?

– Моя жизнь принадлежит вам, ваше величество! – выросший Амон говорил баритоном, что несказанно удивило Раису. – Для меня будет честью умереть, защищая всю вашу семью.

Марианна дотронулась лезвием меча сначала до правого, а потом до левого плеча Амона.

– Поднимитесь, капрал Бирн, и подойдите к своему капитану.

Новоиспеченный капрал встал, еще раз поклонился королеве и вернулся в ряды стражников. Амон остановился возле своего счастливого отца.

Ошеломленная Раиса прижала руку к груди. Серые глаза Амона были такими же, какими принцесса их помнила. Как и его прямые черные волосы, которые падали на лоб.

Но многое другое изменилось.

– Да начнется пир! – вымолвила Марианна.

У Раисы не было шанса пообщаться с Амоном за ужином. Она сидела во главе стола между Микой и его отцом. Аркеда и Мифис расположились по бокам от королевы. Рядом устроились Меллони и Фиона. Члены племени Демонаи разместились напротив, поэтому принцесса могла беседовать с ними. Возле Елены Демонаи сидел Харриман Вега – чародей и придворный лекарь.

Как капитан стражи, Эдон Бирн занял место в дальнем конце стола, а его солдаты стояли навытяжку у дверей. Раиса украдкой наблюдала за Амоном. Лицо парня осунулось, нос и подбородок заострились. Пухлые щеки стали впалыми – сказывались годы, проведенные в Оденском броде. Амон и раньше был под стать отцу, но теперь стал еще мускулистее, чем прежде.

Однако Раисе удавалось различить черты того мальчика, с которым она дружила в детстве. Она продолжала посматривать на юношу. Сначала Амон казался растерянным, однако быстро взял себя в руки. Ладонь парня покоилась на рукояти меча. Один раз принцесса заметила, что Амон смотрит прямо на нее. Он тут же отвел взгляд и зарделся.

Раиса была взволнована, сбита с толку и разгневана. Как Амон посмел превратиться в совершенно другого человека? И что она ему скажет при встрече? «О, зубы Лиссы! Как ты вырос!»

– Ваше высочество? – прозвучало довольно громко, практически у самого уха девушки. Раиса подпрыгнула и развернулась к Мике Байяру. – Вы едва притронулись к еде, и у меня такое чувство, будто я разговариваю сам с собой, – произнес он, когда перед ними поставили десерт. Какие-то нотки в его голосе подсказывали, что чародей раздражен.

– Прошу прощения, – ответила она. – К сожалению, я очень рассеянна. День был тяжелым, и я сильно устала! – принцесса ткнула ложкой в пирожное, сожалея, что она уже взрослая и не может удалиться из зала пораньше.

– Конечно, вы неважно себя чувствуете, ваше высочество. После такого испуга, который вы пережили утром! – изрек лорд Байяр. – Пожалуй, вечерняя прогулка по саду поможет вам восстановиться. Мика будет рад составить вам компанию.

– Благодарю за заботу, лорд Байяр, – ответила Раиса. – Это очень мило с вашей стороны, но я в самом деле устала…

Внезапно Мика наклонился к девушке и прошептал:

– Некоторые из нас собираются встретиться позже в карточном зале в восточном крыле. Будет весело. Пожалуйста, приходи, – он положил свою горячую ладонь на руку Раисы, прижимая ее к столу.

– Что? – растерялась принцесса.

Мика недовольно прорычал сквозь зубы:

– Ты все время смотришь на дверь. Хочешь уйти? Или ты кем-то любуешься?

Теперь возмутилась Раиса.

– Благодарю вас, милорд. Я могу смотреть куда пожелаю.

– Конечно, – молодой человек отпустил ее руку и воткнул нож в пирожное. – Я просто хотел сказать, что подобное поведение – невежливо.

– Мика! – лорд Байяр гневно глянул на сына. – Извинись перед наследной принцессой!

– Прошу прощения, – процедил он, глядя перед собой. – Пожалуйста, извините меня, ваше высочество, – повторил он сквозь зубы.

Раиса почувствовала, что между Микой и его отцом словно вспыхнула молния.

Когда ужин закончился, опять начались танцы. Теперь придворные будут плясать до полуночи, неустанно пить вино, флиртовать, паясничать и устраивать прочие глупые развлечения. Но и в карточном зале Раису ждали танцы с питающими надежды женихами. Пора спасаться бегством. Она дотронулась до лба тыльной стороной руки.

– Мне пора в постель, – капризно произнесла девушка. – У меня разболелась голова.

Раиса отодвинула стул и встала. Мика и лорд Байяр тоже хотели подняться, но принцесса их остановила:

– Не утруждайте себя. Я не хочу привлекать внимания.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил Мика, покосившись на отца. – Почему бы мне не проводить тебя до покоев? – предложил юноша, будто ей требовалась помощь, чтобы найти путь в замке. Они часто использовали этот прием, чтобы побыть наедине.

Раиса покачала головой:

– Нет. Ты – почетный гость. Королева расстроится, если ты уйдешь. Еще раз благодарю за все.

Марианна посмотрела на дочь и вопросительно выгнула брови. Раиса пожала плечами и снова дотронулась до лба – то был общепринятый жест, который свидетельствовал о недуге. Марианна кивнула, отправила дочери воздушный поцелуй и повернулась к Мифису, который до сих пор был поражен и испытывал трепет от того, что сидит подле самой королевы.

И Раиса направилась к дверям, проходя через весь зал. На мгновение, замедлив шаг, девушка обернулась. Члены племени Демонаи провожали ее пристальными взглядами. Елена слегка улыбнулась внучке.

Принцесса прошествовала мимо Амона и других стражников. Не поворачивая голову ни направо, ни налево, она шепнула:

– На нашем месте. Как можно скорее.









Глава 5

Старые истории


Хану совсем не хотелось покидать Марисские Сосны, и он, как мог, оттягивал уход. Только рано утром следующего дня он простился с жителями и направился в Долину, спускаясь по Ханалее вдоль реки Дирн.

Ему удалось продать и обменять все – кроме ясменника ползучего. Этому растению оставалось дожидаться Равнинной ярмарки. Монеты звенели у Хана в кошельке, а его заплечная сума раздулась от вещей, которые он получил взамен. Теперь у юноши были ткани и вещи из кожи, которые он мог выгодно продать, лечебные снадобья и изрядное количество копченой оленины, пригодной для приготовления любых блюд. А на самом дне был спрятан амулет. Конечно, парень сожалел об оленях, которых мог поймать. Однако для начала весны это был замечательный улов. Хан надеялся, что мать будет такого же мнения.

По пути с горы он пару раз останавливался у одиноко стоящих лачуг. Юношу часто просили забрать почту, отнести товары на ярмарку либо принести что-либо из Долины. Некоторые здешние обитатели были горцами из племен, предпочитающими жить вдали от шумных поселений. Тут встречались и люди из Долины, которые любили уединение, и те, кто имел веские причины скрываться от королевской стражи.

Хану удавалось немного заработать, разнося новости и почту по склонам горы. Он стал посредником между Долиной и горцами, не желающими спускаться вниз. Одним из них был Люциус Фроусли.

Хижина Люциуса расположилась как раз в том месте, где ручей Старая Леди впадал в реку Дирн. Старик так долго жил на горе, что сам выглядел, как отколовшийся от нее камень. У него были резкие угловатые черты лица, одежда болталась на тощем теле.

Глаза Люциуса были мутными, как небо, затянутое облаками. Он ослеп еще в юности. Тем не менее отшельник являлся владельцем самого мощного перегонного аппарата во всех Призрачных горах.

Люциус мог самостоятельно передвигаться по тропам и горным уступам, но никогда бы не отправился в Феллсмарч по собственной воле. Поэтому Хан доставлял ему заказы и деньги, а товары для продажи уносил в Долину. Когда парень нес вниз с горы тяжелые ящики, они казались ему почти неподъемными, но на обратном пути они были уже пустыми и легкими.

