Чрезвычайное происшествие Аркадий и Борис Стругацкие «Титан не понравился Виктору Борисовичу. Планетка слишком быстро вращалась и обладала темной беспокойной атмосферой. Зато Виктор Борисович досыта налюбовался кольцами Сатурна и странной игрой красок на его поверхности. Планетолет разгрузился – продовольствие, сжиженный дейтерий, кибернетическое оборудование для планетологов, – принял на борт двадцать восемь тонн эрбия и биолога Малышева и сейчас же отправился в обратный рейс. Как всегда, в поясе астероидов планетолет потерял скорость и уклонился от курса. Пришлось помучиться. Вымотались все, и больше всех биолог Малышев. Бедняга не выносил перегрузок. Когда его вытащили из амортизатора, он был желтый, как сыр. Он ощупал себя, помотал головой и молча устремился в свою каюту. Он торопился поглядеть, как перенесла перегрузку его улитка – жирный синий слизняк в многостворчатой раковине, выловленный в нефтяном океане недалеко от Эрбиевой долины…» Аркадий и Борис Стругацкие Чрезвычайное происшествие «…Исследователи сообщают о межзвездном планктоне, о спорах неведомой жизни в Пространстве. Протяженные скопления их встречаются только за орбитой Марса. Происхождение их до сих пор остается неясным…» Титан не понравился Виктору Борисовичу. Планетка слишком быстро вращалась и обладала темной беспокойной атмосферой. Зато Виктор Борисович досыта налюбовался кольцами Сатурна и странной игрой красок на его поверхности. Планетолет разгрузился – продовольствие, сжиженный дейтерий, кибернетическое оборудование для планетологов, – принял на борт двадцать восемь тонн эрбия и биолога Малышева и сейчас же отправился в обратный рейс. Как всегда, в поясе астероидов планетолет потерял скорость и уклонился от курса. Пришлось помучиться. Вымотались все, и больше всех биолог Малышев. Бедняга не выносил перегрузок. Когда его вытащили из амортизатора, он был желтый, как сыр. Он ощупал себя, помотал головой и молча устремился в свою каюту. Он торопился поглядеть, как перенесла перегрузку его улитка – жирный синий слизняк в многостворчатой раковине, выловленный в нефтяном океане недалеко от Эрбиевой долины. Теперь, как и всё на свете, плохое и хорошее, перелет подходил к концу. Меньше чем через сутки планетолет прибывал на ракетодром в кратере Ломоносова, затем неделя карантина – и Земля, полгода отпуска, полгода синего моря, шумящих сосен, зеленых лугов, залитых солнцем. Виктор Борисович улыбнулся, перевернулся на другой бок и сладко зевнул. До вахты оставалось два часа. Сейчас на вахте стоял Туммер, носатый и длинный, как палка. Виктор Борисович представил себе Туммера, как он сидит, сутулясь, у вычислителя и, выпятив челюсть, просматривает голубую ленту записи контрольной системы. Затем Туммер расплылся, а вычислитель стал похож на замшелый валун с шершавыми боками. Под валуном темнела глубокая вода, и, если присмотреться, – в шевелящихся водорослях стоит щука с черной спиной, неподвижная и прямая, как палка. И вдруг около уха загудел шмель. Виктор Борисович всхрапнул и проснулся. В каюте было темно. Он пожевал губами и замер. Где-то очень близко гудел шмель. – Не может быть, – громко и уверенно сказал Виктор Борисович. Он поднялся в постели и включил лампу. Шмель замолк. Виктор Борисович огляделся и увидел на простыне черное пятно. Это был не шмель. Это была муха. – Мама моя, – сказал Виктор Борисович. Муха сидела неподвижно. Она была совсем черная, с черными растопыренными крыльями. Виктор Борисович тщательно прицелился, подвел к мухе ладонь с подобранными пальцами и схватил. Он поднес кулак к уху. В кулаке шевелилось, шуршало и вдруг загудело так знакомо, что Виктор Борисович сразу вспомнил уроки рисования. – Муха в планетолете, – сказал он и поглядел на кулак с изумлением. – Вот это да! Надо показать ее Туммеру. Действуя одной рукой, он натянул брюки, выскочил в коридор и пошел в рубку, огибая выпуклую стену. В кулаке шуршало и щекотало. В рубке стоял Туммер с темным тощим лицом. На экране телепроектора покачивались два узких серпа – голубой побольше, белый поменьше – Земля и Луна. – Здравствуй, Тум, – сказал