Купити аудіокнигу Ложится мгла на старые ступени

- А признайтесь, Леонид Львович, пока вы больше года ждали, у вас с Ольгой Петровной что-нибудь было? Я вижу, было. - Было, - несколько смущенно говорил дед. - Я сколько хотел, мог целовать ей ручку, и не только при матушке. Ну, конечно, приобнимешь слегка, как бы случайно, где-нибудь на лестнице. Времена были уже не…

- ...Кто такой кулак?.. Кто он такой? Работящий мужик. Крепкий. Недаром - кулак, - дед сжимал ладонь в кулак так, что белели косточки. - Непьющий. И сыновья непьющие. И жен взяли из работящих семей. А бедняк кто? Лентяй. Сам пьет, отец пил. Бедняк - в кабак, кулак - на полосу, дотемна, до пота, да всей семьей.

Поселили их в телятнике, но обещали землянку - вот-вот должна была умереть ее обитательница, такая же ссыльно-поселенка; каждый день посылали Вовку, дверь не запиралась, он входил и спрашивал: \"Тетенька, вы еще не померли?\" - \"Нет еще, - отвечала тетенька, - приходи завтра\".

Так вот: история не является сначала в виде трагедии, а потом — в виде фарса. А часто сразу — в виде фарса. Но этот фарс и есть одновременно трагедия.

— Дед, — сказал Антон, подавая ему стакан с водой, — а тогда, на свадьбе, после войны, ты ведь мог бы положить Переплёткина? — Пожалуй. — Так что ж?.. — Зачем. Для него это профессиональная гордость. К чему ставить человека в неловкое положение.

Русская провинция. Что может быть тупее ее анекдотов по Пушкина, про Крылова, про композиторов: поел Мясницкого, запил Чайковским, сел, образовалась могучая кучка, достал Листа.

Чеченские нищие были странные: не просили, а угрожали: \"Дай хлеб, а то белье твое брошу с веревки\".

Роман, пожалуй, единственный честный жанр, где автор говорит до конца то, что может сказать. Рассказ – по сути дела, если не жульничество, то фокус: мелодика, намек, деталь, оборванность, недоказанность намекают на то, что автор не сказал, потому что, скорее всего, и не знал!

Слушай ухом, а не брюхом — ты не саранча.

Когда я уходил, он посмотрел на меня и сказал, хотя про свои настроения я, естественно, ничего не говорил, что один из самых больших грехов — грех уныния. «Смеяться-веселиться?» — сказал я, может, несколько раздражённо. «Православное духовное веселие не в смехе, — ласково сказал он, — но в житие с улыбкою».

Люди делятся на две категории: одни хотят жить здесь и сейчас, с максимальным телесным и душевным комфортом; другие – в памяти потомков, своих книгах, стихах, мелодиях, и ради этого готовы на любые лишения здесь и сейчас.

Он лежал у дороги и просил: «Убейте меня! Мне нечего жрать — убейте!» Но желающих убить Лопарева не находилось, как и желающих накормить, все проходили мимо...

Фамилия его была Улыбченко. Это был маленький человечек, который никогда не улыбался.

На одном допросе я сказал, что люблю родину. Смершевец злобно рассмеялся: надо, чтобы она вас любила, предателей. И был прав - наша любовь действительно оказалась неразделённой.

Закон выведенный Антоном, действовал: чем пес беспороднее, тем кличка у него иностраннее.

Так вот: история не является сначала в виде трагедии, а потом – в виде фарса. А часто сразу – в виде фарса, но этот фарс и есть одновременно трагедия.

\"Первую половину пути думают о тех,кого оставили,вторую -о тех,куда едут.\"

Первым человеком, который сказал что-то о будущем Антона Стремоухова, была приехавшая с сибирского золотого прииска тетя Лариса. - Мальчик-то губастый какой. Даст шороху по женской линии.

На столе возле неё, как и раньше, на специальных зубчатых колесиках, соединённых блестящей осью, располагался столовый прибор из девяти предметов: кроме обычных вилки и ножа — специальные для рыбы, особый нож — для фруктов, для чего-то ещё крохотный кривой ятаганчик, двузубая вилка и нечто среднее между чайной ложкой и…

Сведения все когда-нибудь пригождаются, ненужных не бывает

Пробуя рассказывать про «Титаника» уже своей внучке (без особого успеха), Антон думал: почему о нём до сих пор помнит мир, написали десятки книг, сняли полдюжины фильмов, берут интервью у последних оставшихся в живых пассажиров? Но вот через восемьдесят лет в Красном море, напоровшись на риф, тонет паром «Салем экспресс»,…