Кроме того, у Люциуса были книги. Не так много, как в библиотеке храма, но больше, чем положено иметь одному человеку. Старик запирал свое богатство в сундуке, чтобы уберечь от непогоды. По правде говоря, зачем они слепому, Хан понять не мог.

Люциус настаивал, чтобы юноша брал у него как можно больше книг. Алистер так и делал. Бывало, он, шатаясь, спускался с горы с тяжелой ношей, половину которой составляли тома в кожаных переплетах.

Но Хану не давала покоя еще одна загадка. Каким-то образом у Люциуса всегда находились новые книги.

Сумасбродный отшельник любил сквернословить и, вероятно, злоупотреблял алкоголем. Но он был честен с Ханом, всегда говорил как с равным и вовремя платил, что было редкостью. Никто не осмеливался обворовывать Алистера Кандальника, короля улиц Южного моста. Но с тех пор, как парень отрекся от воровской жизни, его обманывали столько раз, что он сбился со счета.

А еще Люциус умел объяснять Хану важные вещи, не осуждая юношу. Казалось, он знал все и в отличие от матери Хана мог ответить на любой вопрос, не читая нотации.

Хижина на склоне пустовала, как и сарай с перегонным аппаратом. Но Хан сообразил, где искать старика. Он увидел Люциуса у ручья – тот ловил рыбу. Фроусли занимался этим практически круглый год ежедневно. Рыбалка была поводом, чтобы сидеть и дремать на берегу или прикладываться к бутылке, которую Люциус повсюду носил с собой. Пастушья собака с жесткой шерстью по кличке Пес разлеглась у хозяина в ногах.

Как только Хан подошел к устью ручья, Люциус дернулся, бросил удочку, обернулся и поднял руки, будто защищаясь. Его лицо было бледным и напуганным, а затуманенные глаза под жесткими, как проволока, бровями, широко распахнулись.

– Кто здесь? – спросил Люциус.

Рукава обвивались вокруг его тощих рук. Как и всегда, он был одет в не сочетающиеся между собой поношенные вещи племени и рыночное тряпье; но такие вопросы, его, конечно, не волновали.

– Привет, Люциус! – поздоровался парень. – Это я – Хан!

Пес поднял голову и приветственно залаял, а затем снова наклонил морду и принялся лапами отгонять мух.

Отшельник опустил руки, хотя все еще выглядел настороженным.

– Парень! – он всегда называл Хана именно так. – Нельзя подкрадываться к людям!

Юноша закатил глаза и подошел к Люциусу. Все вели себя странно последнее время. Он присел на корточки и аккуратно дотронулся до плеча отшельника. Слепой вздрогнул от испуга.

– Как ловится? – спросил Хан.

Ему начинало надоедать поведение Люциуса.

Старик прищурил слезящиеся голубые глаза, обдумывая ответ на сложный вопрос, после чего потянулся и похлопал по боку плетеной корзины.

– Целых четыре! Пока что.

– Это на продажу? – уточнил Алистер. – На рынке мне неплохо за них заплатят.

Люциус на мгновение задумался.

– Нетушки. Сам скушаю.

Хан уселся, облокотившись спиной о ствол дерева, и вытянул ноги в штанах, которые ему дала Ива.

– Может, хочешь что-нибудь к рыбе? – спросил он у Люциуса. – У меня есть сушеные перцы и тамронские пряности.

Люциус прыснул.

– Прекрасно обойдусь рыбой, парень.

– Нужно что-нибудь отправить в Феллсмарч? – поинтересовался Хан.

Старик кивнул.

– Вон там, у собачьей цепи.

Сделка состоялась. Алистер смотрел на валуны, вздымавшиеся над поверхностью воды. Люциус почему-то до сих пор казался взволнованным. Он постоянно мотал головой, будто пытался уловить какой-то запах или горный ветерок.

– Твои браслеты на тебе, парень? – неожиданно спросил он.

– А как ты думаешь? – проворчал Хан.

Разве могло быть иначе?

Люциус схватил руку Хана и оттянул вверх рукав его рубахи. Пальцы слепого забегали по серебряным браслетам, словно Люциус разбирал на ощупь древние руны.

В конце концов отшельник хмыкнул и отпустил Хана, но продолжал что-то бубнить себе под нос.

– Что с тобой? – удивился юноша и одернул рукав.

– Я чую запах чародейской магии, – ответил старик в характерной для него невнятной манере.

Юноша подумал про амулет, который лежал в его суме, но решил, что Люциус не мог о нем узнать.

– Что тебе известно о магии?

– Мне? – Фроусли почесал нос указательным пальцем. – Почти ничего и слишком много.

Хан сделал новую попытку.

– А о чародеях?

Несколько мгновений Люциус сидел, не шевелясь.

– Почему ты спрашиваешь?

Алистер изумленно уставился на отшельника. В основном взрослые имели привычку отвечать вопросом на вопрос, но не Люциус.

Хан молчал, а старик вдруг вцепился в его плечо.

– Почему ты спрашиваешь, парень? – настойчиво повторил Люциус.

– Да так… Успокойся, – ответил Хан, и старик убрал руку. – Мы с Танцующим наткнулись на трех заклинателей в горах, – продолжил он и почесал затылок.

И Хан рассказал Люциусу обо всем.

– Байяр, значит, – нахмурился старик и нащупал удочку. – О кровавые, кровавые кости Теи…

Люциус родился на горе с названием Тея. Те края были духовной родиной легендарной королевы Фелла – Теи. Старик всегда припоминал ее имя, когда ругался, хотя большинство местных использовало в таких случаях имя Ханалеи. Однажды Алистер спросил Люциуса, почему он поступает подобным образом, и тот объяснил, что не стоит бросаться направо и налево столь сильным именем, как «Ханалея».

– Ты его знаешь? – осведомился Хан.

Люциус кивнул.

– Да. И его отца. Гаван Байяр – верховный чародей. Его сердце ледяное, как воды реки Дирн. Любит власть. Лучше не вставать у него на пути.

Мика Байяр не забыл упомянуть, что его отец занимает высокую должность. Так всегда хвастались те, в чьих жилах текла голубая кровь.

– Чего бы еще он мог желать? – изумился Хан. – Помимо того что он верховный чародей?

– Ну… – Люциус поднял конец удочки и проверил леску. – Парням вроде Байяра всегда мало. Думаю, он бы хотел стать верховным чародеем, не ограниченным рамками и запретами Соглашения. Некоторые считают, что он мечтает заполучить королеву.

Алистер пришел в замешательство.

– Для чего? И у нее есть супруг. Разве не так? Вроде бы кто-то из Демонаи.

Люциус хрипло расхохотался.

– Ты, уличная крыса, и понятия не имеешь, что творится кругом. Да? – он покачал седой головой. – Тебе следует постоянно держать ухо востро, а нос по ветру, если хочешь выжить в наше время.

Хан пребывал в недоумении. Как такое возможно? Как Люциусу удавалось узнавать обо всем, если он никогда не спускался с горы? Это было для него загадкой.

Когда смех Люциуса затих, отшельник смахнул слезы, выступившие на глазах.

– Супруг королевы – Аверил Демонаи. Но он торговец, а купцы часто странствуют. Он слишком много времени проводит вне дома – ради своей выгоды. Вот так-то, усек?

Хан с нетерпением ждал, когда старик закончит свою болтовню. Подобные разговоры о знати были скучны и не имели к нему никакого отношения.

– Насчет чародеев, – пытался выяснить Алистер. – Откуда они берут свой дар?

– Он у них в крови, – ответил Люциус и погладил Пса. – Вроде, как бы выразиться поточнее… ну, скажем, сырого таланта, который они не в состоянии применить, пока не научатся управляться с ним при помощи амулетов. Но заклинатели очень опасны и без амулетов. Как плохо прирученные жеребята, которые не могут рассчитать собственные силы.

Юноша вспомнил перекошенное от злости лицо Мики Байяра и то, как он ухватился за свою проклинательскую штуковину и забормотал непонятные слова.

