Сердце сумрака
Рин Чупеко


Костяная ведьма #3
«Мне всегда была ведома Тьма.

Она была моим другом. И в то же время врагом.

Серебристое сердце позволило ей заговорить, почувствовать, что Тьма тоже может испытывать голод».

Сила Костяной ведьмы растет с каждым днем, и теперь никто не способен остановить могущественную ашу. Тия намерена изменить будущее восьми королевств, полностью уничтожив магию. Однако вместе с ней девушка навсегда потеряет тех, кого любит.

Тия должна сделать выбор, который разрушит ее жизнь. Костяной ведьме предстоит завладеть силой, не доступной никому прежде, и преодолеть испытания, что забрали тысячи жизней. Иначе Тьма поглотит ее сердце.





Рин Чупеко

Сердце сумрака



Rin Chupeco

The Shadowglass



© 2019 by Rin Chupeco

© Дорохова С. Л., перевод на русский язык, 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019


* * *


Посвящается прекрасному народу Японии за создание лапши быстрого приготовления – лучшего изобретения на планете.





Ее непрочитанные письма он носил с собой словно амулет. Хранил аккуратно сложенными за пазухой своего мундира, у самого сердца. Временами он проводил в этом месте рукой, чтобы в очередной раз убедиться, что они не плод его воображения – что она все еще жива, пусть и ушла туда, куда он мыслями последовать не мог. Он ничего не говорил и не выдавал своих эмоций. Его нежелание их читать приводило меня в недоумение, хотя я понимал его горе. Ни капли сострадания не могло просочиться в этот заколоченный гроб.

Спустя неделю непрерывного, отчаянного пути мы спустились к морю Черепов, где я впервые повстречал Костяную ведьму. Немного южнее, у юго-восточных берегов Даанориса, дрейфовал корабль, готовый доставить нас к знакомым пастбищам Одалии, а после – в Кион. Здесь, на земле ревущих волн, среди разрушенных остовов чудовищ, нетерпение лорда Фокса поутихло. Теперь он не торопился покидать эти безжизненные края и спокойно бродил по сырым песчаным берегам, которые его сестра когда-то сделала своим домом.

Исследуя пещеру, ставшую ей убежищем, он произнес:

– Мы разыскивали ее в каждом известном нам городе. Я и не предполагал, что она прячется здесь. – Затем, ощупав оставшиеся после нее многочисленные пузырьки и безделушки, заметил: – Даже в изгнании она все так же тщеславна. – В уголки его губ закралась слабая грустная улыбка.

Лорд Халад, одалийский Кузнец душ, осмотрел ее жилище более тщательно.

– Не все они служат тщеславию, Фокс, – невозмутимо, ничуть не удивившись его находкам, сказал он. – В каждом флаконе заключены чары, оплетающие хуа боевыми заклинаниями. Она рассчитала свою месть до мельчайшей руны.

– Халад, тебе было что-то известно об ее намерениях? – поинтересовался лорд Фокс. – Ты отсутствовал так долго, что мы боялись потерять и тебя.

Кузнец душ, ни на секунду не дрогнув, встретил взгляд лорда Фокса.

– В то время я был в состоянии помочь и охотно протянул бы руку помощи, – спокойным тоном ответил он. – Но все намерения и решения принадлежали ей одной. Я был лишь очередным зубцом в этом колесе, а потому не знаю, за какие рычаги она еще тянула.

– По крайней мере, тебе она доверилась. – С этими словами лорд Фокс, скорее сожалея, чем испытывая злость, отвернулся.

– Мы сумеем ее найти? – спросил я. Мне до сих пор было обидно, что Костяная ведьма с такой легкостью отвергла меня. Она не разрешила мне сопровождать ее вместе с чудовищной свитой дэвов, хотя и обещала поведать песнь своей истории. – Какой нам толк продолжать эту гонку, если неделя нашего пути на лошадях у нее займет всего день полета?

– Только ази умеет летать, Бард, – напомнила мне Инесса, принцесса Киона. – И в какой-то степени индра. А все остальные дэвы, как и мы, ступают по земле. Ази не способен увезти их на себе, а она не бросит никого из своих существ.

На протяжении нашего семидневного путешествия дочь императрицы Аликс не высказала ни одного возмущения: ни тем, с какой скоростью мы двигались, ни тем, что приходилось питаться солдатскими пайками и спать без удобств, которые так требовались в дороге многим королевским особам. Понимая, как важно быстро вернуться в Кион, мы оставили нашу армию позади, а сами отправились в путь всего на двух лошадях: принцесса с лордом Фоксом – на одной, а мы с лордом Халадом – на другой. Уже позже я с потрясением узнал от лорда Фокса, что эти великолепные, крепко сложенные кони – Кисмет и Вождь, принадлежавшие леди Микаэле и Костяной ведьме.

– Когда Микаэла… – Тут черты лица лорда Фокса исказила боль. Все по-прежнему оплакивали смерть прекрасной аши. – Когда она умерла, Кисмет упал замертво. Именно так госпожа Пармина узнала о случившемся с Микаэлой, до того как сами известия дошли до нас. Тогда Тия воскресила коня Микки и тем самым установила с ним связь. – Закрыв глаза, он прижался головой к боку Кисмета. В ответ конь заржал и зафыркал, не выказывая и признаков недавней смерти.

– Фокс. – Принцесса Инесса обняла его за пояс и прильнула к спине. Тихим голосом она произнесла: – Мы найдем Тию и спасем ее. Позволь нам поговорить с моей матерью и остальными ашами, а также с Кансом. Выход есть всегда.

Лорд Фокс взял в руки ее ладонь, склонился к ней и поцеловал внутреннюю сторону запястья.

– Потеряв связь с Тией, я не умер. Но постоянно ждал, что новый день станет последним. Я так больше не могу, Инесса. Не могу быть одновременно и живым, и мертвым. – Он развернулся так, что теперь обнимал принцессу, его руки легко и привычно покоились на ее бедрах. – Она собирается меня спасти. Она знает заклинание, способное вернуть меня к жизни, чтобы мое сердце вновь забилось по-настоящему. Но для этого ей нужна Первая Жатва – тот самый ингредиент, который необходим для сердца сумрака. И чтобы отыскать его, она пожертвует собой – и кем угодно. – В нем вспыхнула злость. – Тия изменилась. Порой мне кажется, что я больше не узнаю свою сестру.

– Тогда прочти то, что она оставила тебе, – нежно настаивала принцесса Инесса. – В этих письмах могут крыться объяснения ее поступков, хотя слова содеянного и не изменят.

Когда лорд Фокс взглянул на принцессу, я заметил их сходство с Костяной ведьмой. У брата и сестры были темные глаза, одинаковые упрямые подбородки, и Фокс смотрел на Инессу с тем же выражением лица, что и Тия – на Калена.

– Я боюсь, – откровенно признался он.

– А я нет. – Принцесса улыбнулась. – Ты хотел знать, почему Тия покинула Кион. И ответ на этот вопрос носишь с собой уже почти неделю. Нельзя гнаться за ней и в то же время прятаться от ее слов.

Но даже эти доводы не убедили мужчину достать письма.

– Она слабеет, – вмешался я, и он переключил свое внимание на меня. – Всякий раз использование рун истощает ее. Однажды она обмолвилась, что сердца тьмы надолго не хватит.

Тогда лорд Фокс вынул толстую пачку бумаг и уставился на нее. В этот миг он выглядел уставшим и измученным; если не время, то любовь к сестре состарила его.

Наконец он прерывисто втянул воздух и протянул мне листы.

– Ты был рядом, когда она начала рассказывать свою историю. Так поведай мне ее конец.

Я принял письма из его рук. Коснувшись пальцами мягкого пергамента, я заметил слабые разводы на буквах изящного почерка. Моего натренированного глаза хватило, чтобы понять: эти пятна вызваны не потекшими чернилами, а слезами.

Небеса цвета спелого граната над нашими головами постепенно затянули темные облака, подарив нам всего несколько часов краткой передышки перед началом бури.




1


Мне всегда была ведома Тьма.

Она была моим другом. И в то же время врагом. В некоторые дни мои глаза застилает пелена, закрывая от меня то, что должно быть явно. А в другие – я смахиваю этот туман и вижу все намного четче, чем было раньше.

Мне кажется, тьма жила во мне задолго до того, как я подняла своего брата из могилы. Просто мое серебристое сердце позволило ей заговорить, почувствовать, что тьма тоже может испытывать голод…

В этом нет вины Фокса. Как нет вины леди Микаэлы.

Я рассказала барду большую часть своей истории – кроме ее конца. Как только мы покинем Даанорис, ему станет слишком опасно путешествовать со мной и Каленом. Поэтому я пишу об этом сейчас – со столь необходимой мне ясностью взора. Я пишу, пока туман рассеялся. Пока я могу видеть.

Я сожалею о многих вещах, но об этом не жалею ни капли.

Стоит начать свой рассказ со счастливого воспоминания. В нынешние дни их осталось совсем немного. Пока я это пишу, Кален вместе с моим ази патрулирует город, а Халад кует свое творение. Сегодня во дворце Сантяня мне предстоит долгое ночное бдение, в обществе исключительно своих мыслей.

Мой брат всегда просит меня быть откровенной, хотя порой, я знаю, от моей прямоты ему становится не по себе.

Так позвольте мне быть откровенной и теперь.



В день нашего отъезда в Истеру я проснулась позже необходимого, испытывая огромное желание отсрочить этот час. С глухим ворчанием я перевернулась на живот и, прижавшись лицом к простыням, довольно втянула носом их запах. Здешняя кровать была жестче моего привычного мягкого ложа в Доме Валерианы, но нравилась мне гораздо больше. Потому что простыни в моем аша-ка не благоухали его ароматом, ни одно одеяло не могло сравниться с его теплом. Только к нему я могла прильнуть и забыться сном без мучающих меня кошмаров, как это бывало последние три месяца.

Кровать рядом со мной прогнулась, его губы проследили дорожку на моей коже.

– Тебе пора вставать, – хриплым ото сна голосом прошептал Кален, но коснувшаяся моей голени грубая ткань подсказала, что он уже оделся. Прищурившись, я покосилась на окна. На улице только начинало светать. Из нас двоих ранней пташкой всегда был именно он. Сейчас мне больше не требовалось посещать занятия в квартале Ив, однако из-за необходимости развлекать гостей в аша-ка по ночам я часто забиралась в его кровать глубоко за полночь.

В ответ я пробормотала что-то бессвязное и залезла головой под подушку.

– Отстань.

Послышался смешок, и матрас прогнулся сильнее.

– Тия.

– Еще несколько минуток.

Тогда Кален приподнял подушку.

– Я знаю, что ты устала, но, как бы великодушно Захид ни относился к нашему проживанию в одной комнате, не думаю, что встать позже будет сегодня хорошей идеей.

Он был прав. В вопросах личных отношений ашам предоставлялась свобода действий до тех пор, пока эти отношения не мешали выполнению их обязанностей. Лорд Захид, главный старшина Искателей смерти, с пониманием относился к нам с Каленом, однако его товарищи по оружию постоянно отпускали по этому поводу дружеские шуточки. Оказавшись перед выбором либо лишиться редких встреч с Каленом, либо терпеть смущение из-за его добродушных приятелей, я быстро поняла, что лучше смириться с последним.

– Ну, еще пять минут…

Теплое дыхание опалило мою шею сзади – место, которое неизменно покрывалось мурашками от его прикосновения. После чего он лизнул кожу языком – и уже в считаные секунды мои глаза открылись, а сон как рукой сняло.

– Кален! Ах ты, хитрец!

Он засмеялся и благополучно увернулся от моих попыток стукнуть его.

– Не вынуждай меня применять силу.

Сегодня на нем была коричневая джубба[1 - Джубба – вид арабского костюма, теплая шерстяная одежда типа кафтана на подкладке, подбитая ватой.] вместо темного мундира и брюк, которые он обычно носил. Кален помимо Искателя смерти был еще и представителем знати, а потому любые визиты в союзные королевства требовали от него официального костюма.

Вспомнив, что мне и самой не помешает поторопиться домой и сменить свое мятое хуа, я села и развернулась к зеркалу. С обычной косметикой я бы сейчас напоминала енота. Но благодаря вмешанным в нее аптекарским заклинаниям моя помада и подводка для глаз лишь слегка размазались.

– Это все ты виноват.

– Знаю, – согласился он без тени раскаяния.

– Пармина крайне редко предоставляет мне выходной. Так что этой ночью мне следовало отдыхать. Ты обещал проводить меня домой.

– Мы и есть дома.

– Я имела в виду Дом Валерианы, болван.

– Могу проводить тебя сейчас.

Я одарила его сердитым взглядом. По утрам он всегда провожал меня домой независимо от того, где мы проводили ночь.

Он улыбнулся в ответ. Невзирая на свою обычную грубоватость, при желании Кален мог выглядеть совершенно невинно.

– И провожу. Все равно советник Людвиг в ближайший час нас не ждет.

– Час? – Я громко выругалась и, вскочив с кровати, стала кое-как натягивать на себя хуа. – Ты даже не сказал, что уже так поздно!

– Да. Поскольку мои попытки вытащить тебя из постели никак с этим не были связаны.

Я крепко затянула пояс на талии и снова бросила на него сердитый взгляд.

– Это все ты виноват.

– Знаю.

Затем потянулась к нему и поцеловала.

– Отведи меня домой, – скомандовала я, – но, если мы опоздаем, будешь сам объясняться с Парминой.

– Уж лучше я встречусь с очередным дэвом.

Я немного помедлила, а после тихо добавила:

– Только сделаем одну остановку.

Кален сжал мою руку. Он знал, чего я хотела. Я всегда просила его по пути сворачивать в одно и то же место.

– Конечно.



Кладбище располагалось неподалеку от квартала Ив. Согласно обычаю, значительная его часть отводилась под могилы аш и Искателей смерти, чьи надгробия отделялись от обычного населения полосой высаженных одуванчиков. «Даже после смерти, где все, казалось бы, равны, важных персон превозносят над остальными при помощи лучших растений», – подумала я.

В самом центре кладбища возвышался небольшой памятник. Статуя Вернаши из Роз, основательницы Киона и вместе с тем его первой аши. У подножия статуи бронзовыми буквами была высечена одна-единственная фраза, ставшая посвящением для всех тех, кто служил на благо королевства и отдал за него свою жизнь. Я проследила подушечками пальцев написанные слова:

«Жизнь, за которую стоит умереть, стоит прожить».

Сначала мы постояли среди надгробий Искателей смерти, где Кален в молчании почтил память своих погибших братьев. А после двинулись в сторону аш, а точнее, к одной определенной могиле.

– Доброе утро, Полер, – нежно поприветствовала я ее, опустившись на колени. Серая каменная плита, не поросшая мхом, в отличие от окружающих ее надгробий, блестела на солнце. Сегодня на ее могиле бережно покоился букет свежих лилий – дело рук Альти, заключила я.

К сожалению, мои ежедневные паломничества на место ее погребения не могли заглушить чувства вины. Для этого трех месяцев будет недостаточно. Как не хватит и тридцати лет.

– У меня бывают видения, – тихо поделилась я с ней. – То ли это просто плохие сны, то ли что похуже. Иногда мне снится, что ты жива, вот только Аена с помощью дэва убивает тебя снова и снова. Иногда на месте жертвы оказывается Микаэла, Альти, Лик или Зоя. А порой мне снится, что весь Дом Валерианы охвачен огнем. И это видение настолько реальное, что я кожей ощущаю жар и горящее в моих волосах солнце. Лишь Калену оказывается под силу прогнать эти кошмары. Неужели таково мое наказание за то, что я не сумела тебя спасти?

Кален хранил молчание, обхватив меня руками, пока я тщетно пыталась сбросить, будто старую кожу, свои грехи.

Тогда я сплела крошечную руну перед надгробием Полер, и сорвавшиеся с моих пальцев нити магии погрузились в землю. Я исследовала почву в поисках любой искры, малейшего признака жизни, которые можно было извлечь из ее костей, чтобы, умножив их, поднять ее тело из могилы, которое улыбнется мне и скажет, как же глупо я себя вела в ее отсутствие.

Но я ничего не чувствовала. Какой бы могущественной силой ни обладали Костяные ведьмы, они не могли оживить серебряное сердце.

– Тия. – Кален сознавал бесплодность моих попыток и все равно позволял мне заниматься самобичеванием. Он полагал, что так я могла изгнать живущих в моей душе демонов? Попросил бы он меня остановиться, знай, что этого не произойдет? – Нам пора уходить.

Я взглянула на свое стеклянное сердце, внимательно изучая его поверхность на предмет черных всполохов, которые проявились в суровый день смерти Полер. За последние несколько недель количество темных прожилок уменьшилось. Чем больше времени проходило с той ужасной ночи, когда я убила Аену, одну из Безликих, и свела с ума предавшего нас одалийского короля Телемайна, тем меньше тьма заявляла о себе. В остальном изменение цвета скрывалось небольшими заклинаниями – об этом было известно только Калену, моему единственному сообщнику. У Фокса же в настоящее время дел было невпроворот, да и с другими друзьями я не могла поделиться этим открытием – в конце концов, Костяных ведьм убивали и за меньшие прегрешения.

Черное сердце сплеталось из ярости и убийств. Лишь Безликие носили в себе подобную тьму, а потому стоит той проявиться в кулоне, как в квартале Ив тут же снесут мне голову. Но даже сейчас я не жалела об убийстве Аены, хотя и желала бы вернуть короля в здравом рассудке его сыну. Принц Канс не заслуживал вот так потерять своего отца, и его злость на меня вместе с решением изгнать из Одалии стали прямым следствием моего безрассудства.

Сегодня в моем сердце черноты не наблюдалось. «Однако она подобна каплям крови, упавшим в чашу со свежей родниковой водой, – размышляла я. – Если кровь хорошенько размешать, от нее не останется и следа. Но станешь ли ты пить эту воду? Позволишь ли ее вкусу стекать по твоему горлу? Разве можно знать наверняка, что прозрачная жидкость может таить в себе подобную скверну?»

Я склонила голову и на краткий миг позволила себе еще раз окропить ее могилу слезами.

Кален помог мне подняться с земли. Его теплые карие глаза изучили мое лицо, прежде чем он нежно поцеловал меня в лоб. Нас окружили слабые нити руны: Разделенное сердце – заклинание, присутствовавшее с нами почти постоянно и позволявшее двум людям обмениваться силой. Именно с помощью него Кален спас мне жизнь. Эта руна обладала не столь сильной связью, как у нас с братом, но тем не менее соединяла меня и Калена. Тот знал и понимал, как сильно болит мое сердце, и за это я любила его всей душой.



Мы вышли за пределы Анкио и отъехали от города на милю, туда, где нас ждали все остальные. Подобное место встречи по меркам аш считалось необычным. Но и наши средства передвижения были не менее странными.

Те из нас, кто входил в делегацию, несмотря на жаркий день, надели шерстяные плащи. Советник Людвиг, бывший консультант истеранского короля Рендорвика, облачился в сине-серебристые цвета Истеры – на нем было искусно вышитое длинное пальто, которое он называл гакти[2 - Гакти – традиционная верхняя наплечная одежда у саамов, живущих в Норвегии и Финляндии.]. Лик, прелестный как и всегда, нарядился в завораживающее хуа лазурного цвета, по рукавам которого вверх тянулась отделка из изящной вышивки шерстяными нитями. Одеяние Альти было скромнее: небесно-голубую ткань украшали вышитые на ней белые голуби. Рахим, как обычно, разоделся в пух и прах. Его шервани представлял собой великолепное зрелище: вдоль краев рубашки бежали завитки бисерного плетения, толстую шею окружал воротник из оловянной проволоки, который частично закрывала длинная клиновидная борода. Сам он был без плаща – по его словам, мужчину ничуть не пугали тресеанские зимы, поэтому к истеранскому холоду он был неуязвим. В отличие от Халада, который в своем коричневом чука[3 - Чука – мужской арабский кафтан из плотной шерстяной ткани.], сшитом из грубой ткани, походил на торговца.

По настоянию Рахима я надела его последнее творение – прекрасное хуа цвета красного дерева. На нем был вышит трехглавый дракон, часть его туловища скрывалась за широким поясом, а вместо глаз сверкали драгоценные камни. Как он отметил, мое господство над ази больше не являлось тайной, поэтому подобными известиями важно управлять завуалированными способами. В рукаве я по недавней привычке спрятала небольшой нож.

Когда мы подъехали, на лице моего брата светилась широкая улыбка.

– Хорошо отдохнула? – поинтересовался Фокс. Говорил он спокойным тоном, но я знала его слишком хорошо. Мы довели нашу руну Вуали до совершенства и теперь редко вторгались в сознания друг друга, когда кому-то из нас хотелось уединения, но при этом все равно узнавали о происходящем.

– Можно подумать, ты провел ночь в одиночестве, – проворчала я в ответ и покосилась на Инессу. Принцесса, как и всегда, выглядела потрясающе. Их полные обожания взгляды, которыми они украдкой обменивались, казались мне чересчур приторными. Всего три месяца назад Инесса была помолвлена с одалийским принцем Кансом и императором Даанориса Шифаном. И все это время мой брат боролся за нее до самого конца.

«Как за столь короткий срок все изменилось», – подумала я, охваченная очередным приступом грусти.

– Ты опоздала, – раздался голос Зои. Ее появление здесь показалось мне подозрительным. Микаэла, Инесса и Фокс прибыли сюда, чтобы проводить нас, а вот Зоя была далека от подобных сантиментов.

– А ты что здесь делаешь? – удивилась я.

Девушка пожала плечами:

– Госпожа Пармина продала билеты на наблюдение за ази. Ведь им управляет не кто иная, как сама леди Тия из Углей.

