Купити аудіокнигу Всем парням, которых я любила

Когда кого-то нет долгое время, бережешь все то, что хотел бы им рассказать. Стараешься уследить за всем происходящим в своей голове. Но это все равно, что пытаться удержать горсть песка: все крохотные песчинки выскальзывают из рук, и потом ты просто сжимаешь воздух и гравий. Вот почему невозможно все полностью сохранить…

Жизнь не нужно так тщательно планировать. Просто плыви по течению, и пусть все происходит само собой.

В этот момент я понимаю, что не люблю его, что не любила уже какое-то время. Что, может быть, вовсе никогда не любила. Вот он, прямо здесь, бери его. Я могла бы его снова поцеловать, могла бы сделать своим. Но я не хочу его. Я хочу кое-кого другого. Странно, потратить так много времени, желая чего-то, кого-то, а потом в…

Когда кого-то нет рядом долгое время, пусть даже самого близкого тебе человека, сначала ты бережешь все, что хотел бы ему рассказать. Стараешься уследить за всем происходящим в своей голове. Но это все равно, что пытаться удержать горсть песка: все крохотные песчинки выскальзывают из рук, и ты сжимаешь лишь воздух и…

Думаю, теперь я вижу разницу между «любить кого-то издалека» и «любить кого-то вблизи». Когда ты видишь их близко, то видишь их настоящих, но и они видят реального тебя.

Бьюсь об заклад, если бы мне когда-нибудь пришлось поцеловать тебя еще раз, то я определенно бы что-нибудь подхватила. Но это была бы не любовь. А венерическое заболевание!

На самом деле, мои письма не совсем любовные. Они нужны мне только тогда, когда я больше не хочу любить. Они – последнее прощание с моими чувствами, потому что после того, как я напишу письмо, то больше не нахожусь во власти всепоглощающей любви. Я могу спокойно есть кашу и не задаваться вопросом, любит ли он, как и я,…

Это не похоже на кино. Это лучше, потому что происходит по-настоящему.

Он был ее первым, что означает, он всегда будет ее.

– Ты похожа на бабушку, – произносит он, все еще смеясь. – Что ж, а ты похож на дедушку, – парирую я, высыпая муку из миски обратно в жестяную банку для муки. – Серьезно, ты очень похожа на мою бабушку, – размышляет Питер. – Ты ненавидишь сквернословить. Любишь печь. Остаешься дома по пятницам вечером. Вау, я встречаюсь…

– Почему ты до сих пор грустишь? – спрашивает меня Китти, когда я насыпаю для нас попкорн в миску. Мы на кухне. Она сидит на табурете у барной стойки и болтает ногами. Щенок свернулся клубочком под ее стулом, смотря на Китти с полными надеждой глазами. – Вы с Марго помирились. Чего горевать-то? Я собираюсь отрицать, что…

This year I’m going as Cho Chang from Harry Potter. I’ve got my Ravenclaw scarf and an old black choir robe I found on eBay, plus one of my dad’s ties and a wand. I’m not going to win any contests, but at least people will know what I am. I wish I never have to answer a What are you? question ever again.

Они – СДДД. Созданы друг для друга.

Есть определенные наряды, в которых чувствуешь себя хорошо, а есть такие наряды, которые носишь несколько дней подряд, потому что они тебе очень сильно нравятся. Но в конце концов такая одежда кажется тебе мусором. Я сейчас смотрю на свой гардероб, и все выглядит как мусор.

Никогда прежде не думала, что Марго может струсить, но, полагаю, что в делах сердечных нельзя предсказать, как себя поведет человек.

Никогда не знаешь, что случиться в следующую секунду...

Создается чувство уюта, когда печешь «Рождественское изобилие», а на елке мерцают огоньки, играет рождественская музыка, и весь дом пахнет сахаром и сливочным маслом.

Любовь пугает. Она меняется. Может уйти. Это часть риска. Я не хочу больше бояться. Хочу быть смелой, как Марго. В конце концов, сейчас почти Новый год.

Интересно, почему это так восхитительно смешно – подкрадываться к людям?