Страница 1

Маленькая хозяйка большой таверны
Оксана Гринберга


В своем мире я успела многого достичь, зато в этом лишилась буквального всего. Правда, теперь у меня есть маленькая дочь, и я никому ее не отдам. А еще погрязшая в долгах таверна, которой я собираюсь управлять.

И управлять хорошо, потому что для меня это единственный шанс выжить, спасти свою девочку и вернуть себе доброе имя. Но не только это – еще и обрести настоящую любовь, которую я давно уже отчаялась искать в своем старом мире.





Оксана Гринберга

Маленькая хозяйка большой таверны





Глава 1


С трудом, но я все же выбралась из забытья. Распахнула глаза, хотя мне казалось, будто бы мои веки налиты свинцом. Заморгала, пытаясь прийти в себя.

Удалось, но не сразу – зрение сбоило, мир перед глазами то расплывался, то пытался развалиться на кусочки. Мне пришлось приложить порядком усилий, чтобы хоть что-то разглядеть.

И я разглядела – увидела перед собой мужское лицо.

Мужчина был совсем близко, буквально на расстоянии вытянутой руки. И я, поморгав, уставилась в его холодные синие глаза.

Он тоже смотрел на меня не отрываясь.

Внезапно я подумала, что этот человек что-то от меня хотел. Да-да, кажется, он давно уже ожидал ответа на свой вопрос! Когда я была в полузабытьи, он его задал, но я так ему и не ответила. Сейчас тоже молчала, потому что не могла вспомнить, о чем он меня спрашивал.

Тут мужское лицо вновь принялось расплываться, а тьма в очередной раз попытались меня похитить. Но я ей не далась. Качнула головой, разгоняя противный туман, оставлявший мерзкий металлический прикус во рту, затем постаралась сосредоточиться на сидящем напротив меня мужчине.

Смотрела на его резко отчерченные скулы и волевой рот и всеми силами пыталась понять, кто он такой.

Так и не вспомнила, зато разглядела, что у него были черные, собранные в хвост волосы.

А он интересный, подумала я отстраненно. Мой тип – именно такие мне нравились!

К тому же в мужчине чувствовалась недюжинная внутренняя сила, и это порядком добавляло ему привлекательности в моих глазах.

Неожиданно он поднялся на ноги, и я отметила, что незнакомец высокого роста и отлично сложен. Правда, одет довольно странно – в несуразно-длинный, застегнутый на множество пуговиц темный жакет, черные, обтягивающие мускулистые бедра штаны и высокие сапоги.

Впрочем, собственная одежда нисколько его не смущала.

Мужчина с недовольным видом принялся расхаживать взад-вперед по комнате без окон – рассеянный свет лился откуда-то сверху, – и от его резких движений перед глазами у меня снова поплыло. К горлу подобралась тошнота, и я, не выдержав, закрыла глаза.

Мельком подумала, что, наверное, я и была причиной его раздражения. Незнакомец привык к тому, что на все его вопросы отвечали без промедлений, а его приказы исполнялись беспрекословно.

Но я молчала.

А еще меня не оставляло ощущение, что наш разговор порядком затянулся. Кажется, меня о чем-то постоянно спрашивали, но я мялась, не зная, что ответить, поэтому он что-то со мной сделал. Какую-то манипуляцию, из-за чего мою голову затянула белая пелена, перед глазами поплыло, а сознание затуманилось.

Причем надолго.

Но я все-таки очнулась, а теперь тщетно пыталась разобраться, кто я такая и где нахожусь, потому что на все эти вопросы память отвечала могильным молчанием.

Я знала лишь то, что сидела в холодном каменном мешке – влажном и промозглом, без окон и с закрытой дверью. Внезапно – словно по щелчку пальцев – ко мне вернулись ощущения, и я в полной мере осознала, что промерзла до костей. И что темно-серое до пят платье с узкими рукавами и со шнуровкой по бокам, нисколько меня не согревало. Наоборот, сдавливало грудь, мешая свободно дышать.

Кстати, откуда на мне эта вещь? Уверена, никогда такой не носила!

Но на этом странности не заканчивались.

Я сидела на колченогом стуле без спинки, из-за чего моя собственная спина давно уже затекла. От мужчины меня отделял стол, на который сверху лился рассеянный свет. Голова болела, поэтому я не стала ее задирать, чтобы посмотреть на лампу. Вместо этого уставилась на тяжелую бронзовую чернильницу, из которой торчало сизое перо.

Чернильница с пером… Такое я видела только в фильмах!

Снова заморгала, подумав, что, быть может, я промерзла настолько, что мне уже начинает мерещиться? Вот, мысли тоже путаются…

Причем путались они уже давно, потому что я понятия не имела, кто эти люди и что они от меня хотят. Потому что в углу обнаружился еще один.

Скорее всего, он исполнял обязанности секретаря. Одетый в серую хламиду, устроился за узким столом около тяжелой двери и что-то старательно выводил на желтоватой бумаге, обмакивая перо в чернильницу.

Я еще немного посмотрела на его чернильницу, а затем на дверь с задвинутым засовом, после чего перевела взгляд на висевший над головой секретаря светящийся огонек. Но ни лампочки, ни тянущегося провода так и не обнаружила.

Огонек просто висел, подрагивая и покачиваясь, и я снова заморгала, пытаясь

Страница 2

найти этому приемлемое объяснение.

Где я, черт побери?..

– Леди де Эвре, – напомнил о себе мужчина напротив меня. У него был уверенный, властный голос. – У вас было достаточно времени, чтобы обдумать мой вопрос.

– Было, – отозвалась я глухо.

– Вы понимаете, о чем я у вас спросил?

– Нет, – призналась ему честно, с трудом оторвавшись от созерцания светящегося шара над головой у писаря. – Я вообще ничего не понимаю! Где я?!

Хотела поинтересоваться, кто такая, черт побери, леди де Эрве, чьим именем он только что меня назвал, но тут внутренний голос внезапно взвыл, предупреждая… Сказал мне, что этот человек опасен и подобных вопросов задавать ему нельзя. Лучше молчать и открывать рот, когда меня спросят.

Но вместо этого я все-таки не удержалась от вопроса:

– Кто вы такой?

На это мужчина удивился – я увидела, как неверяще сузились ярко-синие глаза. И, опять же, подумала: странно, откуда такой насыщенный свет в столь темном месте?

Его глаза, казалось, были словно подсвечены изнутри.

Но не успел он ответить, как внезапно очнулась моя память.

Я должна быть в больнице – именно эта мысль появилась у меня в голове, и я за нее моментально ухватилась… Вцепилась в нее, потому что память, словно бродячая кошка, вновь попыталась меня покинуть.

Но я ей не позволила – крепко держала ее за «хвост».

Да, я должна быть в больнице, сказала себе, а не выслушивать сухой ответ, что передо мной господин Эдвард Блейз, Высший Маг его Королевского величества Хуго II Игнеза, на данный момент исполняющий еще и работу дознавателя.

На это я покачала головой.

Нет, мне все это чудится! Никаких магов его королевского величества Хуго II не существует и в помине. Я попала в больницу после жуткой аварии, а все остальное – мужчина, комната, секретарь и огонек без провода – это лишь горячечный бред.

Или сон.

Да, это сон, и мне давно уже пора проснуться!

Постаралась это сделать – потрясла головой и даже ущипнула себя за руку. Но эффект оказался диаметрально противоположным. Голова в очередной раз прояснилась, и память услужливо пошла мне навстречу. Но перед глазами почему-то появились картинки, которым не было никаких объяснений.

Я увидела узкие, мощенные брусчаткой улицы, каменные дома и проезжающие наемные экипажи и кареты. Странное место – никогда в таком не бывала!..

Незнакомый город сменило еще одно донельзя непонятное воспоминание – музыка в переполненном приемном зале и сверкающие в свете свечей драгоценности на шеях кружившихся в танце дам.

И я… В этом доме я была хозяйкой!

Нет, сказала себе. Это какая-то неправильная память, она не может быть моей!

Но на меня, словно из рога изобилия, продолжали сыпаться новые и новые воспоминания. Я увидела худого, светловолосого и очень высокого мужчину с резкими чертами лица, стоявшего посреди этого самого приемного зала. Кажется, этого человека я боялась, потому что он частенько поднимал на меня руку.

Это тоже показалось мне донельзя странным – я бы никогда не позволила себя бить!

Затем увидела худенькую девочку лет пяти-шести, светловолосую, похожую на маленького ангелочка. Неожиданно вспомнила, что именно ее я родила в жутких муках в спальне нашего городского особняка – больше суток в родах, едва не умерла. Хорошо хоть, муж согласился позвать магов!..

Они меня и спасли, но Флорен все равно остался недоволен тем, что первой у него на свет появилась дочь, а не сын, и больше месяца меня не навещал. Но я даже обрадовалась – все к лучшему, лучшему!..

Мне было намного лучше без него, потому что мой муж всегда меня пугал. И еще, я ненавидела и боялась те ночи, когда он вспоминал о супружеских обязанностях, а не пользовался услугами проституток из борделя на Сенгренской Площади!..

Тогда я преспокойно качала свою дочь на руках, напевая ей колыбельные, с жалостью отдавая ее кормилице, когда малышка хотела есть. Потому что молоко после тяжелых родов так и не пришло.

В этот момент я ахнула и затрясла головой, из-за чего чуть было не сверзилась со своего колченогого стула.

Потому что эти воспоминания не могли быть моими! У меня никогда не было детей – я попросту не могла их иметь.

А мой муж… Муж у меня был совсем другим!

Снова дернулась, внезапно осознав, в какой именно больнице очутилась. Так-так, сказала себе. Это, похоже, психиатрическая клиника, а вовсе не хирургическое отделение.

Ну что же, просто отлично!

Выходит, меня сильно накрыло – до такой степени, что до сих пор не отпускает. Правда, непонятно, чем именно – то ли у меня биполярное расстройство, то ли шизофренический бред.

Скорее, последнее, решила я.

Да, шизофрения отлично бы все объяснила – и странности, происходившие перед моими глазами, и еще то, что я отлично помнила вещи, которые со мной никогда не случались.

Наверное, психическая болезнь – очередная скрытая особенность моего организма, и эта особенность наконец-таки вылезла на свет. Потому что у меня уже была одна, которая безжалостно разрушила мой счастливый брак.

У вас, Марьяна, т

Страница 3

кая особенность организма, говорили мне врачи, пугая длинными медицинскими терминами и диагнозами. Но все эти диагнозы и термины сводились к тому, что детей мне никогда не родить. Нет, утверждали они, сами вы не забеременеете – это исключено, с вашей-то особенностью!..

Но для вас есть отличный выход – называется он ЭКО, и это как раз то, что вам нужно!

Правда, ЭКО мне все равно не помогло – из-за этой самой особенности. Оказалось, я не только не в состоянии забеременеть, но и выносить ребенка тоже не могу, хотя мы несколько раз пытались.

В конце концов мой муж – из-за моей особенности, а еще из-за того, что каждое неудачное ЭКО надолго вгоняло меня в депрессию, – все-таки меня бросил. Ушел к другой, найдя себе помоложе, без особенности и без депрессии.

Но я его ни в чем не винила – разве что совсем немного, так как он выбрал неподходящее для развода и раздела имущества время. Умела моя бабушка, и Никита мог бы немного и потерпеть…

Оказалось, не мог, потому что та, другая, без особенностей, вот-вот должна была родить. Поэтому я одновременно разводилась, делила имущество и организовывала похороны. Странно, как еще сама не улеглась рядом с бабушкой…

Вместо этого после поминок загремела в больницу с неясным диагнозом.

Но все же оправилась, много раз вспоминая бабушкины слова о том, что мы – из рода Вороновых – особенные. Дети у нас рождаются только по большой любви и от правильных мужчин, а от неправильных и без любви – никак нам не родить, сколько ни старайся!

Это дар богов, любила приговаривать бабушка, на что я в детстве лишь пожимала плечами.

Дар так дар, думала про себя. Правда, эти самые боги, которых она любила упоминать по делу и без, отобрали у меня родителей, погибших в автокатастрофе, так что мне казалось, что они могли бы одарить меня чем-то и получше.

Зато позже, когда я выросла, поняла, что этот «дар богов» оказался настоящим проклятьем. Сколько бы я с ним ни боролась, он всегда оказывался сильнее меня. Даже современная медицина его не раскусила!

Потом, правда, бороться стало не с кем. Никита женился на другой, и та благополучно родила ему сына. Я видела фотографии счастливого семейства в соцсетях и даже пожелала им любви и благополучия без какой-либо задней мысли.

Наверное, потому что после развода часть меня умерла, а вторая заиндевела и никак не могла согреться – и у меня попросту не осталось этих самых «задних мыслей», как и нормальных человеческих чувств.

Мне было все равно, и я с головой погрузилась в работу. Настолько, что уезжала домой последняя, а на следующее утро возвращалась в офис первая.