Я застонала. Как же быстро распространилось это прозвище – не слишком завуалированный намек на мою связь с дэвом.

– И она отправила меня сюда, – продолжала Зоя, – чтобы я убедилась, что твой ручной дракон тоже прибудет и ее гости за отданные деньги получат желаемое.

– Наблюдение за ази?

– Как наблюдение за цветением вишни, только с дэвом. Они сейчас на четвертом этаже чайханы «Снегопад», откуда открывается прекрасный вид на эту самую территорию. А ты думаешь, почему она предложила это место для встречи? Потому что заботилась о твоей или нашей безопасности? Ты совсем не знаешь свою госпожу.

– И в обмен на это она пообещала тебе доступ в мою комнату? Комнату, которая по счастливой случайности располагается рядом с покоями Шади?

На лице Зои сверкнула ослепительная улыбка.

– Как жаль, что мы с Фоксом не можем поехать с тобой, – со вздохом прошептала принцесса.

– Но, ваше высочество, в Истере нет императоров, с которыми можно мимоходом обручиться, – заметила Зоя.

– Зоя, у тебя чудесный ротик. Однако будет еще чудеснее, если остаток дня ты не станешь его открывать.

– Как пожелаете, ваше высочество.

– Как там поживает старый Кузнец душ? – спросила я у Халада.

Тот одарил меня грустной улыбкой.

– Согласно своему возрасту. Его стеклянное сердце постепенно слабеет. Сказываются последствия нагрузок в Даанорисе, и я сомневаюсь, что он сможет с ними справиться. Его отправили на лечение в Хольсрат. Там расположены лучшие медицинские учреждения, где ему смогут помочь. Мы оба знаем, что этот день когда-нибудь настанет, но…

– Мне очень жаль, Халад.

– Кален очень нам помог.

С недавних пор Кален сделался новым герцогом Хольсрата – ненавидимый им титул за то, какой ценой тот ему достался. И теперь гибель его отца от рук короля Телемайна и Аены была для него болезненной темой, о которой он не любил говорить.

– Мне это ничего не стоило, – смутившись, пробормотал мой возлюбленный. – Я просто рад быть полезным Халаду.

Для меня казалось непривычным отправляться в путешествие без брата. Став официальным женихом кионской принцессы, Фокс начал больше времени уделять политике и повседневному управлению королевством, которым однажды будет править Инесса. Вместе они часто выходили в город, следили за строительством новых сооружений в районе базара и заботились, часто в сопровождении меня и Халада, о живущих в трущобах бедняках.

Словно прочитав мои мысли, Фокс застенчиво улыбнулся:

– Я уже почти готов вместе с вами запрыгнуть на спину ази, когда тот прилетит.

– А я готова за ухо притащить тебя обратно в Анкио, – едко бросила Инесса. – Я не собираюсь следующие два дня в одиночестве обсуждать торговые сделки с дрихтианскими и ядошанскими послами. Они скорее переубивают друг друга, чем придут к какому-то согласию.

– Фокс, теперь у тебя есть свои обязанности, – напомнила я ему. Во мне странным образом боролись противоречивые чувства. Я хотела, чтобы мой брат жил своей собственной жизнью, был счастлив. И при этом не могла погасить вспышку недовольства, вызванную тем, что он больше не занимал важное место в моей жизни, как и я – в его.

– Мне непривычно находиться вдали от тебя, – уныло признался Фокс.

– Знаете, времени у нас не так много, – вмешалась Зоя, вглядываясь в небеса. – Ты уверена, что ази без твоего присутствия в своей голове все равно прилетит? Мне бы не хотелось, чтобы старейшины прознали о наших планах и успели тебя остановить.

– Зоя, тебе необязательно было нас провожать, – мягко напомнила ей Альти. – И не стоит прикрываться Парминой.

– И лишиться возможности на что-нибудь пожаловаться? – проворчала она.

– У нас остается еще одно место. – Я предприняла новую попытку уговорить Микаэлу. В физическом плане моя наставница находилась в прекрасной форме. Ее серебряное сердце, отсутствовавшее в течение многих лет, вернулось на прежнее место и теперь висело на шее. Однако смерть Полер больно ударила по ней. На мой взгляд, нельзя было допускать, чтобы остаток жизни Микаэла провела в бдениях у могилы Полер, когда та стольким пожертвовала ради ее жизни. Но старая аша упорно продолжала перемещаться от захоронения своей подруги к усыпальнице своего давнего возлюбленного короля Ванора. Я часто размышляла о том, какие разговоры она с ним ведет, но не хотела совать нос в не свои дела.

Микаэла покачала головой:

– А у нас остается еще много дел, Тия. Сообществу аш совсем непросто отпустить одну Костяную ведьму, что уж говорить о двух. – Она улыбнулась и взяла меня за руку. – Здесь хватает и своих сражений. Но я все же надеюсь, что по возвращении домой ты принесешь нам ценные сведения.

Я кивнула. В настоящее время с сообществом аш у меня были не самые лучшие отношения. Я считала их частично виновными в исчезновении сердца Микаэлы – ради собственных интересов они не позволяли ей становиться слишком могущественной. Однако Микаэла и все остальные сомневались в том, что сообщество могло зайти так далеко. По их мнению, старейшины просто скрывали свое влияние, твердо следуя кодексу аш. И моих доказательств было недостаточно, чтобы заставить их думать иначе.

Недавно до нас дошли слухи о странных созданиях, рыскающих у границ Истеры и напоминающих маленьких дэвов. И сейчас мы официально направлялись в ледяное королевство с целью подтвердить или опровергнуть эти факты. А неофициально проверяли единственную зацепку, которая у нас была – загадочные слова Аены, сказанные той перед смертью.

В последние мгновения своей жизни Безликая поведала нам о том, что первоисточник легенды о Парящем Клинке и Танцующем Ветре был изменен, и только в истинной версии этой истории хранятся ответы на вопросы о таинственном и могущественном сердце сумрака, которым так стремились завладеть Аена и старейшины. Мы надеялись в Истере, где располагается старейшая в мире библиотека и самая огромная коллекция книг по рунической магии и истории аш, отыскать ключи к этой загадке.

– Я никогда раньше не летал на драконах, – сказал мне Рахим, взволнованно потирая руки. – Но всегда очень хотел, моя uchenik.

– Очень хотел? – переспросил Лик, уже летавший на ази, а потому не разделяющий восторгов мужчины.

– Наверное, это так чудесно смотреть свысока на расстилающийся под тобой мир, – произнес Рахим, перебирая толстыми пальцами свою бороду. – Приятно думать о том, сколь ничтожны в общем масштабе мироздания, где все настолько мало, могут казаться твои собственные проблемы, не правда ли? Разве не об этом, дорогой Лик, ты размышлял во время полета на ази?

– В основном я думал о том, как бы меня не стошнило, – признался мой новый брат-аша, ставший последним из новичков в Доме Валерианы. Поначалу сообщество аш отвергало его кандидатуру, но, после того как стало известно о его участии в даанорийском сражении против Безликих, его поддержка среди других аш приобрела подавляющие размеры, чтобы и дальше отказывать ему.

– Тия, нам лучше поторопиться, – с легкой улыбкой напомнил мне Халад. – Не будем заставлять госпожу Пармину ждать.

Я рассмеялась в ответ, а затем отпустила свой разум на волю в поисках нужной мне цели – и нашла ее, когда мои мысли заволокло, словно патокой пшеничные лепешки, знакомое сознание. Сообщество аш хотело, чтобы я убила ази. Но с благословения Микаэлы и императрицы Аликс я отказалась это делать. Тогда мое господство над ази вынудило старейшин затеять заговор непосредственно против меня. А покорность дэва, к моему удивлению, привлекла еще большее количество путешественников в Анкио. Там, где потерпели крах мои старания пробудить в главах старейшин чуткость, возобладала алчность.

– Он здесь, – подтвердила я.

Слова тихим шепотом слетели с моих губ, в то время как в нескольких метрах от нас грациозно приземлился ази. Большинству из нашей группы было не впервой лицезреть трехглавого дракона, и только советник Людвиг и Рахим при виде огромного дэва выругались в один голос. А Лик ухватился за руку Халада.

– Удачи, – пожелала Зоя, когда Кузнец душ начал взбираться на спину чудовища, попутно поддерживая взволнованного Лика, пока тот не смог твердо стоять на ногах. – Тия, хочу сразу официально заявить: на время твоего отъезда я буду занимать твою комнату.

Я возвела глаза к небу.

– Зоя, всем и так известно, что, несмотря на обещания госпожи Пармины, ты будешь находиться в комнате Шади.

Аша довольно ухмыльнулась в ответ. Остальные путники принялись поднимать на ази сундуки с личными вещами, и все это время существо сидело спокойно, практически не шевелясь.

– Береги себя, – обратилась ко мне Микки. – Ни один доклад из Истеры не раскрывает всего того, что нам известно о дэвах. Держи ухо востро и вместе с Альти не спускайте глаз с Лика. Для него это лишь второе путешествие за пределы Анкио.

– Хорошо. – Я обняла ее. – А ты не перетруждайся.

– Постараюсь. Все новые известия о здешних событиях я буду сообщать Фоксу, чтобы он мог передавать их тебе. – Она отстранилась и взглянула на ази. Тот, мурлыкнув, в почтении склонил голову перед ней.

– Советую тебе в Истере, раз меня не будет рядом, не попадать в неприятности, – предупредил меня Фокс.

– Это тебе не следует в Кионе, раз меня не будет рядом, попадать в неприятности, – парировала я и чуть не сбила его с ног своим порывистым объятием.

– Заканчивайте тянуть кота за хвост, – донесся со спины дракона голос Альти. – Или мы весь день будем так прощаться.

Я в последний раз обняла Фокса, затем – Инессу и с помощью Калена забралась на ази. Как только все заняли свои места, дэв издал тихий протяжный звук и, взмахнув своими внушительными крыльями, взмыл в воздух. Пока он взлетал, я смотрела, как мои друзья постепенно уменьшаются в размерах. Создание вскрикнуло. Рахим снова ругнулся.

Улыбнувшись, я бросила прощальный взгляд на Анкио – и в страхе замерла, разинув рот.

Весь город был охвачен огнем. Его ворота утопали в клубах пламени, я с ужасом следила за тем, как рушатся здания, и поднимающиеся на их месте густые облака темного дыма застилали мне глаза. Повсюду бушевал пожар…

– Тия?

Я вздрогнула, когда моего плеча коснулась рука.

Кален вопросительно смотрел на меня.

– Что-то случилось?

– Я…

Снизу под нами мерцал все тот же Анкио, былой и неизменный. Вскоре и он скрылся из виду, когда ази устремился вперед, а землю сменили Быстрые воды.

– Ничего, – дрожащим голосом откликнулась я, а сама не переставала оборачиваться, пытаясь разглядеть вьющиеся струйки дыма и не находя их.



На палубе корабля, который должен был отправиться в Кион, нас встретила молодая женщина. На переливающейся золотом ткани ее хуа гармонично переплетались лозы винограда и розы. В черных волосах сверкали драгоценные камни. Рядом с ней стояли еще несколько аш с застывшим на лицах странным сочетанием тревоги и жестокости.

– Что-то вы долго, – проворчала женщина в золотом одеянии. – Вам следовало быть здесь еще день назад.

– Мы ехали так быстро, как только могли, Зоя, – резким тоном ответил ей лорд Фокс. – Что ты здесь делаешь?

– Разумеется, меня прислала сюда императрица Аликс. До нас дошли слухи о случившемся. – Женщина медленно втянула воздух и сдавленным голосом произнесла: – Я очень сожалею. Мне следовало быть там. Может быть, я смогла бы…

– Ты выполняла свои обязанности, – решительно оборвала ее принцесса Инесса. – Ответственность за эту военную операцию лежала на мне. Если кто и виноват, так это я, и мне нести это бремя.

– Ваше высочество…

– Как там остальные?

Аша снова вздохнула.

– Ждут приказаний в Кионе. Захид обрадуется, узнав, что скоро вернутся оставшиеся из Искателей смерти. Трудно защищать Кион лишь горсткой людей. Аши и без того уже на пределе сил.

– А Аадил?

– Его видели на юге.

Принцесса тихо выругалась себе под нос.

– Наш кадровый военный состав попал в засаду. Но все обошлось без отрубленных конечностей и впадания в безумие – они просто уснули. Друж, похоже, становится мягкотелым. По словам Канса, следующее место назначения армии Дружа – Пещерные горы, там был замечен лагерь дрихтианцев. Это вся информация, которой мы располагаем. Честно говоря, я вообще удивлена, что Канс рассказал нам так много. Его войска отбывают на следующей неделе, и он попросил у нас в помощь нескольких солдат. Этот вопрос мы обсудим уже на корабле.

– А это нам для чего? – поинтересовался лорд Халад, показывая на мачту.

Но я ничего не увидел в той стороне, куда он указывал.

– Уверена, Халад, тебе и раньше доводилось видеть руны. – Леди Зоя пожала плечами. – В первую очередь для нас важна скорость, так сказала императрица Аликс. Поэтому вы с моей помощью пересечете море и вернетесь в Кион менее чем за два дня. Может, не так быстро, как на дэве, но нам за все эти глупости не доплачивают.

– Два дня? – невольно вырвалось у меня. – Путешествие на корабле отсюда до Киона занимает времени в три раза дольше.

– Ну, что тут скажешь? Мы женщины со множеством талантов. – После этого она уперлась в меня жестким взглядом. – Седьмое пекло, а ты вообще кто такой?

– Тия нашла себе летописца, – пояснил лорд Халад, наблюдая за тем, как матросы отдают швартовы и снимаются с якоря.

– Летописца? После всего того погрома, что она учинила в королевствах, ей еще хочется увековечить это на бумаге? Она явно нуждается в хорошей взбучке.

– Ее историю нужно рассказать! – Возможно, во мне до сих пор обнаруживались остатки принуждения, побуждавшие меня защищать женщину, которую я по-прежнему боялся.

– Ее видение истории. – С этими словами аша простерла руку к горизонту, когда за ее спиной развернули паруса. – А теперь внимательно, как следует присмотрись, идиот ты этакий. И скажи мне, о какой такой защите идет речь.

Я увидел вдалеке едва различимые столбики серого дыма, поднимающиеся к небу.

– Что это? – ужаснулся я.

– Этот дым исходит из Киона, жалкий ты кусок дерьма. Ее ази напал на Анкио пять дней назад. Неизвестно, где сейчас остальные дэвы, но даже одного хватит для того, чтобы стереть Анкио с лица земли. Возможно, тебе, Фокс, и не ясны ее намерения, но я знаю наверняка. Она призывает нас к войне и обречет на вечные муки любого, кто встанет на ее пути.




2


Чтобы выжить в самом холодном месте на земле, требовалась недюжинная внутренняя сила и упорство, что истеранцам всегда удавалось делать со вкусом. Как только мы приземлились на краю Рунного леса, нас приветствовали медными фанфарами. Я была уверена: большинство из встречающих ни разу в жизни не видели ази, но, надо отдать им должное, даже не дрогнули, когда дракон, шумно рыча, обратил к ним свои три головы. Вместе с тем послышалось слабое позвякивание металла – несколько солдат вынули мечи из ножен. Истеранцы слыли не только дружелюбными, но и прагматичными людьми.

Пока мы шли, холод проникал сквозь ткань моего плаща, под ногами хрустел снег, устилающий землю. Лик дрожал всем телом. Халад молча снял свою толстую накидку и накрыл ей плечи юного аши. Тот, громко стуча зубами, ответил ему благодарной улыбкой, его щеки – не столько от мороза – ярко зарделись. Чувства молодого человека к Кузнецу душ росли день ото дня.

Навстречу нам вышел король Рендорвик и низко поклонился Людвигу, своему давнему наставнику. Его жена по имени Даэри, привлекательная брюнетка с глубоко посаженными голубыми глазами, проявила большее гостеприимство: она по-дружески обняла и расцеловала в щеки всех прибывших с нами женщин, включая Лика.

– Как давно, Людвиг, вы не удостаивали нас своим визитом. Нам очень вас не хватало.

Советник Людвиг фыркнул.

– Удивительно, Рендор, как в мое отсутствие Скальзиг со своими приспешниками еще не спалил этот город дотла, – заметил он.

Я вздрогнула, его слова пробудили в моем сознании ужасающее видение объятого пламенем Анкио всего несколько часов назад.

Людвиг продолжал:

– Судя по отсутствию видимых повреждений, они оказались более умны, чем я предполагал, когда только начиналось их обучение под моим руководством.

Истеранский король рассмеялся:

– Мой дорогой друг, у нас круглый год зима. Вам ли не знать, что пожары боятся наших холодов. – После этого он с любопытством воззрился на ази. По моей молчаливой команде тот опустил свои три головы и в знак покорности распростер их на земле. – Боюсь, размеров наших конюшен не хватит, чтобы приютить вашего друга.

– Мы бы предпочли не держать его в городе, ваше величество, – сказала я. – Ази любит открытые пространства.

– А вы, должно быть, леди Тия. Мы много наслышаны о вас, несмотря на всю удаленность наших земель. – Король протянул мне руку, и я пожала ее. – Пожалуйста, зовите меня Рендором. Мы с вами обучались у одного учителя, а это, я смею полагать, делает нас почти родственниками.

Советник Людвиг снова фыркнул, однако на его лице отразилось легкое одобрение.

Король Рендорвик оказался весьма любезен: остальных членов нашей делегации он также приветствовал с простотой, не присущей королевским особам. И с большим удовольствием принял Калена с Халадом.

– Прошло немало времени с тех пор, как вы приезжали к нам в Фарсун, ваша светлость, – сказал он и сдержанно добавил: – Как поживает ваш кузен Канс?

При упоминании имени Канса мое стеклянное сердце вспыхнуло голубым цветом, а Кален невольно поморщился.

– Хорошо, насколько это возможно при сложившихся обстоятельствах, ваше величество.

– Мне ужасно жаль слышать о болезни вашего дядюшки. Надеюсь, его величество в скором времени поправится.

Настал мой черед поморщиться. Причина болезни одалийского короля для всех остальных оставалась тайной, и я даже не представляю, как отреагировал бы дружественный монарх, узнай он о том, что виновница безумия Телемайна, воспользовавшись его гостеприимством, стоит перед ним.

Халад, однако же, проявил большую откровенность.

– Каким бы недугом он ни страдал, в этом виноват он сам, – без тени злобы произнес он. У Халада имелось больше оснований, чем у кого-либо из нас, ненавидеть своего отца. – С обязанностями короля Канс справится гораздо лучше.

– Халад, – почтительно проговорил король Рендорвик. – До недавнего времени я и не полагал, что старший сын старого короля – Кузнец душ, но мы с большим уважением относимся к обоим титулам. Разумеется, ваш отец, несмотря на все совершенные им злодеяния, не заслужил такого исхода.

Халад поклонился:

– Утверждая, что из Канса выйдет король в сотни раз лучше того, кем надеялся стать наш отец, я говорю от лица Кузнеца душ, ваше величество.

Король тоже склонил голову:

– Вашему мнению я доверяю безоговорочно. Но все равно не теряю надежды, что, невзирая на плохое обращение со своим народом и собственными сыновьями, он обретет покой. Пусть они оба обретут покой. – «И ты тоже», – казалось, добавил его стеклянный кулон.

В эту минуту вперед вышел приятный молодой человек, всего несколькими годами старше Халада.

– Меня зовут Сиран, – представился он и обхватил руками изумленного Кузнеца. Лик стоял позади меня, но я, готова поклясться, даже не оборачиваясь, ощущала исходящий от его стеклянного сердца жар. – Старый Кузнец душ, учитель Нарел, излечил меня от той же долгой болезни, какой страдал его величество принц Канс. Мне сказали, что вы тоже сыграли важную роль в создании лекарства. Я обязан вам жизнью. Позвольте узнать, как я могу отплатить вам за вашу доброту?

– Не стоит благодарностей, милорд, – вежливо отозвался Халад. – Это часть моей работы.

– По крайней мере, разрешите показать вам Фарсун.

Нарастающая за моей спиной вспышка грозила взорваться пламенем настоящего солнца.

– Может быть, в следующий раз? Боюсь, сейчас нас ждут срочные дела, которые невозможно отменить.

– Ловлю вас на слове, милорд.

Ази проводил нас до самых ворот Фарсуна, после чего, вскрикнув на прощание, взмыл в небо. Любовно и нежно коснулся моего сознания и скрылся из виду.

– Похоже, истеранцы в вопросах дэвов весьма искушены, – заметила Альти.

– Полагаю, просто у нас, в отличие от вас, жителей Киона, к ним разный подход.

Вопреки тому, с какими фанфарами нас встретили вначале, в самом городе нашу процессию сопровождали без помпы – столь привычной детали Киона. Пока мы шли к королевскому дворцу, радостных возгласов толпы даже не было слышно. Большинство жителей лишь кланялись королю и возвращались к своим делам, а когда проходили мы, приветствовали нас коротко и небрежно.

Поначалу подобное относительное равнодушие показалось мне странным, однако после случившегося в Даанорисе отношение истеранцев к своему королю, как одному из них, в целом стало для меня приятным облегчением.

– Могильный холм заурви находится в Рунном лесу, – рассказывал по дороге король, – что для безопасности нашего города довольно близко. Но Темной аше Сахмет удалось его неплохо приручить.

– Приручить? – переспросил идущий позади нас Лик. Теперь, когда лорд Сиран ушел вперед, он сумел умерить свой пыл.