– Почему? Разве им не нужно произнести заклинание или сделать что-то особенное, чтобы их магия заработала?

– Зубрежка, конечно, входит в обучение, – согласился Люциус. – Но Байяр, он из дома Соколов. Наверное, не было более могущественной семьи чародеев со времен свержения с этого почетного места рода Уотерлоу.

– Уотерлоу? – переспросил Хан. – Я никогда не слышал о них.

– Не бери в голову. Они погибли много лет назад. – Люциус вытащил удочку из ручья и подтянул к себе леску с наживкой. – Представляешь, перестало клевать. Видно, пора ее сматывать.

– Люциус! – продолжал настаивать Алистер. Опыт подсказывал ему, что обычно те вещи, которые люди не хотели рассказывать, и были самыми любопытными. – Кто такие Уотерлоу? И почему они лишились власти?

– Парень, ты и мертвого достанешь. – Люциус достал бутылку и отхлебнул из нее, после чего вытер рот грязным рукавом. – Все произошло тысячу лет назад, поэтому это уже не важно, – произнес старик. Хан промолчал, и Люциус фыркнул. – Странно, но ребята твоего возраста не интересуются раскапыванием старых костей и древними историями.

Хан ничего не ответил.

Люциус быстро выдохнул, принимая важное решение.

– В общем, в то время жила семья чародеев. Дом Уотерлоу. На родовой печатке у них был выбит змей, обвивающий посох.

Алистер покосился на старика и принялся рыться в суме в поисках свертка с амулетом, который он отнял у Мики.

Там тоже был и змей, и посох.

Юноша нащупал сверток, вытащил его и вспомнил слова Байяра: «Если вы оба хотя бы дотронетесь до него – мигом сгорите дотла».

Люциус встрепенулся и повернулся к Хану.

– Что у тебя, парень? – спросил отшельник и протянул руку, учуяв исходившее от амулета тепло. – Дай-ка сюда.

Хан замешкался.

– Я не уверен, что…

– Давай, парень! – Голос Люциуса прозвучал громко и убедительно – как будто в старика вселилось некое весьма настойчивое существо.

Отшельник даже показался юноше зрячим.

Хан положил кожаный сверток на ладонь Фроусли.

– Будь осторожен, Люциус. Он может…

Старик развернул сверток и вынул амулет проклинателя. Хан отшатнулся, приготовившись к всплеску магической силы. Но ничего не случилось. Люциус взял украшение загрубевшими обветренными пальцами и присвистнул.

– Откуда ты его взял? – прошептал он.

– Он был у Байяра, – Хан раздумывал над тем, надо ли ему быть откровенным. – Байяр пытался заколдовать Танцующего с Огнем. Вот я и отобрал у него амулет. Он проклинателю ни к чему.

Люциус чуть ли не залаял от смеха.

– Сладкий поцелуй Теи! Предполагаю, ты прав.

– А что это вообще?

Люциус поглаживал заскорузлыми пальцами змеиные кольца и прислушивался к собственным ощущениям.

– Ладно, парень. Амулет принадлежал роду Уотерлоу. Их сокровищница была битком набита чародейскими безделушками. Но после Раскола она оказалась разграблена, – фиолетовая вена на шее старика бешено пульсировала. – Держу пари, змееныш Мика даже не догадывался о том, что держал в руках, – Люциус кивнул. – А теперь он у тебя, – старик вручил амулет Хану. Парень не решался его взять, и отшельник нетерпеливо произнес: – Бери его. Он тебя не укусит.

Алистер с опаской подчинился и положил амулет себе на ладонь. Украшение было приятно теплым и тяжелым. И от него явно исходила магическая сила. Хан чувствовал ее нутром, и на мгновение ему почудилось, что его серебряные браслеты еле слышно зазвенели.

Отшельник заморгал, и мышцы его лица напряглись. Внезапно Люциус снова схватил Хана за руку, вцепившись в его кожу длинными ногтями.

– Байяру известно о том, кто ты такой, а? Он знает, что амулет у тебя?

Хан задумчиво пожал плечами:

– Я не называл своего имени.

Люциус шумно вздохнул.

– Я отдам его обратно, если все так серьезно! – оживился Алистер. – Тогда ты успокоишься?

Люциус понурился и, сосредоточившись, забарабанил пальцами по корзине с уловом.

– Нет, – пробурчал он. – Не нужно его отдавать. Слишком поздно. Спрячь его. И оберегай. Лучше ему не быть в доме Сокола, – Люциус невесело усмехнулся. – Держись от них подальше. От Байяров.

Хан никогда раньше не встречался с Байярами и решил, что вряд ли встретится еще – только если Мика не решит прогуляться по окрестностям. Но наверняка после произошедшего он сюда и носа не покажет.

– Ладно, – сказал Хан.

Он завернул драгоценность в кожаный отрез и спрятал сверток в заплечную суму. Какой смысл получать туманные ответы на вопросы, которые ставят тебя в тупик?

– Ты говорил о семье Уотерлоу?..

– Если ты хочешь услышать старую историю – не перебивай, – Люциус потер щетинистый подбородок и заговорил глухим голосом, которым обычно рассказывал легенды. – Чародеи пришли сюда с Северных островов. Они высадились на восточном побережье и постепенно захватили земли Семи королевств. Магия племен не могла противостоять чародеям. Зеленая магия – тонкая вещь, парень, и не пригодна для борьбы. Она сильна, но создана для исцеления, а не для разрушения. Горцы владеют ей, поскольку живут в гармонии с природой. Старейшины и создатели амулетов научились управлять ею, но дело было сделано… а чародеи, они предпочли жить в Долине. Они женились на наследных королевах и правили как короли. Но они не были столь близки с ними, как сейчас. Право на трон по-прежнему передавалось по женской линии. Беда пришла во время правления Ханалеи. Она была самой красивой женщиной из всех когда-либо появлявшихся на свет.

Хан задумался. Хорошо, что Люциус наконец-то заговорил о чем-то понятном.

– Ханалея обручилась с чародеем по имени Кинли Байяр, из дома Сокола. В те годы его семья была даже могущественнее, чем сейчас. Байяр мог стать королем. Но появился еще один парень – чародей Алжер, наследник дома Уотерлоу. Алжер, конечно, сразу влюбился в Ханалею. Нельзя сказать, что Алжер был добродетельным… нет, он привык получать все, что хотел. Он не видел причин, мешавших ему жениться на Ханалее. Совет чародеев ему отказал, а дом Сокола – в особенности. Но и у Ханалеи были свои желания. Ей не нравился Байяр, который был чересчур стар для нее, холоден и бессердечен, как ядовитый змей. Ханалее приглянулся молодой Алжер, стать которого могла сравниться с ее красотой. Она сбежала с ним, и они укрылись в Призрачных горах. С ними были союзники – целая армия из дома Уотерлоу и друзья – самые лучшие и яркие чародеи того поколения. Алжер провозгласил себя королем и женился на Ханалее. Совет не мог с этим смириться… поэтому заклинатели осадили убежище Уотерлоу. Любой бы решил, что игра окончена, и сдался бы, но не тут-то было. Алжер изучал темную магию и решил, что сумеет наложить на противника такое заклятие, которое напугает Совет и снимет осаду. Ханалея пыталась отговорить мужа. Она хотела сдаться дому Сокола, но Алжер не послушал ее, – Люциус печально улыбнулся. – Любовь затуманила ему голову. У упрямца вскипела кровь. Он прогадал. Они прожили вместе три месяца…

Хан с трудом сдерживал нетерпение. Легенды о Ханалее и ее многочисленных поклонниках напоминали старые лоскутья, до того потрепанные временем, что сложно было отличить один от другого или разглядеть нити основы.

Люциус устремил невидящий взор перед собой. Его выцветшие голубые глаза напоминали окна, замазанные краской, – невозможно разглядеть, что скрывалось за ними. Хан был проницателен, но никогда не мог прочитать мысли Люциуса.

