Читати онлайн Бог Мелочей

Пузырек тишины в океане шума.

В воздухе теснилось множество Мыслей и Невысказанных Слов. Но в такие минуты вслух произносятся только Мелочи. Крупное таится внутри молчком.

Он боготворил ее за то, что она не боготворила его.

Одним из ее желаний было иметь часы, на которых она могла бы ставить время по своему усмотрению (ведь для этого, считала она, Время главным образом и существует).

Он ходил по водам. Хорошо. Но мог ли Он плыть по суше?

Улыбка была чуть ли не единственным, что он взял с собой из детства в зрелость.

У которой хватило любви ко мне, чтобы отпустить меня.

Словно он не хотел иметь ничего общего с живущими в нем людьми. Он был похож на старика, что глядит слезящимися глазами на игру детей и видит лишь бренную быстротечность в их пронзительном возбуждении и безоглядной поглощенности жизнью.

Всякий раз при расставании они брали друг с друга лишь одно маленькое обещание. - Завтра? - Завтра. Они знали, что все может перемениться в один день.

Запахи, как музыка, долго держат воспоминания.

Вообразите, потребовал он, что Земля, которой на самом деле четыре миллиарда шестьсот миллионов лет - это сорокашестилетняя женищна, ровесница, скажем, Алеяммы, вашей учительницы языка малаялам. Вся жизнь Земли-Женщины ушла на то, чтобы она приобрела свой теперешний вид. Чтобы разверзлись океаны. Чтобы воздвиглись горы.…

- Амму, если ты была счастлива во сне, это считается? - спросил Эста. - Что считается? - Ну, счастье твое - считается? Она очень хорошо его поняла, своего сына с испорченным зачесом. Потому что, если по правде, считается только то, что считается. Простая непоколебимая мудрость детей. Если ты во сне ела рыбу, считается это…

А еще они были уверены, что если бы их сбила машина на «зебре» для пешеходов, Государство оплатило бы похороны. Они определенно полагали, что для этого то «зебры» и существуют. Для бесплатных похорон.

Умирают все. Рыбак, его жена, ее возлюбленный и акула, которая не играет важной роли в сюжете, но тем не менее гибнет. Море не щадит никого.

Взрослея, они будут пытаться найти способы жить с тем, что случилось. Они будут убеждать себя, что в масштабах геологических эпох это было незначительное происшествие. Длившееся гораздо меньше, чем один вдох Земли-Женщины. Что случалось и Худшее. Что Худшее случалось постоянно. Но успокоения эти мысли не принесут.

Старые страхи перед революцией и марксистско-ленинской угрозой вернулись в облике новых телевизионных тревог из-за растущего числа отчаявшихся и обездоленных людей. В этнических чистках, голоде и геноциде она видела прямую угрозу своей мебели. Двери и окна она всегда держала запертыми, если только ей не нужно было ими…

Иные поступки сами в себе содержат наказание.

В структуре сознания, как утверждали сторонники этой довольно примитивной теории, марксизм просто занял место христианства. Если Бога заменить Марксом, сатану — буржуазией, рай — бесклассовым обществом, церковь — партией, то цель и характер путешествия останутся прежними. Гонка с препятствиями, в конце которой обещан приз.

Тридцать один. Не старость. Не молодость. Жизнесмертный возраст.

Вокзальный Мир. Цирк человеческий. Куда в суматохе купли-продажи приходит домой отчаяние и где, медленно черствея, превращается в безразличие.

За много лет он так и не отдал ей долг, и хотя этого, он знал, от него и не ждали, понимая, что таких денег у него никогда не будет, все же он постоянно чувствовал, что глаз не его. Благодарность заставляла его спину гнуться, рот – растягиваться в улыбке.

Индия — Свободная Страна. Хочешь — делай соль. Хочешь — греби джем.

Англичане долго били нас и наконец добились благоприятного к себе отношения.

Амму любила детей – как же иначе, – но их лупоглазая беззащитность, их готовность любить всех подряд, даже тех, кто их не любит, приводила ее в бешенство и порой рождала в ней желание сделать им больно – чтобы предостеречь чтобы научить.

Смешалось то, чему лучше не смешиваться. Бесконечная нежность матери и безоглядная ярость самоубийцы-бомбометательницы.

В том году ей исполнилось 27 и где-то в глубине живота она носила знание, что жизнь для нее кончена. Ей представился ровно один шанс. Она допустила ошибку. Вышла замуж за кого не надо было.

Ее муж оказался не просто пьющим, но самым настоящим алкоголиком со всей присущей таким людям лживостью и трагическим шармом.

Амму любила детей – как же иначе, – но их лупоглазая беззащитность, их готовность любить всех подряд, даже тех, кто их не любит, приводила ее в бешенство и порой рождала в ней желание сделать им больно – чтобы предостеречь чтобы научить. Словно они держали окно, в которое улетучился отец, открытым для любого желающего –…