– Насколько я знаю, Темная аша стремится как можно быстрее вернуть дэва обратно в землю. Что требует от нее определенных жертв – вам наверняка это известно. Здесь, в Фарсуне, в отличие от Анкио, мы располагаем не таким большим количеством аш, поэтому несколько наших выдающихся заклинательниц предпочли позаботиться о своей собственной жизни, нежели каждые двадцать лет, окончательно подорвав свои силы, просить у квартала Ив новую Темную ашу. Сахмет было проще контролировать заурви и держать его на расстоянии от города, чем каждые несколько лет воскрешать и при этом полностью растрачивать свое здоровье. Мы обнаружили, что дэвы – по крайней мере наш заурви и, очевидно, ваш ази – угрозам предпочитают одиночество. И в Рунном лесу заурви находит столь желанное для него уединение.

Я была потрясена.

– Мне об этом ничего не известно, – призналась я. Почему квартал Ив позволял Микаэле лишаться жизни с каждым воскрешенным дэвом, когда она могла подобным образом сберечь свои силы?

– Такова политика сообщества аш, – тихо пояснила Альти, отвечая на мой невысказанный вопрос. – Они посчитали слишком опасным взваливать ответственность за всех дэвов на одного человека. Если контролировать одновременно множество чудовищ, возникает угроза быть поглощенным темной гнилью. В распоряжении истеранцев имеется несколько Темных аш и всего одно существо в пределах их границ. На нашей же территории обитает далеко не один дэв, которого необходимо сдерживать.

– Ты хотела сказать, что было бы опаснее взвалить ответственность за всех дэвов на одного человека, если бы Костяная ведьма не клялась в абсолютной преданности старейшинам, – едко поправила я ее.

– Тия, уже были прецеденты. В прошлом одна Темная аша поддалась такому искушению.

«И все же, если истеранцы сумели относиться хорошо к Сахмет, невзирая на ее умения, то почему Кион не способен на такое по отношению к нам с Микаэлой?»

– И кто она? – спросила я.

– О ком ты?

– Темная аша, которую Микаэле пришлось убить. Которая вобрала в себя слишком много силы и поддалась темной гнили. О ней мне когда-то рассказывала Полер, но особо не вдавалась в подробности.

Почтенная аша вздохнула:

– Мы не любим говорить на эту тему, дитя. И сейчас не самое подходящее время для таких вопросов.

Я замолчала. В эту минуту мы миновали очередную группу людей. Некоторые из них остановились, чтобы обменяться парой слов со своим правителем, после чего мы могли продолжить путь. Фарсун неизменно прятался под слоем льда, но это нисколько не мешало процветанию города. Ярко освещенные магазины украшали зазывающие внутрь вывески, а из труб вился дымок, обещающий тепло и уют. В отличие от Киона, здешние жители не стремились демонстрировать свое богатство, роскоши они предпочитали удобство. Капюшоны и плащи встречались чаще украшений и заклинаний. Вот поэтому в нашей компании так сильно выделялся Рахим, который гордо вышагивал в своих красочных, богато вышитых одеждах, не боясь получить обморожение.

– А что в итоге случилось с Сахмет? – поинтересовался Кален, когда мы вошли в большой зал. Снаружи королевский дворец походил на грозную каменную крепость. Внутри же приветливо горели камины, а длинные замысловатые гобелены на стенах придавали серому камню и кирпичам немного цвета. – Подробности ее гибели так и остались неясны.

Король Рендорвик печально покачал головой:

– Мы обнаружили ее в снегу замерзшей насмерть. Насколько удалось установить, на теле отсутствовали какие-либо следы дэва. Она могла по несколько недель путешествовать в одиночестве, несмотря на наши предостережения, что с возрастом ей делать это будет все сложнее. Но она была настойчивой дамой, если не сказать упрямой. Она не позволяла ее сопровождать и, невзирая на опасность, настаивала на независимости. Мы долго оплакивали ее гибель и боялись, что заурви, лишившись контроля, может на нас напасть, однако вот уже два года как он не появлялся. Мы установили патрули по периметру района, но эта тварь к ним даже не приближается.

– Я не понимаю, – подал голос Рахим. – То, что Тия недавно применила к ази, Сахмет проделывала все это время? Почему мы не знали об этом?

– О нет, мы знали, – иронично заметил советник Людвиг. – Я советовал кварталу Ив использовать ту же методику, что практиковала Сахмет, еще задолго до того, как Микаэла стала ашей. Но всякий раз мою идею отвергали. Как правильно заметила Альти, в управлении множеством дэвов таится опасность, к тому же, чтобы справиться со всеми, имеющегося числа Темных аш недостаточно.

– Мы, конечно, не столь богаты, как Кион, – посетовал король Рендор, сопроводив нас к нашим покоям. – Зато славимся самыми мягкими постелями во всех восьми королевствах. Располагайтесь, оставайтесь столько, сколько пожелаете. Гости редко посещают нашу северную обитель. Может быть, вам нужно что-то еще?

Тогда я, откашлявшись, сказала:

– Я надеялась взглянуть на вашу библиотеку, ваше велич… Рендор.

Король усмехнулся:

– Людвиг говорил мне, что вы интересовались нашей коллекцией книг, но разве вы не хотите для начала отдохнуть? Путь был неблизким, даже на спине дэва.

– Боюсь, наше исследование крайне важно, – признался Халад. – Уверен, вам уже известно о странных созданиях, замеченных у ваших границ.

Глаза королевы Даэрии округлились, затем она обменялась взглядом с мужем.

– Значит, вы слышали о них, – наконец произнес король. – До сих пор наши солдаты видели всего трех существ, но нам достаточно и этого. Все они необычной породы, совершенно не похожи на знакомых мне дэвов и их трудно, пусть и не невозможно, убить. Повстречай мы их в стаях, а не поодиночке, и не будь в каждом случае не меньше тридцати человек в отряде, потери наши были бы значительно больше. Мы не знаем, откуда взялись эти создания, кто они и почему нападают на нас.

– Подобные слухи доходили до нас и из Тресеи, – добавила королева, – хотя ее жители предпочитают не делиться своими трудностями. Но какое отношение ко всему этому имеют наши книги?

– В вашем королевстве хранится старейшее собрание книг по рунической магии, ваше высочество, – пояснила Альти. – Количество книг в Кионе строго ограничено. Поэтому нам будет полезно любое дополнительное сведение, независимо от того, как далеко оно добыто.

– Мне не раз доводилось убеждаться, что старые методы самые проверенные, – согласилась королева. – Двери нашей библиотеки открыты для вас в любое время.

– Я все равно не понимаю, – пожаловался Рахим, когда мы разместились в своих комнатах и снова собрались. – О какой породе монстров идет речь?

– Старейшины предпочитают не раскрывать подобную информацию, – принялся объяснять Лик. – К нам поступали доклады о замеченных у границ верхних королевств странных созданиях. Слухи о похожих демонах приходили из Одалии. Вот только это не дэвы – для них они слишком малы. Но мы не можем собрать больше сведений или получить поддержку от принца Канса, потому что… э-э… – Юноша побледнел и бросил в мою сторону извиняющийся взгляд.

– Потому что принц Канс не желает слышать обо мне, – закончила я за него. Мне все еще было больно об этом говорить, но я отрезала для себя все пути в Одалию в тот же миг, когда убила Аену и уничтожила Телемайна.

Рахим мгновенно подобрел, его глаза заблестели от слез сочувствия. Я вовремя заметила эти признаки и приготовилась раньше, чем меня успели задушить в своих объятиях руки в два раза больше, чем у Калена.

– Моя uchenik, ты ни в чем не виновата. Ты хорошая, и принц обязательно это увидит. То, что его отец подпал под влияние этого Безликого отродья, не твоя вина. Со временем, малышка, он это поймет.

– Угфх, – все, что я сумела вымолвить из недр его бороды.

– Рахим, а что тебя сюда привело? – поинтересовался Кален, стараясь изо всех сил не засмеяться и сохранять серьезность.

– Истеранцы под всей этой шерстью и мехами – большие ценители моды. Королева Даэра оказалась столь любезна, что пригласила скромного тресеанца приехать в Фарсун и сшить платья для ее дочерей. Королева Истеры просит тресеанца! Во времена моей молодости представить мир между нашими двумя королевствами считалось бы предательством. Это то же самое, что просить розовый не сочетаться с красным! И все же мне оказана такая честь, и теперь я полон решимости. – С этими словами он распростер свои большие руки, позабыв на миг, что я все еще держусь за них. – Сохранить стиль и в то же время уберечь от холода! Эта задача станет началом моей карьеры!

– Ты делаешь полезное дело, Рахим, – спокойно, с невозмутимым видом произнес Кален. – Очень полезное.

Истеранцы слыли большими книголюбами и собирали огромные собрания сочинений, поэтому я была готова увидеть впечатляющих размеров библиотеку. Но я вовсе не ожидала, что она будет занимать целое крыло замка. Если остальная часть фарсунского дворца не утопала в роскоши, то помещение, где были собраны рукописи короля Рендорвика, компенсировало ее отсутствие с лихвой. Повсюду сверкали мраморные полы, сводчатые потолки украшали живописные фрески знаменитых, без всякого сомнения, художников. Вдоль книжных шкафов с золотыми узорами выстроились каменные бюсты. Выполненные из красного дерева полки были натерты специальными средствами и отполированы до блеска.

– Ничего особенного, – со сдержанной гордостью произнес истеранский король, – однако это самое важное место во всей стране, и мы прикладываем все усилия, чтобы оно представало таковым.

– О-ох… – с восторгом выдохнула я.

– Это самая изумительная комната, где мне доводилось бывать, – прошептал Лик.

– Особым предметом нашей гордости являются манускрипты первого века, – предупредила королева Даэра. – В работе вам будут помогать наши ассистенты, поэтому просим вас следовать их указаниям. Некоторые из этих томов очень древние, листайте их с огромной осторожностью.

– О-ох… – повторила я.

– Если не будешь закрывать рот, туда залетит муха. – Но попытка Калена поддеть меня потерпела неудачу. Я уже вовсю бродила вдоль книжных полок с редкими рукописями и инкунабулами[4 - Инкунабула – первопечатная книга, изготовленная с наборных форм (до 1501 г.); по внешнему виду напоминает рукописную книгу.]. Подносила к ним дрожащие пальцы, но не торопилась прикасаться, боясь, что они могут рассыпаться. В этой библиотеке я могла провести вечность; даже если читать быстро, то на все тексты не хватит одной жизни – впрочем, как и двух.

– Нам стало известно, что у вас имеются старейшие издания легенд о Парящем Клинке, – произнес Халад. – И несколько по рунической магии. Нам с Тией было бы интересно… Тия? Что с тобой?

– Оставь ее, Халад, – сказал ему Кален. – Она ушла в себя. Просто дай ей время.

– Раз так, – заявил Рахим, – я пойду посоветуюсь с королевой Даэрой. А ты, Кален, не позволяй книгам поглотить свою lyubimaya, как и ей – проглотить их.

– С-сколько же у вас здесь книг? – наконец выговорила я, пытаясь взглядом охватить все полки.

– По последним подсчетам около миллиона, – рассмеялся король Рендорвик. Нас повели в глубь библиотеки. – Нашему главному библиотекарю известно точное число. Нам стоит огромных усилий содержать книги в должном состоянии, учитывая наши нескончаемые зимы.

– Тия, соберись, – окликнула меня Альти. – Вспомни, для чего мы сюда пришли.

– Ага, – отозвалась я, – чтобы прочесть все, что попадет к нам в руки.

– О боже, – пробормотала моя сестра-аша. – Мы окончательно потеряли ее.



Кален вызвался побеседовать с истеранскими полководцами о замеченных, так называемых, дэвах, и Халад отправился вместе с ним. Все оставшиеся принялись исследовать библиотеку короля Рендорвика, где встречался миллион отвлекающих факторов; Альти стоило невероятных усилий не давать мне рассматривать новые стопки книг и отклоняться от главной цели нашего визита.

Легенда о Парящем Клинке и Танцующем Ветре относилась к довольно интересной области мифологии. Однако вся проблема заключалась в том, что она была собрана из множества пересказов, где упоминалась культура и политика различных королевств, в каждом из которых то или иное изложение считалось первоисточником. Поэтому поначалу я с легкостью погружалась в несвязанные с основной историей повествования, прежде чем осознала свою ошибку – а ошибок я допускала много.

– Да у них тут имеется целая история аш, – простонала я. – Вернаша из Роз вела настоящий дневник, который впоследствии был сохранен! – Как Альти могла оставаться такой безучастной в окружении огромного количества знаний? Вернаша, знаменитая аша и основательница Киона, непременно разделила бы мой интерес. – А еще здесь есть рукопись с полным собранием приключенческих эпосов Пяти Великих Героев, описанных в мельчайших деталях – ничего подобного я никогда не читала. И тут более двух тысяч страниц! Вот погляди, это последние записи Рашну, повествующие о его жизни после гибели остальных Великих Героев у Круга Культа…

– Тия.

– А ты знала, что Аадил на самом деле стал незаконным правителем Дрихта? Он являлся дальним родственником короля Адхитайи и пятнадцать лет назад, когда из-за непомерно тяжелого налогового бремени народ отвернулся от своего монарха, восстал против него. Даже встречаются цветные иллюстрации Адхитайи с его сыновьями…

– Обо всем этом ты прочтешь после того, как мы отыщем ответы на наши вопросы.

Очевидно, силы воли у Альти было больше, чем у меня. Аша подняла увесистую книгу, затянутую в черный кожаный переплет с золотыми буквами на нем.

– Это самый ранний пересказ, который мне удалось найти. Судя по надписи, в изложении самой Великой Героини Аши Стремительной. По мнению библиотекарей, это должен быть первейший источник легенды о Парящем Клинке, поэтому я предлагаю сосредоточиться на нем. – Тут она, выгнув брови, посмотрела в сторону Лика, который как раз листал огромный том по древней культуре Киона. – Нашел что-то интересное?

Юноша вспыхнул и быстро отложил книгу.

– Здесь столько захватывающих книг, – пропищал он.

– Только подумай о возможностях! – Даже чувствительность Альти не могла умерить моего пыла. – Нам могут встретиться руны, о которых мы никогда не слышали. Руны для каждого вида заклинаний, какие только можно себе представить. Истеранские библиотекари всю жизнь занимаются изучением этих книг, и даже они не понимают половины из того, что в них написано!

– Если обычно я всегда поддерживаю стремление к учебе, – произнесла Альти, – то сегодня не тот день. Стоит ли тебе напоминать, Тия, что наше путешествие в Истеру было исключительно твоим решением?

– Прости. – Почувствовав себя пристыженной, я сосредоточила все внимание на книге, найденной Альти. – Вначале был Парящий Клинок, – прочитала я. – Вначале была Танцующий Ветер. Они правили небом бескрайним, покуда долетал ветер; землями широкими, покуда простирались песок и почва… – Я замолкла. – Пока что не сильно отличается от того, что мы пели на дараши оюн.

– Дараши оюн гордится своей достоверностью. – Старшая аша, нахмурившись, уставилась на страницу. – Мы обе, отправляясь сюда, понимали, что вероятность обнаружить новый первоисточник невелика, Тия. У старейшин, возможно, и есть тайны, но это не значит, что они непременно как-то связаны с сокрытием сердца Микаэлы или вступлением в сговор с Аеной.

– Я абсолютно в этом уверена. – Я лицезрела их предательство в голове Аены столь же четко, как и собственное отражение в зеркале. Но тут мое слово не могло сравниться с их словами: я всего лишь Костяная ведьма, которую терпели и боялись, но никогда по-настоящему не принимали, в то время как они определяли, какой должна быть аша. Я могла опираться только на заявление Аены о том, что в этой истории все не так гладко, однако Безликая не славилась правдивостью.

Женщина вздохнула:

– Библиотекари любезно отобрали для нас все известные книги, где так или иначе упоминается легенда – в последний раз их было три десятка.

– Спасибо, Альти. – Моим доводам верили далеко не все, но Альти во всяком случае была готова поверить мне на слово.

Следующие несколько часов прошли в тишине. Я просмотрела безымянное собрание древних рукописей, якобы дошедших до нас из первого столетия, и некоторые отрывки показались мне странными. Чем дольше я читала, тем более явным становилось это ощущение.

– Мне кажется, я кое-что нащупала.

Лик и Альти встали рядом, заглядывая мне через плечо, когда я, указав на текст, зачитала его вслух:

– Парящий Клинок укутал свою возлюбленную лунным светом и вплел в ее волосы звезды. Подарил Танцующему Ветру ярчайший и прекраснейший драгоценный камень, украсивший ее изящную шею. Но его любовь имела высокую цену. Он приберег для нее свое лучшее творение, отчего все земли оскудели. Деревья и растения не могли пустить корни, а люди стенали от нехватки еды. Тогда многие из них восстали против когда-то любимого ими бога, но Парящий Клинок оказался жестоким, извращенным страстями тираном. По его приказу из земли восстали семь уродливых существ, которые подавили людские мятежи.

– Постойте, – вмешался Лик. – Все было совсем не так. Это ведь Изогнутый Нож замыслил осквернить земли, потому что жаждал заполучить власть своего брата, да?

Я продолжила читать:

– Парящий Клинок боялся, что может быть побежден, когда меньше всего этого ожидает, а потому пожелал доверить свое существо тому, кого нежно любил больше всего. По его указанию Танцующий Ветер стала носить половину его сердца в своем, а большая часть ее сердца поселилась в его недрах. Он считал, что она никогда не сможет его предать, если доля ее души будет принадлежать ему.

– Какой романтичный парень, – проворчал Лик.

– Согласно написанному, брат Парящего Клинка, Изогнутый Нож, пытался выяснить местонахождение его стеклянного сердца в попытке спасти людей. «Помоги мне, Танцующий Ветер, – умолял Изогнутый Нож богиню. – Помоги получить сердце Парящего Клинка, чтобы возродить этот мир».

Альти нахмурилась:

– Нас учили тому, что эту реплику произносит Танцующий Ветер, а не Изогнутый Нож.

Так и есть. По известной мне версии легенды жаждущий власти Изогнутый Нож убедил Маленькую Слезинку, завистливую сестру Танцующего Ветра, выкрасть стеклянное сердце Парящего Клинка, чтобы соединить его со своим и создать сердце бога. После чего он попытался подчинить мир своему замыслу, создав дэвов для воплощения этой идеи. Но Изогнутый Нож оказался повергнут: Танцующий Ветер объединила половину своего стеклянного сердца с сердцем Парящего Клинка, тем самым вернув бога к жизни, а тот победил своего жестокого брата и изгнал Маленькую Слезинку, ставшую первой Костяной ведьмой.

– Дальше никаких упоминаний о Танцующем Ветре нет, – сказала я, просмотрев оставшиеся страницы. – В известной нам истории Парящий Клинок расколол свое сердце на три части и две из них пожертвовал на исцеление земель. В этом же тексте об этом ни слова. Вот послушайте: «Но не успел Изогнутый Нож воспользоваться сердцем своего брата, потому как сам был предан. Маленькая Слезинка по-прежнему питала чувства к Парящему Клинку и пожелала спасти тому жизнь, объединив половину его сердца со своим. И тем самым оживила его, завладев частью его Темной магии.

Тогда Парящий Клинок нанес удар по Изогнутому Ножу и попытался забрать сердце сумрака. Но застигнутый врасплох и убежденный в своем проигрыше, Изогнутый Нож оборвал действие заклинания до его завершения. И был повергнут родным братом.

Однако лишившийся сердца Парящий Клинок ослабел. Он сумел лишь согнать Изогнутого Ножа в преисподнюю, где тот был вынужден вечно скитаться среди мертвых руин. Оказавшись в изгнании, Изогнутый Нож обратил свою злость и остатки сил на Маленькую Слезинку, предавшую его из-за любви к его брату.

И проклял он ее: «Ты больше не сможешь использовать магию жизни. Отныне ты будешь воздействовать лишь на Тьму и мертвых. И никогда не сможешь отдать кому-то свое сердце вновь. Ты будешь одинока до того дня, пока твое предательство не будет разрушено, а моя воля исполнена».

И тогда Маленькая Слезинка, первая из порождений Тьмы, сбежала. Последний удар Изогнутого Ножа оборвал ее связь с Парящим Клинком. Его злой дух навсегда бессмертной тенью поселился в землях, посеяв непрекращающиеся смерти и породив семерых демонов. Так и умерли два брата, а на их месте выросла гора.

– Это явно не то, что я видела на дараши оюн, – заключила Альти.

– Но это невозможно! – воскликнул Лик. – Вы хотите сказать, что злодеем был не Изогнутый Нож, а…

– Парящий Клинок, – мрачно закончила я. Если это правда, то Аена была права с самого начала.



Аши леди Зои точно изящные орудия стояли, выстроившись на корме корабля. Их спины походили на инкрустированные драгоценными камнями пушки, руки были вскинуты словно натянутые тонкие стрелы. Накрашенные помадой и румянами лица излучали опасность, а исходящая от них свирепость своим блеском затмевала их красоту.

Поначалу создаваемые ими руны были мне не видны. Но вскоре брошь, которую дала мне Темная аша, нагрелась у меня на груди, и тогда я узрел: их руки, извлекая из воздуха нити и иглы, а из эфира – колеса и рукояти, переплетали мягкие невидимые шелка, реющие на периферии моего зрения.

Результат этих действий не вызывал сомнений. Завывающие вокруг нас ветра свидетельствовали о силе аш, корабль мчался по волнам как никогда быстро. Его нос со свистом рассекал летящие навстречу пенные морские воды. Матросы плакали, молились, сыпали проклятиями, но к концу второго часа затихли, в отчаянии уцепившись за привинченные к палубе предметы. Они с восторгом и страхом смотрели на облаченных в развевающиеся хуа женщин, в чьих волосах сверкали вплетенные солнца и звезды, пока корабль без какого-либо их участия разрезал быстрые воды.