– Ну? А потом? – покорно произнес Хан.

Старик вздрогнул. Наверное, он забыл о существовании Алистера.

– Они убили его. Отвели в дом Сокола и пытали несколько дней, заставляя Ханалею слушать его крики. Но они опоздали. Урон был нанесен.

Хан замигал.

– Какой урон? О чем ты?

Люциус нахмурил густые брови.

– О Расколе, о чем же еще? О нем-то ты слышал? – спросил с сарказмом старик.

– Конечно, – раздраженно ответил Хан. – Который привел к…

Хан замолчал и посмотрел на Люциуса, решив, что отшельник, вероятно, уже захмелел.

– Погоди-ка! – вдруг воскликнул юноша. – Ты ведь говоришь о Короле Демонов, да? – последние слова он прошептал, как обычно делали все, и с трудом поборол желание осенить себя жестом, который защищал от злых духов.

– Его звали Алжер, – мягко вымолвил Люциус.

Старик ссутулился и внезапно стал совсем одряхлевшим.

Солнце спряталось за тучу, и на берегу ручья резко похолодало. Хан задрожал и обнял себя руками.

Значит, Алжер Уотерлоу из рассказа Люциуса оказался Королем Демонов? Не может быть! Король Демонов являлся чудовищем, которого боялись все от мала до велика.

Он был дьяволом, чье имя боялись произнести вслух, дабы случайно не призвать его в мир смертных. Он поджидал непослушных детей за углом дома и мог утащить их в свое логово.

– Не верю! – взорвался Хан. Ему-то рассказывали иные легенды. – Король Демонов украл Ханалею в ее первую брачную ночь. И сковал девушку цепями в своей темнице, когда она отказала ему. Он пытался завоевать ее сердце с помощью темной магии. Из-за того, что Ханалея сопротивлялась, он чуть не уничтожил мир.

– Он был юнцом, – проворчал Люциус, берясь за бутыль. – Они влюбились друг в дружку…

– Нет! Он – чудовище! – возмутился Хан и швырнул камешек в ручей. – Ханалея уничтожила его!

Алистер видел фриз в храме Феллсмарча. Он назывался «Триумф Ханалеи» и включал в себя несколько последовательный сцен. Девушка в цепях сопротивляется Королю Демонов. Ханалея – прекрасная и устрашающая – держит мир и зеленую магию, оберегая вселенную от Короля Демонов. И стоит у бездыханного тела поверженного врага с мечом в руке.

«Раз уж история Ханалеи выбита в камне, она должна быть правдой», – решил Хан.

– Они убили беднягу, – произнес Люциус. – И это высвободило страшную и разрушительную силу, о которой никто до тех пор не ведал. Не ведает и по сей день, – отшельник опять глубоко вздохнул и задумчиво пожевал губами. – Потом чародеи собрались выдать Ханалею замуж за Кинли Байяра.

Люциус выпрямился, его глаза прояснились, а на лице появилось сосредоточенное выражение. Спустя минуту он заговорил, но не привычным дребезжащим голосом старого горца, а глубоким чистым баритоном проповедника:

– Но непоправимое уже произошло. Мир рушился, погружаясь в хаос. Землетрясения разрушили чародейские замки. Из тверди извергалось пламя. Реки и моря высохли, а леса превратились в пепел. Наступила непроглядная ночь. Она длилась долгие месяцы. Только пожары сверкали во тьме. Воздух стал столь спертым, что было невозможно дышать. Чародеи оказались бессильны. И тогда они обратились за помощью к племенам.

Разочарование Хана возросло. Каким образом они настолько отдалились от темы? Он задал серьезный вопрос, а в ответ услышал только сказки подвыпившего мечтателя. Хан уже засиделся здесь, на берегу ручья. Он стал невольной жертвой старого фантазера. Мать сдерет с него шкуру за то, что он придет так поздно.

– Ладно, спасибо тебе, – выпалил Хан. – Но мне пора, – он встал и поправил суму на плече. – Я заберу бутылки у собачьей конуры.

– Сядь, парень! – скомандовал Люциус. – Из-за тебя я вспомнил эту историю. Теперь тебе придется меня дослушать.

Засопев, Хан плюхнулся на траву. Старикан точно испытывал его терпение.

Когда отшельник успокоился, что удержал своего слушателя на месте, то продолжил:

– Племена чтили династию королев, поэтому к ним отправили Ханалею. Подумай, как это выглядело. Вести переговоры с племенами от лица убийц, – Люциус покачал головой. – Но Ханалея оказалась мудрой женщиной. Она была настолько же сильна и умна, насколько и красива. Она восстановила власть династии Серых Волков. В результате и появилось Соглашение.

Люциус перечислил пункты договора, загибая скрюченные пальцы.

– Мир был восстановлен, а племена усадили чародеев на короткие поводки. Высшая магия была запрещена в Призрачных горах. Чародеям также запретили появляться в здешних землях. Территорию их обитания ограничили Долиной и равнинными угодьями. В Феллсмарче есть храмы представителей от племен. Раз в неделю королева посещает храм, чтобы познавать истину. Совет избирает самого могущественного заклинателя в Фелле, назначает его верховным чародеем и главой Совета. Однако он связан запретами и подчиняется королеве. Будущих наследниц с детства отправляют в Призрачные горы – где их воспитывают племена, – на лице Люциуса заиграла довольная улыбка. – И чародеям нельзя жениться на королевах. Нельзя давать им много власти.

– Ханалея согласилась вести переговоры? – спросил Алистер.

По его мнению, Ханалея посадила на короткий поводок и себя.

Люциус кивнул.

– Она превратилась в самого могущественного и самого несвободного человека на земле. Она – рабыня своего долга. Так происходит и с ее наследницами. Когда новая королева достигает своего совершеннолетия, она взваливает на плечи тяжкую ношу, парень.

– Почему? – изумлялся Хан. – Разве она не могла поступить так, как захочет?

– Ханалея познала, каково это, следовать желаниям своего сердца, – ответил Люциус, и его лоб прорезали морщины. – Она пожертвовала собой ради общего блага и снова вышла замуж – за нелюбимого.

Юноша задумался. Легенды всегда заканчивались смертью Короля Демонов и триумфом Ханалеи.

– А кто стал ее мужем? Байяр был чародеем, поэтому…

Люциус пожал плечами:

– Бедолага Кинли Байяр погиб вскоре после Раскола. Ханалея вышла замуж за другого, – кратко ответил он.

Похоже, Люциус был более не намерен вдаваться в подробности душераздирающей истории.

Алистер поднялся, потоптался на месте и решил, что вынужден кое-что сказать.

– Послушай, Люциус, я почти вырос. Я уже взрослый для детских сказок.

Старик молчал.

– Не проси правды, парень, если не готов ее услышать, – произнес отшельник, не поворачивая головы. – И помни мой рассказ. Спрячь амулет и держись подальше от Байяров. Они – могущественные заклинатели. Если они узнают, что эта штуковина у тебя, убьют.









Глава 6

Феллсмарч


Город Феллсмарч располагался на откосе, который высился над Долиной. На этих плодородных землях река Дирн проложила себе путь между скалистыми утесами Ханалеи и скалистыми склонами вершины-близнеца, Алиссы. Обитавшие в Призрачных горах племена часто называли жителей Долины равнинниками. Те в свою очередь смотрели сверху вниз на город Делфи и на южные степи Ардена. Окруженная грозными величественными пиками, Долина сверкала как изумруд. Она была обителью давным-давно покинувших мир некогда правивших королев. Долину круглый год обогревали термальные источники, которые кипели под землей и прорывались наружу сквозь трещины.

Настоящими же равнинниками были жители Тамрона и королевства Арден, расположенного за Южными вратами. Они распускали слухи, что Призрачные горы населены демонами, ведьмами, драконами и прочими внушающими ужас созданиями, что сама земля действует как яд на любого захватчика. А жители гор и не пытались опровергнуть эти легенды.

