Москаль-чарiвник Іван Петрович Котляревський Іван Котляревський Москаль-чарiвник Дiйовi особи Лихой — солдат. Михайло Чупрун — селянин. Тетяна — його жiнка. Финтик Каленик Кононович — писар з города, приiхав на село. Дiеться в хатi у Чупруна. ЯВА І Тетяна i Финтик сидять за столом в украiнськiй хатi. Перед ними пляшка з медом i склянка. Тетяна. Ви-бо, паничу, не пустуйте, — сидiте смирно. Финтик. Что ж я роблю, любезная Тетяно? Я, кажется, то есть из благопристойности не выхожу. Тетяна. Уже ви iз своеi благопристойностi чи виходите, чи нi — до того менi мало дiла; тiльки знайте: язиком, що хочеш, роби, а рукам волi не давай. Финтик. Ах, батюшки мои! Сколько я об'яснял жарчайший пламень любви моей к тебе! Но ты все не догадуешся, до чего мои ежедневные к тебе учащения относятся? Ей-ей, до того, чтобы насытиться твоим лицезрением, насладиться гласом уст твоих и возлобызати розы губ твоих! Тетяна. А я ж хiба бороню ходити до мене, хоть би i не годилось вам так учащати? Бороню на себе дивитись, розговорювати i баляси точити? А цiлуватись — вибачайте: це вже не жарти… А знаете, що я вам скажу? Лучче, якби ви заспiвали. Финтик. Що-то сегодня голосу у меня нет. Вчера был у Епистимии Евстафиевны да, выпивши чашку воды и две чашки с настойкою, вышел на двор и на открытом воздухе сквозный ветер захватил шею и грудь, а теперь и дерет в горле. (Кашляе). Тетяна. Та нуте лиш перестаньте кородиться. Випийте кубочок меду, то горло i прочиститься. Финтик(наливае й п'е). Якую ж пiсню заспiвати? Тетяна. Яку зумiете. Чи у вас же iх трохи есть! Будто ви в городi перед панночками не спiваете!… Нуте лиш! Финтик. Хiба-развi эту? (Наспiвуе самий голос пiснi, тодi одкашлюеться й спiвае). Тобою восхищенный Признаюсь пред тобой, Что, быв тобой плененный, Не властвую собой. Ты суд мой и расправа, Ты милый протокол, Сердечная управа, Ты повытье и стол. Дороже ты гербовой Бумаги для меня; Я в самый день почтовый Вздыхаю от тебя. Перо ты лебедино, Хрустальный каламарь! Прорцы словцо едино — И я твой секретарь. Тетяна. Чудна ця пiсня! Та й якi ви здаетесь чуднi, як спiваете! Мов несамовитi… Менi аж сумно стало. Финтик. Ах, эта песня весьма бойкая! Она моего сочинения. Тут очень-весьма нежно об'ясняется любовь со всеми воспалениями до милой персоны. Тетяна. Та нехай iй цур, тiй персонi з воспаленiем! Заспiвайте пiсню без запалу, i щоб не махали руками, i не витрiщали страшно очей. Финтик. Ей, не знаю, какую еще пропеть в твою угодность. Знаеш ли, прекрасная Татьяне, — заспiваймо обое! Я окселентувать буду, а ты дишканта пой. Тетяна. Я не потраплю з вами спiвати, а може й пiснi такоi не знаю, яку ви знаете. Финтик. Славнi пiснi, например: «Склонитеся, веки», «С первых весны», «Все забавы», «То теряю», «Не прельщай меня, драгая!», «Почто, ах, не склонна»… Не знаешь ли из сих какой? Тетяна. Нi, нi одноi не знаю, а ви знаете «Ой, не вiдтiль вiтер вiе»? Финтик. Знаю трохи-немного. Тетяна. Ну, заспiваймо цю, коли хочете. Ви берiте товще, а я тонше, та не спiшiте. Глядiте ж, повагом спiвайте. Финтик. Добре, хорошо… (Спiвають). Ой, не вiдтiль вiтер вiе, вiдкiль менi треба; Виглядаю миленького з-пiд чужого неба. Скажiть, зiрки, скажiть, яснi, де вiн проживае? Серце хоче вiсть