Я не мог обращаться к письмам Костяной ведьмы так часто, как мне того хотелось. Из-за раскачивающегося корабля и бьющих о его борт яростных волн я с трудом удерживал равновесие, не говоря уже о том, чтобы внимательно что-то прочитать. Но даже то, что я успел изучить, вызывало у меня беспокойство. Уже не впервые я задавался вопросом, для чего она призвала меня: из-за моего мастерства складывать баллады или совершенно по иной причине.

Лорд Фокс и принцесса Инесса тихонько обсуждали с капитаном ущерб, который ожидали увидеть по прибытии в Кион. Леди Зоя предоставила им список жертв и подтвердила, что среди них не числится знакомых.

– Все это не случайно, – охрипшим голосом проговорил лорд Фокс. – Она что-то ищет в Кионе. Но что? Большинство старейшин погибли еще в Даанорисе. – Он обернулся к Кузнецу душ: – А ты что думаешь по этому поводу?

Взгляд лорда Халада был прикован к стремящемуся за горизонт солнцу, навстречу которому несся наш корабль. В этот миг наше судно подскочило из-за ударившей в его корпус большой волны, однако по отданному Зоей приказу корабль вновь, не сбавляя ход, плавно заскользил по водной глади.

– Она ничего мне не говорила о возвращении в Кион, – ответил Кузнец душ. – Я нахожусь в таком же неведении, как и вы. Возможно… – Его речь оборвалась, окончание фразы потонуло в обрушившихся на палубу брызгах.

– Зоя, – обратился к аше лорд Фокс, – кто-нибудь видел, как после случившегося моя сестра покинула город?

– Нет. Она ворвалась к ним на одном лишь ази. Как я и говорила, других дэвов рядом с ней замечено не было.

Мужчина от досады стукнул кулаком по фальшборту корабля.

– Что она задумала? Если Тия снова причинит кому-то вред, я… я…

Он перегнулся через край, тяжело дыша, а когда выпрямился, от его злости не осталось и следа. Фокс не сводил темного взгляда с морской поверхности, словно пытался отыскать в гребнях бушующих волн свое отражение.

– Отправьте одного голубя к Пармине, если армия еще не покинула границ Даанориса, – твердым, будто кованая сталь, голосом отчеканил он. – А второго пошлите в Одалию, к Кансу. Раз с ней нет остальных ее дэвов, значит, истинная ее цель не Анкио. Она могла спланировать еще одно нападение, но уже в другом месте.

– Захиду не удалось выяснить, куда она и ази подевались.

– Потому что она все еще в Анкио, – мрачно подтвердил лорд Фокс. – Несмотря на все случившееся между нами, мне известен ход ее мыслей, я знаю, что бы она сделала на моем месте, а я – на ее. Она бы не стала прилетать в Анкио, заставлять трехглавого ази поджигать квартал Ив, чтобы потом скрыться без всяких объяснений. Только не после того, что она сказала в Даанорисе. Она ждет нас. За это я готов поручиться своей жизнью.




3


На книге, откуда я зачитывала отрывки вслух, не значилось ни имени автора, ни названия, по которым ее можно было выделить среди остальных томов. После разговора с главным библиотекарем Истеры выяснилось, что эта рукопись самая древняя из всех имеющихся у них и на много лет предшествует следующей версии легенды о Парящем Клинке, а потому опровергает любую теорию о том, что является измененным вариантом предыдущего текста. Также в манускрипте встречались и другие любимые всеми истории: жизнеописания Пяти Великих Героев, эпосы о давних сражениях между тресеанцами и даанорийцами, – но все практически в неизменном виде.

– Известное нам сегодня изложение легенды было написано Вернашей из Роз, – задумчиво проговорила Альти.

– Хочешь сказать, она намеренно ее изменила? – спросил Кален. От такого предположения Лик ахнул. – Но для чего?

– У нее мог иметься доступ и к другим документам, ныне утраченным навсегда. В конце концов она управляла Анкио. И как первая аша этого города могла изучить большинство из этих книг. – Альти повернулась к советнику Людвигу. – Вам что-нибудь известно о живущих в Истере специалистах по древним легендам?

Мужчина, поглаживая бороду, на некоторое время задумался.

– Пожалуй, я знаю одного. Гариндор Сверртхия живет в Фарсуне и слывет выдающимся историком в вопросах мифологии аш.

– Гариндор? Это ведь не истеранское имя, – заметил Кален.

– Да. Сам Гариндор родом из Дрихта. Но много лет назад обрел пристанище здесь.

– Ничего себе пристанище, – сказал Лик. – Из всех королевств Истера располагается дальше всех от Дрихта.

– То, что Дрихт не уважает своих мыслителей, как это делаем мы в Кионе, – настоящий позор, – согласился советник Людвиг. – Дрихт всегда считался раем для деспотов. Когда король Аадил отнял власть у короля Адхитайи и королевского дома Нарсетхи, политика королевства решительно поменялась. Насколько вам известно, сам по себе король Адхитайа был нехорошим человеком. Во время случившейся революции он был убит, а его сын Омид пропал. В первые годы правления Аадила в королевстве наметились признаки интеллектуального развития и просвещения. В государстве царил период расцвета песен и преданий. Но очень скоро ситуация изменилась. Я поговорю с Рендором и узнаю, может ли он помочь нам связаться с Гариндором.

– Твои догадки, маленькая uchenik, с самого начала были верны, – кивнув мне, заметил Рахим, когда истеранский советник нас покинул. – Даже я в Тресее вырос на преданиях о Парящем Клинке и подлости Изогнутого Ножа. Уму непостижимо, что все это было ложью.

– Но зачем? – Лик до сих пор был потрясен этим открытием. – Зачем Вернаше менять легенду?

– Мы пока этого не знаем наверняка, Лик, – мягко ответила ему Альти. – Давай, прежде чем делать окончательные выводы, сначала дождемся, что нам скажет лорд Гариндор.

Плечи Лика грустно поникли.

– Вернаша из Роз была несравненным воином! Она стала первой ашей в Кионе!

– Малыш, ты знал ее настолько хорошо, чтобы это утверждать? – спросил Рахим. – Она рассказывала тебе о своих любимых цветах, любимом наряде? Нам ведь проще смотреть на героя и не видеть его человеческих пороков. Во времена моего детства многие герои по праву считались мерзавцами, но их прославляют по сей день лишь по одной причине – они тресеанцы. – Мужчина нахмурился. – Однако и на этот вопрос мне хотелось бы знать ответ.

– Тем не менее это не меняет представления о том, что значит быть ашей. – В окружении холода и книг голос Халада звучал тихо и приглушенно. Он опустил руку на плечо Лика. – Нельзя чтить прошлое, не имея о нем представления. Я предпочту знать правду, чем жить в блаженном неведении, даже если та уничтожит все, во что я верил. Традиции не всегда благородны. Иначе бы ты без всяких возражений стал ашей еще несколько лет назад.

Лик взглянул на него. В его стеклянном сердце закружился цветной вихрь – я решила, что сейчас он все расскажет. Но ладонь Халада, лежащая на его плече, была лишь дружеским жестом. Ничего не замечающий Кузнец душ не слышал желания в молчании Лика – его невысказанном признании.

Тогда молодой аша, приказав своему сердцу молчать, только кивнул в ответ. Я испустила тихий вздох, не сразу осознав, что все это время стояла без дыхания. Мне стоило больших усилий не вмешаться. У нас с Каленом ушли годы, прежде чем мы научились существовать в унисон. Надеюсь, однажды они тоже обретут свой ритм.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо, пока никто нас не слышал, поинтересовался у меня Кален.

На миг я прикрыла глаза.

– Если Аена была права насчет легенды, могла ли она быть права и во всем остальном?

Книга могущественных рун, которую преподнесла мне Безликая, по-прежнему оставалась в руках Микаэлы, однако все заклинания из нее я знала наизусть. Как знали, но скрывали ото всех сами старейшины – по заверениям Аены. «Они учат вас лишь рунам, необходимым для усмирения дэвов, а также заставляют рисковать своей жизнью ради их целей. – Женщина давно была мертва, но ее насмешливые слова звучали в моих ушах до сих пор. – Зачем им обучать рунам, способным возвысить тебя над ними?»

Мой кулон все еще отливал серебром. Но сколько времени пройдет, прежде чем другое пророчество Аены сбудется? Когда в моем сердце сгустится чернота и оно отдастся во власть тьмы?

Кален улыбнулся.

– Какой бы ни была это правда, мы ее узнаем, – со спокойной уверенностью сказал он. И я поверила ему.



То, что Гариндор Сверртхия живет в Фарсуне, оказалось не совсем правдой; он обитал в маленьком домике на окраине города, на границе с Рунным лесом. Как объяснил советник Людвиг, делал он это по своему убеждению, а не из-за вражды истеранцев.

Когда мы постучали, дверь нам открыл бледный, болезненного вида юноша лет двадцати. Альти, только взглянув на его стеклянное сердце, мигом засучила рукава.

– Ну-ка живо в постель, молодой человек.

Парнишка оторопел.

– Я… я не…

– Без разговоров. У тебя жар, а его нельзя переносить на ногах. Где твой хозяин?

– Он здесь. – В дверях показался беловолосый дрихтианец, выглядел он гораздо лучше и здоровее своего помощника. На простом кожаном ремешке у него болтался стеклянный кулон, излучавший мягкое пурпурное сияние. Сначала мужчина удивленно воззрился на нас, а после перевел взгляд на советника Людвига. – Что происходит, милорд?

– Приносим наши извинения за вторжение, Гариндор. К нам из Киона прибыли гости, которые нуждаются в ваших экспертных знаниях. И вопрос этот носит неотложный характер.

– Неотложный характер, говорите? – Мужчина поправил на носу очки. – И среди вас аши, как я посмотрю. Поскольку область моих экспертных знаний лежит в прошлом и не требует спешки, это довольно странная просьба. Прошу простить моего помощника Яррода. Последние несколько дней он плохо себя чувствует и должен сейчас отдыхать.

– Я немедленно позабочусь о нем, лорд Гариндор, – пообещала Альти. – Вы идите, а я пока осмотрю его.

Гариндор повел нас в глубь дома. Тот оказался заставлен множеством необычайных хитроумных устройств и старинных вещей. С высоких полок на нас бесстрастно взирали трехголовые статуи, небольшие картины изображали сцены одновременно жестокой и редкой красоты: огромное великолепное божество топчет армию умирающих солдат, а из земли вылезают слоны с семью бивнями, чтобы уничтожить урожай и домашний скот. И все это нарисовано яркими, практически кричащими красками. Стены были украшены старинным, сурового вида оружием.

Заметив наше удивление, Гариндор улыбнулся.

– Вот почему я решил поселиться вдали от остальной части города. Истеранцы – добрые, славные люди, но совершенно не понимают, для чего я храню все эти орудия разрушения, пусть даже и в качестве объектов изучения. – Тут он вздохнул. – Я презираю дрихтианскую политику так же сильно, как и они, поскольку многое пережил сам. Но от гноя, который буквально въелся в твои кости, трудно избавиться. В том, чтобы попытаться понять культуру, которую ты порицаешь всем своим существом, нет никакого противоречия. Не возражаете, если я закурю? У меня есть очень хорошие сигары из Адра-ала.

Никто из нас не был против, а Людвиг даже захотел попробовать сам.

– Мы слышали, вам многое известно о мифологии аш, – начал он, пыхтя сигарой.

– Так и есть. Это одна из причин, почему меня выгнали из Дрихта. По их мнению, почитать женщин значит унижать мужчин. Но как одно может вызывать другое – вопрос, на который они так и не дали ответа, если не считать множества угроз моей жизни, когда им нечего было сказать. – Гариндор, откинув мыском ботинка несколько пергаментов, уселся в одно из потрепанных кресел и жестом предложил нам сделать то же самое. – Чем я могу вам помочь?

– Меня зовут Тия.

– Тия? – Гариндор с округлившимися глазами подался вперед. – Прошу прощения, миледи, однако я наслышан о вас. Вы Темная аша, которая подобно Сахмет приручает дэвов… только вам удалось усмирить самого свирепого из них. Вас еще называют Тией из Углей – безусловно, в знак уважения. Это имя закрепилось за вами главным образом благодаря ази, поразительному огненному существу. Лорд Кален и лорд Халад мне знакомы. И, конечно же, знаменитый Рахим Арракан! Королева Даэра с нетерпением ждала вашего приезда.

Тресеанец просиял от радости.

– Альтисия также знаменита в наших краях, я знаю многих целителей, кто готов подтвердить ее мастерство врачевания. Кроме того, в моей обители редко можно увидеть сразу двух прекрасных девушек, не говоря уже об аше такой исключительной красоты.

Лик от смущения поежился:

– Я аша, но не девушка, милорд.

Удивленный Гариндор смерил его внимательным взглядом.

– В Дрихте, мой дорогой, я не всегда поступал хорошо, – по-доброму и искренне признался он. – Но теперь могу открыто заявить, что стал лучше, чем был когда-то. Родись вы в Адра-але или Раше, вам бы пришлось несладко, но я рад, что в Кионе на сей счет думают иначе. Как бы там ни было, вы очень красивы.

Лик залился румянцем.

– С-спасибо.

Решив вернуться к теме нашего разговора, я сказала:

– В истеранской библиотеке мы нашли книгу, противоречащую известной нам истории о Парящем Клинке и Танцующем Ветре.

– Так вы за этим пришли? – усмехнулся Гариндор. – Об этом мало кому известно. Подлинная история не столь захватывающая и романтичная, как знаменитая легенда, описанная Вернашей.

– Значит, это правда? – спросил Кален. – Это и есть древнейшее воплощение легенды?

Гариндор кивнул:

– Автор хранящегося в истеранской библиотеке фолианта неизвестен, однако мы полагаем, что он был написан самим Рашну Справедливым.

– Рашну из числа Пяти Великих Геров? – воскликнул Рахим.

– Среди всех пятерых именно Рашну слыл многообещающим историком и служил у них летописцем. Несколько примеров его работ встречаются и в других трудах – достаточно было сравнить их между собой, чтобы установить подлинность.

– Но для чего Вернаше записывать иную версию? – спросил Халад.

– Довольно трудно разобраться в чужих мотивах, когда в твоем распоряжении имеется так мало текстов. – Гариндор распростер руки в стороны. – Трудов Вернаши у нас даже меньше, чем Рашну. Она вела всего один дневник, да и тот не был личным. В нем описывались трудности, связанные с основанием города. Возможно, она намеревалась использовать легенду как основу для дараши оюн и считала, что из ее версии выйдет более интересное выступление.

– В первоисточнике упоминается некая Первая Жатва, – сказал Кален. – Что это такое?

– Ответ на этот вопрос очень хотел бы знать каждый ученый. Рашну был дрихтианцем – и стоит добавить, человеком просвещенным, который не разделил бы нынешних взглядов своих потомков, – и все его письмена были написаны на родном языке его матери. Старая дрихтианка изъяснялась иероглифами, поэтому «Первая Жатва» может иметь схожую синтаксическую структуру с написанием слов «рунные ягоды». Из контекста следует, что «Первая Жатва» – это единственное в своем роде растение, которое бессмертно до тех пор, пока его не сорвут.

С зажатой между зубами сигарой Гариндор снял с полки одну из книг.

– К понятию «Первая Жатва» Рашну обращается в одном из документов. Вот послушайте: «Те необычайные цветы я видел собственными глазами. И название их не подходило к внешнему виду. Я наблюдал цветущие розы намного восхитительнее, а платаны выше и благороднее. Но как только Аши из любопытства протянула руку к этому деревцу, я ощутил поток неведомой магии, прорезавший воздух хлыстом. Мы оказались недостойны.

«Нам не следует его трогать!» – закричал я, но было уже слишком поздно. На миг моему взору открылось дерево, Священное Древо, которое поманило меня своим светом. После чего ослепило, заставило пасть на колени и отшвырнуло назад.

Когда мое сознание вновь прояснилось, моих спутников уже не было. На том месте, где когда-то возвышались они, осталась только Первая Жатва – маленькая, невзрачная, обманная и убийственная. Лучшие из известных мне мужчин и женщин, с кем мы пережили бесчисленное множество войн и невзгод, были повергнуты каким-то нелепым деревцем. Да спасет свет их души, и да спасет он меня».

Халад подался вперед.

– Здесь Рашну повествует нам о смерти своих собратьев, Великих Героев, да? В дрихтианском Кругу Культа? Но что это за Священное Древо?

– Да, после того случая Рашну уже не был прежним. Говорят, Круг Культа – место, где Великий Создатель впервые вдохнул жизнь в новый мир, а грехи его сыновей осквернили эту землю. Никто, кроме Рашну, не возвращался оттуда. Даже последний путь Вернаши завершился там, после чего она навсегда скрылась с людских глаз. О тех, кто предпринимал походы в те края, больше никто никогда не слышал. Если не сухой жар пустыни сгубил бедных путешественников, то они могли пасть жертвами этого странного Священного Древа. Поговаривают, даже дэвы опасаются заходить в эти земли. Если Первая Жатва произрастает именно там, то нечто не только не позволяет никому срывать ее плоды, но и убивает любого, кто…

В это мгновение дом огласил громкий крик. Он доносился из соседней комнаты. Кален быстро вскочил на ноги, и мы все поспешили за ним.

На полу лежало распростертое тело Альти. Из горла юного помощника Гариндора, склонившегося над кроватью, вырывались жуткие звуки. Налитые кровью глаза были широко распахнуты.

Пока мы наблюдали за разворачивающейся картиной, его лицо исказилось. С головы клоками осыпались волосы, череп уменьшился в размере и сделался плоским, взгляд загорелся ярко-алым, веки и брови исчезли, а из того, что осталось от носа, выросла морда. Пальцы срослись между собой, их концы стали острыми как бритвы. Вскоре в нем уже нельзя было узнать человека. Вместо него перед нами стояло серо-зеленое существо, напоминающее богомола: ростом выше Рахима, с несколькими рядами зубов в нижней челюсти. Чудовище пронзительно заскрежетало и потянулось к Альти.

Я быстро взмахнула рукой, и передо мной ярко вспыхнула руна Принуждения.

– Стой! – приказала я, но магия рикошетом отскочила от панциря существа. Потрясенная такой неудачей, я нарисовала руну Воскрешения, с помощью которой контролировала дэва. Результат оказался таким же.

Меч Калена преградил чудовищу путь к Альти. Стремительное движение свободной руки – и его клинок охватило пламенем. Существо с шипением отступило назад. Затем Лик оплел его нитями Ветра, пригвоздив к месту.

– Что с ним случилось? – ахнул Гариндор.

– Я не знаю, – ответила Альти. Редко, когда можно было увидеть ашу столь напуганной. – Ничего подобного я никогда не встречала.

Кален объединил свои силы с магией Лика, и путы вокруг чудовища сомкнулись крепче. Однако Искатель смерти не опускал горящего меча на случай, если существо сумеет вырваться.

– Что нам делать дальше? – спросил он у меня.

– Я ничего не могу предпринять. Руны Тьмы на него не действуют. – В недра моего стеклянного сердца закрался страх. Ази мгновенно откликнулся на мой призыв, но тот никак не мог повлиять на помощника историка. Я была бессильна против этой новой формы дэва.

– Халад?

Кузнец душ пребывал в таком же замешательстве. На его лице я обнаружила отражение своих собственных смятений.

– Не знаю, кто это, но точно не дэв.

– Я немедленно пошлю за Рендором, – отрывисто бросил советник Людвиг. – На сдерживание этого существа нам понадобится как можно больше людей. Простите, Гариндор, но у нас нет выбора.

– Я понимаю, – слабо откликнулся дрихтианец, опускаясь в ближайшее кресло. – Это не дэв. Эти-эти подлые существа – Обреченные. Яррод, мой бедный мальчик…

«Тия? Ты в порядке? Тия!»

Фокс. Я сосчитала удары своего сердца, привела в порядок чувства, и выдвинув на передний план спокойствие и уверенность, чтобы они первыми исходили от меня.

«Со мной все хорошо. У нас просто случилось небольшое происшествие».

«Какое, к черту, происшествие! Я видел эту тварь!»

«Фокс, мы держим ситуацию под контролем. Как там Инесса?»

«Наверное, недоумевает, почему я пулей вылетел из комнаты. Ты уверена, что все хорошо?»

«Клянусь».

«Есть еще кое-что… Это сложно объяснить, но между нами ощущается странная пустота. Раньше такого не было».

Я оцепенела, но одновременно с этим попыталась глубоко не задумываться над происходящими в моем сердце изменениями, чтобы не вызвать у брата подозрений.

«Должно быть, все дело в том, что мы далеко друг от друга. Раньше нас никогда не разделяли несколько королевств».

«Надеюсь на это. – Я почувствовала, что он пусть и не до конца – иначе это был бы не Фокс, – но расслабился. А после продолжил свои расспросы: – Что у вас там вообще происходит?»

«Я не знаю. Это не дэв, Фокс. Я не могу им управлять».

«Тогда кто это?»

«Хотелось бы мне знать, – мрачно подумала я, глядя на клацающую зубами морду и извивающиеся отвратительные конечности. – Хотелось бы мне знать».



– Когда я впервые услышала об этом, то сочла полнейшей глупостью, – сказала леди Зоя. За ее спиной развевались длинные волосы, в то время как она наметанным глазом изучала морскую гладь. Корабль под ее управлением урчал как котенок, нацелив свой киль точно в будущее. – Это старая легенда. Миф. Кого волнует, что там несколько веков назад написал какой-то дряхлый старик? Нам нет никакого дела до древних преданий и россказней. Какое отношение они имеют к сегодняшнему дню? Парящий Клинок нам не поможет. Изогнутый Нож – тоже. Нет никого бесполезнее, чем преданный последователь умершего бога, если только это не сам умерший бог.