Учитель Хана, Джемсон, утверждал, что до прихода чародеев и Раскола Семь королевств были единым государством, управлявшимся из Феллсмарча. Зерно из Ардена, Брюнсваллоу и Тамрона заполняло хлебные корзины всего королевства. Рыба с побережий, дичь с Призрачных гор, самоцветы и минералы из шахт способствовали его процветанию.

Королева и придворные были приверженцами искусства. Везде сооружались здания для концертов и театральных постановок, библиотеки и храмы.

Несмотря на то что наступили тяжелые времена, Феллсмарч до сих пор отчаянно цеплялся за обломки великого прошлого. Повсюду возвышались здания сложных конструкций, возведенные еще до Раскола. Замку Феллсмарча удалось каким-то образом устоять, хотя храмы служителей и общественные здания уже обрушились.

Когда Хан увидел последний поворот Призрачного тракта и окинул взглядом сверху свой родной город, то обнаружил лес храмовых шпилей и золотых куполов. Они приветствовали парня, сверкая в последних лучах заката. Он не мог не подумать о том, что Феллсмарч выглядел лучше издалека.

Над городом величественно возвышался замок Феллсмарча с устремленными ввысь башнями – настоящий монумент из мрамора и камня. Он стоял на отшибе, окруженный водами реки Дирн – недосягаемый, как и его обитатели.

Феллсмарч называли Городом Света, несмотря на длинные зимние ночи. В период зимнего солнцестояния светило не показывалось вовсе. Но в остальные дни яркие лучи проливались над восточными воротами с утра, а вечером озаряли западные ворота.

Призрачный тракт, извиваясь, выводил к городу – к первой из следующих друг за другом площадей – творению одного из королевских зодчих далекого прошлого. Широкий Тракт королев объединял их и вел к замку Феллсмарча через весь город.

Хан выбрал другую дорогу. Нравилось ему это или нет, но у него были дела в Южном мосту. Он свернул к узеньким улочкам, ведущим в глубь той части Феллсмарча, в которой королева никогда не появлялась. Чем дальше Хан отходил от Тракта, тем более обветшавшими становились здания.

На улицах было не протолкнуться от тощих и озирающихся по сторонам людей, хищников и жертв. Мусор гнил в сточных канавах и вываливался из баков. В воздухе разило смесью смрадных запахов варящейся капусты, древесного дыма, общественных уборных и помоев, сливаемых на улицы. Летом становилось еще хуже, когда воздух густел от жары, превращаясь в опасный бульон, приводящий к лихорадке у детей и заставляющий стариков откашливаться кровью.

На рынке Южного моста Хану удалось выгодно сбыть ясменник ползучий, учитывая то, что он не представлял никакой ценности. Алистер мог бы отнести растение и на Тряпичный рынок, но не хотел рисковать и заниматься этим близко к дому, где кто-нибудь мог его узнать.

Покидая рынок, Хан придал своему лицу жесткое выражение главаря банды и пошел быстрым и уверенным шагом мимо ярких девиц, попрошаек и уличных хулиганов – они мигом бы атаковали, заметив тень слабости или страха.

– Эй, мальчик! – окликнула Хана одна из женщин.

Он проигнорировал ее так же, как и аристократа в кричащих одеждах, который пытался заманить парня в переулок. Район Южного моста являлся заразой, распространявшейся под, казалось бы, здоровой кожей города. Здесь не стоило бродить ночью – если ты не был сильным и хорошо вооруженным и если с тобой не было таких же крепких и хорошо вооруженных друзей. Но днем тут было безопасно: следовало только думать головой и не терять бдительности.

Хан хотел разобраться с делами на Южном мосту до темноты. Честно говоря, район, где он жил, тоже причисляли к опасным. Но Алистер знал Тряпичный рынок, понимал, на кого стоит обращать внимание и в каких местах обитают подозрительные личности. Ему требовалось сделать лишь несколько шагов, чтобы скрыться от любого в лабиринте улиц и переулков. Никто бы не нашел его на Тряпичном рынке, если бы сам юноша этого не захотел.

Он держал путь в «Бочонок и Корону» – захудалую таверну, которая, как ракушка, прилипла к речному обрыву. За века землю размыло весенними паводками, и, казалось, заведение находилось на грани того, чтобы рухнуть в реку.

Время было подходящим – общий зал только заполнялся вечерними торговцами. Хан сможет благополучно выбраться отсюда до того, как станет слишком опасно.

Он отдал бутыли Люциуса владельцу таверны – Матье. Тот вручил Хану увесистый кошель и спрятал товар в дальний ящик – подальше от глаз агрессивных посетителей.

– Вот и все, что ты принес? Да я ж продам пойло за день. Пользуется спросом и сразу исчезает, прям как водичка, из которой его гонят!

– Имей совесть! Я не в состоянии принести столько, сколько ты требуешь, ты же знаешь, – жалостливо сказал Хан и принялся массировать онемевшие плечи.

Товар Люциуса требовали в каждой таверне. Отшельник мог бы производить в три раза больше самогона и продавать его трактирщикам, но не хотел этого делать.

Матье задумчиво посмотрел на Хана, а затем нащупал кошель, висящий под его толстым животом. Хозяин таверны достал монету, положил ее на ладонь Алистера и согнул пальцы юноши. Судя по форме и весу – это была монета с изображением принцессы или, как говорили на улицах, «девушка».

– Может, тебе поговорить с ним? Уговори старикана: пусть отправляет мне побольше пойла.

– Ладно, попробую. Но у него полно постоянных покупателей, – пожал плечами Хан.

Парень увидел тарелку мясных пирогов, стоявших на полке в буфете. Сестра Хана, Мари, их очень любила.

– М?м?м… Матье, что собираешься делать вон с теми пирогами?

Хан посвистывая вышел из таверны. Он стал богаче на одну «девушку», и ему удалось забрать четыре пирожка со свининой, завернутых в салфетку. День оказался просто замечательным.

Хан свернул в Переулок кирпичников, направляясь к мосту через реку Дирн. Оттуда было рукой подать до Тряпичного рынка. Парень практически прошел весь переулок до конца, когда все вокруг вдруг резко потемнело, словно туча заслонила солнце.

Алистер посмотрел вперед и обнаружил, что выход загородили две фигуры.

Каменные здания по обе стороны дороги отразили эхо знакомого голоса.

– Так-так… Что у нас здесь такое? «Тряпичник» вроде бы… и на наших улицах?

«Кровавые кости…» – подумал Хан. Это был Шив Коннор и его «южане».

Хан обернулся, намереваясь сбежать от бандита, но наткнулся еще на двоих ухмыляющихся «южан», преграждавших ему путь. Похоже, встреча не была случайной. Они спланировали засаду, намеренно выбрав подходящее место.

Всего их оказалось шестеро – четыре парня и две девицы. Возрастом примерно от четырнадцати до семнадцати лет.

Хан не мог рвануть обратно в узкий переулок, и он не мог никаким образом защитить спину. Но засаду можно было расценить как знак уважения – то, что его узнавали на Южном мосту. Он предпочел думать именно так.

В прежние времена он разделался бы с Шивом за несколько секунд. Прежний Хан Алистер никогда бы не позволил себе оказаться в такой ловушке.

Юноша мог бы сказать, что он больше не с «тряпичниками», но это бы только заклеймило его, как легкую добычу, – как кого-то не имеющего защиты и своей территории.

Поэтому он нащупал рукоятку и вынул нож, прикрывая его ладонью, хотя понимал, что это ему не поможет. Если бы у него отняли кошелек и жестоко избили – можно было бы считать, что ему повезло. Парень прислонился спиной к стене дома.

– Я просто гуляю, – произнес он, поднимая подбородок. Он старался выглядеть уверенным, хотя таковым себя совсем не чувствовал. – Я не собирался никого оскорблять.

– Неужто? А я все же думаю иначе, Кандальник, – Шив и его банда образовали полукруг возле Хана.

