Купити книгу А зори здесь тихие… (сборник)

Осуществленная мечта всегда лишена романтики.

Глупости не стоит делать даже со скуки.

Смел только тот, у кого правда. А у кого нет правды, тот просто нахален, вот и все.

Нету мамы. Война есть, немцы есть, я есть, старшина Васков. А мамы нету. Мамы у тех будут, кто войну переживет.

«Если любишь и головы не теряешь, значит, не любишь и любовь потеряешь».

Наступила та таинственная минута, когда одно событие переходит в другое, когда причина сменяется следствием, когда рождается случай. В обычной жизни человек никогда не замечает ее, но на войне, где нервы напряжены до предела, где на первый жизненный срез снова выходит первобытный смысл существования — уцелеть, — минута…

Мещанство — это такое состояние человека, когда он делается рабом незаметно для себя. Рабом вещей, удобств, денег, карьеры, благополучия, привычек. Он перестает быть свободным, и у него вырабатывается типично рабское мировоззрение. Он теряет свое «я», свое мнение, начинает соглашаться, поддакивать тем, в ком видит…

- К горю трудно привыкнуть, я знаю. Нужно научиться расходоваться, чтобы хватило на всю жизнь. - Значит, горя будет много? - Если останешься такой, как сейчас – а я убеждена, что останешься, - горя будет достаточно. Есть натуры, которые впитывают горе обильнее, чем радость, а ты из их числа.

- ... Я для тебя… Тут он замолчал, не в силах признаться, что для нее он и вправду может сделать все, что только она пожелает. А Зиночка по легкомыслию и женской неопытности пропустила эти три слова. Три произнесенных Артемом слова из той клятвы, которую он носил в себе. Три слова, которые для любой женщины значат куда…

— Страшно все-таки. — Что? — не поняла Искра. — Ну, это… Обыск этот. Книжки по полу, а на книжках-следы от сапог. А хрусталь не били. Аккуратно складывали, ни одной рюмки битой. — Он, наверно, дорогой, — неуверенно вздохнула Зина. — Дороже книжек? — усмехнулся Артем. — Если стекляшки эти дороже книжек становятся, тогда…—…

- Голова у меня... побежала!.. - Завтра догонишь.

\"Бывает горе – что косматая медведица. Навалится, рвет, терзает – света невзвидишь... А отвалит – и ничего, вроде можно дышать, жить, действовать. Как не было. А бывает пустячок, оплошность. Мелочь, но за собой мелочь эта такое тянет, что не дай бог никому\".

Ведь так глупо , так несуразно и неправдоподобно было умирать в девятнадцать лет.

— А Вики больше нет, — сказала Зина, когда они отгорланили эту песню. — Совсем нет. А мы есть. Ходим, смеемся, поем. «А вместо сердца — пламенный мотор!..» Может, у нас и вправду вместо сердца — пламенный мотор? Проходили мимо трибун, громко и радостно кричали «ура», размахивая плакатами, лозунгами, портретами вождей.