Оторвавшись от созерцания моря, леди Зоя смерила меня долгим взглядом с головы до ног, точно какой-то невиданный экземпляр, и вновь отвернулась.

– Я не столь сильна в сказаниях, как Тия, – призналась она, суровый взор ее серых глаз снова устремился к горизонту. – Старыми сказками мир не изменишь. Вот уже несколько лет я выступаю на дараши оюн, но никогда не верила словам – только танцу. Важны лишь твои поступки, не так ли? Однако с недавних пор я в этом усомнилась. Я ничего не знала о руне Обречения. Не подозревала, что существуют обреченные существа, пока сама не распотрошила одного из них. Что еще не рассказали нам старейшины? Чего еще не поведала нам Тия? – Она крепко вцепилась руками в нос корабля. – Для чего ей нападать на Анкио?

На эти вопросы у меня не было ответа. Все, что я узнал от леди Зои, я слышал от Темной аши. Раньше девушки были врагами, соперницами и подругами, напарницами и ближайшими соратницами. А теперь свою злость на Костяную ведьму леди Зоя направляла в шквалистый ветер, вздымающий в воздух соль и ярость.

– Буквально месяц назад мы столкнулись с обреченными, – продолжала она. – И Фокс выручил нас. Нескольких существ он уложил сам, без посторонней помощи, спас жизнь Инессе и ее величеству. Даже сумел вызволить Гестию, эту неблагодарную задницу, как ее часто называла Полер. Будь моя воля, я бы скормила ее этим тварям. Возможно, я и хуже Тии, но даже мне ведомы рамки дозволенного. Я могу понять, почему она ненавидела их, но не почему позволяла своей ненависти причинять вред другим.

– Возможно, Тия была права, вручив тебе свою историю. Не стоит копить в себе переживания. Иначе рано или поздно тебя разорвет от всех невысказанных слов. Шади всегда готова выслушать меня, но сейчас она в Анкио, а я по-прежнему здесь. – Леди Зоя перевела на меня взгляд. – Что ж, продолжай. Значит, ты желаешь поведать нам песню, не так ли? Пока наши матросы хватаются друг за друга, ты цепляешься за эти бумаги, как за спасательный трос. Спрашивай, что еще ты хочешь знать, пока я в настроении говорить.

Я посмотрел на письма в своих руках. Столько раз мной овладевало искушение пролистать эти страницы дальше, узнать окончание этой истории, но что-то все время меня останавливало. Потому что это было неправильно.

– Вы скучаете по ней?

Мой вопрос застал ее врасплох, я перехватил взгляд ее сине-серых глаз.

– Да, – ответила она и, немного помолчав, добавила: – И нет. Я скучаю по тому, кем мы были раньше. Она рассказывала тебе о том, как плохо я с ней обращалась? Я ведь ни разу не извинилась перед ней, а она не попросила. Мы просто продолжали общаться, пока время для прощения не истекло. Мне бы очень хотелось, чтобы все было как прежде.

Аша шевельнула пальцами, и корабль увеличил скорость.

– Но эти дни остались позади. Она причинила боль моим друзьям, Бард. За последние месяцы я потеряла стольких хороших людей.

– Как и она.

В легкой улыбке леди Зои промелькнула тень жестокости.

– Бард, нельзя считать «потерей» гибель людей, за которую она же сама ответственна. Она подожгла мой город. Какая ненависть способна завести так далеко? Вот в чем вопрос. К тому же, если падет на дно она, мы потеряем Фокса. Зачем ей доверяться тебе? О чем еще она не рассказала?

Аша замолчала, когда рев свистящего в ушах ветра усилился.

– О чем еще она не рассказала? – тихо повторила леди Зоя и перевела взгляд на письма в моих руках. Тогда я понял, что это не риторический вопрос. – Поведай мне.




4


Никто из истеранских историков, несмотря на богатый выбор доступных им исследований, не владел обширными сведениями о рунической магии. Поскольку наличие красного сердца не позволяло им оценить его силу. Именно поэтому отливающий серебром стеклянный кулон Сахмет сделал ее выдающимся знатоком, вот только нам достались лишь ее записи.

Следующим, кто мог похвастать подобной мудростью, был лорд Гариндор, но и тот признавал ограниченность своих знаний.

– Обладатели пурпурных сердец видят магию совершенно в ином спектре, нежели те, кто владеет серебряными, – пояснил он. – Мы просто не способны узреть некоторые магические переплетения, доступные всем ашам.

Пока король со своими советниками решал судьбу помощника историка, обратившегося в чудовище, мы вернулись в библиотеку. Известие о том, что изначально это дэвоподобное существо было человеком, а не явилось результатом какого-то противоестественного отклонения, потрясло истеранцев. Король Рендорвик считал: если существовала руна, способная превращать людей в монстров, то должен быть способ вернуть им прежний вид.

Однако библиотекари – да будут благословенны их упорные, решительные сердца, помогающие добывать для нас сведения, – посвятив всю жизнь этим книгам, имели слабое представление о рунах, которые мы искали. Даже мы, имея опыт в качестве аш, вряд ли могли что-то найти.

Тем не менее Альти с головой погрузилась в изучение этого вопроса. Лик казался каким-то растерянным и, отложив чтение найденного им фолианта, задумчиво бродил по помещению. Кален и Халад помогали охранять существо, некогда бывшее Ярродом. Лорд Гариндор, еще не оправившийся от потрясения, напросился с нами в библиотеку, чтобы совместно вести поиски.

– Изменить положение своего помощника я не в силах, – сказал он, – однако могу предложить вам знания, которые хранятся здесь, среди этих старых книг. Позвольте мне хоть чем-то вам помочь.

– Вы очень любезны, милорд, – мягко ответила ему Альти. – Но, боюсь, мы и сами не до конца понимаем, на какие вопросы стоит искать ответы.

– Тогда обрисуйте мне в общих чертах цель ваших изысканий. Возможно, я смогу сузить рамки поиска.

– Мы ищем информацию о любых рунических заклинаниях, которые могли вызвать превращение. Мы никогда не сталкивались ни с чем подобным в квартале Ив.

Мужчина на мгновение задумался.

– Не буду утверждать, что мне знакомо похожее заклинание. За всю жизнь я пересмотрел множество рукописей о рунах, но наш опыт был ограничен отсутствием серебристых сердец. Поэтому мы решили передать наши поиски истеранским ашам в надежде, что они лучше справятся с этой задачей, но те почти ничего не обнаружили. Любые свои находки Сахмет всегда держала при себе.

– Если ей и было что-то известно об этих рунах, она ни слова не упомянула о них, – удрученно протянул Лик, который как раз просматривал старые записи Сахмет. – У нее очень неразборчивый почерк.

– Не могли бы вы поведать нам что-то еще о происхождении Парящего Клинка и Танцующего Ветра? – поинтересовалась у лорда Гариндора Альти. – Может быть, мы сумеем тут найти взаимосвязь.

– А-а. В самом первоисточнике, в отличие от известной всем версии, о Танцующем Ветре говорится совсем мало, поскольку в этой истории она почти не принимала участия и выполняла роль лишь возлюбленной Парящего Клинка. Некоторые из моих коллег пошли дальше и даже выдвинули теорию ее неожиданного исчезновения, предположив, что она умерла задолго до того, как Изогнутый Нож выкрал сердце своего брата – что ее смерть послужила поводом для Парящего Клинка выступить войной против остального мира.

– В дараши оюн, изложенном Вернашей, Танцующий Ветер исполняет роль Изогнутого Ножа, а тот, в свою очередь, выступает главным злодеем. Тогда нам, ученым мужам, казалось, что это всего-навсего идеализированная версия легенды, а ученые обычно презирают приукрашивание действительности. Мы и допустить не могли, что у Вернаши может быть иная задумка.

– То, что Танцующий Ветер и Парящий Клинок стали двумя половинами одной души? – спросил Рахим.

– Боюсь, вы ошибаетесь, лорд Арракан. – Историк снял очки и принялся яростно их протирать. – Именно Парящий Клинок и Изогнутый Нож являются двумя половинами одного целого. Они ведь братья. И дабы заполучить власть, Парящему Клинку придется забрать сердце Изогнутого Ножа, а не своей возлюбленной.

– Мир создал отнюдь не Парящий Клинок. В старых текстах упоминается Великий Создатель, который сотворил мир и для управления им произвел на свет сына. Его он поделил на двух братьев, а вместе с ним и его способности. Между этим древним документом и легендой о Парящем Клинке достаточно сходства, позволяющего нам с уверенностью утверждать: Великий Создатель – действительно их отец.

– Но Парящий Клинок был возмущен решением отца создать двух братьев, поскольку вследствие этого его сила значительно сократилась. Он мечтал об идеальном мире, свободном от боли и страданий, а для этого ему было необходимо обрести власть, по силе равную его родителю. Именно он, а не Создатель, наделил своих подданных магией. Изогнутый Нож порицал действия своего брата, боясь хаоса, к которому могли привести заклинания несовершенных созданий.

– Аена всегда говорила, что истинным героем был Изогнутый Нож, – пробормотала я, вспомнив, о чем рассказывала мне Безликая, пока томилась в одалийских темницах, отрицая всякую связь с Телемайном. – Вот почему она так почитала его.

– Но что в этом плохого? – недоумевал Лик. – Какой может быть вред в желании идеального мира?

– Идеальность без страданий не несет развития. Не зная боли и невзгод, ты не познаешь силу, которую они могут возродить в человеке. В чем смысл жизни, если ты не способен отличить счастье от горя?

– Значит, Великому Создателю следовало сотворить мир, где страданий чуточку меньше, – печально заметил Лик.

Гариндор коротко улыбнулся:

– Парящий Клинок полностью разделял твое мнение. Он считал, что мир с изъянами погибнет. И потому предложил магию как средство избавления от зла, чтобы его народ мог обрести лучшую жизнь. Но именно он злоупотребил этой властью, отдав большую ее часть Танцующему Ветру и подавив инакомыслие.

– Изогнутый Нож нашел единственный способ остановить брата – забрать у него сердце и объединить его со своим, дабы удвоить свою силу и возродить мир таким, каким его изначально задумывал отец – без магии, – даже если для этого ему придется пожертвовать собственной жизнью. А раз Парящий Клинок отдал сущность своего сердца Танцующему Ветру, Изогнутому Ножу пришлось забрать ее.

Историк снял с тяжелой стопки книг несколько томов и, выбрав один фолиант, раскрыл его. Нашему взору предстали дрихтианские письмена.

– Упомянутая вами безымянная рукопись – лишь часть мозаики. В той старейшей книге легенда рассказана всеобщим языком, этот же дрихтианский манускрипт предшествует ей как минимум на год. Лишь немногие владеют дрихтианским языком, поэтому изучить этот труд стремятся только лучшие ученые Истеры. Мне известна ценность этой рукописи; ее обнаружили двадцать лет назад среди многочисленных гор Дрихта. Она была спрятана в странной пещере, наводненной необычными растениями, – ее сумели откопать лишь благодаря внезапно случившемуся обвалу. Король Аадил провозгласил ее содержание ересью, потому как в ней критиковалась абсолютная власть королей, и многие из моих коллег, вставшие на ее защиту, погибли. Эта книга важнее моей жизни, мне едва удалось спасти ее и не умереть самому. Я бежал в Истеру, потому что здесь, в отличие от королевства Аадила, берегли и почитали знания в любых их проявлениях.

– О чем в ней говорится? – спросила Альти. – Я немного говорю на дрихтианском, но совсем не читаю на нем.

– Тогда позвольте я вам переведу. «Помоги мне, Маленькая Слезинка, – умолял Изогнутый Нож другую богиню. – Помоги получить сердце Парящего Клинка, чтобы возродить этот мир». – Гариндор помолчал. – До этого места текст не отличается от написанного в другой книге. Однако в дрихтианской рукописи встречаются отрывки, которых в ней нет: «Завладев стеклянным сердцем брата, окропленным кровью его возлюбленной, Изогнутый Нож поразил семерых созданий Парящего Клинка. Из каждого зверя он извлек по блестящему камню, отливающему разным цветом, и через ужасную боль поместил их в свое сердце. Однако воля его была истинной, и все семь созданий ожили по его призыву. Они больше не были свирепыми чудовищами, что держали в страхе людей. Они стали послушными и покорными. Вместе с ними его сердце засияло чернотой, как излучало свет сердце Парящего Клинка. Тогда он взял Первую Жатву и объединил ее со светом и тьмой, чтобы создать сердца сумрака». Далее следует текст, что и в предыдущей книге. «Но не успел Изогнутый Нож воспользоваться сердцем своего брата…» Леди Тия?

Я поднялась с кресла, сжав ладони в кулаки. Опустила взгляд на записи Сахмет, буквы перед моими глазами слились в одно размытое пятно.

– Тьма к свету, – хрипло произнесла я. – Сердце сумрака. Альти, все это описано в книге Аены. «Тому, кто ищет путь Изогнутого Ножа: предстаньте на суд перед горой. Если вы окажетесь достойны, вооружитесь черным сердцем, где сокрыта пролитая кровь любимого. Сварите по отдельности каждый безоар семи дэвов и выпейте по пузырьку получившейся жидкости. Сплетите в воздухе руну Принуждения, перед вами предстанет сердце. Поместите его в свой стеклянный кулон и возродитесь заново».

Мне было знакомо это заклинание сердца сумрака; я выучила его наизусть почти два года назад, и теперь оно мантрой засело в моей душе настолько глубоко, что ничто не могло его вырвать оттуда. Я долго и тщательно учила эти слова, отчего они порой всплывали в памяти легче, чем мое собственное имя. Сердце сумрака стало причиной, по которой Безликие пытались забрать стеклянный кулон принца Канса. За это Аена умерла. Ради него она хотела убить меня.

Но взамен поплатилась Полер.

Что там дальше говорилось в заклинании? Единство семи в сердце тьмы и единство пяти в сердце света есть ключ. Объедините их с Первой Жатвой и родитесь заново, чтобы править с сердцем сумрака по своему усмотрению».

– Последнее место, где я стала бы искать подтверждение, – это книга Безликой, – угрюмо проворчала Альти. – Но ты права.

– Простите, – подал голос лорд Гариндор. – Я не совсем понимаю.

– У нас проблемы, – входя в комнату, прервал нашу беседу мрачный Кален. Следом за ним шел Халад. – Тия, солдаты доложили о появлении заурви. Дэв вышел за пределы Рунного леса.

Лик побледнел.

Я стиснула зубы.

– Он уже напал на кого-то? – Истеранцы не встречали чудовище с самой смерти Сахмет. Так зачем ему сейчас покидать свое безопасное убежище?

Кален помотал головой.

– Истеранским солдатам были даны особые указания, как следует действовать в подобных случаях. Они держат дистанцию и как можно внимательнее отслеживают его передвижения.

– Как там Яррод? – спросил Гариндор.

– Темная магия, возможно, и не помогает, но на него действуют защитные заклинания, – ответил Халад. – Кален в этом убедился. Сейчас ваш помощник не представляет угрозы ни для себя, ни для окружающих – пока что.

Альти поднялась с места, но я остановила ее кивком.

– Будет лучше, если один из нас останется здесь. Несмотря на то что Яррода удерживают защитные руны, нам нужен поблизости тот, кто проследит, чтобы он не высвободился. Моя магия тут бесполезна, в отличие от твоей.

Старшая аша помедлила, а затем с хмурым видом согласилась.

– Тия, будь осторожна. Мы никогда раньше не имели дела с заурви. Этим всегда занималась Сахмет и ее истеранские предшественницы.

– Постараюсь. – Когда я направилась к двери, Лик последовал за мной. – А ты куда собрался? – удивилась я.

Юноша пожал плечами:

– Тебе может понадобиться помощь. А я сейчас в этом совсем неплох.

– Только пообещай мне, что будешь держаться на разумном расстоянии.

С этими словами я зашагала к выходу из дворца. Повсюду уже бегали солдаты, громкий шум перекрывали их приказы.

«Тия, что происходит?»

Фокс.

«Передай Микаэле, что возле Фарсуна был замечен заурви. Я собираюсь с ним разобраться».

«Будь осторожна». Я ощущала его тревогу, отчаяние. Брата мучила мысль, что сейчас он не рядом.

«Хорошо. Со мной Кален. Ты же знаешь, он меня прикроет. Как обстоят дела в ваших краях?»

«Старейшины что-то замышляют, но пока не предпринимают никаких действий. Судя по тому, что удалось разузнать Зое и Шади, они отозвали из других королевств нескольких аш, которые служили там по контракту. Подробности расскажу позже, когда мы вернемся. Не принимай поспешных решений».

«Разве я когда-нибудь так поступала?»

После этого я мысленно призвала Вождя. Не прошло и пяти минут, как мой горвеканский конь был рядом. Кален уже сидел верхом на своей лошади, Лик и Халад только седлали своих скакунов.

Установить местонахождение заурви не составило большого труда. Мы лишь ехали в соответствии с докладами солдат, а потом шли по свежим следам, ведущим из Рунного леса.

От своего дома чудовище забрело не слишком далеко. Мы обнаружили его на краю леса, у замерзшего ручья, стекающего в реку Мира, которая служила границей между Истерой и Тресеей.

Поначалу внешний вид заурви сбивал с толку. Он напоминал стоящую на задних ногах козу, при этом размером был с небольшой сарай. Расположенные вокруг головы пять рогов сверкали от снега, а все лицо заполняло множество глаз, которые никогда не закрывались одновременно. Несмотря на его сходство с млекопитающим и наличие раздвоенных копыт, сам заурви был самой настоящей рептилией: с чешуйчатой кожей и длинной мордой, выступающей из скопления глаз. Он напоминал мне увиденных на иллюстрациях длинномордых болотных существ, обитающих в северных краях Ядоши.

При нашем приближении существо издало тихое свистящее шипение, но нападать не спешило. Я ни разу не сталкивалась с таким непохожим на дэва поведением.

– Что он делает? – нервничая, спросил Лик.

– Не знаю. – Я сплела в воздухе руну Воскрешения и осторожно вошла в сознание зверя. Внутри я обнаружила не столько мысли, сколько импульсы – странные и в то же время знакомые, отталкивающие и притягательные. Когда я попыталась проникнуть глубже, то натолкнулась на небольшое сопротивление со стороны заурви.

Где-то в другом уголке своего сознания я ощутила плывущие ко мне напряженные мысли Фокса, словно он в ту же секунду мог ринуться на помощь мне.

В то же время пришел отклик от ази – до меня донесся его жалобный стон. Дэв не был зол или как-то воинственно настроен. Его присутствие скользнуло в мой разум и потянулось к заурви.

Существо уставилось на нас, мигая своими многочисленными глазками, а после отвернулось и зашагало в лес. В мою голову хлынул поток его эмоций, они толкались, опережали друг друга, пока вперед не вышла одна мысль:

«Следуй».

– Ты серьезно? – спросил у меня Кален, когда я, откликнувшись на предложение зверя, тоже двинулась в лес.

– Он не желает воевать. По крайней мере, я могу узнать, что же он хочет мне показать.

– И тебе это не кажется странным? – пробормотал Искатель смерти, однако вместе с Ликом последовал за мной.

Заурви остановился на небольшой поляне, у подножия величественной сосны, и принялся копать. Его огромные копыта без труда отбрасывали лед и замерзшие куски почвы. Целых пять минут дэв рыл землю, пока не образовалась большая яма. Тогда он обернулся ко мне и проблеял.

В это мгновение я почувствовала его. Чье-то еще присутствие в разуме заурви. Оно сгущалось, словно намеревалось взять над ним контроль. Я вспомнила случившееся в Даанорисе: Безликого Усижа и его последние, такие же попытки заманить меня в ловушку с саурва. Я мгновенно отпрянула и, повинуясь сработавшему инстинкту, вложила все, что было во мне, в одно слово:

– Умри!

Заурви не бросился на меня. Напротив, его голова поникла, глаза закрылись, а лапы опустились на землю. Он издал последний протяжный вой, полный тоски и сожаления, и замер. Все еще находясь в состоянии боевой готовности, я ждала нападения. Потом еще раз коснулась его сознания, но то уже покинуло его голову, а вместе с ним ушло и чужое присутствие. До меня долетел со стороны Фокса вздох облегчения, ази несчастно простонал и отвернулся.

– Так и должно было случиться? – дрожащим голосом произнес Лик. – Не подумай, я не жалуюсь, просто это оказалось проще, чем я ожидал. Вот бы все они были такими.

– Он не собирался воевать.

Я приблизилась к неподвижному телу дэва и выудила нож. Лезвием отыскала место у основания его черепа, окруженное пятью рогами. Лик тут же побледнел, как только я погрузила руку в мозг и черную кровь существа, а после наконец нашла и извлекла на свет очередной безоар. Сквозь запекшуюся кровь пробивалось его яркое свечение.

– Прости меня, – шепотом обратилась я к зверю. Несмотря на всю дружелюбность заурви, мне больше нельзя было рисковать и снова пускать кого-то в свою голову.

Кален спрыгнул в вырытую дэвом яму.

– Здесь только это, – доложил он, поднимая маленький мешочек и ловко развязывая шнурок.

– Бумаги! – выдохнул Лик.

– И не просто бумаги, – мрачно заключил Кален, осматривая содержимое мешка. – Один лист исписан самой Сахмет. А второй… заполнен почерком Вернаши.

– Значит, заурви помнил указания Сахмет даже после ее смерти?