У главаря были рыжие волосы и голубые глаза, а лицо бледное и без щетины – как у какой-нибудь разукрашенной девицы. На правой щеке у него был изображен символ банды пурпурного цвета. Старый ножевой шрам оттягивал вниз уголок левого глаза.

Шив был некрупного телосложения и немного старше Хана. Он стал главарем благодаря умению управляться с холодным оружием и готовности вырезать человеку сердце, пока тот спит… или в любое другое время. Полное отсутствие совести наделяло его силой.

Лезвие ножа Шива блеснуло на свету, который просачивался в переулок. Руки парня были в шрамах – «синие мундиры» заклеймили его вором перед тем, как он набрался ума. Он лучше всех владел ножом на Южном мосту. Его превосходила только Кэт Тайберн – девчонка с Тряпичного рынка, которая заняла место Хана и стала главарем банды «тряпичников».

– Ты проворачивал делишки на нашем мосту, и мы хотим получить причитающуюся нам долю. Эй, слышал, что тебе сказали? – произнес Шив.

Остальные начали подходить все ближе к Хану, ухмыляясь.

– Я не передаю деньги, – юноша затараторил старую заученную речь. – Кто мне их доверит? Я лишь доставляю товары. А народ сам рассчитывается между собой.

– Тогда отдавай товаром, – настаивал Шив.

«Южане» одобрительно закивали. Можно подумать, Шив с ними поделится.

Алистер не сводил глаз с лезвия ножа главаря и по необходимости изменял положение своего тела.

– Тогда Люциус не заплатит мне. А если я не донесу товар, то лишусь работы.

– Ну и что? Меня это устраивает, – ухмыльнулся Шив. – Старикашке понадобится кто-то другой, да? И знаешь что, Кандальник? Мы ему даже поможем.

«О да…» – подумал Хан. Люциусу всегда было не безразлично, с кем иметь дело. Но сейчас явно не время об этом спорить.

– Хорошо, – неохотно произнес он, будто сдаваясь. – Давай я с ним поговорю, и посмотрим, что у нас выйдет.

Шив улыбнулся.

– А ты смышленый парень, – сказал он.

Вероятно, фраза была условленным сигналом, потому что внезапно «южане» приблизились к Хану вплотную. Нож Шива подлетел к лицу Алистера, но ему удалось увернуться от лезвия. Другой подельник из банды схватил Хана за руки и прижал юношу к стене так, что нож выпал из его пальцев.

Ну а парень постарше, с Южных островов, принялся молотить голову жертвы о стену. Хан понимал, что если это продолжится в том же духе, то отключится, и, возможно, навсегда. Его тело обмякло, и он свалился на землю. Шив с размаху ударил его по ребрам, а кто-то еще заехал кулаком по челюсти. Скверно, но не смертельно.

В конце концов Хана подняли вверх и держали так, пока Шив его обыскивал. Алистер с трудом сдерживался, чтобы не плюнуть главарю в лицо или ударить туда, куда ему сейчас было удобно. Он все еще надеялся пережить этот день.

– Где твой тайник, а? – спрашивал Шив, выворачивая карманы Хана. – Где бриллианты, рубины и куски золота, о которых все талдычат?

Не имело смысла объяснять Шиву, что легендарного тайника никогда нигде не существовало, кроме как в уличных сказках.

– Его больше нет, – ответил Хан. – Растрачено, разворовано, перепродано… У меня ничего нет.

– Врешь! И у тебя есть это, – Шив сдвинул наверх рукава Хана, обнажая серебряные браслеты. – Народ вроде как талдычит, что ты непростой парень, а, Кандальник?

Шив схватил Хана за предплечье и дернул за браслет, чуть не вывихнув своей жертве запястье. В ярости главарь банды вдавил острие ножа в горло юноши. Алистер почувствовал, как кровь стекает под рубаху.

– Снимай их! – скомандовал Шив.

Браслеты являлись визитной карточкой Хана, когда он был главарем банды «тряпичников», и Шив хотел получить их в качестве трофея.

– Они не снимаются, – произнес он в оцепенении.

Алистер был уверен, что сейчас его убьют.

– Правда? – Лицо Шива было в паре сантиметров от Хана. Он чувствовал дыхание главаря, видел предвкушение в его глазах и слезы, вытекающие из поврежденного глаза. – Жалко! Ну, тогда я отрежу твои руки и проверю, как побрякушки будут скользить по обрубкам, – Шив оглянулся на свою банду, и «южане» залились злорадным хохотом. – Не переживай, Кандальник. Мы позволим тебе попрошайничать по эту сторону моста. Чтобы ты с нами делился. Усек, да? – Смех Шива был резким и слегка безумным, как мелодия, играемая на расстроенном инструменте.

Шив убрал лезвие от горла Хана и продолжил обыск, давая тем самым Алистеру время на раздумья. Бандит нашел кошель Хана и срезал его, отхватив при этом лоскут кожи юноши. Шив сунул добычу под рубашку, схватил суму Хана и принялся изучать ее содержимое. Он вывалил все на землю. Сердце Алистера ушло в пятки. Шив не упустит кошель Матье. Ну и где Хан потом достанет столько денег?

Парень переживал так, будто это будет его проблемой, после того как он умрет, истекая кровью.

Но «южанин» не заметил кошель Матье. Он взял завернутый в кожаный отрез амулет Байяра.

– Что у тебя тут спрятано, а, Кандальник? – спросил главарь. Его глаза засверкали от любопытства. – Что-то ценное, как я погляжу.

Шив пощупал кожаный сверток и развернул его.

Зеленый свет залил переулок, обжигая глаза Хана и на время ослепляя его. Магическая волна вырвалась наружу с оглушительным звуком и отбросила Шива с остальными «южанами» к противоположной стене. Они, как тряпичные куклы, налетели на камни, и до Хана донеслись звуки глухих ударов.

Он очнулся уже на земле. В ушах звенело. Алистер перекатился на колени. Амулет, вроде бы целый, лежал прямо перед ним, по-прежнему излучая невероятное зеленое свечение. Немного поколебавшись, Алистер накинул кожаный лоскут на украшение и бросил его в суму.

Поднявшись на ноги, Хан услышал командный голос и топот сапог, стучащих по булыжникам. Шаги приближались с южной стороны. Парень обернулся и понял, что кучка «синих мундиров» заполнила переулок. Королевская стража! Алистеру уже приходилось иметь с ней дело. Пора убираться отсюда поскорее.

Он бросил взгляд на Шива. Тот уже встал и и растерянно качал головой, окруженный своими дружками. Хану никак не удалось бы вернуть свой кошелек, но, по крайней мере, у него остался кошель Матье, а стража могла задержать «южан». У Алистера появился шанс вернуться домой живым. Он не должен его упускать.

Хан помчался по переулку, отдаляясь от стражи и продвигаясь к мосту. У него за спиной прозвучали окрики – угрозы и приказы остановиться. Юношу посетила идея укрыться в храме Южного моста, на западном побережье, однако он решил, что лучше постараться убежать подальше. Он выскочил из переулка, пронесся мимо храма, держась к нему поближе, влетел на мост и пересек его. В конце концов Хан добрался до территории «тряпичников». Затем сделал большой круг, постоянно оглядываясь, чтобы убедиться, что его никто не преследовал.

Парень свернул на Булыжную улицу и захромал по криво уложенным булыжникам. Теперь, чувствуя себя в безопасности, он мог осмотреть повреждения. У него болело все тело. Кожа с правой стороны лица натянулась – значит, там был отек. Кроме того, Хан практически ничего не видел правым глазом. Острая боль в боку могла означать, что сломано ребро. Алистер осторожно ощупал пальцами затылок – оттуда выпирала шишка размером с гусиное яйцо. Волосы слиплись от крови.

Юноша подумал о том, что могло быть и хуже. Ребра можно забинтовать. А все остальное казалось целым. Денег на лекаря не было, поэтому что сломалось, то останется сломанным либо постепенно срастется само. Такова жизнь на Тряпичном рынке. Но, конечно, у Хана хватит сил забраться на Ханалею и доверить исцеление ран рукам Ивы.