Дни сменялись днями, месяцы месяцами, а потом счет пошел и на годы. Меня заметили, одобрили, повысили, добавили зарплату. Перевели в новый кабинет, назначили руководить; затем снова повысили, добавили и продвинули…

Это продолжалось ровно до вчерашней ночи. Вернее, до момента, пока какой-то лихач на джипе на загородной дороге не вылетел на мою полосу как раз перед моей машиной. Но я из последних сил старалась избежать лобового столкновения.

Руль в сторону, машина в овраг. Удар, боль, перед глазами потемнело, а потом и вовсе все исчезло.

Наконец, пришла в себя. Но почему-то не в больнице, а в каменном мешке рядом с господином королевским дознавателем, буквально прожигавшим меня взглядом синих глаз.

А больше ничего я и не помнила. Кроме того, что у меня уже несколько часов подряд пытались выведать, что я знаю о каких-то там лилиях!

Но садоводство не входило в список моих увлечений, а из цветов я любила только розы. Так ему и сказала, на что Эдвард Блейз уставился на меня с явным недоумением. Но я продолжила говорить, потому что в голову лезли совсем уж диковинные вещи.

– Лорейн Дюваль, – сказала ему. – Меня зовут Лорейн Дюваль, по мужу леди де Эрве. У меня есть дочь Анаис. Ей шесть лет и семь месяцев. И еще у меня есть…

Да, у меня есть муж, Флорен де Эрве, который старше меня на целых двадцать пять лет. Меня выдали замуж в шестнадцать за человека, который до ужаса меня пугал. Но, по мнению отца, это была отличная партия, лучшей и не найти.

Он сам вложил мою ладонь, стоя рядом со мной возле алтаря, в руку человека, который стал меня бить чуть ли не с первой брачной ночи – Флорена все во мне раздражало! Он измывался надо мной год за годом, и единственной отдушиной в безрадостной жизни стала для меня дочь Анаис.

– Ваш муж мертв, – безразличным голосом произнес Эдвард Блейз. – Убит два дня назад во время штурма Виллерена. Флорен де Эрве был одним из заговорщиков, возглавлявшим мятеж Лилий.

И я уставилась на него во все глаза.

К тому же сознание снова попыталось меня покинуть, потому что внезапно я обнаружила, что королевский дознаватель говорил со мной не на русском языке. И еще – что я прекрасно его понимала.

Да что там, я тоже говорила с ним на чужом языке!

– Что вы мне дали? Какие-то психотропные препараты?! – спросила я, и мой голос прозвучал на редкость жалобно. Вернее, голос тоже не был моим!

– Что вы имеете в виду, го

Страница 4

пожа Дюваль? – нахмурился мужчина. – Какие еще… психотропные препараты?

Судя по тому, как он произнес слово «психотропные», Эдвард Блейз понятия не имел, что это такое.

И я почувствовала, как меня накрывает паника.

– Где я? Что это… Что это за больница?!

– С чего вы решили, что вы в больнице? – переспросил он холодно, и синие глаза сузились. – Вы в цитадели Виллерена, и именно в этот момент я пытаюсь сделать все, чтобы вы не угодили на плаху, обвиненная в участии в мятеже!

Сказанное прозвучало донельзя резко, и я отшатнулась.

– В каком еще мятеже?! – переспросила у него, перейдя на шепот, потому что внезапно осознала, что мужчина не шутит и моя жизнь висит на волоске. Вернее, она зависит как раз от него. – Но меня-то за что?! Я вообще ничего не знаю!.. Вернее, ничего не понимаю!

Какое-то время он продолжал буравить меня взглядом, и мне почему-то казалось, что этот самый взгляд проник и преспокойно хозяйничает у меня в голове.

– Вы правы, госпожа Дюваль! – неожиданно отозвался он. Затем кивнул, словно окончательно в этом убедился. – Вы ничего не знаете. А то, что у вас туманится разум, это вполне закономерное последствие ментального воздействия. – Он повернулся в сторону писаря. – Густав, отметь у себя, что Лорейн Дюваль, бывшая леди де Эрве, дала показания под Заклинанием Правды. В ходе допроса выяснилось, что она ни в коем случае не причастна к мятежу Лилий.

– Не причастна!.. – пробормотала я. Затем посмотрела Эдварду Блейзу в глаза, потому что на ум пришла внезапная догадка. – Вы ведь копались у меня в голове?

Наверное, это многое могло бы объяснить. Не все, но хоть какую-то часть из того, что со мной происходило.

Гипноз… Этот мужчина каким-то образом меня загипнотизировал. Что-то мне внушил, поэтому память старательно отвергала аварию, обледеневшую дорогу, мой коттедж за городом, в который я приезжала лишь переночевать, отличную зарплату в консалтинговой компании и горные лыжи раз в году.

Вместо этого она упрямо подсовывала мне кареты, лошадей, мужа-садиста, мятеж в Виллерене и мою дочь…

Уверена, это все гипноз! Мужчина, который уселся напротив меня – и секретарь протянул ему на подпись несколько документов, – что-то сделал с моей головой!.. После этого он принялся задавать мне вопросы, на которые получил вполне исчерпывающие ответы, а я все еще нахожусь под его воздействием. Даже если бы я хотела что-то от него скрыть, мне все равно бы не удалось.

Правда, на последнем вопросе я замялась с ответом, но он все же убедился, что к мятежу я непричастна. Единственное, в чем меня можно было обвинить, – так это в том, что я не испытывала горя, став вдовой.

Наоборот, смерть Флорена принесла мне огромное облегчение. Страшный человек, которого я боялась все семь лет нашего брака, упокоился. И пусть Святая Эрдина…

Тут я снова закрыла глаза, понимая, что сейчас моя несчастная голова расколется на две части. В одной будут работа двадцать часов в сутки и горные лыжи раз в году, а вторую займут лошади и кареты.

– Я очень странно себя чувствую, – пожаловалась я Эдварду Блейзу. – Голова словно в тумане. Может быть, у вас найдется таблетка, которая снимает эти самые… последствия ментального воздействие?

Ничего подобного у него не было. Только доброе слово.

Вернее, это слово оказалось так себе, потому что возиться со мной он не собирался.

– В скором времени это пройдет, госпожа Дюваль, – заявил он все так же холодно, после чего добавил, что у него много дел. – Сейчас мы закончим с документами, я верну ваш паспорт, и вы сможете идти. У входа в цитадель вас дожидается дочь.

– Дочь!.. – пробормотала я. – Да, у меня есть дочь. Ее зовут Анаис, и я ее родила шесть лет назад…

– Нисколько в этом не сомневаюсь! – отозвался он безразлично. – К тому же я подпишу вам бумагу, что вы чисты перед законом. Сохраните ее, она вам еще пригодится. – Затем добавил: – Надеюсь, вы понимаете, что все имущество вашего мужа, включая столичный особняк, загородное имение в Барви и деньги со счетов Флорена де Эрве в Банке Виллерена отошли к казне. Его вина не подлежит сомнению.

На это я уставилась на королевского мага, пытаясь уложить сказанное в голове.

Внезапно я в полной мере осознала, что потеряла не только городской особняк и загородное имение в Барви.

Моего новенького коттеджа в Лесном Поселке тоже нет. Машины не существует – потому что еще не изобретен двигатель внутреннего сгорания, – а моей работы здесь нет и в помине.

Все это осталось в прежней жизни.

– Куда же мне идти? – спросила я у Эдварда Блейза, посмотрев в его синие глаза.

На это королевский маг пожал плечами, заявив, что его такие вещи не касаются. Тут писарь угодливо протянул ему бумагу, на которой господин дознаватель поставил печать и размашистую подпись.

– Это вам, госпожа Дюваль! – протянул мне бумагу после того, как чернила подсохли.

И я ее взяла. Сложила вдвое, затем в четверо. Хотела сложить еще раз, но вовремя очнулась.

Да, Эдвард Блейз прав, такой документ мне еще пригодится!

– Та

Страница 5

куда же мне идти? – вновь спросила у него, неожиданно поняв, что сейчас меня выставят из этой комнаты, потому что у мага полным-полно дел.

Наверное, его ждут допросы тех, кто причастен к заговору. Или же непричастен, и ему предстоит это выяснить. Зато меня за дверью ждет дочь. Анаис – светловолосый ангелочек, которую я любила больше всего на свете.

И мы с ней пойдем… непонятно куда!

– Вам стоит вернуться к своим родственникам, – неожиданно отозвался маг, и его голос прозвучал устало и почти по-человечески. – И молитесь Святой Эрдине, чтобы Боги дали им сил вас понять и простить.

– Но за что меня прощать? – удивилась я. – Ведь я ни в чем не виновата! Вы сами только что в этом убедились и даже подписали бумагу, что я чиста перед законом и не участвовала в заговоре!

– Ваш муж предал Истинного Короля, – его голос снова прозвучал недовольно. – Флорен де Эрве был одним из зачинщиков заговора, поэтому его вина бросила тень на вас и на вашу дочь. На всю вашу семью!.. К тому же вы прекрасно знали, кем был ваш муж.

– Но он…

– Он вас бил, – маг склонил голову. – Да, я в курсе. Держал вас взаперти, и вы ничего не могли поделать.

– Так оно и было! – отозвалась я, отгоняя тяжелые воспоминания. Не мои, а воспоминания Лорейн, которые меня порядком, до боли в висках, тревожили. – Этот человек полностью меня контролировал и подавлял, но нас с Анаис все равно лишили титула и дома…

– Благодарите Богов за то, что вы вообще остались живы! – отозвался тот резко. – Впрочем, вы можете оспорить решение в суде, но я искренне не советую вам этого делать. Лишь потеряете деньги. И, возможно, потеряете еще и свою жизнь.

Жизнь терять мне не хотелось, а денег у меня попросту не было. Вернее, у меня было только это серое до пят платье, на подоле которого виднелись следы крови.

Чьи – я понятия не имела.

Зато у меня была дочь, один-ноль в мою пользу! Осталось придумать, как нам выжить в мире, для которого мы с Анаис – враги.

– Я могу забрать из особняка вещи? – мой голос дрогнул. – Ведь у нас есть вещи… – Должны же они быть!

– Вы можете попробовать, госпожа Дюваль! – отозвался маг. – Но я серьезно советую сегодня вам этого не делать. Повремените хотя бы несколько дней…

– Но почему?!

– Ваш муж причинил слишком много зла людям Виллерена, поэтому вам с дочерью будет лучше как можно скорее уехать из столицы. Для вашей же безопасности… Позже, когда все уляжется, вы сможете вернуться за своими вещами.

Тут он, сняв с пояса, протянул мне кожаный мешочек. Судя по выступающим контурам, внутри были кругляшки монет.

– Этого хватит на то, чтобы вы с дочерью покинули столицу. И еще мой вам совет – смените имя и постарайтесь как можно скорее забыть о прежней жизни. Куда бы вы ни поехали, никому не говорите, кем был ваш муж.

И я протянула руку, чтобы взять то, что он мне давал.

Пусть внутри меня подняла голову гордость, попытавшаяся было заявить, что мне не нужна милостыня, но я ее заткнула. Сказала себе, что у меня есть дочь и я беру эти деньги ради Анаис.

Они не позволят нам умереть с голода, пока я не разберусь, что именно со мной произошло, и не решу, что нам делать дальше.

До боли сжав мешочек в ладони, я поблагодарила Эдварда Блейза за его доброту.

Но пусть я пальцами чувствовала острые ребра монет, часть меня все еще отказывалась верить в происходящее. Продолжала твердить, что я вот-вот приду в себя. Очнусь в палате, и надо мной склонится заботливый доктор, который объяснит, что я слишком долго спала. Да-да, под воздействием сильных медикаментов, поэтому и сны слишком уж реалистичные.

Или же окажется, что меня опоили.

Вернее, напоили коллеги, вчера праздновавшие чей-то день рождения. Но я сбежала, сказав им, что у меня дел невпроворот, хотя из дел была только работа завтра утром. Правда, из вежливости все-таки пригубила шампанского. Самую малость – даже глотка не сделала, так как мне нужно было садиться за руль.

Но и этого почему-то хватило, чтобы я до сих пор страдала от галлюцинаций!

Но память упрямо продолжала твердить, что никакая я не Марьяна Воронова, а Лорейн Дюваль. Моего мужа убили на моих глазах, когда в наш особняк ворвались гвардейцы Клинков.

Клинки – потому что на знамени короля Хуго Игнеза был изображен орел, сжимавший в лапе меч, а на штандартах его троюродного брата Дамиана, пытавшегося захватить власть в Арвейне, тоже был орел, но уже с лилией.

И еще – пока я закрывала собой дочь, умоляя нас пощадить, маги сперва убили Флорена, а потом начали убивать меня. Сыпали проклятиями и говорили, что мы должны сдохнуть – проклятые Лилии!..

Но, выходило, не убили, раз уж я до сих пор жива.

И все потому, что Флорен и его соратники проиграли, хотя вначале у них шло как по маслу. Дамиану удалось захватить власть в Арвейне и удерживать ее целых три месяца, так как он объявил своего троюродного брата Хуго, отправившегося в поход за Стену, погибшим.

