Читати онлайн Чтец

...экспериментальная литература экспериментирует прежде всего над читателем...

Если правда того, что говорится, состоит в том, что делается, тогда разговоры и вовсе не нужны.

У нас не было своего общего мира, в своей жизни она отводила мне то место, которое сама считала нужным. С этим мне приходилось мириться. Если я хотел иметь или хотя бы только знать больше, то это было связано с определенным риском. Когда в какой-нибудь из наиболее умиротворенных моментов наших встреч, я, движимый…

Ханна, которая могла плакать, была мне ближе, чем Ханна, которая была только сильной.

...отречение в той же мере обрекает на гибель любые отношения, как и самые эффектные варианты предательства.

Интересно, это со всеми так бывает? В своем юношестве я всегда чувствовал себя или чересчур уверенно, или чересчур неуверенно. Я казался самому себе или совершенно неспособным, невзрачным и жалким, или же полагал, что я во всех отношениях хорош собою и все у меня должно так же хорошо получаться. Если я чувствовал себя…

Следующей ночью я в нее влюбился

Когда я вижу сегодня тридцатишестилетнюю женщину, я считаю ее молодой. Но когда я вижу сегодня пятнадцатилетнего подростка, то я вижу перед собой ребенка.

Что за проклятье болеть в детстве или в юности! Уличное приволье доносится из-за окна, со двора лишь приглашенными звуками. В комнате же толпятся герои со своими историями из книжек, прочитанных больным ребёнком. Жар, притупляя чувство реальности, обостряет фантазию и открывает в привычном окружении нечто чужое…

Впрочем, пробуждение от дурного сна не всегда приносит с собою облегчение. Иногда, лишь пробуждаясь, осознаешь весь ужас кошмара или то, что во сне тебе открылась ужасная правда.

Поначалу, проезжая на обратном пути мимо эльзасских деревень, я не решался подыскать ресторанчик, чтобы пообедать. Причиной нерешительности были не столько реальные переживания, сколько мысль о том, какие переживания и какое поведение должны приличествовать состоянию человека, только что посетившего концлагерь.

Когда мы раскрываемся Ты мне вся и я весь тебе, Когда мы погружаемся В меня вся ты и я в тебя весь, Когда мы прекращаемся Ты вся во мне и весь в тебе я. Я - это я И ты - это ты

Отцовский кабинет напоминал барокамеру, в которой книги, рукописи, мысли, сигарный дым создавали иное атмосферное давление, чем существовавшее вовне.

Стихи Гёте похожи на маленькие картины в красивых рамках.