– Должно быть, ее связь с дэвом была так же прочна, как у Тии с ази. – Кален протянул мне письмо Сахмет, чтобы я его прочла. На листе бумаги значился странный символ – судя по виду, некая гора.

«Если ты читаешь эти строки, значит, меня уже нет в живых. Во имя любви к Анахите, ни в коем случае не сообщай об этих находках старейшинам Киона.

Я прожила дольше, чем большинство Костяных ведьм, – это долго даже по меркам аш. И все же старейшины отвергнут то, что обнаружили мы, истеранские ведьмы. Как только они узнают о моих записях, тут же уничтожат мои книги.

Парика, моя предшественница, рассказала мне историю, которую ей поведали предыдущие Костяные ведьмы Истеры. Эта история о том, как в Фарсун под предлогом дипломатической миссии прибыли кионские старейшины и попытались тайно уничтожить некоторые рукописи из библиотеки Истеры. Темная аша по имени Талири понимала, что спрятать книги не удастся, потому что старейшины требовали у истеранского короля полный перечень хранящихся у него томов. Но одна безымянная книга все же ускользнула от внимания библиотекарей. Только этот текст и удалось спасти.

Она с ужасом наблюдала за тем, как старейшины уничтожают книги, а старый король даже не предпринимает попыток их остановить. Тогда Талири выкрала у одной из старейшин письмо, написанное самой Вернашей. Вместе с Талири мы остались верны его правде. До конца своей жизни она берегла эту книгу, как после это делали ее преемницы. Как это делала я.

Нет ничего ужаснее, чем вынудить ведьму прятаться от своих сестер. Нет ничего ужаснее, чем уничтожить книгу, для того чтобы жить во лжи.

Однажды кионская жрица сказала мне, что в один прекрасный день мои записи изменят мир. Как жаль, что я не спросила, какими будут эти изменения: к лучшему или к худшему…

Я оставляю тебе символ, который обнаружила за время своих изысканий – это знак Людей Тени. По словам моей предшественницы, им отмечены те, кто хранит тайны сердца сумрака. Возможно, он будет полезен тебе, мой дорогой читатель.

Я жалею, что мне не хватило силы воли обвинить Кион во лжи. Но я уже слишком стара и слишком устала. Пребывая под безопасным крылом терпимой Истеры, я пренебрегла своими обязанностями перед лицом своих сестер из южных королевств. Я очень сожалею об этом. Так пусть хотя бы оно искупит мою вину».

Дрожащими руками я аккуратно отложила письмо Сахмет и взяла следующий лист.

– Что там написано? – спросил Кален.

– Остерегайтесь Темных аш, – прочитала я строки, бегло написанные рукой Вернаши, – потому что хороша только та Костяная ведьма, что лишена стеклянного сердца. Усмиряйте их, ослабляйте их, подчиняйте себе, если нужно. Потому как они – семена Маленькой Слезинки, и ни одно из них не должно прорасти.



Леди Альтисия ждала нас на берегу с видом истинной аши, пока последние порывы ветра приближали наш корабль к порту Анкио. В любой другой день в гавани царило бы оживление, раздавались бы всевозможные звуки: треск торговых судов и выкрики скупых лавочников; раздражающая какофония переплетающихся языков и диалектов, на которых изъяснялись все, начиная от горвеканских охотников из Северного Фьорда и заканчивая поедателями верблюдов из Каринши, которые пререкались и торговались за ценный груз. Однако сегодня порт блокировали солдаты, численность которых в пятьдесят раз превышала количество торговцев.

Из Анкио валили клубы дыма и, поднимаясь в небо, смешивались с вечерним зноем. С причала мне были видны разрушенные дома, белоснежные стены, характерные для архитектуры Киона, лежали в пыли и руинах. Пока группы каменщиков расчищали улицы от завалов, большинство потрясенных жителей, облаченных в свои лучшие повседневные одежды, кучками толпились под изогнутыми крышами уцелевших зданий. Драгоценные камни в их волосах нестройными нотами выбивались из разбросанных обломков. Эти люди не привыкли к слабой обороне.

Но даже посреди разрушений и гари город сохранял потрясающий вид. Не все его здания пострадали, многие из них пережили ярость трехглавого дэва. Смахни сажу, убери сломанные доски – и вернешь городу его первоначальный внешний облик, как не спрятать под толстыми слоями грязи девичью красоту. В атмосфере Анкио всегда витал дух опасности, точно над хранящей некую тайну элегантно одетой женщиной – кокетливая улыбка, мелькающая за разрисованным веером, и нож, скрытый в шелковом рукаве. Местные аши – в эпосах, в обществе, в обычаях – неизменно танцевали слишком близко к костру истории, соблазненные его пламенем. И обжечься было неизбежно.

В Анкио я никогда не чувствовал себя уютно. Дрихт, по крайней мере, не скрывал своего презрения ко мне.

Ночной воздух пропитался запахами затянувшегося пожара. Ароматы благовоний испарились, а вместо них поселилась гнетущая духота. Время от времени кто-нибудь из кионских солдат бросал настороженный взгляд в темное небо, опасаясь очередного нападения.

Темная аша в точности описала свою наставницу; леди Альтисия могла бы сойти за жену рыбака, если бы жен рыбаков можно было приучить к серьезности и изяществу. Ее хуа походило на серебристую луну, выглядывающую из-за облаков, и совершенно не скрывало приятные округлости фигуры. И вместе с тем я ощущал исходящую от нее власть сильной женщины, несмотря на разукрашенное лицо и глаза, не знавшие сна множество ночей.

Рядом с ней топтался странного вида человек – дрихтианец с побелевшими от возраста волосами, сутулыми плечами и поникшей бородой. При этом его взгляд ни на минуту не терял бдительности: он отмечал каждого, кто сходил на берег, прежде чем с любопытством остановился на мне. Под его немым испытующим взором мне стало еще больше не по себе.

– Доставила их в целости и сохранности, Альти, – сообщила Зоя, – не прошло и пары часов.

Не успели эти слова слететь с губ аши, как к ней бросилась красивая женщина с золотистой кожей и длинными косами и заключила ее в крепкие объятия.

– Зоя, ты снова переутомилась, – отчитывала она ее, покрывая лицо аши поцелуями. – Я же вижу. Я просила тебя этого не делать.

Зоя покраснела, ее резкие черты лица смягчились.

– Мы хотели вернуться как можно скорее. Поскольку не знали, вдруг Тия предпримет еще одну попытку нападения.

– Что здесь произошло за время нашего отсутствия? – коротко поинтересовался лорд Фокс.

Лорд Халад, казалось, был чем-то озабочен: он рассеянно кивнул встречающим, после чего двинулся вперед, даже не поздоровавшись с леди Альтисией.

Аша со вздохом проводила его удаляющуюся фигуру взглядом.

– Путешествие далось ему тяжело. Нам пока неизвестно, где скрывается Тия. Ее ази нигде не видно. Но…

– Но что, Альти? – спросила Инесса.

Старшая аша попыталась обуздать эмоции, отразившиеся на ее лице, но челюсти остались все так же стиснуты.

– Она затаилась где-то неподалеку. Я буквально ощущаю ее присутствие, воздух искрится магией такой разрушительной силы, что ее вижу не только я. А это еще кто?

– Всего лишь бард, миледи, – представился я.

Женщина нахмурилась.

– А-а. Летописец, которого Тия втянула в это безобразие. – Она протянула мне руку, но не для того чтобы пожать мою. – Ее письма. Где они?

Я не двинулся с места, только с упорством крепче сжал листы. Она оставила мне одно-единственное задание. Какой бы уважаемой персоной леди Альтисия ни была, я не мог исполнить ее просьбу. Темная аша дала эти письма мне.

Женщина вздохнула.

– Мы только теряем время.

– Из-за любви Зои к скорости нам практически не удалось ничего прочитать, – вступился лорд Фокс. – Тия доверила письма ему, и он вынужден следовать ее указу. Остальное мы прочтем, как только вернемся.

Леди Альтисия недовольно поджала губы.

– Ну хорошо. Значит, нам следует поторопиться в Дом Валерианы. Кварталу Ив досталось больше всего, но то ли по случайности, то ли из запоздалого чувства благодарности Тия оставила наш аша-ка нетронутым. – Тут аша поморщилась. – Жрица… она предупредила нас и тем самым спасла. Последние несколько месяцев она отказывалась кого-либо принимать. Мы уже решили, она заболела или случилось что похуже, пока неделю назад она вновь не появилась и не заговорила об обрушившемся на Анкио огне. К тому времени как появился ази, мы сумели большую часть жителей увести в безопасное место. Без ее предостережений мы бы понесли еще больше потерь.

– Надеюсь, милорд, – подал голос стоящий рядом с ней старый дрихтианец, – что вы тоже предоставите мне возможность изучить ее письма. Обещаю относиться к ним так же бережно, как с одной из своих редких книг, и выразить ей то почтение, которого она заслуживает.

– Тия стала пусть и косвенной, но причиной гибели Микки, – заявила Альти, в эту секунду выражение ее лица не соответствовало брошенным резким словам. – Так что время для ее почестей давно прошло.

Лицо лорда Фокса исказилось от горя, но он быстро взял себя в руки.

– Об этом мы поговорим в Доме Валерианы.

– Приятно видеть своего земляка из Дрихта, хоть я и надеялся на встречу при других обстоятельствах, – сказал я. – Откуда вы знаете Темную ашу?

– Мы были знакомы совсем недолго, но мне хватило и этого времени, чтобы познать ее дружбу. Меня зовут Гариндор Сверртхия. Я ничего не смыслю в сражениях, но, возможно, пригожусь вам где-то еще.




5


«Легенда о Парящем Клинке вызывает слишком много вопросов, – писала Вернаша. – Костяные ведьмы будут требовать от нас ответы, которые мы не вправе разглашать. Согласно преданию, для восстановления этого мира нам необходимо использовать нашу магию, но за право обладания ею заплатить высокую цену. Я против таких призывов. Мы добьемся большего, если будем придерживаться того, что милостиво даровал нам Создатель. Пожертвовав подобной силой, мы не получим ни заслуг, ни результатов. Люди Тени могут попытаться нас остановить, но их единицы, а нас множество.

Я намерена в угоду нашим целям переписать легенду. Безобидная ложь разумнее губительной правды. Лучше обладать силой в несовершенном мире, чем быть беспомощным в идеальном».

– Ничего себе, – произнес Лик. – А эта Вернаша из Роз была той еще стервой.

– Лик! – воскликнул Рахим, не удержавшись от смеха.

Альти чуть не свела с ума местных библиотекарей своими просьбами предоставить нам все мыслимые и немыслимые книги, имеющиеся в распоряжении Истеры, о рунической магии. Но, несмотря на все усилия, найти нам удалось немного.

«Потому как они – семена Маленькой Слезинки, и ни одно из них не должно прорасти». Под этими словами Вернаша подразумевала Темных аш. Вот почему Темные аши способны управлять дэвами – только те, кто повелевает Тьмой, может сотворить сердце сумрака.

– Возможно, Лик не так уж далек от истины, Рахим, – с долей иронии заметил Кален. – Похоже, весь Кион был построен на лжи.

– Нам никто не поверит, – напомнил Халад. – Легенда в изложении Вернаши слишком сильно укоренилась в убеждениях людей. Они скорее уцепятся за свою веру, чем позволят той пошатнуться. Подозреваю, именно этого Вернаша и добивалась с самого начала.

– Не могу в это поверить, – обескураженно проговорил Лик. Мы сравнили спрятанное Сахмет письмо с остальными трудами Вернаши и установили, что почерк в точности совпадает. – Не для этого я мечтал стать ашей.

– Это открытие не должно лишать тебя повода для гордости быть одним из нас, – твердым голосом сказала Альти.

Лик подавленно уставился на свои колени. Халад бросил на него обеспокоенный взгляд.

– Уже поздно, – продолжила старшая аша. – Сегодня ничего не изменится, а завтра мы возвращаемся в Кион. Поэтому нам лучше отдохнуть перед дорогой.

– Альти, – обратилась я к аше, как только все разошлись, – как Микки убила последнюю Темную ашу, бывшую до меня? – Теперь, когда срочность отпала, мне хотелось получить ответ на свой вопрос.

– А ты настойчивая, – сказала мне наставница. – Хотя я пообещала тебе рассказать эту историю, когда у нас появится свободная минутка. Итак, ее звали Иллара. Она слыла по праву упрямой послушницей. На самом деле ты немного напоминаешь мне ее. Но, в отличие от тебя, она слишком вольно обращалась с рунами Тьмы, рисовала их без разбора и вобрала в себя силы больше, чем могла справиться. Вскоре она сделалась безрассудной и непокорной. Ее стеклянное сердце еще даже не окутала Тьма, когда она неумело воскресила дэва и в приступе безумия попыталась наслать его на Архен-Кошо. Она напала на небольшое рыбацкое поселение, затопив его морскими водами. Микки очень сильно горевала, но, не дрогнув ни на секунду, убила свою подопечную. Это был единственный выход. Не думай об этом, Тия. Ты совсем не такая, как она.

Закончив рассказ, Альти удалилась, а я осталась стоять с листком в руке. Я смотрела на него так долго, словно силой воли могла переделать слова. В письме Вернаши помимо признания ее виновности было написано кое-что еще.

«Обречение – поистине ужасная руна, – наставляла Вернаша. – С помощью нее можно изменить любого до неузнаваемости, придав тому форму и вид жуткого дэва – пусть и меньшего размера, но такого же неистового. Вы можете обречь ничего не подозревающего человека, оставив его незаметно для остальных дозревать на несколько дней, а то и недель. И в результате получите собственноручно созданного монстра – дэва, которым даже Темная аша не способна управлять. Любая другая аша может сотворить необходимый яд и добавить его к еде или напитку, но только Костяная ведьма должна сплести финальное заклинание. Именно по этой причине мы обязаны скрыть руну от этих отвратительных женщин.

Вместе с тем сама процедура долгая и сложная. Руну необходимо вплетать в еду и напитки не менее трех раз на протяжении двух дней, а затем один раз каждые три дня. Если этот процесс слишком затянуть, то заклинание потеряет свою силу и придется повторять все заново. В самом конце примените к человеку руну в последний раз, чтобы пробудить его демонов. Единственный известный способ его исцелить – это милосердная смерть: самого объекта или заклинателя.

Руну Обречения старейшины должны хранить в тайне под страхом смерти. Им нельзя терять бдительности».

После этого текста следовала нарисованная Вернашей странная руна, напоминающая парящий в воздухе глаз. «В случае отравления руной Обречения, — написала она, – эта руна Погружения засветится красным».

Тогда мы, не теряя ни минуты, воспользовались ее советом: проверили друг друга и с облегчением подтвердили, что ни у кого из нас нет симптомов обречения.

Затем Кален опробовал руну на бедном Ярроде. Та озарилась красным.

«Удивительно, что ты решила поделиться со мной подробностями ваших поисков, – пробормотал Фокс в моей голове. – Хотя я, разумеется, не жалуюсь».

«Я просто не хочу ничего от тебя скрывать», – ответила я, а сама в это время старалась не думать о своем черном сердце – еще одной детали, о которой не упомянула в разговоре с ним.

«И что ты хочешь, чтобы я сделал?»

«Передай эти новые сведения императрице Аликс, но попроси ее до нашего возвращения ничего не предпринимать».

«А что насчет Инессы?»

«Ты все равно ей расскажешь, что бы я ни сделала».

Тут я уловила ухмылку Фокса.

«Я не стану, если ты меня попросишь. Она все поймет».

«Мне бы не хотелось вынуждать тебя выбирать между нами. Ладно, я буду ложиться спать, уже поздно».

«Береги себя, Тия. Люблю тебя».

«Я тоже тебя люблю, старший братец».

– Тия, нельзя все время себя наказывать, – тихо произнес Кален, который подошел ко мне и сел рядом.

– Мы действительно завтра убьем этого мальчика?

Искатель смерти вздохнул:

– Они не могут удерживать его вечно. Он уже покалечил нескольких солдат. Король Рендорвик понимает наше положение. Если бы пришлось, я и сам взялся бы за меч. Будь моя воля, я бы снял с тебя это бремя.

– Знаю. – Я обернулась к нему и поцеловала в губы. Мне казалось, будто наше пробуждение в Кионе было целую вечность назад. – Но остается еще столько вопросов. Кто наложил Обречение на помощника Гариндора? Не послужил ли для этого поводом наш приезд? Вернаша не дала никаких подсказок, как выглядит сама руна, только рассказала, как руной Погружения можно обнаружить ее присутствие в другом человеке!

– Теперь ты, надеюсь, согласна со мной, что отныне мы должны сами себе готовить еду и напитки. Кстати, я делаю превосходный баба гануш[5 - Баба гануш – популярное блюдо восточной кухни, закуска, состоящая главным образом из пюрированных готовых баклажанов, смешанных с приправами (например, с кунжутной пастой, оливковым маслом, лимонным соком). Баклажаны предварительно целиком запекаются или жарятся над огнем или углями, и таким образом мякоть становится мягкой и приобретает запах гриля.].

– Кален, я серьезно.

– Я тоже. – Он взял мое лицо в свои ладони. – Как мне тебе помочь? – И прижался ко мне лбом. – Тебе по-прежнему снятся кошмары?

– Был один, когда мы на ази покидали Кион, – призналась я. – Это был кошмар наяву. Я обернулась и увидела город весь в огне.

Кален сдвинул брови:

– После этого он повторялся?

– С тех пор как мы здесь, нет. И уже почти как две недели мое стеклянное сердце чисто. Я не видела в нем ни единого черного пятнышка. Думаешь… может, я…

– Вполне возможно. Ты стала больше следить за собой. Быть может, поглощение меньшего количества Тьмы все это время было самым простым решением. – Он вновь приник ко мне в поцелуе, долгом и сладком. – Тия, доверяй себе чуточку больше, чем доверяешь мне.

– Это невозможно, любимый, – прошептала я в ответ.



Я пылала.

Я была посреди пламени и кровавой бойни. Из густого дыма доносился вой, тем более ужасный, что походил он на человеческий. Вокруг меня вырастали огненные языки, что питались воздухом и криками.

Но я не чувствовала жара. Обжигающие костры тянули ко мне свои остроконечные головы, будто в нелепой пародии преклоняли колена, и потрескивая называли свои имена. Я ждала, что сейчас они расступятся передо мной и окружат точно верные псы, но их языки прильнули к моему хуа и огненным кольцом раскрылись на спине словно крылья. На фоне пожарища вырисовывались силуэты, окруженные тлеющими углями тела. Я приблизилась к ним.

На земле передо мной лежала мертвая Альти. Ее лицо было измазано кровью, тело пригвождено к земле ножом, утопленным по самую рукоять в животе. Рядом с ней покоился Лик с неестественно выгнутыми, как у сломанной марионетки, ногами, подставив свое красивое лицо для поцелуя, которого больше никогда не случится. В полумраке впереди я различила еще трупы. Их распотрошенные неподвижные тела лежали друг на друге, отбрасывая одну тень. Пустые стеклянные сердца следили за каждым моим шагом.

Вывалившаяся откуда-то из темноты фигура уцепилась за мое платье. Моя сестра Дейзи. Она обратила ко мне свое залитое кровью лицо.

– Почему? – прошептала она.

Я опустила глаза и увидела, что моя рука погружена в ее грудь, все мое хуа покрыто красными пятнами.

«Нет», – подумала я. Несмотря на витающие в воздухе запахи смерти, прорезавшие мрак лучи света сумели прояснить мое сознание. Это не по-настоящему. Это не по-настоящему.

– Нет! – закричала я, но нож не желал выпадать из моей руки. Он, вонзившись в мою ладонь, лезвием распорол плоть. – Нет, нет, нет, нет…

– Тия.

Языки пламени дрогнули и потухли. Я провалилась в полнейшую черноту. Голос казался мне знакомым, но звучал как-то странно. В нем слышались нотки страха, которые никак с ним не вязались.

– Тия. Послушай меня. Тия, я здесь.

Я открыла глаза – и чуть не упала с выступа, когда подо мной показался стофутовый обрыв. «Почему я стою на подоконнике?» – ошеломленно подумала я. Что я здесь делаю? Я ощущала малейшие порывы ветра, обдувающие дворец и норовящие пошатнуть мое хрупкое равновесие.

– Тия. Возьми меня за руку.

Я ухватилась за его ладонь. От его кротости не осталось и следа. Он в мгновение ока втянул меня внутрь и крепко, чуть не раздавив, обхватил руками, его стеклянный кулон больно впился в мою грудную клетку.

– Что ты наделала? – выдавил он. Только теперь я заметила у него за спиной замершего столбом Лика.

Мы находились в дворцовой библиотеке. Я стояла перед открытым окном и смотрела на то, что могло привести меня к смертельному падению. В одной тоненькой ночной сорочке, дрожа от пронизывающего холода.

– Что случилось? – выговорила я.

– Ты вошла сюда, – хватая ртом воздух, заговорил Лик. – Открыла окно и стала выбираться наружу! Я попытался остановить тебя рунами, но они не сработали!

– Когда я проснулся и не обнаружил тебя рядом, – угрюмо добавил Кален, – то решил, что ты захотела продолжить поиски и немного поработать в библиотеке. А после услышал крики Лика. Мои руны тоже не действовали на тебя.

– Я не… я ничего не помню, кроме кошмара. – Я никогда раньше не ходила во сне. Мой взгляд опустился вниз. Даже во мраке я сумела различить в своем стеклянном сердце черные всполохи. И задрожала.