К тому же многие придворные перешли на сторону Дамиана – всем порядком надоели бесконечные войны, которые ве

Страница 6

король Хуго. Но через три месяца Лилий предали те, кому они хорошо заплатили. Наемники из Истгарда, в чьей верности нисколько не сомневались.

Вдобавок в войсках Лилий начался раскол, потому что прошел слух, что король Хуго все-таки вернулся из-за Стены, хотя все его уже похоронили.

Вернее, пытались похоронить – оказалось, Дамиан несколько раз подсылал к нему убийц. Последний раз вышел довольно удачным для Лилий, потому что покушение все же состоялось. Но король Хуго выжил, хотя еще не оправился от раны, нанесенной отравленным кинжалом.

Он был вынужден оставаться в южной провинции Арвейна, тогда как передовые части его армии взяли штурмом столицу, выкинув из нее Лилий, а теперь пытались навести в Виллерене порядок.

Правда, мятежники до сих пор оставались сильны и не собирались сдаваться. Наверное, понимали, что предательства им никто не простит. Дамиан отвел свои войска от столицы, дожидаясь подкрепления, и у него все еще оставался шанс переломить ход гражданской войны.

Впрочем, меня это нисколько не волновало.

Эдвард Блейз был прав – Лорейн Дюваль не участвовала в заговоре, так и не примкнув ни к одной из сторон даже в своих мыслях. Единственное, чего она хотела, – спасти свою дочь.

Вот и я… Я хотела того же самого. Поскорее забрать Анаис!

И я ее забрала.

Мне сказали, что девочка ждет меня у вдоха в цитадель, и я спешила к ней, шагая по длинным коридорам за одним из солдат Клинков. Шла, уставившись на широкую спину в черном мундире и на меч, висевший на боку.

Уже ничему не удивлялась, но все еще не оставляла попыток понять, что со мной произошло на самом деле. Неожиданно в голову пришла вполне разумная мысль.

Я умерла, сказала себе.

Да, в той аварии я все-таки не выжила. После этого попала в ад – судя по тому, что видела вокруг, и по воспоминаниям о супружеской жизни с Флореном де Эрве.

Или же в рай, потому что здесь у меня был ребенок.

Дочь, которую я не могла родить в своем мире.

И я ее увидела – маленькая, сжавшаяся в комочек девочка в грязном кружевном платьишке, сидевшая на нижней ступеньке у входа в цитадель.

Меня как раз вывели из железных дверей, захлопнув их за моей спиной – хорошо, хоть не пнули сапогом в спину, за «заслуги» покойного мужа перед отечеством.

Я посмотрела на Анаис Дюваль – потому что титула у нас больше не было, – а она, повернув голову, посмотрела на меня. И уже в следующую секунду меня накрыло волной огромной, всепоглощающей материнской любви. Настолько сильной, что я едва удержалась на ногах, а к глазам прилили слезы от рвущихся наружу чувств.

Но я не стала плакать. Решила, что не буду пугать девочку, которая и так выглядела порядком запуганной и жалкой до невозможности.

Но это был мой ребенок, я знала! Я ее родила и буду любить ее всегда. И пусть я не была Лорейн Дюваль, сейчас меня это мало волновало, потому что ее чувства и воспоминания давно уже стали моими.

Вернее, с воспоминаниями было все не так и просто, но зато в чувствах у меня не было никаких сомнений.

– Анаис! – позвала я, услышав, насколько хрипло прозвучал чужой, совсем не мой голос.

Свою новую внешность я тоже не представляла, видела лишь темную длинную косу, спадавшую мне на грудь. А ведь я от природы была блондинкой, стриглась коротко и модно.

– Иди ко мне, девочка моя! – добавила я.

И она, поднявшись на ноги, пошла.

Пока Анаис поднималась по ступеням, я окинула быстрым взглядом кривоватые дома неподалеку – одно- и двухэтажные, деревянные, с покосившимися ставнями и редкими стеклами в окнах. За ними на невысоком холме возвышался еще один квартал, явно побогаче – встречались и трехэтажные гиганты с красной черепицей крыш, – а вдали золотели далекие шпили храмов.

Затем я подняла глаза и уставилась на садившиеся солнца.

Первое из них – Иртэ.

Потому что было еще и второе – Врон, память Лорейн подсказала.

И да, у меня пропали последние сомнения в том, что я попала в другой мир.

Впрочем, сейчас меня это мало волновало, потому что ко мне подбежал мой ребенок. И я обняла девочку, подхватив ее на руки и прижав к себе.

Она показалась мне очень худенькой и слабой. Тут Анаис всхлипнула, и по ее чумазому личику с тонкими чертами – из нее вырастет настоящая красавица! – потекли слезы. И я прижала ее к себе еще сильнее, а потом принялась гладить по спине.

– Мама! – выдохнула она мне в ухо, на что я тоже не удержалась от слез, хотя не хотела, не собиралась плакать.

– Мама, – повторила я. – Да, я твоя мама! А ты моя дочь, и я больше никогда… Обещаю, никогда не дам тебя в обиду!

Девочка продолжала всхлипывать, но я гладила и покачивала ее так долго, пока она не успокоилась.

– И вот еще, – сказала я даже не ей, а самой себе, – у нас с тобой все будет хорошо! Да, впереди нас ждут непростые времена, – потому что я понятия не имела, куда мне идти и что делать в этом мире двух солнц, – но мы обязательно справимся.

Наконец, Анаис затихла на руках, пристроив голову на мое плечо. Кажется, она уснула. Но и это добавило тревог, потом

Страница 7

что мне казалось, будто бы девочка слишком горячая.

Я не могла понять, был ли у нее жар, или же это я промерзла в подземелье настолько, что чувствовала идущее от Анаис тепло даже через ее замызганное круженое платьишко и собственный громоздкий наряд. Дома я бы обязательно достала из аптечного ящичка градусник, а потом, если бы понадобилось, и жаропонижающее.

И, конечно же, сразу же вызвала доктора.

Зато сейчас я не представляла, что мне со всем этим делать. Да, у меня был мешочек с монетами, и это вселяло надежду на то, что нам его хватит на первое время.

Правда, я понятия не имела, сколько в нем денег. И еще – не отберут ли его у меня, потому что в просвете между ближайшими домами показался отряд всадников.

Они направлялись к каменному зданию цитадели, и я решила, что оставаться мне здесь не стоит. Мало ли, кто-нибудь узнает во мне жену великого и ужасного заговорщика, и даже выданная королевским магом бумага меня не спасет?!

Поэтому, прижимая к себе Анаис, я побрела в противоположную от приближавшегося отряда сторону. Куда-то вбок, к ближайшим домам.

Шла, размышляя, что мне делать дальше и как позаботиться о своей дочери.




Глава 2


Я брела по малознакомому, наводившему на меня ужас городу. Почти его не знала – в голове время от времени появлялись редкие проблески воспоминаний, приносившие с собой нечеткие названия и смазанные картинки.

И все потому, что память Лорейн Дюваль так до конца и не стала моей.

Наоборот, пришедшая во время допроса, а потом вывалившая целую россыпь воспоминаний после того, как я покинула цитадель, она тоже… стремилась меня покинуть.

С каждым новым шагом по пыльной земле – потому что об асфальте здесь могли только помечтать, – с каждой минутой в этом мире, чужая память уходила от меня все дальше и дальше.

Мне казалось, что Лорейн Дюваль тоже удалялась, отправляясь куда-то к своим Богам, оставив меня здесь со своей дочерью. А еще разбираться со своей жизнью, потому что ее время истекло.

Но я собиралась это делать – растить ее дочь, ставшую моей, и разбираться с ее жизнью, – потому что у меня попросту не было другого выхода.

Правда, сейчас я чувствовала себя загнанной в угол и ужасно одинокой. Шла по узким, пропахшим нечистотами улицам бедного квартала, мимо кривоватых, покосившихся домов, неся Анаис на руках – хотела поскорее выбраться из этого места, – и изо всех сил пыталась вытащить из ускользающей чужой памяти хоть что-то…

То, без чего в этом мире нам не выжить.

Из подворотен время от времени высовывались худые собаки, шнырявшие в поисках еды, глядели на меня голодными глазами. Иногда показывались такие же худые и оборванные обитатели бедного квартала.

Пару раз ко мне даже подходили. О чем-то спрашивали, но я лишь качала головой. Похоже, на моем лице было написано что-то такое, из-за чего меня оставляли в покое.

Неожиданно в полудреме Анаис вытащила из-под ворота моего платья тонкую золотую цепочку. На конце ее обнаружился кулон в виде ключа, украшенный камушками. Какими именно, я не успела разглядеть, потому что девочка сжала его в кулачке и снова засопела, пристроив белокурую головку у меня на плече.

Подумав, что у меня будет еще время разобраться, что именно носила на шее Лорейн Дюваль, я пошла себе дальше, к золотым шпилям и величественным зданиям центра. Хотела поскорее миновать бедный квартал, чтобы не попасть в еще большие неприятности.

Хотя что могло быть хуже – лишиться всего сразу же в двух мирах!..

В какой-то миг я даже подумывала разбудить девочку и попросить ее идти самой, так как Анаис начала порядком оттягивать мне руки. Но затем решила, что путь лучше подольше поспит, потому что мне начало казаться, будто бы девочка не только выглядела, но и сопела совсем уж нездорово.

Наконец, перестав терзать память Лорейн – совершенно бесполезное дело! – я принялась размышлять, что нам делать дальше. Переступала ногами, пока внезапно не поняла, что они несут меня… в квартал Солейр – название выплыло из памяти само по себе.

Получалось, что я инстинктивно шла к месту, служившему домом для леди де Эрве. К особняку, в который привез ее после свадьбы Флорен де Эрве и где она прожила в страхе долгих семь лет.

Это место, по словам Эдварда Блейза, мне уже не принадлежало, потому что Флорен де Эрве был одним из мятежников. Его убили, и вся его собственность перешла к короне, а у самой Лорейн Дюваль ничего не было.

Никакого имущества или же собственных денег – даже счета не водилось. Муж ее полностью контролировал и обеспечивал.

Но я упрямо шла, ведомая инстинктом, уверенная, что найду и не ошибусь.

Все правильно, решила я, надо попробовать с домом.

Память Лорейн подсказала, что сейчас в Арвейне ранняя весна, а ночи в Виллерене стоят холодные – до столицы долетали ветра с северных склонов Морейских Гор.

Поэтому мне понадобится теплая одежда. Для дочери и для себя.

И еще еда. Да, уверена, на кухне и в кладовых особняка полным-полно еды! Пусть дом у меня отобрали, а слуги разбежались – они

Страница 8

окинули нас, как только Лилии начали сдавать позиции, – я уж как-нибудь найду все и сама.

Допустим, Клинки не позволят нам с Анаис остаться, потому что особняк де Эрве перешел в собственность короля Хуго Игнеза, – но хоть собраться-то мне дадут? Пусть проявят милосердие – у меня все-таки на руках больной ребенок!

Кстати, с этим тоже нужно было что-то срочно делать.

Но я пока еще не понимала, как мне быть. Где найти врачей в этом городе, если все вокруг закрыто, а люди словно испарились?!

На этот вопрос память Лорейн ответила молчанием. Правда, мне все же удалось из нее выцарапать, что в особых случаях муж посылал за семейным доктором, но где он обирает, Лорейн понятия не имела.

К тому же я подозревала, что услуги дорогой частной практики мне сейчас не по карману и придется найти для Анаис более демократичный вариант. Подумывала даже спросить у прохожих – мы как раз миновали бедный квартал и оказались среди лавок ремесленников, – но людей нигде не было.

Ни единой души!

Дома явно стали получше, на улицах появились конструкции, указывавшие на существование в этом мире водопровода и канализации, – на что я пусть устало, но все же порадовалась, – только вот расспросить оказалось некого. Не стучаться же в закрытые двери?

Когда я стала раздумывать и над этим вариантом, мимо меня пронеслись вооруженные всадники, заставив отпрянуть и прижаться к стене дома, а на следующей улице на моем пути возникли мужчины в темных плащах и в черной форме с алыми клинками на груди.

Их было трое, они приближались, и я замерла, судорожно размышляя, стоит ли бежать без оглядки или все-таки дождаться и узнать, что им от меня понадобилось.

Затем вспомнила о выданной в цитадели бумаге и решила остаться.

Когда они подошли, я внезапно почувствовала идущие от них вибрации, сходные с теми, которые ощутила в комнате для допросов. Казалось, внутри каждого из мужчин был припрятан работавший камертон – потому что от них исходили странные, неслышимые ухом и невидимые глазу излучения.

Магия, выловила я ответ из памяти Лорейн Дюваль.

Эти люди – такие же маги, как и Эдвард Блейз, и мне стоит держаться от них подальше! Потому что я – обычный человек и подобными силами не обладаю. К тому же я – вдова лорда де Эрве, а фамилия моего мужа сейчас – это как позорное клеймо.