подати, та куди — не знае. Коли вiрно мене любить, то йому приснюся: Хоть i сонний, угадае, як за ним журюся. Скажiть, зiрки… Нехай нашу любов згада, наше милування; Нехай мае в чужiй землi добре пожинання. Скажiть, зiрки, скажiть, яснi, де вiн проживае? Серце хоче вiсть подати, та куди — не знае. Тетяна. Тепер, може, час вечеряти вже. Я справила вечерю за тi грошi, що ви вчора дали, та вам же далеко i додому йти. Финтик. Рано еще. Менi очень-весьма не хочется з тобою розставатись. Тетяна. Е, не хочеться! До мене швидко поприходять дiвчата на вечорницi прясти, то нехороше буде, як вас тут застануть. Финтик. Я не усматриваю тут нiчого нехорошого. Позволь, безподобная Тетяно, i менi остатись на вечорницях! Тетяна. О, цього-то не можна! На мене богзна-чого наговорять. Ви й так щось дуже пiдсипаетесь. Коли б i це даром минулось! Ви знаете, що я замужня жiнка. Финтик. Так що ж! Хiба-развi замужней не можна любити? Тетяна. Запевне, що не можна. То-то ви, ученi та письменнi, якi ви лукавi! Буцiм i не розберете, що грiх i що сором! Нехай уже ми, простi люди, коли i простудимось iнодi, то нам i бог вибачить: а вам усе вiдомо, — за те вам буде сто погибелен! Та ви ж iще вмiсто того, щоб других поправляти, сами замишляете лукавства i нi одноi години не пропустите, щоб пiдвести кого на проступок. Финтик. Быть не может!… Мы кого любим, того i поважаем. Тетяна. Неправда ваша! Ви сами, Каленик Кононович, кажете, що мене любите; а для чого мене любите? Знаю всi вашi замисли i який у вас нежить. Тiльки то вам горе, що не на плоху наскочили. Я боюся бога i люблю свого чоловiка, як саму себе. Я шаную вашу паньматку, — або, як ви кажете, матушку, — то i вам через те спускаю, що ви в'яжетесь до мене. Коли у вас есть що мерзенне на думцi, то викиньте з голови, бо пiсля буде сором. Я дивуюсь вам, що ви приiхали додому для матерi, а нiколи дома не сидите. Финтик. Мне скучно сидеть дома и заниматься с матушкою. Она такая простая, такая неловкая, во всем по-старосвiтськи поступает; рано обедает, рано спать ложится, рано просыпается, а что всего для меня несноснее, что в нынешнее просвещенное время одевается по-старинному и носит очiпок, намiтку, плахту и прочие мужичие наряды. Тетяна. І ви бога не боiтесь так говорити о своiй рiднiй? Хiба родителiв почитати треба за iх одежу! Хiба не треба ii уважати уже за те, що вона стара i старосвiтських держиться обрядiв?… От якi тепер синки на свiтi! Финтик. Да для чого ж ей упрямиться?… По крайней мере, хоть бы оделась по-городскому ради сына такого, як я. Ты видишь, как я одет. Можно ли мне смотреть без стыда и не закрасневшись назвать матушкою просто одетую старуху? Ежели бы мои товарищи и друзья повидеди меня с нею вместе, я сгорел бы со стыда по причине их насмешек. Тетяна. Грiх. вам смертельний таким сином бути! Яка б мати в.аша.не була, но все мати. Вона ж у нас жiнка добра, розумна i поважна; а що себе веде попросту, цього вам стидатися нiчого. Ви думаете, що паньматка ваша вже й гiрша од вас затим, що ви письменний, нажили якийсь чинок, що одежа коло вас облипла i ви причепили, не знаю для чого, дворянську медаль? Та вона ж вас родила, вигодувала, до розуму довела: перше до дяка оддала вчитись читати, а пiсля до волосного правленiя писати. Без неi, може б, ви були пастухом, вiвчарем або й свиней пасли… Финтик. Пустое! Фрашки! Я — ветвь масличная от грубого корня. Іосиф во Египте сделался любимцем царя, и старый Іаков, отец его, должен был смиритися пред ним. Тетяна. Отак нашi знають! Ви себе рiвняете з Іосифом? Далеко куцому до зайця!