– Ты напугала меня. – Губы Калена прижимались к моим волосам. – Я подумал, что ты каким-то образом подавляешь наши руны, что ты хочешь…

Тут его голос сорвался. Я зарыдала, из меня полились слова сожаления вместе с потоком слез и иканий. Я вцепилась в него, извергая из себя все отчаяние, которое удерживала в себе со смерти Полер, с тех пор как мое сердце стало черным, а меня стали преследовать кошмары. Я слышала, как Кален сказал что-то Лику, пообещав объяснить все утром. Потом взял меня на руки и понес в нашу комнату.

– За тобой следует присматривать, – прошептал он, гладя меня ладонями по спине – умоляя остаться с ним: здесь, в постели, среди смятых простыней и знакомого тепла его кожи, а не в адских чертогах моего разума, где мое тело без моего ведома и разрешения пыталось выпрыгнуть из башни.

– Ты будешь присматривать за мной?

Никогда еще так сильно я не боялась. Даже когда Аена и Усиж управляли моими мыслями, даже когда я боролась с дэвом. Потому что сейчас нельзя было винить чье-то воздействие извне, только свое предательское сердце, испортившее то, что осталось от меня, своими необъяснимыми язвами. Кален отдал мне лучшее, что было в нем, а от моего лучшего остались лишь осколки. Несправедливый обмен.

Я ничем не отличаюсь от Иллары. Ничем.

Но застрявшие в горле слова не давали озвучить мучающие меня мысли. Я была эгоистична и напугана и не хотела его терять.

Кален приник ко мне в поцелуе, а я изо всех сил ухватилась за него.

– Всегда.

Больше в ту ночь кошмары меня не мучили.



– Стой спокойно, – сказал мне Кален на следующее утро, пока опутывал меня нитями Спокойствия.

Принимая во внимание силу, которой располагали аши, можно было с легкостью позабыть о существовании пассивных рун. Что происходило со мной довольно часто; где-то в глубинах своего подсознания я до сих пор слышала ругающийся на меня голос моего давнего учителя боевой подготовки, леди Хами.

Я закрыла глаза, когда он собрал вокруг моего стеклянного кулона рунные нити и окутал его сложными переплетениями, чтобы надолго сохранить нужный эффект. И меня мгновенно охватила легкость, тело стало покидать напряжение. Руна не могла избавить меня ото всех нош, но их тяжесть делалась посильной.

Однако я принимала этот дар с неохотой. Спокойствие забирало силы у заклинателя, только Кален, как и следовало ожидать, даже не выказал признаков изнеможения.

– Это временная мера, – сказала я ему. – Ты не можешь делать так каждый раз.

– Не волнуйся, я рассчитываю свои силы. Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше, чем ночью. – Теперь, когда с наступлением дня мой рассудок прояснился, казалось, будто все мои эмоции упорядочены в аккуратные каталоги и расставлены по книжным полкам моего сознания. – Кален, почему вчера ваши с Ликом руны не сработали на меня? Могла ли я как-то на это повлиять?

Кален нахмурился:

– Обычно Темные аши не в силах отклонять руны, не выставив для отражения удара защитный барьер. Как только мы вернемся, тебя может осмотреть Альти, да и Микаэла, я уверен, сумеет что-нибудь прояснить.

– Я боюсь. Ведь у Микаэлы никогда не было такой проблемы.

Он вздохнул:

– Тия, ты способна на некоторые вещи, которые Микаэле не доступны. И это, я полагаю, одно из оснований вашего с ней отличия.

В эту минуту я осознала, что он пытался мне сказать.

– Все дело в ази? Думаешь, моя связь с ним делает меня сумасшедшей?

– Ты не сумасшедшая, – решительно отверг мои слова Кален. – Хотя я и убежден, что аше не следует долгое время поддерживать контакт с этими созданиями, тем более когда они находятся в ее голове. Даже не знаю, как Сахмет это выдерживала. Да, возможно, таким образом она и продлила себе жизнь, но судя по тому, как она умерла: где-то под завалами снега, без защиты… Меня это беспокоит. Я не знаю, что на этот счет решат Альти и Микаэла, но, боюсь, Тия, они попросят тебя разорвать связь с дэвом, невзирая на ваши нежные чувства. Потому что это слишком опасно, а нам по-прежнему неизвестны последствия такого взаимодействия.

– Я не стану его убивать, – быстро возразила я, хотя и понимала разумность его доводов. – Все эти годы ази прятался от нас и напал лишь по одной причине – Аена захватила над ним власть. Я знаю, что даже без моего контроля он не причинит никому вреда.

– Но что, если кто-то другой установит с ним связь? Друж до сих пор на свободе, и неизвестно, сколько еще последователей Аены и Усижа осталось.

– Ненавижу, когда ты прав. – Я замолчала, пораженная глубиной охватившей меня грусти. Ази давным-давно перестал быть для меня простым орудием. Я понимала, что это неизбежно, и все равно… – Если ты считаешь, что так будет лучше.

Тогда он улыбнулся:

– В прошлом, отстаивая свое мнение, ты бы мне глотку перегрызла.

– Во всем виноват ты и твоя проклятая руна. – Наутро мое стеклянное сердце вновь сверкало чистотой, но я больше не доверяла его краскам. – А еще я собираюсь рассказать Фоксу. О появляющихся в сердце черных пятнах.

Кален кивнул:

– Я все гадал, когда ты это сделаешь.

– Он сейчас с Инессой. И мне не хотелось впутывать его во все это. – Я глубоко вздохнула. – Но это не значит, что я не сообщу ему, как только мы вернемся.

– Надо бы чаще накладывать на тебя это заклинание, – поддразнил он меня. – Ты восхитительна, когда впадаешь в ярость, но становишься еще очаровательнее, когда соглашаешься со мной.

Я взяла его за руку и поднесла ладонь к губам.

– А вдруг этого будет недостаточно? – прошептала я. – Вдруг что-то еще заставляет меня так поступать?

– Тогда мы выгоним его, вырвем с корнем. Столько людей желает тебе помочь. – Он улыбнулся. – Я не допущу той же ошибки, что и вчера. Теперь я не отойду от тебя ни на шаг.

– Какой ужас, – ответила я и притянула его голову к себе для поцелуя.



Руна Спокойствия держала меня в состоянии умиротворенности вплоть до того часа, когда нужно было убить бедного помощника Гариндора. Король Рендорвик пытался отговорить старика от присутствия во время сего действа, но тот был непреклонен.

– Яррод – хороший парень и отличный работник. Меньшее, что я могу для него сделать – это оставаться с ним рядом до самого конца.

Кален вызвался сам провести процедуру, обосновав свое решение тем, что королю слишком опасно исполнять казнь из-за состояния пленника. Клинок его оказался быстр и точен – безобразный дэв-богомол умер мгновенно, не успев почувствовать боли.

Король Рендорвик распорядился провести его погребение со всеми почестями.

– Вы бы не проделали весь этот путь сюда, не будь ваша работа так важна, – сказал он. – Я ценю ваше решение остаться на похоронах, но вам понадобится время, которого у вас нет.

– Спасибо, ваше величество, – поблагодарила его Альти. – Жаль, мы не можем сделать для вас больше.

– Леди Альтисия, вы окажете нам содействие, обнаружив безумца, ответственного за случившееся.

– Я останусь здесь, чтобы помочь Рендору, – сообщил мне советник Людвиг. – Нужно провести тщательное расследование, и он попросил меня взяться за него. Я сделаю все возможное тут, а ты – в Кионе. Возможно, так мы сумеем отыскать ответ с обеих сторон.

– Я буду скучать по вам, – сказала я со слезами на глазах и крепко его обняла.

Старик фыркнул:

– Дитя, мы увидимся через несколько месяцев. Так что не стоит излишне драматизировать. – При этом его взор, как мне показалось, затуманился от слез.

Перед самым нашим отъездом король Рендорвик отдал мне дневник Сахмет.

– Живых родственников у нее не осталось, поэтому ее записи должны достаться тому, кто по достоинству оценит ее труд.

Тронутая его словами, я сердечно поблагодарила короля за подарок.

Лорд Гариндор пообещал обе редкие книги спрятать, на случай если из квартала Ив объявится какая-нибудь другая аша. Лорд Сиран, к явному неудовольствию Лика, сжал руку Халада, дав тому обещание вместе с дрихтианцем защищать рукописи, если придется, ценой собственной жизни.

Как только мы со всеми распрощались, я вновь мысленно потянулась к ази, прекрасно понимая, что делаю это, возможно, в последний раз. Дэв все понял; вместо злости я обнаружила печаль, но откликнувшиеся на мой призыв мысли несли то же успокоение. На этот раз видений погибающей в огне Истеры не было, когда мы взмыли в небо и затерялись в облаках.

Приземлились мы, как и прежде, на порядочном расстоянии от города – там же, откуда улетали. Но к нашему удивлению, пока мы сходили на землю, на место прибыли солдаты. Во главе них самодовольно вышагивала старейшина по имени Гестия. Рядом с ней шествовали глава Искателей смерти, Захид, и друзья Калена, Остри и Леви, оба с нескрываемой неловкостью.

Ази ни секунды не мешкал. Как только мы высадились, он поднялся в небо и скрылся из виду, даже не удостоив вниманием ультиматумы Гестии, выдвигаемые неуверенным тоном. Тогда женщина, кипя от гнева, развернулась ко мне.

– Тия из Дома Валерианы. – Даже во власти руны Спокойствия я с трудом подавляла в себе желание стереть ухмылку с лица старейшины. – От имени квартала Ив я арестовываю тебя за убийство Санчи аль-Сарим.

– Кто это? – озадаченно пробормотал Лик.

В эту секунду передо мной вырос Кален, загородивший меня своим телом, а Альти приблизилась к другой аше.

– Какие у вас есть доказательства? – спросила она.

– Свидетельство Темной магии. Очевидцы сообщают о девушке, превратившейся в омерзительное чудовище, очень похожее на дэва – на такое способна только Костяная ведьма. Микаэла в то время находилась далеко от места преступления, поэтому остается только одна Костяная ведьма.

Среди Искателей смерти началось движение. Я заглянула за их спины и, к своему огромному потрясению, узрела среди прибывших свою семью. Мама и сестры рыдали, на Дейзи не было лица. Рядом с отцом молча стояли мои братья, которые бросали частые взгляды на старейшин.

Советник Людвиг впервые нарушил свое обещание; во время нашего прощания в Истере я видела его в последний раз.



– Действительно, – признался советник Людвиг. – После этого я больше ее не видел. Задним умом мы все крепки, не правда ли? Мне следовало сопровождать ее обратно в Кион. Я долгие десятилетия помогал Рендору и его отцу. Но не смог помочь ей… – Тут он осекся и закашлялся. – Какой прок от накопленных за полвека знаний, когда мне всего-то и осталось, что стариковских сожалений?

Дом Валерианы, учитывая то, какой разрухе подвергся квартал Ив, чудом уцелел в пожаре, поглотившем большую часть Киона. От снесенных до основания, тлеющих чайхан медленно поднимался дым, да и аша-ка досталось не меньше. Их знаменитые сады лежали в руинах, веками облагораживаемые и тщательно охраняемые территории были уничтожены за считаные минуты. За время от рассвета до глубокой ночи практически ничего не осталось. Здешние разрушения оказались худшими во всем Анкио.

Сейчас это место для выживших глав служило опорным пунктом. Госпожа Пармина на время своего отсутствия передала право управления своим аша-ка советнику Людвигу. Пока она вместе с оставшейся кионской армией пересекала Быстрые воды, истеранец выполнял большую часть ее обязанностей и наблюдал за ремонтом других аша-ка, которым повезло меньше и которые теперь договаривались о надежных убежищах и продовольствии для тех, кто остался без крова.

Несмотря на состоявшийся между Халадом и Каленом краткий разговор, Кузнец душ отказался заходить с нами в Дом Валерианы. Его лицо осунулось, плечи согнулись под гнетом невидимой тяжести – в расцвете лет он стал стариком. Однако шел он уверенным, непреклонным шагом, словно подгоняемый какой-то неуловимой движущей силой. Миновав аша-ка, он направился в неизвестном направлении. Я остановился, не понимая, следует ли мне пойти за ним, но лорд Фокс принял решение за меня.

– Пусть идет, – произнес он резче обычного. – Он уже давно не появлялся в квартале Ив, к тому же его кое-кто ждет. Сейчас не время и не место для встреч.

– Это как-то связано с его семьей, милорд? Или старым Кузнецом душ?

– Нет. Старик Нарел скончался несколько месяцев назад. Вскоре после этого Халад покинул Кион. Я всегда полагал, что на его желание уехать повлияла скорбь, вызванная смертью учителя. Иначе он не стал бы оставлять ее здесь, в Кионе.

Ее?

– Однако его союз с моей сестрой, – продолжал Фокс, – представляет причины его отъезда совершенно в ином свете.

– Он узнал, что кто-то из его знакомых пострадал от пожара?

Мужчина коротко улыбнулся:

– Ты ничего от меня не добьешься, Бард. Тия, может, и дала тебе право узнать ее историю, но история Халада без его разрешения не обсуждается.

– Фокс, следующим они могут прийти за ним, – предупредила его леди Альтисия. – Из-за смерти Гестии и остальных старейшин их численность сильно сократилась. Они могут заподозрить в нем соучастника Тии.

– Мы присмотрим за Халадом, – пообещала Зоя, которая вошла в комнату позже, а потому застала лишь окончание разговора. – Где он сейчас?

– С ней, – мягко ответила принцесса Инесса. – Пусть они остаются наедине столько, сколько пожелают, но будьте начеку. И сообщите нам, если возникнут какие-то проблемы.

Лицо Зои поникло, приняв то же унылое выражение, что и у Кузнеца душ. Шади с тяжким вздохом обвила рукой свою возлюбленную.

– Мы все понимаем, миледи. Все то время, пока его не было, мы находились рядом с ней. И было бы правильно рассказать ему о том, что случилось в его отсутствие.

– Будет лучше, если вы перейдете в комнату Пармины, – предложил советник Людвиг. – Она самая большая во всем аша-ка. По дому постоянно расхаживают солдаты и добровольцы, поэтому безопаснее всего поговорить в более уединенном месте, где ни один чужак не сможет вас подслушать.

– Лорд Людвиг, я помогу вам разобраться с материально-техническим обеспечением, – вызвался Фокс. – Работы здесь раза в два больше, чем помощников.

– Я тоже, – вмешалась принцесса Инесса, упрямо выставив подбородок. – Мое присутствие поможет поднять боевой дух людей. Я уже отправила своей матери известие о нашем прибытии. Если я ей понадоблюсь, она пришлет за мной. Каково текущее положение дел согласно докладам?

– В торговом районе пострадали многие здания, но самый сильный удар пришелся на квартал Ив, ваше величество, – сообщил пожилой мужчина. – Тия прицелилась очень метко. Она ударила по муниципалитету – атака была настолько мощной, что не уцелела ни одна стойка. Многие аши, кто в это время находился внутри, жалуются на сильнейшую слабость. Похоже, кто-то силой согнал их у здания до того, как обрушился первый удар. В ближайших аша-ка и чайханах рассказывают то же самое. При этом руническая защита вокруг Киона до сих пор на месте. Для самого ази этот барьер – не помеха, но если Тия все еще в городе, она не сможет призвать Тьму и учинить еще больший погром.

– Во всяком случае, она уменьшила наши потери, – пробормотал лорд Фокс. И тут я вспомнил предпринятые ашей действия, чтобы не позволить даанорийским солдатам вступить в бой с армией Киона, и помощь гражданскому населению, пострадавшему от ее вторжения.

– Не совсем. В храме…

Но тут беседа оборвалась, поскольку леди Альтисия повела нас в следующую комнату.

– Теперь, когда мы удобно расположились, – заговорила леди Альтисия, – расскажи мне больше о ее письмах. Что вынудило ее из всех людей выбрать именно барда?

Я опасался отдавать кому-либо письма леди Тии, но весь вид леди Альтисии излучал властность, о которой упоминала в своем рассказе Темная аша. Поэтому я неохотно передал ей бумаги и не сводил глаз с ее пальцев все то время, пока она листала их. Я чуть было снова не поддался искушению попросить ее открыть последнюю страницу, чтобы узнать настоящее окончание истории Темной аши, но сдержался.

Леди Альтисия подняла на меня глаза и усмехнулась.

– Любезный, я не собираюсь их есть. Ты же понимаешь, почему меня так волнует то, что она хочет рассказать. Должно быть, ты задаешься вопросом, где все остальные. Зою и Шади ты уже видел. Лик принимает участие в очередной битве за пределами Киона, а мы оказываем полную поддержку. Пармина должна вернуться на следующей неделе. Рахим вместе с Чеш помогает жителям города. Они и другие владельцы лавок объединили усилия с войсками Аликс и теперь оказывают помощь тем, кто больше всех пострадал после нападения. Ты уже прочитал эти страницы?

– Не все. Из-за того, как леди Зоя управляла кораблем, было трудно сосредоточиться на чтении. Но я уже узнал о ее встрече с лордом Гариндором, – в подтверждение моих слов дрихтианец кивнул, – и ваших открытиях в Истере.

– Мой король попросил ее отомстить за смерть бедняги Яррода, – печально добавил старик, – мы и не подозревали, что на это уйдет столько месяцев, а конец так и не наступит.

Леди Альтисия пролистала страницы.

– Поначалу я ей не поверила, – тихо произнесла она. – Сама мысль, что старейшины хранят от нас тайны такой величины, казалась мне неслыханной и необоснованной. Но Тия доказала обратное и заставила меня поверить ей. Некоторое время я даже питала надежду, что для всего этого безумия у нее есть оправдание. Причина, почему ей необходимо воскресить всех семерых дэвов и подчинить их себе. Причина отправиться в Даанорис и сокрушить королевство ради стеклянного сердца Безликого. Она хотела восстановить сердце сумрака и вобрать всю магию мира. И старейшины по понятной причине ополчились против нее. Им было трудно проглотить подобную пилюлю – ведь их хваленые серебристые сердца вдруг станут обычными красными, а вместе с этим уйдет и их влияние.

– Но почему же вместо ее слов вы поверили им? Разве уже тогда вы не считали их своими врагами? – спросил я. Столько времени леди Альтисия сопровождала Темную ашу и видела то же, что и она. Ей, несомненно, было известно о виновности старейшин. Что такого могло отвратить надежную наставницу от своей подопечной, заставить бросить ее в трудную минуту?

Женщина повернулась ко мне, в ее взгляде застыла искренняя печаль. Боль оставила на ее коже след – морщинки в уголках глаз.

– Потому что Тия убила невинного человека, мой мальчик. – Она говорила тихо, но с властными нотками в голосе. – Ею завладела темная гниль, и она лишила жизни невиновного. Ее брат был там и видел все своими глазами. Я не могу доверять Темной аше, находящейся на грани распада, как бы глубоко ни любила ее. Тьма окутала стеклянное сердце Тии, и теперь лишь вопрос времени, когда она полностью поглотит ее, а вместе с ней утащит и нас. Неужели разрушение Киона – из одной только мести – не достаточное тому доказательство?




6


– Эти обвинения просто смехотворны, – пожаловалась Зоя, когда мы уселись обедать.

Мне предоставили камеру, самую чистую из всех кионских темниц. Кален заставил двух солдат хорошенько ее отдраить. Здесь отсутствовала мебель и предметы первой необходимости, но при этом хватало удобств, чтобы скоротать время. Первую проблему Зоя решила тем, что притащила сюда столы, подушки и для мягкости широкий пуховый спальный мешок («Мне кажется, его ширины хватит на двоих», – лукаво усмехнувшись, заметила она, и я покраснела), попутно бросая на стражников злобные взгляды – пусть только посмеют возразить. Но те ничего не сказали.

Альти и Кален каждый день с помощью руны Погружения тщательно обследовали нашу еду, которая готовилась либо самой ашей, либо моей мамой. Очень скоро та отослала подозрительную служанку по имени Фархи прочь и всецело завладела кухней в Доме Валерианы.

Сообщество аш, чтобы добиться с моей стороны послушания, вызвало из Найтскросса всю мою семью и на время рассмотрения моего дела разместило ее здесь. Однако моя связь с ази не прервалась – эту деталь я утаила от них. Я не раз боролась с искушением натравить его на старейшин за то, как пренебрежительно они обходились с моими родными.

– Костяные ведьмы являются не единственными подозреваемыми. Друж до сих пор свирепствует где-то там. – Зоя отхлебнула чай и со звоном поставила чашку на стол. – Им-то нечего представить суду, и они это знают.

– Старейшины всеми силами пытаются сдержать Тию, – напомнила ей Шади, тоже опустив чашку. – И, несмотря на ненадежные доказательства, все равно остаются у власти. Они благополучно решили не показывать свои находки до начала судебного разбирательства.

– Все это похоже на охоту на ведьм, – проворчала ее возлюбленная.

– Они хотят меня унизить, – коротко обронила я. – В присутствии моей семьи.

– В таком случае они очень ошибаются, – раздался голос моей матери, которая поставила перед нами на стол тарелку тахдига с баклажанами. Отец и братья отправились вместе с Каленом в казармы и не вернутся до конца дня. – Мы уже знаем, как они притесняют тебя из-за того, что ты Костяная… Темная аша. И не позволим им этого.

– Ни за что! – с готовностью присоединилась к ней Дейзи, внося жареные джудже-кебабы[6 - Джудже-кебаб – одно из самых популярных блюд Ирана, которое представляет собой местную версию шашлыка из курицы.]. – Выше голову, крошка Тия. Тебе необходимо есть и набираться сил. А то ты очень худая.

Госпожа Пармина была очень добра к моей семье и приютила их у себя. Она каждый день приходила с Микки к сообществу аш, выступая в мою защиту.