Но бежать я не стала, хотя маги мною заинтересовались. Подошли, и внутри все сжалось – на этот раз я поняла, что ощущаю не свой страх, а Лорейн. Это были остатки ее чувств, которые иногда перехватывали власть над моим разумом.

Но эти остатки ослабевали.

Постепенно я становилась самой собой – Марьяной Вороновой, разведенной девицей тридцати трех лет отроду, с высшим образованием, отличной карьерой в западной компании и свободным владением двумя иностранными языками, которые оказались никому не нужны в этом мире.

Тут один из мужчин спросил, кто я такая, на что я назвала свое новое имя. Сказала, что меня зовут Лорейн Дюваль, и если господа маги хотят, то могу показать свой паспорт и еще бумагу…

Но документами господа маги не заинтересовались. Заявили мне, что я дуреха и что сегодня мне нечего делать на улицах. Особенно с ребенком на руках – в Виллерене сейчас неспокойно. Мало ли, Лилии снова попытаются отбить столицу, а я разгуливаю здесь по улицам!..

На это я хриплым голосом сообщила, что как раз возвращаюсь домой. У меня было небольшое дело в этом квартале, но мне как раз очень хочется убраться с улиц…

– Где вы живете, мадам Дюваль? – любезно поинтересовался один из магов.

– Квартал Солейр, улица Острых Клинков, – чуть замешкавшись с ответом, отозвалась я, подавив приступ панической атаки.

На миг мне показалось, что адреса из памяти уже не выловить, но мне все-таки это удалось.

Кивнув, один из мужчин вскинул руку, на что я непроизвольно отшатнулась, потому что внутри снова взвыли инстинкты Лорейн, решившие, что он сейчас меня ударит. Потревоженная резким движением Анаис проснулась и всхлипнула, а я обругала себя за дурость.

Бить меня никто не собирался.

Вместо этого с руки мага сорвалось синее пламя. Пролетело по воздуху пару метров, затем сжалось в точку, которая в следующий миг беззвучно взорвалась, разбегаясь в разные стороны. Наконец, пламя застыло в виде пылающего синего кольца чуть выше человеческого роста, а я посмотрела на мага широко раскрытыми глазами.

– Это настоящее чудо! – сказала ему восхищенно.

– Идите уже, мадам Дюваль! – отозвался он, судя по довольной улыбке, вполне польщенный моей реакцией. – И вот еще, найдите своему ребенку доктора! С девочкой что-то не так, я даже отсюда это чувствую.

Снова вскинул руку, проведя ею над Анаис, на что моя дочь прижалась ко мне еще сильнее.

Хотела было спросить, какому доктору мне ее показать, но не успела, потому что маги развернулись и отправились по своим делам – куда более важным, чем решать мои проблемы. А я осталась, уставившись им вслед, понимая, что они и так проявили достаточно доброты – открыли для меня портал, похоже, прямиком на улицу Ост

Страница 9

ых Клинков.

И я решила не искушать судьбу.

Кажется, Лорейн уже ходила через такие штуки вместе с мужем, так что страха я не ощущала. Поэтому, пожав плечами, шагнула в синее кольцо.

Не успела я моргнуть или удивиться, как… очутилась совсем в другом месте.

Кольцо за моей спиной тут же принялось сжиматься, затем и вовсе исчезло, а я осталась стоять на широкой, вымощенной булыжниками улице, по обе стороны которой высились каменные особняки.

К тому же вдоль проезжей части протянулись тротуары, а на них стояли фонари. Одно это свидетельствовало о том, что я попала в престижный район.

Правда, фонари пока еще не горели, хотя стремительно вечерело. Людей тоже не было.

Как оказалось, только на первый взгляд.

– Побереги-ись! – прикрикнул на меня непонятно откуда взявшийся возница, и я отшатнулась, пропуская карету с запряженной в нее четверкой вороных.

Экипаж свернул на следующую улицу, а я побрела дальше, поглядывая на темные окна особняков. Большая часть из них была закрыта ставнями, оставшиеся затянуты черной материей, и мне почему-то подумалось, что сейчас на этой улице никто не живет.

Так и есть – память Лорейн внезапно подсказала, что обитатели Острых Клинков давно покинули терзаемую мятежом столицу. Спешно уехали из города, опасаясь за свою жизнь, решив дожидаться лучших времен подальше от Виллерена.

Вот и я… Вернее, Лорейн тоже просила Флорена их отпустить – ее и Анаис – в загородное имение, потому что в столице опасно, но муж остался непреклонен. Самонадеянно заявил, что Лилии непременно победят. К тому же она – его жена, они будут вместе в радости и горе, как и завещали им Боги.

А если она не согласна, то пара затрещин вернет ее в чувство.

Вздохнув, разогнала тяжелые воспоминания и побрела дальше. Знала, что уже скоро – стоит сойти с пригорка – появится светло-серый дом с маленькими башенками и ухоженным садом. Там, под дубом, стояла скамейка, на которой Лорейн любила читать стихи, грезя о несбыточном – о любви, которой ей не довелось испытать, – а рядом с ухоженными клумбами и зарослями рододендронов маленькая Анаис сделала свои первые шаги.

Зато теперь Анаис порядком подросла и давно уже оттягивала мне руки! Настолько, что я почти их не чувствовала. Да и про спину тоже не могла сказать ничего хорошего…

Не выдержав, я все же уселась передохнуть на край каменной ограды, окружавшей один из особняков. Потревоженная Анаис завозилась. Затем ее рука – девочка так и не открыла глаза – снова потянулась к моей шее и вытащила из-под серого ворота платья тот самый маленький ключ на цепочке.

Сжала его в кулачке – мне показалось, что Анаис сделала это инстинктивно, словно привыкла к этому ключу чуть ли ни с самого рождения, – и успокоилась. А я подумала, что понятия не имею, открывал ли он что-нибудь или же это простой кулон.

Принялась терзать память Лорейн, но она не стала мне в этом помощницей.

Впрочем, ноги скоро отдохнули, и я побрела себе дальше, чтобы уже в ближайшем времени увидеть нужный дом. Тот самый, с двумя маленькими башенками на светлом фасаде, окруженный кованым забором, за которым стоял дуб и зеленела лужайка с клумбами и рододендронами.

В груди всколыхнулось тепло, и я прибавила шагу, поспешив к железной калитке.

Но, как оказалось, в нее мне не войти, потому что дорогу преградили трое в черной форме Клинков, до этого расположившиеся в саду.

Нет, они не были магами, но мечи на перевязи никто не отменял. К тому же любезными они быть не старались.

– Кто такая?! – хмуро поинтересовался первый, а я уставилась на его руку, скользнувшую на эфес.

Внутри всколыхнулся страх. Мой или же Лорейн – поди тут разбери!..

– Меня зовут Лорейн Дюваль, – сказала ему, все же решив, что они не станут убивать женщину со спящим ребенком на руках. По крайней мере, пока не поговорят. – Это мой бывший дом. Моя дочь больна, и я всего лишь хочу…

Но не договорила.

– Пошла вон! – с ненавистью произнес второй. – Я тебя узнал!.. Ты, подстилка Лилий!

На это я резко выдохнула, словно меня ударили под дых.

– Как вы смеете?! – заявила ему.

Но не договорила.

Чуть ли не с треском захлопнула рот, потому что по их глазам поняла, что они смеют, и еще как! И если я начну возмущаться, то они возьмут и зарубят нас здесь, рядом с калиткой дома де Эрве, вместе с маленькой Анаис.

Потому что этот дом уже не мой, и чтобы оттуда хоть что-то взять, мне придется смиренно просить у этих самых… Клинков.

Поэтому я попросила.

– Мне всего лишь надо переодеть ребенка, – сказала им, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал как можно жалобнее. – Моя девочка больна, и я… Мне нужно показать ее доктору. Но нам негде переночевать. Если в доме остаться нельзя, то на заднем дворе есть пристройка. Быть может, вы позволите?..

Но они не позволили. Вместо этого посоветовали мне пойти и сдохнуть в канаве вместе со своим выродком. Потому что за те несколько месяцев, когда Лилии дорвались до власти, они сотворили слишком много зла.

Казнили без суда и следствия тех, кто остав

Страница 10

лся верен Истинному Королю или же сомневался в словах глашатаев, трубивших на всех площадях Виллерена, что король Хуго мертв. Устроили кровавый террор не только в столице, но и по всей стране.

А еще мятежники несколько раз подсылали своих убийц к Истинному Королю. А ведь он герой, он был за Стеной и воевал с Черными, чтобы не пропустить их на территорию Арвейна! Но пока он проливал свою кровь вместе с солдатами, предатели-Лилии объявили о его смерти…

– Но я же не предавала Истинного Короля! – выдохнула в ответ. – Это сделал мой муж, он во всем виноват!.. Но Флорен мертв, а моя совесть чиста. К тому же со мной моя дочь. Ей всего-то шесть лет, в чем она виновата?

Оказалось, по негласным законам Арвейна вина лежит на всей семье де Эрве, и мне еще повезло, что осталась в живых. Но если я сейчас же не уберусь с их глаз долой, они это исправят.

– Пошла вон! – разжал губы третий из Клинков, до сих пор молчавший. – Я знавал вашего мужа, леди де Эрве! – голос был наполнен ненавистью. – Он возглавлял отряд карателей Лилий, поэтому я желаю вам сдохнуть так же мучительно, как и мой брат. А это богомерзкое место, – он кивнул на особняк де Эрве, – сможет спасти только Очистительный Огонь!

На это я кивнула, после чего, развернувшись, отправилась дальше по улице, нисколько не сомневаясь в том, что вещей из дома мне уже никогда не забрать. В скором времени от них ничего не останется – потому что родовое гнездо де Эрве сгорит дотла.

Только вот умирать, как мне пожелали, я не собиралась. У меня на руках больной ребенок – какое тут умирать!

Поэтому я брела по улице, размышляя, куда нам теперь податься.

Анаис все так же спала, жарко сопя мне в ухо. Моя спина давно уже отвалилась, а руки оттянулись до земли. Солнца – и одно, и второе – касались крыш домов, и я подумала, что если не появится третье солнце – а оно не появится, выдала мне ответ память Лорейн, – то скоро наступит ночь.

Судя по всему, холодная – уже сейчас я чувствовала ее приближение.

Теплой одежды у нас нет. Бродить по улице всю ночь я не смогу. Упаду где-нибудь в той самой канаве, где нам посоветовали сдохнуть.

Идти тоже было некуда, потому что друзей у нас не водилось.

Вернее, у Лорейн их никогда не было – муж полностью ее контролировал, заперев в доме на улице Острых Клинков. Иногда в особняке проходили приемы, на которых присутствовали соратники Флорена. Но те либо погибли, защищая дело Лилий, либо все еще строили свои планы, как вернуть себе власть и продолжить террор.

Нет, идти к ним я уж точно не собиралась!..

К тому же я не сомневалась в том, что на допросе под магическим заклинанием Лорейн выложила Эдварду Блейзу все, что знала, вплоть до последнего имени. И это явно не пойдет на пользу ее репутации среди Лилий.

Наверное, когда-то у Флорена были и другие друзья – сейчас стоявшие на стороне Клинков, – но я ничего о них не знала. Но даже если бы я и выцарапала их имена из памяти Лорейн, не было никакой гарантии, что они не обольют нас с Анаис презрением или же не прогонят, пожелав, чтобы мы…

Вздохнула.

Ну уж нет! Мы с Анаис обязательно выживем, и пусть все наши враги хоть подавятся!..

Правда, существовали еще и родственники самой Лорейн, но ее память старательно их отвергала. Было что-то такое, из-за чего она не хотела о них даже думать.

И я решила, что тоже не стану.

Вместо этого пойду и разыщу нам с дочерью гостиницу или же постоялый двор. Найду комнату, где переночевать, – у нас были деньги, – да и поесть бы нам не помешало. А потом попробую решить вопрос с доктором…

– Леди де Эвре? – внезапно за моей спиной раздался чей-то негромкий голос, на что я, дернувшись, повернулась.

Признаюсь, слишком резко – но жизнь здесь такая, непонятно чего ожидать!

Я как раз была в узком проулке – шла по городу в сторону центра, успев привыкнуть к тому, что улицы вымерли, словно здесь случилась катастрофа или же мор, – и никого нет. А теперь, оказалось, меня нагонял высокий светловолосый мужчина.

Нагнал – на нем был запыленный плащ, под которым скрывалась темная одежда. На лбу – глубокая, но успевшая едва затянуться ссадина, и кровь размазалась по молодому, вполне привлекательному лицу.

Но рана не помешала ему улыбнуться, сверкнув васильковыми глазами.

Маг, догадалась я.

Да, он маг, я чувствовала исходившие от него вибрациям и видела слишком яркий цвет его глаза. Тут сердце заколотилось куда быстрее, потому что на меня нахлынули воспоминания Лорейн.

Она знала этого человека. Его звали Арни Бесколь, и они уже несколько раз встречались. Он приезжал на те самые приемы, которые устраивал ее муж, и этот самый Бесколь был среди заговорщиков-Лилий.