Парень добрался до колодца в конце улицы и вылил воду на голову. Отмыл кровь и зачесал пальцами волосы назад. Хану очень не хотелось пугать Мари.

И все это время Алистер вспоминал о том, что случилось в Переулке кирпичников. Наверное, он сошел с ума – все-таки травма головы оказалась серьезной. Но Хан мог поклясться, что видел, как Шив взял амулет, и тот извергнул что-то наподобие магической волны – прямо как говорил Байяр. Юноша чувствовал, как зловещая чародейская штуковина оттягивала его суму. Может, Танцующий с Огнем прав? Может, стоило спрятать амулет? Но правда заключалась в том, что, если бы не оберег со змеем, у Хана были бы крупные неприятности.

Парень добрел до конюшни, находившейся неподалеку. Нельзя тянуть время дольше. Он понюхал воздух, изучая обстановку. Ужином точно не пахло. Зато разило вонью, в которой смешались запахи навоза, отсыревшей соломы и лошадиного пота. Завтра ему придется чистить загоны. Если он сумеет подняться с постели. Некоторые лошади высунули головы из стойл и заржали в знак приветствия, надеясь на угощение.

– Простите, – пробормотал Хан. – У меня ничего нет.

Спотыкаясь, юноша поднялся по старой каменной лестнице в комнатушку, которую делил с матерью и семилетней сестрой.

Переведя дух, Хан открыл дверь. По привычке его взгляд скользнул по комнате, чтобы обнаружить проблему раньше, чем она настигнет его. Было темно и прохладно, огонь практически погас. И никаких признаков присутствия матери. Мари лежала на соломенном тюфяке возле очага: вряд ли она только что проснулась – ее голова поднялась, как только брат вошел. Девочка широко улыбнулась, вскочила и бросилась к Алистеру, обхватив тоненькими ручками его ноги и уткнувшись лицом в живот.

– Хан! Где ты был? Мы так переживали!

– Тебе нужно спать, – ответил он, неуклюже поглаживая ее по спине и взъерошенным светлым волосам. – А где мама?

– Она пошла тебя искать. – Мари то ли от страха, то ли от холода стучала зубами. Она вернулась на свое ложе у очага и накинула потертое одеяло на худые плечи.

Девочка была слишком истощенной и никогда не могла согреться.

– Она в нормальном настроении. Мы боялись, что с тобой что-то случилось.

«Кровавые кости…» – подумал Хан, чувствуя себя виноватым.

– Куда Сали пошла?

– Она весь день время от времени уходила.

– Ты ужинала?

Мари засомневалась, стоит ли ей соврать, но затем помотала головой:

– Наверное, мама принесет что-нибудь.

Алистер сжал губы, чтобы не высказать вслух, что он думал. Он ценил веру сестры в лучшее. Это было как сон, который не хотелось покидать. Мари оказалась единственным человеком на Тряпичном рынке, который верил в него.

Парень подошел к очагу, достал ветку из их подходящего к концу запаса и бросил в огонь. Затем присел на тонкий тюфяк рядом с сестрой, стараясь держать лицо в тени.

– Это по моей вине тебе нечего есть, – произнес он. – Мне следовало вернуться пораньше. Я сказал маме, что принесу что-нибудь для тебя.

Хан сунул руку в карман и вытащил оттуда салфетку с завернутыми в нее пирожками. Развернул ткань и протянул один Мари.

Ее голубые глаза широко распахнулись. Сестренка Хана зажала пирожок между пальцев и с надеждой посмотрела на брата.

– Сколько мне можно съесть?

Хан смущенно пожал плечами:

– Это все тебе. У меня есть еще для меня и для мамы.

– Ух ты! – девочка разломила пирожок и проглотила его, сделав несколько жадных укусов и облизав пальцы. Сладкий пряный соус остался на губах. Мари старательно слизала и его.

Хан захотел, чтобы ему снова стало семь лет, когда всего лишь булка со свининой могла сделать его счастливым. Он протянул сестре еще один пирожок. Мари внимательно взглянула на брата.

– Что случилось с твоим лицом? Оно все опухло, – она поднялась и бережно дотронулась до щеки брата своими маленькими ладошками, будто он был хрупким, как яичная скорлупа. – Оно становится фиолетовым!

Именно в этот момент Хан услышал тяжелую поступь шагов, поднимающихся вверх по лестнице. Мать была на подходе. Парень вскочил и прижался к стене, скрывшись в тени. Через секунду раздался грохот распахнувшейся двери.

Мать Хана стояла в дверном проеме. Плечи женщины всегда горбились под грузом неудач длиною в жизнь. К удивлению Алистера, она не надела новый плащ, который сын достал для нее на Тряпичном рынке неделей или двумя раньше, надеясь, что вещь пригодится ему самому следующей зимой. Подол ее юбки чуть ли не волочился по земле, а вокруг шеи она повязала шарф. Мать вечно укутывалась, даже в хорошую погоду. Одежда была для нее чем-то вроде доспехов, которые ее защищали.

Сали Алистер развязала шарф, высвободив длинную косу светлых волос. Под ее глазами образовались темные круги, и женщина казалась более разбитой, чем обычно. Когда она родила Хана, ей было не больше, чем ему сейчас. Сали была молода, но выглядела гораздо старше своих лет.

– Я не смогла найти его, Мари, – заговорила мать надломленным голосом. Сын был ошеломлен, заметив, что по ее щекам текут слезы. – Я побывала везде, спрашивала у кого только можно… Я даже обратилась к охране, но они лишь посмеялись надо мной. Сказали, что он наверняка угодил в тюрьму, где ему и место. Или лежит где-то мертвый. – Сали шмыгнула носом и промокнула лицо рукавом.

– А… мам… – Мари промямлила, покосившись на брата.

– А я ему говорила… говорила держаться подальше от рынка, не водиться с бандами, не носить деньги старому Люциусу. Но он не слушал. Думал, ничто не может с ним случиться, он…

«Я – вонючий пес, – ругал себя Хан, – я – мерзавец». Чем дольше он будет скрываться, тем будет хуже. Юноша вышел на свет.

– Я здесь, мама, – он прочистил горло. – Прости, что так поздно.

Она посмотрела на сына. Ее лицо было белым, как лист бумаги. Женщина дотронулась рукой до горла, будто увидела привидение.

– Г?где?..

– Я ночевал в Марисских Соснах, – начал объяснять Хан. – А затем у меня возникли некоторые проблемы по дороге домой. Но я принес ужин, – юноша молча достал салфетку с оставшимися пирогами и протянул их матери.

Мать подлетела к Хану и выхватила у него пироги.

– Значит, принес ужин? – она говорила все громче.

Он взмахнул руками, надеясь ее успокоить. Не стоило будить хозяина, который жил в соседней комнате и периодически напоминал Хану, что они не оплатили жилье.

Мать двигалась к сыну, а он отступал назад, пока не подошел вплотную к очагу. Женщина обвиняюще ткнула пальцем в лицо Хана.

– Ты снова дрался! Да? Что я тебе говорила?

– Нет, – неубедительно покачал головой парень. – Я просто… я споткнулся о камень на дороге и упал лицом вниз.

– Нужно приложить холодную тряпку, – произнесла Мари со своего тюфяка, который был ее убежищем. Ее голосок дрожал, как и всегда, когда она была расстроена. – Мама, ты всегда говорила, что это помогает снять отек.

Хан взглянул на сестру, мечтая о том, чтобы их с матерью ссора произошла в другом месте. Но когда вы живете в одной комнате над конюшней, идти некуда.

– Кто теперь? – требовательно спросила Сали. – Банды или стража? Или ты обчистил слишком много карманов?

– Я уже не срезаю кошельки, мама, – запротестовал Хан, чувствуя, что закипает. – И не лазаю по чужим карманам. Я бы не…

– Ты говорил, что пойдешь собирать растения для Равнинной ярмарки, – гневалась она. – Ты хотя бы поднимался на Ханалею? Или бегал по улицам допоздна?