Я бросила сердитый взгляд на сестру, а после, состроив гримасу, уставилась на тарелку, которую она поставила передо мной. Дейзи отнюдь не славилась кулинарными талантами, и вряд ли за годы моего отсутствия дома ее навыки как-то улучшились.

– Вовсе я не худая.

– Нет, худая. Вся эта магия отнимает у тебя силы. – Затем она с радостной улыбкой обратилась к сидящему рядом со мной Халаду: – Говорят, вы Кузнец душ. Сестра рассказывала мне о вас, но я никогда не понимала всех этих премудростей вашей работы. Она кажется такой благородной.

Моргнув, Халад оторвался от своих сложных манипуляций с пузырьками и поднял голову.

– Что вы сказали, леди Дейзи?

– Дейзи, не приставай к человеку. – Я пока не торопилась сообщать ей о наклонностях Халада – вскоре она и сама все узнает, – потому что сейчас у нас были дела поважнее. Микки, Зоя и Альти уже выбились из сил, расследуя убийство Санчи аль-Сарим, а я никак не могла взять в толк, кто она такая и почему я якобы убила ее.

– А наш Фокс теперь с принцессой. Фокс! – Упоминания королевских особ всегда вызывали в моей сестре благоговейный трепет. – Я никак не ожидала… хотя, конечно, и предполагала, что фактическая смерть может открыть перед тобой все двери в вопросах отношений, но, милостивая Анахита из Кошти, сама кионская принцесса…

– Дейзи, ты не осознаешь всю серьезность положения, – перебила я ее. Как и следовало ожидать, джудже-кебаб на вкус оказался просто ужасен, но я доблестно принялась его жевать.

– Вот и нет. – Дейзи долила нам чаю. – Я ведь была там, когда ты подняла его из могилы, помнишь? Я не утверждаю, будто хорошо знаю политику аш, но в ней не трудно разобраться. Ты могущественная аша, гораздо могущественнее их, а квартал Ив это не устраивает. Я очень рада за Фокса и счастлива за тебя. Папа уже дал свое благословение.

Я чуть не подавилась куском джудже-кебаба.

– Что?

– Сэр Кален позвал отца не просто для того, чтобы показать ему окрестности. Папа уже заранее подозревал, что Искатель смерти попросит у него разрешения ухаживать за тобой. – Тут она поиграла бровями. – Хотя сейчас пока не стоит опережать события.

Я потупила взгляд, к моим щекам прилил жар.

– Ах, как бы мне хотелось иметь хоть капельку твоего везения! Вся моя привлекательность, если можно так сказать, увяла еще в Найтскроссе.

– Они осуждали тебя? – выпалила я, не успев опомниться. – Или маму с папой?

Дейзи замерла.

– За что?

– Жители нашей деревни. Они осуждали тебя из-за того, кто я?

Мама вздохнула:

– Многие люди считали Костяных ведьм исчадием ада. Но больше боялись их, чем ненавидели. Они опасались возмездия, если вдруг леди Микаэла – а заодно и ты – прознает о дурном обращении, поэтому стали часто прибегать к услугам Роуз и Лилак в качестве Лесной и Водяной ведьм, что было довольно лицемерно с их стороны. Мы знали о недовольстве жителей, но те вскоре оставили нас в покое и продолжили, как и прежде, покупать товары из кузницы твоего отца.

Дейзи ухмыльнулась. Ее стеклянное сердце излучало здоровое сияние цвета спелой вишни.

– Став Темной ашей, ты фактически возвысила нас в обществе, пусть и не совсем привычным способом. Люди стараются изо всех сил оказать нам должное почтение, не жалея спины кланяются. Что бы они ни думали о нас про себя, внешне они проявляют уважение.

– Мне очень жаль. – Я не хотела для них такой доли. Знать о неприязни к себе гораздо хуже, чем получать в свой адрес неискренние, пускай и вежливые любезности.

Сестра пожала плечами:

– Наша семья – крепкий орешек, и чтобы сломить нас, одной неприветливости недостаточно. Мне не хватало наших бесед, крошка Тия. Так давно мы не болтали по-сестрински, не вели задушевных разговоров. – Дейзи сжала мою ладонь руками. – Мы все скучаем по тебе, – искренне добавила она. – После вашего отъезда мамины глаза несколько недель не просыхали от слез, ее утешала только одна мысль – уж лучше дети покинут ее, нежели один из них будет покоиться в земле.

– О, Дейзи, – выдохнула мама.

Было ужасно трудно все эти годы расти без них. Теперь во многих смыслах члены моей семьи стали для меня почти чужими. Чем больше лет разделяли наши судьбы, тем меньше шансов оставалось на то, что они пересекутся.

– Как вы уже поняли, мне тоже пришлось нелегко. Я была вынуждена стать той, о ком ничего не знала. А Фоксу выпала участь еще сложнее.

– Но вы оба столько всего добились, – возразила Дейзи. – Больше, чем остальные из нас сумели в Найтскроссе.

– Дейзи, я в темнице. Такое положение с трудом можно назвать успехом.

– Уверена, это не надолго. У тебя же есть друзья в лице принцессы Инессы и императрицы Аликс! Случайные аресты происходят во всех королевствах. Темные аши часто вступают в противоречие с представителями власти, прямо как в тех книгах, что ты читала. Раньше ты обожала истории про аш.

– Я тогда была глупее. Читать про аш не то же самое, что быть ею самой.

– Я знала, что рано или поздно ты все равно уедешь из деревни. У мамы опять глаза на мокром месте, но это правда. Когда леди Микаэла впервые прибыла к нам и сообщила о том, что ты станешь новой послушницей, сразу сложилось впечатление, будто ты просто исполняешь свое предназначение. – Она улыбнулась. – И я завидовала тебе. Мне хотелось самой покинуть Найтскросс, однако оставить безопасность и семейный уют ради неизвестности совсем не просто. Мое сердце, конечно, не серебряное и не пурпурное, но вдруг какая-нибудь лавка с зиварами или мастерская по пошиву платьев согласится взять меня на работу к себе, как думаешь?

– Ты хочешь остаться в Кионе и работать? – Меня охватила радость. – Мама?

– Мы уже все обсудили, Тия. – В мамином голосе звучали нотки гордости и печали. – И вместе с твоим отцом пришли к выводу, что Дейзи сама вольна принимать решение.

Моя сестра состроила гримасу.

– Как я уже говорила, все свои возможности в Найтскроссе я исчерпала. Хоук и Вульф сами прекрасно справятся с кузницей.

Халад ненадолго отвлекся от своего занятия и поднял голову.

– Весь этот разговор затевался только для того, чтобы задобрить Тию и та нашла вам работу в квартале Ив?

Я прыснула со смеха.

– Я ничуть не возражаю. Правда. – Мысль о том, что в Анкио со мной будет еще и сестра, казалась мне замечательной. Несмотря на все недостатки Дейзи, таков был ее способ получить мое благословение. Поэтому я обняла ее в ответ. – У Чеш самая лучшая лавка зиваров в городе. В свое время я случайно переманила одного из ее помощников, так что можно узнать, вдруг ты могла бы его заменить. Или ты можешь работать с Рахимом Арраканом.

– Рахимом Арраканом? – Дейзи округлила глаза. – Ты знакома с самим Рахимом Арраканом?

Я и предположить не могла, что Рахим столь знаменит в Найтскроссе.

– Это было бы великолепно! Я невероятно благодарна вам с Фоксом за все те деньги, что вы присылали нам, но мне хотелось бы самой заработать себе на одно из его платьев. К тому же, – со вздохом произнесла Дейзи, – он довольно привлекателен в этой своей грубоватой, брутальной манере, ты так не считаешь?

Мы переглянулись с Халадом и решили без лишних слов: пусть Дейзи об этом в свое время тоже узнает сама.

– Кстати говоря, а где наш брат, господин Кузнец душ?

– Вместе с Зоей и Шади проникает в покои Гестии.

– Что? – воскликнула я.

– Ох, точно. – Кузнец душ выглядел смущенным. – Я ведь не должен был…

Но я уже не слушала его. Я отпустила свой разум и мысленно потянулась к Фоксу, коснувшись краев его сознания, пока мой брат обыскивал рабочий кабинет старейшины. Никакая защита не могла мне в этом помешать.

«Ты что творишь?» – яростно зашипела я.

Он тут же встрепенулся.

«Будь проклят этот Халад!»

«Не смей все сваливать на Халада. Что вы делаете в Императорском аша-ка?»

«А на что это похоже? Ищем все, что может напоминать руну Обречения».

«Ты даже не знаешь, как выглядит эта руна! К тому же вы не пытаетесь скрыть своего присутствия!»

– Ты сейчас разговариваешь с Тией? – поинтересовалась у Фокса Зоя, просматривая тяжелую стопку бумаг на столе.

– Откуда ты узнала?

– Ты всегда морщишь нос, когда она оказывается у тебя в голове, особенно когда она готова сойти с ума.

«Я не схожу с ума!»

– Она определенно сходит с ума, – подтвердил Фокс.

– Тогда передай ей, пусть не беспокоится. Шади стоит на страже, а Микки отвлекает находящихся поблизости аш.

«Вы и Микки втянули во все это?»

– Вообще-то она сама вызвалась, – в свое оправдание произнес Фокс. – И это не какой-то там безрассудный план, как ты можешь подумать, даже если его и придумала Зоя.

– Вот как? Ха-ха. Ты еще об этом пожалеешь. – Зоя с торжествующим видом подняла книгу. – В качестве извинения я готова принять фалуде. С дополнительной порцией мускусной дыни.

«Руна Обречения?»

– Не совсем, – призналась аша, после того как Фокс передал ей мой вопрос, – но мы нашли тоже кое-что интересное. – С этими словами она сунула фолиант в руки моему брату, и я громко ахнула в его голове.

– Та же самая безымянная книга, что и обнаруженная в Истере, – сообщила Зоя. – Не столь древняя, как предыдущая, а значит, это, можно предположить, более поздний экземпляр. Однако здесь также содержится неизмененная версия легенды, которая сопровождается полным предисловием от имени Вернаши из Роз. Теперь Гестия больше не сможет отрицать, что ничего не знает о сердце сумрака. У нее имеется не только первоисточник легенды, но и письмо Вернаши во всей его неприглядной красе.



За окном уже стемнело, когда в темницу к нам прибыли леди Микаэла и госпожа Пармина и обнаружили нас с грустными лицами. Они выслушали сделанное Зоей открытие с мрачным удовлетворением, после чего Альти справедливо заметила:

– Этого доказательства хватит нам, чтобы подтвердить их вмешательство, но не хватит всем остальным, чтобы поверить в него. – Аша потерла переносицу. – К тому же этой находки недостаточно для обвинения старейшин в сговоре с целью украсть стеклянное сердце Микки. Мы можем только обвинить их в препятствии следствию, но тогда они скажут, что скрывали информацию из лучших побуждений. А вот ответственны ли они за появление обреченных – уже другой вопрос. Без более объективных доказательств мы не сможем выдвинуть обвинение.

– Тию они обвинили вообще без каких-либо доказательств, – проворчала Зоя. – Почему мы не можем сделать то же самое?

– Потому что люди склонны верить тем, кто стоит у власти, несмотря на всю их порочность и глупость, – спокойно ответила ей Микаэла. – Кому ты поверишь: совету аш, чьи поколения уже много веков живут в этом королевстве и обладают репутацией справедливости и порядка, или Костяной ведьме, которую тебя всю жизнь учили бояться?

– Я… я бы смогла увидеть разницу, – неуверенно ответила Зоя.

– Многие хотели бы сказать о себе то же самое. – Микаэла устало опустилась на стул. – Но нас на протяжении всей жизни тонко и незаметно приучали подчиняться власти, Зоя. Ты очень удивишься, как мало людей готовы открыто высказать свое мнение перед лицом несправедливости. – Чуть помолчав, она продолжила: – Нам удалось выяснить, кто такая эта Санча аль-Сарим. Она собирательница рунных ягод из деревни Мерквик.

– Я бывала в Мерквике всего один раз, – возразила я. – Несколько лет назад. Ты привезла нас туда из Найтскросса, после того как я воскресила Фокса.

– Этого раза оказалось достаточно. – Властным взмахом руки госпожа Пармина отослала Шади за подушкой. – По рассказам некоторых очевидцев, ты ударила ее.

От удивления я раскрыла рот, в моей голове мгновенно всплыло воспоминание о том событии.

– Я назвала Микаэлу Костяной ведьмой, и тогда девушка обиделась. Но я даже не знала ее имени.

– Теперь знаешь. Гестия утверждает, будто случившееся и послужило мотивом для убийства. Хотя и неясно, что заставило тебя ждать столько лет, чтобы отомстить девушке после всего лишь одной встречи. Квартал Ив пока не сумел найти этому вразумительные объяснения. Овладевшая девушкой отвратительная магия обратила ее в чудовище. Искателям смерти пришлось убить ее прежде, чем она успела кому-то навредить. По мнению Альти, это результат действия руны Обречения, которую вы обнаружили в Истере. Они с Ликом до сих пор в Мерквике – проверяют с помощью руны Погружения, не подвергся ли еще кто из жителей деревни этой магии.

У меня в животе образовался узел.

– Простите, – произнесла я. Кален нашел мою ладонь рукой и сжал ее.

Однако госпожа Дома Валерианы лишь отмахнулась от моих извинений и откинулась на подушку.

– Брось, Тия. С момента своего появления ты принесла мне очень много денег, и справедливости ради я просто обязана защищать свое лучшее капиталовложение. К тому же я не упущу малейшую возможность утереть Гестии нос. И все же с их стороны это довольно серьезное обвинение, даже с учетом незначительных косвенных улик.

– На сегодняшний день главная цель старейшин – удержать тебя на одном месте, – сухо кивнула Микаэла. – Об этом позаботится установленная защита.

– Им известно о нашей находке в Истере? – спросил Кален.

Микаэла покачала головой:

– Поскольку их предшественницы верят в то, что уничтожили все книги, способные их скомпрометировать, старейшины чувствуют себя в безопасности. Однако со стороны Гестии очень глупо хранить один такой экземпляр в своем кабинете. Как хорошо, что оригинальную рукопись вы доверили лорду Гариндору. Что-то мне подсказывает, старейшины могут сами нанести визит истеранцам, но король Рендорвик хотя бы предупрежден.

Фокс коротко улыбнулся мне:

– Аликс предоставила тебе право покинуть темницу, чтобы навестить жрицу, если пожелаешь. Очевидно, ашам разрешается просить у нее совета.

– Аликс? – протянула Шади. – Ты теперь к императрице обращаешься по имени?

Мой брат мгновенно покраснел.

– Ей не нравится, когда ее называют по титулу, если она выступает не в роли царской особы…

Молодая аша улыбнулась в ответ:

– Так, значит, у вас сложились хорошие отношения?

– Да. – Лицо Фокса просияло. Ему даже не нужно было ничего говорить, чтобы я все поняла; руна Вуали слегка приподнялась, и по соединяющей нас связи потекли образы, я уловила счастливые мысли о нем и Инессе.

В это мгновение госпожа Пармина щелчком раскрыла веер.

– Тия, ты сущее наказание. Импульсивная, непослушная, и у тебя есть привычка втягивать других в свои проблемы. Но ты нравишься мне все больше, а эти мегеры заслуживают кары. Пришло время найти им лучшую замену в сообществе. Возможно, я даже решу выставить свою кандидатуру в совет.

– А вы не боитесь, что, присоединившись к числу этих мегер, сами станете такой же? – поинтересовалась Зоя.

– Зоя! – одернула ее Шади.

– Разве вместо того, чтобы соблюдать правила, их нельзя изменить?

– Что нам делать дальше? – спросила я у Микаэлы, когда Зоя и госпожа Пармина вступили в оживленный спор.

– Я пока не знаю. Квартал Ив чего-то ждет. – Микаэла нахмурилась. – И больше всего меня беспокоит то, что я не знаю, чего именно. Но что бы они ни задумали, мы будем с ними сражаться. Что ты намерена делать сейчас?

– Думаю, я приму предложение императрицы Аликс и завтра нанесу визит жрице.

– Хорошо. – Микки вздохнула. – Мне не хватает Полер. У нее всегда имелся какой-нибудь план.

– Я тоже жалею, что ее здесь нет, – прошептала я. Полер и Микаэла использовали руну Разделенного сердца, и в последние мгновения жизни аши Микки была рядом с ней. Даже не представляю, как она справляется с этой потерей.

– Порой, в самый неожиданный миг, я словно ощущаю ее присутствие. Руна Разделенного сердца – это одновременно и благо, и проклятие. Долгое время я была лишена сердца и теперь силюсь понять: действительно ли это мое сердце, целиком и полностью, или же в нем до сих пор хранятся частицы ее души, которые она оставила после себя. – Микки грустно улыбнулась. – Почему-то эти мысли приносят мне немалое утешение.

Вскоре наш разговор перескочил на другие темы. А когда моим гостям пришло время уходить, Фокс решил ненадолго задержаться.

– Сегодня Кален остается с тобой?

Я кивнула:

– Я сказала ему, что в этом нет необходимости.

– Разумеется, есть. Очень сомневаюсь, что он предпочтет теплую постель в казармах, пока ты томишься здесь. – Брат помолчал. – И все же ты чем-то обеспокоена, и уж точно не этим вопросом.

– Ты должен кое-что обо мне узнать, – прошептала я, страшась признания, которое должно было за этим последовать.

Озадаченное выражение лица Фокса сменилось тревожным, когда я поведала ему о возникающих в моем сердце черных прожилках, а также заклинаниях и зиварах, с помощью которых я скрываю свое отчаянное положение.

– Темная гниль? – спросил он, озвучив мои собственные страхи.

– Я… я не знаю. Микки я хочу рассказать, как только все это закончится.

– Если сказать ей сейчас, то это лишь подтвердит обвинения старейшин, да?

– Бесспорно.

– Но ты не можешь держать это в тайне. Уверен, Микки будет молчать, как и Альти.

Тут я вспомнила об Илларе: девушке, поглощенной темной гнилью, Темной аше, убитой Микки.

– Фокс, она сдаст меня старейшинам, даже не раздумывая, если сначала не убьет. Знаю, она любит меня, но по поводу темной гнили у нее однозначное мнение.

«Микки убила свою подопечную задолго до того, как ее стеклянное сердце окутала Тьма, – сказала мне Альти. – Это был единственный выход».

Как я и опасалась, брат пришел в ярость.

– Сейчас речь идет о твоей жизни. Образовавшаяся между нами странная пустота во время твоей поездки в Истеру – дело было в твоем сердце, а не в разделяющем нас расстоянии, ведь так?

– Я… не знаю.

– В Истере что-то произошло, да? Я в этом уверен.

– Сама того не осознавая, я чуть не выпрыгнула из башни, – прошептала я. – А еще… у меня было видение охваченного огнем Киона.

– Тия! – Я буквально ощущала его панику. – Ты же знаешь, что происходит с темной гнилью! Ты правда хочешь довести себя до такого состояния, прежде чем что-то исправишь?

– Дай мне немного времени разобраться в себе. Всего несколько дней. Пожалуйста.

Фокс закрыл глаза. Он все еще кипел от злости, но был готов пойти на компромисс, раз уж я обозначила точный срок. Я чувствовала его страх, как бы он ни старался его скрыть; он слышал рассказы Микки о темной гнили и безумии и прекрасно знал, что случится, если я паду жертвой этого проклятия.

– Ладно. Даю тебе три дня, Тия, а после мы вместе заставим их прислушаться к голосу разума. И больше никаких отсрочек.



В ту ночь меня терзали беспокойные сны. Мне приснилось, будто я находилась на кладбище Анкио, с небосвода на меня со всем осуждением и без тени сочувствия взирала луна. Передо мной безмолвно лежала могила Полер. Я стояла босиком, в одной ночной рубашке. Холод будто острым лезвием ножа скользил по моей коже.

Вдруг тишину нарушил неприятный скрежет. Земля под моими ногами пришла в движение. Кто-то очнулся ото сна и теперь пытался выбраться наружу.

Я хотела убежать, но ноги меня не слушались. Звуки становились все громче, пока земля подо мной не разверзлась, выпуская на волю своего пленника. Показавшийся на поверхности труп выглядел куда хуже, чем когда он был человеком. С макушки клоками свисали каштановые волосы, пустыми глазницами и раззявленным ртом на меня взирал безобразный череп на последней ужасающей стадии разложения. Костлявые пальцы облепили прогнившие куски, некогда бывшие кожей, а то, что осталось от челюсти, усеивали обломки пожелтевших зубов, которые в темноте казались неестественно белыми. По иронии судьбы уцелело только ее платье: белое хуа




Конец ознакомительного фрагмента.



notes


Примечания





1


Джубба – вид арабского костюма, теплая шерстяная одежда типа кафтана на подкладке, подбитая ватой.




2


Гакти – традиционная верхняя наплечная одежда у саамов, живущих в Норвегии и Финляндии.




3


Чука – мужской арабский кафтан из плотной шерстяной ткани.




4


Инкунабула – первопечатная книга, изготовленная с наборных форм (до 1501 г.); по внешнему виду напоминает рукописную книгу.




5


Баба гануш – популярное блюдо восточной кухни, закуска, состоящая главным образом из пюрированных готовых баклажанов, смешанных с приправами (например, с кунжутной пастой, оливковым маслом, лимонным соком). Баклажаны предварительно целиком запекаются или жарятся над огнем или углями, и таким образом мякоть становится мягкой и приобретает запах гриля.




6


Джудже-кебаб – одно из самых популярных блюд Ирана, которое представляет собой местную версию шашлыка из курицы.


  
Текст предоставлен ООО «ИТ»
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию:https://tellnovel.com/ru/chupeko_rin/serdce-sumraka