Кажется, Арни был неравнодушен к Лорейн и оказывал ей знаки внимания, и он тоже ей нравился. На большее она и не решалась, лишь втайне мечтая о нем на скамейке возле старого дуба.

– Леди де Эвре, погодите!.. Не пугайтесь, это я, Арни!

– Я и не собиралась, – сказала ему, на что он взглянул на меня удивленно. – Не думаю, что меня уже можно чем-то

Страница 11

спугать.

– Я друг вашего мужа… И ваш тоже, – добавил он. – Вы должны мне доверять!

– Разве друзья моего мужа не погибли вместе с ним, когда столицу захватили Клинки? – пожала я плечами.

– Многие ушли к Богам, – согласился со мной Арни. – Остальные отступили, но пока еще ничего решено. Слишком рано нас хоронить! У нас есть хороший шанс повернуть все вспять и взять верх над Клинками.

– И когда уже это будет решено? – спросила у него, признаюсь, на редкость безразлично.

– Этой ночью, Лорейн! – неожиданно произнес он, уставившись мне в глаза. – Этой ночью все решится! Мы обязательно вернем себе город, а потом и королевство. Вот-вот начнется штурм, но на этот раз мы одержим победу, потому что с нами ингары и изморцы. Они уже на подходе к Виллерену, так что чаша весов склонится на нашу сторону…

– С чем вас и поздравляю, – сказала ему, подумав, что пока еще ничего не склонилось – никакая чаша – и эта встреча, если вдруг нас застанут, подпишет нам с Анаис смертный приговор.

Арни – один из Лилий, и мне не поможет даже бумага, выданная Эдвардом Блейзом в Цитадели!

– Мне надо идти, – добавила я. – Желаю вам, Арни… Думаю, вы и сами придумаете, что вам пожелать!

От удивления он открыл рот, словно не ожидал от меня такой реакции и таких слов. Впрочем, мне опять же было все равно.

Ан нет, не все равно!

– Может, у вас есть деньги? – поинтересовалась я, уставившись на него с надеждой, и мне нисколько не было стыдно. Потому что именно они со своим мятежом поставили нас с Анаис в буквально безвыходное положение. – Мой муж погиб за ваше, так сказать, правое дело, а меня с дочерью выгнали из дома. Моя девочка больна, так что мне нужно…

– Нет, денег у меня нет! – отозвался он быстро, на что я, не удержавшись, все же добавила:

– Но вы держитесь!

Он кивнул, не поняв моей шутки.

– Да, Лорейн, – заявил мне, – вам осталось продержаться совсем немного! У меня кое-что для вас есть. Я разыскивал вас по всему городу, чтобы отдать вот это. – Арни выловил из-под камзола мятый свиток. – Это поможет вам с дочерью переждать сложные времена, хотя я надеюсь, что все закончится очень быстро, уже этой ночью! Но если вдруг затянется, то… Это будет место, где я смогу вас найти.

– Что это? – я взяла свиток, но развернуть со спящим ребенком на руках не получалось.

– Дарственная на ваше имя. Небольшая собственность в Виллерене. Все, что я смог для вас сделать, леди де Эрве! Но вы и сами прочтете… – Затем уставился мне в глаза: – Лорейн, ваш муж погиб! Я знаю, вы его не любили, так что теперь у меня появился шанс. Как только все закончится, мы с вами сможем быть вместе, потому что я…

На это я округлила глаза, неожиданно подумав, что сейчас услышу признание.

Но не услышала, потому что на другом конце переулка показалась группа мужчин в черной форме Клинков. Взгляд Арни изменился – он явно занервничал. Затем заявил, что скоро за мной придет, после чего натянул на голову капюшон и словно растворился…

Магия!.. Уверена, он что-то сделал – всколыхнулась невидимая волна, которая словно отвела мне и остальным глаза – именно это и помогло ему сбежать.

Зато я никуда не сбежала. Стояла, дожидаясь, когда ко мне подойдут солдаты Клинков, понимая, что мне придется держать перед ними ответ.

Нет, сказала я подоспевшим Клинкам, этот мужчина мне незнаком. Принял меня за проститутку – прости его Святая Эрдина! – и предлагал мне всякие пошлости. А у меня на руках больной ребенок…

И вообще – я возмущена до глубины души! Почему они не смотрят за тем, что творится на улицах?!

Чувствуя, что завожусь все сильнее и сильнее, принялась им выговаривать, понимая, что вот-вот сорвусь на истерический крик.

Мне все равно, заявила им, что в стране идет гражданская война, в которой сошлись Клинки и Лилии! Я – верная жена и хорошая мать… А из-за этого их мятежа я даже не могу выйти из дома, чтобы ко мне не пристали с грязными намеками!

Вот, все-таки вышла в первый раз, и ко мне сразу же пристали!

А они, бравые маги короля Хуго, куда они вообще смотрят?!

На это они посмотрели на меня, как на сумасшедшую, после чего, извинившись, отправились себе дальше.

Воевать против Лилий.

А я снова пошла своей дорогой, пока не завернула в очередной переулок. Меня снедало нетерпение – хотелось поскорее развернуть свиток, который протянул влюбленный в Лорейн Арни Бесколь, и узнать, что же мне подарили. По его словам, это должно было помочь мне с дочерью продержаться, пока все не закончится.

Ну что же, посмотрим!

Кое-как устроилась на выступающем камне и принялась разворачивать свиток. Впрочем, довольно быстро осознала свою ошибку. Потому что проснулась Анаис и захныкала совсем уж как малышка, а я обнаружила, что она буквально горит, – уверена, у нее был жар.

Нет, сказала я себе, кусая от волнения губы, так дело не пойдет! Это придется решать, причем чем быстрее, тем лучше.

– Погоди! – попросила я у дочери. – Посиди немного рядом… Совсем немного, и я снова возьму тебя на ручки. Сейчас мама посмотрит, что

Страница 12

ам подарили. Судя по словам влюбленного дяди, этого должно хватить, чтобы продержаться. Но даже если нам с тобой подарили какую-то ерунду, то все равно в хозяйстве пригодится. По крайней мере, мы сможем это продать.

Было темно, Анаис хныкала и лезла на руки, но я все же возликовала, обнаружив, что могу читать. О да, память Лорейн меня не подвела – я знала буквы и очень скоро разобрала, что некий Старый Джон Грехем – так его звали! – по доброй воле и в здравом рассудке передавал Лорейн Дюваль все права на свою таверну «Сквозняк», находившуюся по адресу улица Ремесленников, 5, что рядом с Тупиком Слепых.

Внизу стояли печать и подпись. Судя по всему, нотариуса.

– Неплохо! – сказала я Анаис. – Похоже, у нас с тобой появился новый дом со странным названием «Сквозняк».

Вместо ответа девочка снова полезла ко мне на руки.

А еще, кажется, у нас появились очередные проблемы, потому что с другой стороны переулка возник огромный мужчина – я даже заморгала, пытаясь осознать его рост.

– Давай-ка, дорогая моя, ты пойдешь ножками! – сказала я дочери, сунув свиток туда же, где хранила остальные документы – в лиф платья. – Этому дяде, похоже, что-то от нас надо, и мне это не нравится. – Я с тревогой посмотрела на малышку, потому что «дядя» двинулся в нашу сторону. – Анаис, если что случится, то беги… Беги со всех ног и прячься!

Но девочка вцепилась мне в руку, и я поняла, что бежать она не собирается. Наверное, потому что не представляла куда именно.

Вот и я не представляла, поэтому мы с ней поспешили покинуть переулок, чтобы поскорее оказаться на большой улице. Сперва шли обычным шагом, но мужчина не собирался отставать, поэтому прибавили скорости.

Только вот он упрямо топал за нами следом, даже когда мы очутились на этой самой большой улице.

И снова – вокруг ни единой души!

Как назло, никто не собирался выходить из домов по своим делам или же открывать одну из лавок или магазинов – они так и стояли с темными стеклянными витринами, – и я впервые увидела свое отражение в вечернем полумраке – худенькую девушку с темной косой через плечо, державшую за руку маленькую девочку.

Свое лицо рассматривать не стала – на это попросту не было времени. Шагала все быстрее и быстрее, жалея о том, что никто не интересовался моим существованием. Нет ни одного Клинка или же Лилии – никаких магов, солдат или обещанных мне Арни боев за Виллерен!..

Только закрытые двери и ставни.

Зато преследователь очень даже интересовался – он был совсем близко.

Одет мужчина оказался во все черное, на голове был то ли шлем, то ли странная, с железными пластинами шапка, скрывавшая волосы. Впрочем, больше всего из его внешности мое внимание привлекал здоровенный кинжал на его боку.

– Что вам от меня надо?! – срывающимся голосом спросила у черной громадины, когда он оказался за моей спиной, так что я поняла: нам от него не скрыться.

Анаис с трудом держалась на ногах, но если бы я ее взяла на руки, это бы тоже не помогло. Попробуй еще побегай с таким грузом!

– У меня ничего нет! – добавила я. – Я бедна как церковная мышь!..

Соврала – у меня были мешочек с деньгами и дарственная на «Сквозняк», но я не собиралась ничего отдавать. Это было нужно мне самой. Мне и моему ребенку.

Мужчина остановился метрах в трех от меня – и я внезапно поняла, что мне не показалось… У него было то ли врожденное уродство, то ли таким образом проявили себя жуткие последствия незнакомой болезни. Его лицо казалось бледным, черты были грубыми, словно вырубленными из мрамора. Но на этом «художник» не остановился, дорисовав еще и черные кровеносные сосуды по всему лицу.

Я не представляла, что должно было произойти с человеком, чтобы с ним случились подобные изменения!

– Дай-ка мне вот тот камень, – негромко сказала я Анаис. – Нагнись и незаметно сунь мне в руку.

Но девочка не шелохнулась. И тогда я совершенно отчетливо поняла, что придется справляться самой, потому что тут кричи не кричи – все равно никто не придет на помощь.

Неожиданно вдалеке кто-то закричал – мужской голос, полный ярости и боли. Ему тут же принялся вторить хор таких же… А потом что-то взорвалось, и темнеющее небо Виллерена окрасилось яркой вспышкой.

Судя по всему, Клинки и Лилии все-таки сошлись в обещанном Арни бою. Но меня ждал свой собственный.

– Сколько? – спросил у меня мужчина.

Голос был у него неприятным до дрожи.

– О чем ты спрашиваешь?! – выдохнула я.

– Сколько ты стоишь? Я заплачу.

– Нисколько, – заявила ему. – Ты меня не за ту принял!

– Все вы так говорите! – прорычал он. – Все, все!.. Я дам тебе сотню дукаров… Это хорошая цена и хорошие деньги! Всего лишь развлеки меня так, как мне хочется. Но и ты сама о таким никогда не забудешь!

– Уж как-нибудь обойдусь и без развлечений, – пробормотала я в ответ, подумав… Вот же озабоченный! – Так что тебе придется поискать их в другом месте!

– Тогда две сотни.

На это я закатила глаза.

– На эти деньги ты сможешь развлечься целых два раза. Но не со мной. Говорю же, иди с м

Страница 13

ром, добрый человек! – хотя в последнем я серьезно сомневалась.

– Вы все продаетесь! – произнес он хрипло. – Вы все, все ваше мерзкое женское проклятое племя! Продажные девки…

Его голос был пропитан ненавистью, а потом он пошел на меня, и я увидела, как рука мужчины потянулась к поясу с кинжалом. Тут совсем не вовремя Анаис всхлипнула и попыталась спрятаться в моем подоле. Запуталась, мешая нам бежать.

Хотя я понимала, что далеко все равно не уйти.

Я упрямо решила поднять Анаис и попробовать с ней убежать, но неожиданно почувствовала, как по моим рукам потекло тепло. Оно родилось где-то в центре груди, а теперь разбегалось по всему телу, хотя больше тяготело к ладоням.

Вернее, принялось стекать к ним по рукам, и я поняла, что это самое тепло было не только осязаемое, но и вполне материальное – потому что я его увидела. Оно собиралось в алые, светящиеся шары над моими ладонями, а затем…

Затем я не стала дивиться на чудо чудное и на приближавшееся к нам чудовище под личиной человека. Мужчина уже вытащил свой кинжал, на что я вскинула руку и швырнула в него одним из огненных шаров.

С правой ладони.

К удивлению, несмотря на свой огромный рост, мужчина оказался вполне проворным. Отшатнулся, затем зарычал, словно рассерженный зверь, когда магический шар с утробным воем пролетел совсем близко от него. Сгусток огня врезался в каменный дом за его спиной, стек по стене жидким пламенем, оставив за собой черный, обгорелый след.

Впрочем, мужчину это не остановило. Отступать он не собирался, но у меня наготове был уже второй шар, а к опустевшей ладони снова принялась стекаться магия.

– На этот раз я не промахнусь, – пообещала ему. – Можешь считать, что первый был предупредительным выстрелом.

– Магичк-а-а!.. – прохрипел он. – Как я мог так ошибиться?!