– Я поднимался на Ханалею, – изо всех сил старался сдерживать себя юноша. – Мы с Танцующим провели целый день в горах, собирая травы.

Мать пристально посмотрела на сына и вытянула руку вперед:

– Тогда давай деньги.

Хан вспомнил о своем кошельке, который забрал Шив. Конечно, у него остался кошель с деньгами Люциуса, но, как парень продолжал себя убеждать, он не был вором. Он громко сглотнул и уставился в пол.

– У меня нет никаких денег, – произнес он. – Их отобрали у меня на Южном мосту.

Сали выдохнула так, будто он только что подтвердил ее худшие опасения.

– Ты проклят, Хансон Алистер. И тебя ждет плохой конец, – сказала она. – Не удивительно, что ты попадаешь в беды, если ошиваешься на улицах. Если бегаешь с уличными бандами, обчищаешь карманы и грабишь…

– Я больше не вожусь с «тряпичниками», – перебил он. – Я же обещал тебе еще осенью.

Мать рассвирепела, будто не слыша Хана:

– …Если ты общаешься с этим Люциусом Фроусли, покрытым мерзкими пятнами. Мы можем быть бедными, но должны сохранять достоинство.

Внутри парня что-то оборвалось. Он раскрыл рот, из которого начали вылетать слова.

– Сохранять, значит? Хорошо, достоинством мы сыты не будем. Достоинством мы не заплатим за жилье. Это благодаря мне мы выживали в последние годы. И было бы куда сложнее обходиться без воровства. Если ты готова уберечь нас от долговой тюрьмы, стирая и перебирая тряпки, – милости прошу! И, если нас отправят за решетку, подумай, что будет с Мари!

Мать замолчала. Ее глаза были блекло-голубыми, а губы побелели и сжались в одну линию. Женщина вытащила ветку из кучи для растопки и замахнулась на сына.

Хан рефлекторно схватил запястье Сали и удержал ее от удара. Они долго смотрели друг на друга, объединенные одной кровью и гневом. Постепенно ярость исчезла, осталась лишь покорность судьбе, подарившей ему такую мать.

– Я не позволю тебе больше бить меня, – спокойно произнес юноша. – Я уже пережил сегодня взбучку. С меня довольно.

Позже Хан улегся на соломенный матрас в углу. Он слышал спокойное и равномерное дыхание. Это говорило о том, что мать и Мари наконец уснули. Каждая косточка его тела ныла, а череп, казалось, вот-вот расколется. И он снова ощутил голод. Они с матерью съели два оставшихся пирога с мясом, но в последнее время вся пища, которая доставалась Хану, будто испарялась, не добираясь до желудка.

Его разум блуждал, как мышь, натыкающаяся на тупики в лабиринте. Алистер не относил себя к философам. У парня было мало времени на мечтания. В его теле обитало несколько враждующих душ, но он не пытался примирить их между собой.

Был Хан Алистер – сын, старший брат, кормилец, делец и мелкий пройдоха. И существовал Одинокий Охотник, которого принимали в Марисских Соснах и который хотел полностью принадлежать племени. А еще был Кандальник – хулиган, уличный драчун, некогда главарь банды «тряпичников» и враг «южан».

Иногда Хан менял одну маску на другую. Неудивительно, что ему стало трудно разобраться, кем он в действительности являлся.

Юноша ворочался на жестком матрасе. Обычно он использовал суму как подушку, но сейчас сомневался, что ему следует так поступать: ведь внутри был спрятан амулет. Мысли о чародейской вещице не давали Хану покоя, как зубная боль. Что, если он вспыхнет и убьет их всех? Или еще хуже – оставит их в живых без крыши над головой!

Он вспомнил слова Люциуса: «Спрячь амулет и держись подальше от Байяров. Они – могущественные заклинатели. Если они узнают, что эта штуковина у тебя, убьют».

Алистер вынул из сумки сверток с амулетом. Надел штаны и сполз по лестнице вниз, прошел мимо стойл с лошадьми и выбрался на прохладный конный двор. Неподалеку находилась каменная кузница, построенная в те годы, когда здесь еще проживал кузнец. Это был тайник Хана с тех пор, когда он достаточно повзрослел, чтобы иметь собственные секреты. Парень приподнял отходивший от фундамента камень и положил в углубление амулет. Почувствовав облегчение, юноша вернулся в конюшню и забрался по ступеням наверх, в комнатушку, продолжая лихорадочно размышлять.

Он думал о том, что завтра ему нужно вернуться к Люциусу, отдать ему кошель, и тогда старик ему заплатит. Суммы должно хватить, чтобы оплатить жилье на какое-то время, если парень снова почистит конюшню.

Сидя на матрасе, он запустил руку в карман штанов и вынул монету с принцессой, которую ему дал Матье. Казалось, все это случилось в прошлой жизни. Парень повернул монетку к слабо горящему огню, и пламя озарило выгравированный профиль Раисы ана’Марианны – наследницы трона Серого Волка.

– Привет, «девушка», – прошептал Хан, проводя по изображению грязным пальцем. – Мне бы хотелось иметь побольше таких, как ты.

Ее профиль был запечатлен на холодном, твердом металле – изящная шея вытянута, волосы убраны под корону. Без сомнения, она была такой же гордой и надменной, как и ее мать Марианна.

«Нет, – Хан представил себе, как могла бы говорить королева. – Нам слишком сложно подниматься в горы для охоты. Мы просто распорядимся доставить оленей сюда, даже если ради этого придется поджечь склон Ханалеи».

Принцессе не нужно беспокоиться о крыше над головой, о том, где достать еду на обед, или о том, что ее могут припереть к стене дома и избить.

У нее нет совершенно никаких забот.









Глава 7

В оранжерее


Раиса быстро шла по коридору, стуча каблуками бальных туфель по мраморному полу. Она собиралась вернуться в свои покои, чтобы переодеться, но не могла придумать, во что именно. Кожаные штаны, которые она носила в Демонаи, как и платье, были отвратительно грязными. У нее не осталось наряда, в который можно было бы облачиться для прогулки. Да и, вероятно, стоило бы выбрать что-то более формальное для встречи с этим новым, импозантным Амоном в военной форме. А вдруг он успел переодеться в штаны и рубаху? Раиса будет глупо чувствовать себя в этом платье. Стоп, откуда такие мысли? Она – наследная принцесса, и она идет с бала. Почему она должна чувствовать себя глупо, в принципе? Что с ней?

Магрет в ожидании принцессы медленно потягивала из кружки чай. Седеющие волосы женщины были убраны в косу.

– Выше высочество, вы вернулись раньше, чем я ожидала, – заговорила она и поприветствовала Раису реверансом. – Я думала, ужин продлится дольше.

– Ты правильно думала. Но мне нужно увидеться с Амоном, – девушка уселась перед зеркалом и сняла диадему. Она решила остаться в платье, но сменить прическу.

Ее размышления прервал удивленный возглас Магрет:

– Сейчас? В такой час?

Раиса повернулась к Магрет:

– Да. Сейчас, – няня продолжила сердито смотреть на принцессу, и та решила спросить: – В чем дело?

– Вы не можете пойти одна на встречу с молодым мужчиной посреди ночи!

Как Магрет не понимает?!

– Но это Амон! Мы ночи напролет проводили с ним вместе. Помнишь, как повар на рассвете обнаружил нас под столом, где месили тесто для сдобы? Мы не хотели пропустить момент, когда из печи вынут свежие булочки с корицей. – Раиса провела расческой по непослушным волосам, думая о том, что теперь Амон точно не поместится под стол. С его-то длинными ногами!

– Вы не выйдете одна в такое время! – упрямо стояла на своем Магрет.




Конец ознакомительного фрагмента.



notes


Примечания





1


Дамаст – (от араб.) – ткань, обычно шелковая, затканная узорами.


  
Текст предоставлен ООО «ИТ»
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию:https://tellnovel.com/chayma_sinda/korol-demonov