… Наш пiп говорить, що Іосиф тим i щасливий був, що батька свого шанував i почитав по боговi первого, а такий син, як ви, наведе на себе од бога немилость, а од людей проклятiе. Побачите, що вам буде за вашу гордiсть i неповагу до матерi! Финтик. Ничего, ибо я прав. Надобно сообразоваться времени и по оному поступки и чувства свои располагать. Тетяна. Тiльки не до родителiв. Я не знаю, як вас терплять на службi? Менi здаеться — хто презирае рiдних своiх, на такого нi в чiм положитися не можна, нiчого не можна на його повiрити, i такий есть осоружнiший мiж людьми, як паршива вiвця в отарi. ЯВА II Тi ж i солдат. Солдат(напiдпитку, входить до хати й кричить). Здравствуй, хозяин. Я — твой постоялец. Давай угол, да на ужин курицу, да нет ли и лавреников? Тетяна. Хазяiна нема дома. Солдат. Все равно. А это кто с тобой? Тетяна(несмiливо). Це?… Це… губерець!… (Набiк). Що йойу казати?… Цей мiй родич. Солдат. Все равно… (Набiк). Врет баба… Ну, когда он твой родня, што ж он так оробел? Финтик. Хто, я?… Нет, то есть… (Боязко). Я… я губернский родич, то есть, сей хозяйки. Да тебе… вам, то есть, какая до того нужда? Солдат. Мне какая нужда? Да знаешь ли, кто я? (Удае сердитого. Спiвае). Меня зовут — Лихой, Солдат я не плохой И храбрости палата. Хоть с места — докажу, В капусту искрошу Тебя, чернильна хвата. Ну, стой, не шевелись! На вытяжку! Бодрись! Гляди повеселее! А то-те карачун, Бумажный ты шалун, — Вмиг будешь почестнее. (До Тетяни. Бере ii за плече й пiдводить до Финтика). И ты марш под ранжир! У вас один мундир, Вы храброго десятка. Вас буду я пытать: Должны вы мне сказать Всю сущу правду-матку. (До Финтика). Ну, кто ты? Отвечай! Финтик(боязко спiвае). Почтеннейший служивый, Даю ответ правдивый: Я есмь полиции писец. Солдат. Зачем же здесь ты, сорванец? Финтик(боязко). Ей-богу, невзначай Зашел я до суседы Для дружеской беседы. Солдат(до Тетяни). А ты что запоешь? Тетяна. Ось послухай! (Спiвае). Ой служивий, ой служивий, не тобi питати, І я жiнка не такая, щоб все розказати. Гей, сама я не знаю, чом тобi спускаю! Одчепись, не в'яжись, лукавий москалю! Я — хазяйка, ти — пройдисвiт; що ж ти розхрабрився? Оглядайся, щоб у чорта сам не опинився! Гей, сама я не знаю… Ти пiдкрався, як той злодiй, до чужоi хати; Ти один тут, не до шмиги з нами бушувати. Гей, сама я не знаю, чом тобi спускаю! Одчепись, не в'яжись, лукавий москалю. Солдат(заспокоiвся, весело посмiхаеться). Ладно, ладно, хозяюшка, ты права. Под чужой монастырь со своим уставом не суйся. Тетяна. То-то не суйся! Ми не знаемо, що ти за чоловiк. Бачимо на тобi солдатський мундир — через його тебе й шануемо. Адже вас не на те роблять военними, щоб ви в своiм царствi нiвечили людей, а на те, щоб… Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ИТ» Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию:https://tellnovel.com/ru/kotlyarevs-kiy_-van/moskal-char-vnik