– Вот сейчас и узнаешь, как сильно ты ошибся! – заявила ему. А затем добавила: – Пошел вон, если не хочешь сдохнуть!

Он все же попятился.

По мне, слишком медленно и не особо убедительно, поэтому я решила придать ему ускорения – запустила в его сторону еще один шар. На этот раз не хотела в него попадать, сделав так, чтобы сгусток огненной магии пролетел как раз у него над головой.

На это мужчина развернулся и кинулся наутек, а я уставилась ему вслед, размышляя, что это было. Вернее, откуда у меня взялась магия? И еще, быть может, мне все же стоило его прикончить, сделав тем самым этот мир хоть немного чище?

С другой стороны, кто я такая, чтобы карать без суда и следствия?

– Пошли! – сказала дочери, подумав, что разберусь во всем позже, а карательную функцию мне стоит оставить Клинкам. Ну или же Лилиям, пойди еще разбери, кто из них победит этой ночью! Затем, вздохнув, подняла Анаис на руки. – Этот дядя больше нас не потревожит, – пообещала ей. – А если вернется, то мы с ним хорошенько разберемся.

Анаис смотрела на меня полными ужаса глазами, а я подумала, что мне еще надо потренироваться, как успокаивать дочь. Судя по всему, пока что выходило так себе.

К тому же девочка с момента нашей встречи у цитадели все время молчала – лишь хныкала иногда, но так и не произнесла ни единого слова. Но я знала – помнила! – что она вполне бойко говорила.

Иногда даже слишком много…

Что с ней не так?

Я понятия не имела. Как и то, кем был этот человек со страшным лицом.

– Нам явно попался какой-то очень плохой дядя, – сказала я дочери. – Поэтому давай-ка поскорее отыщем то, что нам подарили. Найдем улицу Ремесленников и Тупик Слепых. Там ты сможешь отдохнуть, а я попробую отыскать для тебя доктора…

Услышав о докторе, Анаис дернулась и захныкала, а я поняла, что в науке общения с детьми мне еще очень и очень далеко до совершенства.

– Не стоит бояться! – заверила я дочь. – Доктор выпишет тебе сладкие порошки, и очень скоро с тобой все будет в полном порядке.

И, сказав это, зашагала с ней в противоположную от средневекового маньяка сторону, отправившись на поиски нового дома под названием «Сквозняк».




Глава 3


Вскоре мне начало казаться, что я пробиралась по улицам малознакомого города целую вечность.

Причем неспокойного города, в котором сошлись в бою Клинки и Лилии. Сражения шли у Северных и Западных Ворот Виллерена. Кроме того, Лилиям удалось прорваться к центру столицы – они уже были у королевского дворца и на Ратушной Площади.

Положение дел в столице я узнавала от редких прохожих, с которыми порой удавалось переброситься короткими фразами – да, иногда на моем пути попадались горожане, которые, как и я, по стеночкам пробирались по своим делам или же возвращались домой.

Но никто не знал, как на самом деле обстоят дела и которая из двух сторон брала верх в битве за столицу.

Хотя симпатии определенно находились на стороне Клинков.

Мне же было абсолютно все равно.

Если я слышала звуки стычек, то старательно обходила их стороной. Сворачивала на другие улицы, убираясь подальше от звона оружия и свиста боевых заклинаний, и уносила свою девочку.

Время от времени – если выдавалась оказия – спр

Страница 14

шивала дорогу до «Сквозняка». Потому что, чем сильнее я уставала, а Анаис все больше оттягивала мне руки, память Лорейн все меньше шла мне навстречу.

Это привело к тому, что я окончательно заблудилась и, кажется, бродила кругами уже второй час.

Иногда мне все-таки отвечали, и я упрямо шла вперед. Несколько раз останавливалась, чтобы передохнуть, и принималась тормошить ребенка – потому что мой психоз принял совсем уж огромные размеры.

Но девочка начинала хныкать, поэтому я ее успокаивала и шла дальше. Мысленно просила – потому что молиться не была обучена… Так вот, я просила у того, кто закинул меня в этот мир, – были ли это Высшие Силы, Бог, Боги, Святая Эрдина, искусственный интеллект, инопланетяне, рептилоиды – мне все равно кто они!

Кем бы вы ни были, верните меня назад, на Землю!

Но уже вместе с Анаис, потому что это мой ребенок. Я не могу, не хочу ее отдавать!

Там, дома, я быстро поставлю ее на ноги. Найду лучших врачей, и она обязательно поправится. Потом я научу ее любить новый мир – мой город с разноцветными машинами и блестящими небоскребами, удобства цивилизации, мультфильмы, смартфоны. У нее будет хорошая школа, много друзей и веселые детские праздники.

Анаис будет счастлива, и я… Я тоже буду счастлива, потому что стану для нее хорошей мамой!

Но никто не собирался меня возвращать, поэтому я брела по уже ночному городу, сбивая ноги о булыжники мостовых и теряясь в лабиринте улиц. Наконец-таки нашла улицу Темных Плащей. Уже знала – мне подсказали, – что на следующем перекрестке нужно будет свернуть на улицу Ремесленников, а там и до Тупика Слепых, на перекрестке с которым стоял «Сквозняк», рукой подать.

Тут пролетевшая неподалеку магическая молния заставила меня прижаться к стене, вырвав из темноты вывеску «Стекольная мастерская». Но стрелять – кидаться магией! – перестали, перешли в рукопашную. Раздался звон мечей, перемежавшийся криками, стонами и хрипами.

Наконец, все затихло. Судя по всему, кого-то быстро прикончили и отправились дальше по своим делам.

Вот и я тоже пошла.

Неподалеку от перекрестка миновала сомнительное заведение «У тетушки Хло», возле которого в вонючей луже валялись двое то ли в стельку пьяных, то ли павших. Может, это были те самые, которых совсем недавно прикончили в полумраке?..

Оказалось, все-таки пьяные, потому что один из них попытался поймать меня за ногу, заявив заплетающимся голосом, что не прочь со мной поразвлечься. На это я отшатнулась, а потом мстительно пнула грязную руку.

– Сперва проспись, – заявила ему, – а потом поговорим о развлечениях!

Несмотря на ужасную ночь, заведение тетушки Хло работало, хотя ставни закрывали окна. Изнутри доносились приглушенные звуки музыки и раскаты смеха, сменявшиеся истошным женским визгом.

Судя по всему, развлекались как могли.

Я же пошла дальше, на этот раз без приключений добравшись до нужного перекрестка. Свернула на улицу Ремесленников – так гласила висевшая на цепочке надпись под одним-единственным на всю округу горевшим газовым фонарем. Примерно черед сотню метров после перекрестка обнаружила погруженную в темноту таверну «Сквозняк».

В полумраке сложно было разглядеть название, но я все же его разобрала.

Выходило, что мы с Анаис добрались до нужного места.

Я окинула взглядом двухэтажное здание, кое-где поросшее казавшимся в свете луны черным плющом, с двумя бочками у входа и с закрытыми ставнями окнами. Заметила, что на первом этаже все-таки горел свет – пробивался сквозь щели, – и это меня порадовало.

Значит, внутри были люди, и очень скоро мы с Анаис окажемся в тепле и относительной безопасности. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

– Мы пришли! – сказала я спящей девочке. – Мы добрались до нашего нового дома.

Вместо ответа Анаис продолжала сопеть мне в ухо. Жар явно усилился, и это наполнило меня даже не тревогой, а ввергло в состояние, близкое к панике.

Но я запретила себе паниковать.

У меня нет на это времени, сказала я себе. Мне нужна ясная голова, потому что, пусть мы и добрались до нужного места, еще неясно, как нас встретят внутри. Но все обязательно будет хорошо!..

Те, кто находятся за этой дверью, обязательно нам откроют. Они нас впустят – меня и Анаис, – а потом… Я все им расскажу, а позже уже решу, что делать дальше и где искать доктора.

Но тревога меня не отпускала, когда я, кусая губы, поднялась по ступеням и, остановившись на широком крыльце, постучала в закрытую дверь.

Затем постучала еще раз, потому что никто не спешил мне открывать, хотя я выждала какое-то время. К тому же мне казалось, что до этого внутри звучали голоса, но стоило подать признаки жизни, как люди замолкли.

Причем надолго!..

Нет, так не пойдет, сказала я то ли себе, то ли им. После чего, повернувшись спиной к двери, заколотила в нее уже ногой.

Не собиралась никуда уходить, решив, что отобью себе пятки, но буду стоять здесь и стучать. Хоть до рассвета, хоть до Первого или Второго Пришествия в этот мир, потому что мне попросту больше некуда б

Страница 15

ло идти!..

– Открывайте! – крикнула я, когда расслышала чьи-то приближающиеся шаги.

На это хриплый мужской голос крайне невежливо посоветовал мне поваливать к демонам, потому что таверна закрыта.

– Мне все равно, – заявила ему через дверь, – закрыты вы или нет! Открывайте сейчас же, потому что пришла ваша новая хозяйка!

В ответ раздался смешок, но я не собиралась сдаваться.

– Меня зовут Лорейн Дюваль, – сказала я невидимому собеседнику. – У меня есть дарственная от Джона Грехема, подписанная нотариальной конторой «Два Йосера» и заверенная в Ратуше Виллерена. «Сквозняк» теперь принадлежит мне, и вы обязаны меня впустить!

– Старый Джон Грехем умер, – возразил мне тот же самый голос. – А кто ты такая, я понятия не имею, так что убирайся! Ходят тут всякие!..

– Может, и ходят, – согласилась я. – Может, и всякие. Мне глубоко наплевать, что ты не имеешь понятия, кто я такая. Но если ты сейчас же меня не впустишь, то я уйду, но в следующий раз явлюсь сюда уже с солдатами. И мне тоже все равно, кем они будут – Лилиями или Клинками, – но они выломают дверь и засадят тебя в каталажку. После этого я засужу тебя так, что, поверь, ты серьезно пожалеешь, что не впустил законную хозяйку в ее собственность!

На это мне ответили гробовым молчанием. Правда, тишина затянулась не так уж и надолго.

Потому что раздался скрип отодвигаемого засова – о, какой сладкий звук! – и у меня отлегло от сердца. Тут дверь открылась, я заморгала от ударившего в глаза яркого света, а затем, еще крепче прижав к себе Анаис, перешагнула через порог своей таверны.

Застыла на пару секунд, привыкая к освещению.

Затем поморщилась, потому что молодой, светловолосый и худощавый мужчина с неровно подстриженной челкой – похоже, тот самый, кто до этого меня допрашивал, а потом все-таки открыл дверь, – оказалось, наставил на меня заряженный арбалет.

– Знаешь что, это уже явно лишнее! – сказала ему.

Затем мельком осмотрела большое помещение – вдоль стен горело несколько факелов, – увидев заставленный столами и длинными лавками обеденный зал и отметив пару круглых столиков под уходящей наверх лестницей.

На втором этаже царил полумрак, и я смогла разглядеть только длинный темный коридор, в который выходило несколько дверей. Зато на первом этаже мой взгляд словно магнитом притягивал к себе растопленный камин, наполнявший обеденный зал блаженным теплом.

Это было как раз то, что нужно моей дочери – тепло и покой.

– Убери оружие! Я никому не причиню вреда, – сказала я «арбалетчику».

Потому что он стоял между мной и сказочным раем, всем своим видом показывая, что может в любой момент выгнать меня назад, в ад…

Вернее, на неспокойные улицы Виллерена.

Причем решительно настроенным здесь был не только он. Потому что рядом с длинной барной стойкой, за которой виднелись ряды бутылок, я увидела еще одного мужчину – высокого роста и крупного телосложения, с рыжеватой неопрятной бородой, спадавшей на мощную грудную клетку.

На нем была мешковатая одежда, а его внушительный живот охватывал замызганный передник. В руке мужчина сжимал огромный разделочный нож.

Повар, решила я. А тот, что с арбалетом, здесь то ли охранник, то ли бармен. Или же одно и другое одновременно.

Кроме них двоих, в таверне находились еще и женщины, я насчитала четверых. Две из них были постарше, а еще две оказались совсем молоденькими, в ярких платьях с глубокими даже для моего родного мира вырезами и со взбитыми в пышные прически светлыми волосами.

Я мазнула по этой парочке взглядом, подумав: неужели здесь собрались еще и женщины с… гм… пониженной социальной ответственностью?!

Судя по всему, в таверне вовсю шло закрытое празднество. На одном из столов стояли стаканы, кружки, тарелки с недоеденной едой и початые бутылки. Не хватало разве что блек-джека…

Впрочем, инициативу снова взял на себя мужчина с арбалетом, попытавшись выгнать меня на улицу.

– Какая еще дарственная?! – спросил у меня угрюмо. – Сейчас же показывай, иначе пойдешь вон!

На это я поморщилась.

– У меня больной ребенок, – сказала уже не ему, а подошедшей к нам женщине в годах. У нее оказались приятное лицо, встревоженные темные глаза и выбивающиеся из-под чепца рыжие пряди. – Сперва мне нужно уложить дочь, а потом я покажу вам все, что потребуется. И вот еще, у моей девочки жар. Быть может, у вас найдется что-то, что поможет его сбить?..