Виктор Борисович. Туммер качнул головой и посмотрел на него запавшими глазами. – А ну, угадай, что у меня здесь, – сказал Виктор Борисович, осторожно потрясая кулаком. – Дирижабль, – ответил Туммер. – Нет, не дирижабль, – сказал Виктор Борисович. – Муха. Муха, старый сыч! Туммер сказал скучно: – Ферритовый накопитель работает скверно. – Я сменю, – сказал Виктор Борисович. – Ты понимаешь, она меня разбудила. Она гудит, как шмель на поляне. – Меня бы она не разбудила, – сказал Туммер сквозь зубы. – Шуршит, – нежно произнес штурман, – шуршит, скотинка. Туммер посмотрел на него. Виктор Борисович сидел, приложив кулак к уху, и счастливо улыбался. – Виктор, – сказал Туммер, – ну что у тебя за лицо? В рубку вошел капитан планетолета Константин Ефремович Станкевич и следом бортинженер Лидин. – Я же говорил – не спит, – сказал Лидин, тыча пальцем в штурмана. – С ним что-то случилось, – ядовито сказал Туммер. – Поглядите на его физиономию. Виктор Борисович объявил: – Я поймал муху. – Ну да? – удивился Лидин. – Я спать пойду, Константин Ефремович, – сказал Туммер. – Виктор, принимай вахту. – Погоди, – сказал Виктор Борисович. – А ну, покажи, – потребовал Лидин. У него был такой вид, словно он никогда в жизни не видел мух. Виктор Борисович приоткрыл кулак и осторожно просунул туда два пальца левой руки. – Откуда на корабле муха? – спросил капитан. – Не знаю, – ответил штурман. Он разглядывал муху, держа ее за ножки двумя пальцами. – Она жужжит совершенно как шмель, – сообщил он. – Осторожно, Витя, – с придыханием сказал Лидин, – ты сломаешь ей ногу. У-у, негодяйка… Жужжит! – Все-таки откуда на корабле муха? – спросил капитан. – Это, между прочим, ваше дело, Виктор Борисович. Штурман выполнял обязанности сантехника. – Вот именно, – сказал Туммер. – Расплодил на корабле мух, и ферритовый накопитель работает отвратительно. Принимай вахту, слышишь? – Слышу, – сказал штурман. – Мне еще десять минут осталось. Надо показать ее Малышеву. Он тоже давно не видел мух. Он двинулся к выходу, держа перед собой муху, как тарелку с борщом. – Мухолов, – сказал Туммер презрительно. Капитан засмеялся. Дверь отворилась, и в рубку шагнул Малышев. Штурман отскочил в сторону. – Осторожно, – сердито сказал он. Малышев извинился. У него был встрепанный вид и растерянные глаза. – Дело в том, что… – начал он и остановился, уставясь на муху в пальцах штурмана. – Можно? – спросил он, протягивая руку. – Муха, – с гордостью сказал Виктор Борисович. Малышев взял муху за крыло, и она завопила на всю комнату. – У нее восемь ног, – сказал Малышев медленно. – Ай-яй-яй, – сказал Туммер. – И что же теперь будет? Виктор, принимай вахту. – Это не муха, – сказал Малышев. Его брови поднялись чуть ли не до волос и снова опустились на глаза. – Я думал, что это траурница – антракс морио. Но это не муха. – А что же это? – осведомился штурман несколько раздраженно. – Послушайте, – сказал Малышев. – Какие у вас есть дезинсекторы? И потом, мне нужен микроскоп. – Да в чем дело? – спросил штурман. Капитан нахмурился и подошел к ним. Лидин тоже подошел ближе. – Послушайте, – повторил Малышев, – мне нужен микроскоп. Пойдемте в мою каюту. Я покажу вам кое-что. Туммер сказал им вслед: – Пожалуйста, не уроните муху. В коридоре Лидин вдруг закричал: «Муха!» Они увидели муху, ползущую по стене под самым потолком. Муха была черная, с черными растопыренными крыльями. В каюте биолога их было целых три. Одна сидела на подушке, две ползали по стеклам большого стеклянного баллона с синей титанианской улиткой. Лидин, войдя последним, хлопнул дверью, и мухи поднялись в воздух, гудя, как шмели. – З-забавные мухи, – неуверенно сказал Виктор Борисович и посмотрел на Станкевича. Капитан стоял неподвижно и следил глазами за мухами. Лицо его наливалось краской. – Дрянь, – сказал он. – Что случилось? – сказал Лидин. Малышев повернул к нему хмурое лицо. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ИТ» Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию:https://tellnovel.com/strugackie_arkadiy-i-boris/chrezvychaynoe-proisshestvie