Женщина кивнула. Хотела что-то добавить, но тут снова вскинулся светловолосый с арбалетом.

– Эй, погоди! – заявил мне. – Не гони лошадей!.. У нас здесь не богадельня, и мы не пускаем с улицы незнамо кого. Либо документы, либо проваливай!

– Я не с улицы, – заявила ему, – а из особняка покойного лорда де Эрве. Меня зовут Лорейн Дюваль, и все документы у меня с собой. Но сперва я займусь своим ребенком.

Сказав это, направилась к женщине, чувствуя, как каждый мой шаг провожает натянутый арбалет.

– Лорейн, – представилась ей.

– Мария, – отозвалась она, и голос у нее оказался на редкость приятным. Таким же, как и

Страница 16

ее улыбка. – Я здешняя экономка, – пояснила она. – Девочку пока что можно отнести в мою комнату. Заварю ей малиновый отвар…

– Нет! – покачалась я головой. – Раз я здесь новая хозяйка, то жить мы будем там, где до этого жил Джон Грехем. Он погиб, поэтому…

Поэтому я собиралась занять хозяйское место не только в управлении таверны. Рассудила, что будет логично, если я поселюсь в его комнате – это сразу же расставит все по своим местам.

Мария, немного подумав, кивнула.

– Пойдемте за мной, госпожа! – сказала мне, на что лицо мужчины с арбалетом скривилось.

Но мне было все равно, нравилось ли ему это или нет, потому что я уже шла за экономкой к лестнице. Впрочем, за нами тут же потянулись тот самый арбалетчик и еще повар. Правда, нож он все-таки опустил.

Две девицы недоуменно уставились на нас из-за столика, но подойти не решились. Еще одна женщина чуть помоложе Марии – мне показалось, что она приходилась женой повару, – тоже топталась на месте, бросая на мужа недоуменные взгляды.

Явно не понимала, что ей делать и чью сторону принять.

– Мария, не чуди! – все-таки не выдержал арбалетчик. – Ты понятия не имеешь, кто она такая!

– Но уж явно не агент Лилий! – возразила ему экономка. – Кем бы она ни оказалась, Леннарт, у нее на руках больной ребенок. – Затем повернулась ко второй женщине. – Эмилия, достань-ка из кладовой сушеную малину и сделай побыстрее отвар. И вот еще что, добавь в него пару ложек меда!

На это Эмилия, немного подумав, кивнула.

– Мне нужна вода, – подала я голос. – Но не горячая, а обычная, комнатной температуры.

Снова кивнув, Эмилия направилась к барной стойке, за которой виднелась приоткрытая дверь. Подозреваю, она вела на кухню.

Мы же поднялись по лестнице на второй этаж и очутились в длинном проходе.

Пока шли, я насчитала пять выходивших в коридор одинаковых дверей. Подумала, что за ними, скорее всего, находились комнаты на сдачу, но, судя по пустому обеденному залу, вряд ли сегодня в «Сквозняке» был аншлаг.

Тут Мария свернула направо, и мы оказались в коротком проходе, заканчивавшемся как раз над растопленным камином на первом этаже. В коридор выходила всего одна дверь, рядом с которой, остановившись, экономка выловила из кармана передника связку ключей.

– Леннарт, посвети-ка мне! – приказала она «арбалетчику». Он потопал за нами, прихватив с собой факел, а теперь недовольно сопел у меня за спиной.

Наконец, Мария открыла дверь и шагнула внутрь.

– Подождите, – сказала мне, – пока я зажгу свечи.

И уже очень скоро я вошла в небольшую, заставленную початыми бутылками комнату. Помещение оказалось грязным до невозможности – повсюду валялись огрызки и крошки, но – повезло! – хотя бы крысы не бегали.

– Надо было здесь убрать, – призналась Мария. – Но мы ждали, не объявятся ли наследники, поэтому ничего не трогали, – и кинула на меня быстрый взгляд.

На это я подумала, что решение занять комнату Грехема оказалось не таким уж и хорошим. К тому же воздух стоял спертый, застоялый, а я не была уверена, смогу ли распахнуть закрытое ставнями окно.

Впрочем, делать уже было нечего – не бегать же по «Сквозняку» под прицелом арбалета, перебирая комнаты и выискивая себе получше? Поэтому, пока Мария зажигала остальные свечи, я уложила спящую Анаис на не первой свежести одеяло.

Если честно, оно было даже и не второй…

Затем с мучительным стоном разогнулась – вряд ли моя спина в ближайшем времени простит мне такое над ней издевательство! – и осмотрела место, которое должно было стать нашим с Анаис домом.

В комнате обнаружились кровать, стол с несколькими стульями, умывальник в углу, комод и большой сундук. Рядом с умывальником виднелась маленькая дверца, и я подумала, что за ней, возможно, находятся «удобства» и мне не придется бегать на улицу, разыскивая в отхожее место.

Но если так, то… Ну что же, пожалуй, я угадала, а отмыть комнату и выкинуть мусор не составит для меня особого труда.

К тому же внутри было тепло. Судя по всему, оно шло от стены, за которой проходил дымоход, и это тоже показалось мне еще одним плюсом.

– Дарственная, – напомнил противный Леннарт.

Кивнув, я подошла к столу. Отодвинув грязные тарелки и бутылки, развернула два документа – ту самую дарственную и мой паспорт.

У меня был еще один свиток, подтверждавший, что я непричастна к мятежу Лилий, но доставать его я не спешила. Попросят – покажу, а так – зачем бежать впереди паровоза?

Как оказалось, «паровоз» порядком запаздывал.

– Читать-то умеешь? – поинтересовалась я у Леннарта, потому что тот, пристроив арбалет на боку, уж очень долго и старательно водил пальцем по строчкам дарственной, шевеля губами. – Если что, могу помочь.

– Не надо! – отозвался он резко, и в его глазах промелькнуло что-то… Что-то такое, что мне нисколько не понравилось. – Значит, у «Сквозняка» появилась новая хозяйка? – Это он произнес крайне язвительным тоном, а затем оглядел меня с ног до головы. – Интересно, каким же чудесным образом это произошло? Не припоминаю, чтобы у стари

Страница 17

ы Джона водились хорошенькие племянницы… Если только он не сошел с ума на старости лет и не потерял голову от очередной красивой мордашки… Но, видимо, все-таки сошел, раз уж перед этим примкнул к Лилиям!

– На этот раз я прощу тебе и «красивую мордашку», и твое недоверие, – сказала ему спокойно. – И арбалет, наставленный на меня и мою дочь, я тоже тебе прощу. Но только сегодня, потому что мы все немного не в себе. – Что же касалось меня, то таких «не в себе» еще нужно было поискать! – На твой вопрос я отвечу так: подробности передачи собственности к делу не относятся, а вот дарственная как раз относится. Так что теперь я – полноправная хозяйка «Сквозняка».

Забрала документы и, аккуратно их сложив, снова сунула их в лиф платья.

– Значит, хозяйка! – усмехнулся Леннарт. – Ну, раз так, то хозяйке понадобится управляющий, хотя я не уверен, что она, – окинул меня с ног до головы, задержавшись на заляпанном кровью и пыльном подоле, – сможет себе это позволить. А деньги нам бы не помешали, потому что последнее время дела в таверне идут из рук вон плохо.

– Я вижу, – сказала ему. – Особенно это становится заметным, когда работники начинают пить то, что принадлежит хозяину, чтобы скрасить плохие времена. Но этой ночью будем считать, что у нас осадное положение, так что ничего менять я не стану. Вы можете продолжать свое застолье. Зато завтра утром мы начнем новую жизнь…

– Это вряд ли! – усмехнулся Леннарт. – Ничего не изменится, и новая жизнь уже не настанет. «Сквозняку» настал конец, когда Джон Грехем перешел на сторону Лилий. Он не собирался ничего скрывать, раструбив на каждом углу. Это не пошло «Сквозянку» на пользу, так что к нам давно никто не заходит. Наоборот, обходят стороной, словно здесь чумной барак… Думаю, именно поэтому он и подарил свою таверну вам, госпожа Дюваль! – Судя по лицу Леннарта, это было еще одним безумным шагом старого хозяина. – К тому же, если Клинки победят, а они победят…

Кивнула.

– Возможно, – сказала ему, – они и победят.

– Тогда это окончательно добьет «Сквозняк», который и так уже уверенно идет ко дну. Таверне ничем не помочь, – добавил он, – даже если мы поменяем вывеску!

– Возможно, вывеску мы поменяем, – отозвалась я, – но не сразу. И не сегодня. – А затем сказала ему то, что говорила одна из моих любимых героинь. – Я подумаю обо всем завтра. Сейчас мне нужно заняться своим ребенком. И вот еще, Леннарт! Судя по всему, раз уж ты все знаешь…

Он кивнул вполне самоуверенно, и я добавила:

– Ну раз так, то найди доктора для моей дочери. Причем чем скорее, тем лучше. Деньги у меня есть.

– Доктора? – усмехнулся он. – Этой ночью в Виллерене даже священника не отыскать! Все доктора либо в госпиталях, либо сидят, забившись, словно тараканы в свои щели, дожидаясь, когда все закончится.

– Значит, не найти? – покусала я губы.

– Не этой ночью, – подтвердил он. – Но если мы ее переживем, в чем я серьезно сомневаюсь, – потому что даже через закрытые ставни до нас донесся звук взрыва, и я поняла, что бой за столицу приближается к улице Ремесленников, – вот тогда я и поищу для вас доктора. – Затем добавил язвительно: – Госпожа Дюваль!..

– Зови меня Лорейн, – отозвалась я, подумав, что с Леннартом разберусь позже. Демоны, я со всем разберусь позже, иначе мой мозг попросту взорвется!.. – Ну, раз доктора отыскать ты не сможешь, тогда…

Он уставился на меня насмешливо, а я приказала:

– Тогда выйди из комнаты, а по дороге прихвати с собой пустые бутылки. И эти грязные тарелки тоже. Развели здесь свинарник!

На это Леннарт моргнул. Хотел что-то сказать, но, наткнувшись на мой взгляд, передумал. Собрал то, что я ему приказала, после чего покинул комнату.

Я же вернулась к Анаис. Девочка все так же спала, щеки у нее были красными, а дыхание сиплым. Осторожно усевшись рядом, я стянула с ее ножек башмачки. Затем задумалась, размышляя, как снять с нее платье.

Конечно же, ни молний, ни застежек нигде не было – я угодила в непонятно какое магическое средневековье. Пуговиц тоже не обнаружила, зато нашла завязки, в которых попробуй еще разобраться!..

– Позвольте мне, госпожа! – произнесла Мария, до этого молчаливо наблюдавшая за нашей беседой с Леннартом, а потом за моими попытками разобраться с одеждой дочери.

И я позволила, извинившись за то, что все еще немного не в себе.

– Муж погиб, – сказала ей. – Затем меня несколько часов подряд допрашивали в цитадели. Маги что-то сделали с моей головой, из-за чего я… – Не договорила, но Мария понятливо покивала. – Наверное, Анаис там и простыла, в их казематах… Или же все еще не может оправиться после того, что увидела.

Потому что все произошло на ее глазах.

– Бедная деточка! – произнесла Мария с жалостью. Затем добавила: – У меня тоже есть сын, но он, слава Богам, уже вырос и обзавелся собственной семьей. А муж мой давно сгинул… Зато у Эмилии с Олафом есть мальчишка примерно такого же возраста, как ваша дочь.

– Анаис, – подсказала я. – Ее зовут Анаис. Значит, будет ей друг. – Затем добавила: – Маги

Страница 18

Клинков хорошо поковырялись у меня в голове, но, по крайней мере, они удостоверились, что я не причастна к заговору, и меня отпустили. Правда, после этого у меня все еще путаются мысли. Я многое забыла, но надеюсь, что очень скоро это пройдет.

Соврала, понимая, что ничего уже не пройдет и, скорее всего, я больше ничего и не вспомню о жизни в этом мире, потому что связь с настоящей Лорейн оборвалась еще у особняка на улице Острых Клинков.

Но это было пусть завалящее, но все-таки объяснение моим странностям.

Тут в комнату, постучав, вошла Эмилия. Принесла небольшое блюдо с водой и глиняную кружку с дымящимся отваром. Поставила все на стол, где совсем недавно я показывала Леннарту дарственную, и уставилась на меня вопросительно.

Я же, взглянув, как Мария раздевала мою дочь, а Анаис хныкала в полудреме, спросила у Эмилии:

– Те две девицы внизу, кто они такие? Не сказать, что они похожи на кухарок.

– И на подавальщиц они тоже не слишком похожи, – ворчливо отозвалась Мария. – Это Анья и Фрея. Они с севера, из Зардана, приехали в столицу на заработки. Устроились неподалеку, в «Тетушку Хло». Это… – она поджала губы.

– Я знаю, что это такое, – сказала ей. – Видела по дороге. Там было довольно весело. Странно, почему же тогда они здесь, в «Сквозняке», а не в своем заведении?

– Жалуются, что их постоянно обижают другие девчонки. Избивают и требуют, чтобы они убирались в свой Зардан. Поэтому, пользуясь добротой Джона – а он всегда был слишком добр и доверчив! – они стали приходить сюда.

– Подрабатывали? – поинтересовалась я.

– А почему бы им не подрабатывать, раз уж комнаты все равно пустуют? – вскинулась Эмилия. – Нам надо как-то жить и кормить детей, а дела в таверне идут из рук вон плохо!..

Мария взглянула на нее неодобрительно, но затем все же согласилась:

– Да, в последнее время дела идут так себе.

– То есть при Джоне здесь было что-то вроде… борделя?

– Нет, – покачала она головой. – Это произошло уже после того, как Джон отправился воевать за Лилии, а в «Сквозняк» перестали заглядывать даже постоянные посетители.

– Ясно, – отозвалась я, после чего заявила: – Все это осталось в прошлом. При мне борделя здесь больше не будет.

Мария взглянула на меня с интересом.

– Как скажете, госпожа! – склонила она голову.

После чего мы занялись Анаис.

Я обтерла ее худенькое тело – кожа да кости – водой, на что проснувшаяся девочка захныкала. Принялась было отбиваться, но мы с Марией в два голоса ее уговорили, что так надо. Экономка собиралась было ее укрыть – Эмилия принесла чистые одеяло и покрывало, – но я покачала головой.

Сказала, что не стоит. Нужно, чтобы спал жар, поэтому пусть влага испаряется.

Затем мы принялись уговаривать Анаис выпить малинового отвара, подслащенного медом. Наконец, девочка сделала несколько глотков, закрыла глаза и без сил откинулась на подушку.

Я же, поблагодарив Марию, сказала ей, что теперь она может идти. Мне больше ничего не нужно, если только принести попить. Затем устроилась на кровати рядом с дочкой, с тревогой вглядываясь в ее лицо.

Вскоре мне начало казаться, что жар стал понемногу отступать. К тому же Анаис снова проснулась и принялась играть с кулоном на моей шее, и я уговорила ее сделать еще несколько глотков малинового отвара. Она покорно отпила из кружки, ее глаза снова стали закрываться, и девочка заснула.

На этот раз она дышала значительно спокойнее, чем когда я несла ее по городу.

– Пусть спит, – сказала пришедшая с подносом Мария. Она принесла для меня чай, а еще нарезанный хлеб с сыром, сказав, что мне не помешает немного подкрепиться.

И я, поблагодарив ее, кивнула. Поднялась с кровати, перед этим накрыв девочку серым покрывалом. Эмиля уверяла меня, что оно чистое, хотя от него явно несло табачным дымом. И я подумала: интересно, как здесь обстоят дела со стиркой? И еще – где нам раздобыть новую одежду, потому что старая никуда не годилась?

Ответы на эти вопросы я не знала, но решила, что подумаю об этом позже…

Позже во всем разберусь!

Взяла кусок хлеба с сыром, собираясь уже положить его в рот, как услышала звон разбитого стекла на первом этаже, за которым последовали мужские голоса, изрыгавшие проклятия.

И я решительно отложила бутерброд в сторону, подумав, что поем и посплю в другой раз. Теперь это моя собственность, мне и разбираться, что произошло!




Глава 4


Мы с Марией поспешили к лестнице, ведущей в обеденный зал. Возле нее, перегнувшись через перила, я кинула взгляд вниз. Увидела Леннарта с арбалетом в руках, двух девиц легкого поведения, жавшихся в углу, и Олафа с разделочным ножом.

Но что же случилось?

Рассмотреть не успела, потому что столкнулась с Эмилией. Оказалось, она спешила вверх по лестнице за мной – логично, раз уж я здесь хозяйка! Но звать меня не пришлось, зато я сразу же обратилась к ней с просьбой. Попросила присмотреть за моей дочерью, потому что наконец-таки заметила проблему…

Оказалось, окно нам вынес здоровенный светловолосый воин – створки ставе

Страница 19

висели вкривь и вкось, держась только на добром слове и открывая обзор на темную улицу, на которой совсем близко к таверне шел бой.

Очень близко – потому что я снова увидела ярчайшую вспышку, после чего раздался холодящий кровь свист магического заклинания.

Выходило, один из участников уличных боев оторвался от своих – вернее, был ранен и выбрал место, чтобы преспокойно умереть, в «Сквозняке». Лежал себе на полу, истекая кровью…

Хотя нет, он все же оказался жив – что-то прорычав, попытался подняться на ноги.

– Мы закрыты! – заявил раненому Леннарт, привычно не собираясь проявлять милосердия. Вместо этого наставил на него арбалет. – Убирайся, сейчас же!

На это светловолосый воин оскалился. Не обращая внимания на арбалет, он все-таки поднялся – правда, удалось ему это со второй попытки, но помог огромный меч, который сейчас служил незнакомцу клюкой.

Опершись на него, он обвел таверну взглядом из-под спутанных волос.

Я тоже посмотрела.

Незваный гость оказался молод, небрит и несказанно брутален; светлые пряди спадали на его вполне привлекательное лицо. У него был крепкий, уверенный рот, на миг искривившийся в болезненной гримасе, когда мужчина попытался сделать шаг.

Направлялся он явно к бару.

Я же прикусила губу, раздумывая, как мне поступить.

Выбитое стекло, поломанные ставни и идущий на улице бой говорили против незваного гостя. К тому же нам не стоило вмешиваться в противостояние Клинков и Лилий и навлекать на себя проблемы – тут бы выжить, переждать эту ночь!..

Зато «за» выступал огромный меч – мне казалось, что, несмотря на свои раны, у светловолосого воина вполне хватит сил его применить, если мы попытаемся выставить того вон.

Тут взгляд незнакомца наткнулся на меня – я к этому времени успела спуститься в обеденный зал – и… порядком задержался. Мужчина оглядел с ног до головы, затем одобрительно присвистнул, пробормотав что-то на чужом языке.

По крайней мере, Лорейн этот диалект был незнаком.

– Если изморца не впускают в кабак через дверь, он входит в окно, – заявил он ткнувшему в него арбалетом Леннарту уже на арвейнском, но мое ухо уловило легкий акцент. Да, черт побери, теперь я разбиралась в нюансах чужого языка! – Подайте-ка мне выпивки, да побыстрее! Самой крепкой вашей бурды, пока меня не прикончили!.. – Тут он заметил двух девиц с пониженной социальной ответственностью и улыбнулся уже им. – О, здесь есть еще и дамы! Выпивку всем за мой счет!..

Потянулся к поясу, где, подозреваю, хранился кошель с деньгами, но, поморщившись, пошатнулся.

Впрочем, не успели «дамы» воспрянуть духом, как через выбитое окно до нас донеслись крики и звон мечей, но на этот раз куда ближе предыдущего, и девицы снова вжались в свой угол. У меня же зашевелились от ужаса волосы на затылке – в буквальном смысле этого слова, – потому что уличные бои, получалось, шли у самых стен «Сквозняка»!

К тому же светловолосый воин покачнулся и явно засобирался упасть к моим ногам. Нет, вовсе не сраженный моей… гм… неземной красотой, а потому что его правая штанина насквозь пропиталась кровью от бедра до самой стопы, да и рубаха с прорехой на груди не собиралась от нее отставать.

– Держите его, он же сейчас грохнется на пол! – воскликнула я, понимая, что если кинусь ему на помощь, то здоровенный незнакомец попросту придавит меня своим весом и дело с концом. – Олаф, скорее!..

– Погодите! – снова вмешался Леннарт. – Сперва надо спросить!.. Ты за кого, – обратился он к раненому, – за Клинки или за Лилий?!

Вместо ответа гигант все же начал падать, но его, крякнув, подхватил Олаф.

– Ясно же, что за Клинки! – заявил он Леннарту недовольно. – Это же изморец, посмотри на него!.. Наемник, они всегда стояли за Истинного Короля.

На это я подумала, что не знаю, кто такие изморцы, зато знаю, на чьей стороне повар.

Как оказалось, его жена не слишком-то разделяла политические воззрения мужа.

– Вышвырните его на улицу! – раздался визгливый голос Эмилии, которую я отправила следить за своей дочерью, а вместо этого она стояла на лестнице и смотрела на нас сверху вниз. – Нечего ему здесь делать! У нас и без него своих проблем хватает!

Вместо этого мужчины дружно повернули головы в мою сторону, дожидаясь вердикта новой хозяйки «Сквозняка».

– Отнесите его в пустую комнату, – приказала им. – Надо заняться его ранами.

Оставалось только придумать, как это сделать и кто этим займется. Впрочем, было еще кое-что.

– Мария, – повернулась я к экономке, – надо поскорее смести стекло и убрать следы крови. – Она кивнула, а я задумалась, куда нести раненого. – На второй этаж вы его вряд ли дотащите, – сказала мужчинами, – да и кровью он здесь все зальет, так что…

– Можно в нашу комнату! – с готовностью произнес Олаф, на что его жена тут же принялась громко протестовать.

Но повар рыкнул недовольно, и Эмилия закрыла рот.

Я кивнула, после чего Олаф с недовольным Леннартом поволокли потерявшего сознание незнакомца куда-то в дальний угол обеденного зала. Оказалось, там, за камином

Страница 20

был еще один проход, в который выходило несколько комнат. В одну из них мы как раз и вошли – это было жилище повара и его жены.

Почти все пространство небольшой клетушки занимала огромная кровать – потому что Олаф был внушительного роста и такой же комплекции. Оставшегося места хватило лишь для притулившегося в углу комода, пары сундуков и маленькой софы вдоль стены – я вспомнила, как Мария говорила о сыне Олафа и Эмилии.

Правда, мальчика сейчас в комнате не было. Зато повсюду стояли бутылки – пустые и початые.

– Неплохо вы проводите время, – похвалила я. – Девочки по вызову и бесплатная выпивка!..

– Джон умер две недели назад, – пожал плечами Олаф. – Мы не знали, что с нами будет дальше. Что еще оставалось делать?

Вопрос был риторическим, и отвечать на него я не стала. Вместо этого стояла и смотрела, как мужчины тащили раненого, а потом пытались уложить того на кровать. Вернее, разжали руки, и он со стоном упал на смятую постель.

И я отстраненно подумала, что белье придется отстирывать от крови.

– Очнулся! – кивнула я, разглядывая искаженное болезненной гримасой лицо изморца. – Надеюсь, это знак свыше, что ты все-таки будешь жить… Правда, доктора сегодня не достать, а в госпиталь мы тебя все равно не дотащим, – сообщила ему. – Выйти сейчас на улицу было бы самоубийством, поэтому нам придется самим заняться твоими ранами. Иначе ты истечешь кровью.

В ответ он пробормотал что-то на своем языке, и я решила, что это согласие на экзекуцию.

Оставалось только решить, кто будет ее проводить. Я взглянула на Леннарта, но тот, отшатнувшись, покачал головой, заявив, что не притронется к изморцу и пальцем.

И вообще, это женское дело – врачевать мужские раны!

Повар тоже заявил, что он больше по мертвому мясу, а штопка по живому – это не для него. К тому же при виде крови ему становится дурно.

Эмилия, ясное дело, откажется, да еще и с криками, это я прекрасно понимала. Оставалась надежда только на Марию…

Но тут в дверь «Сквозняка» забарабанили, и дурно стало уже мне.

Потому что на миг мне показалось, будто бы в дверь таверны застучали прикладами ружей. Не успела я всесторонне обдумать мысль, что прикладов и ружей в этом мире, скорее всего, еще не изобрели, как раздался оглушительный взрыв.

Мы переглянулись – судя по всему, дверь в «Сквозняк» перестала существовать. К тому же раздался дружный визг «дам» в обеденном зале, а я подумала…

Демоны меня побери, если к нам не вломились маги!

– Это за ним пришли, – кривясь, заявил мне Леннарт, кивнув на попытавшегося снова потерять сознание воина. – По его душу, но достанется всем нам!.. Если явились Лилии, то здесь они всех прикончат… Говорил же, надо было сразу его пристрелить!

Ничего такого он не говорил, но препираться с Леннартом у меня не было времени. Вместо этого я судорожно пыталась придумать, как нам выйти из этой ситуации. А он меня отвлекал, задавая свои вопросы!

– И что мы делать будем, госпожа Дюваль? – поинтересовался Леннарт ядовито, но глаза у него были встревоженными.

Тут в комнату Олафа вбежала переполошенная Мария.

– Нельзя, чтобы его нашли! – заявила мне. – Это маги Лилий, они только что взорвали дверь своим заклинанием!..

– Я могу попробовать унести его через черный ход, – предложил Олаф, но я покачала головой, понимая, что уже слишком поздно.

Лилии в таверне, и своего они не упустят.

– Задержите их, – приказала я, взглянув на повара, а затем на бармена. Или же охранника, поди еще разбери, кем был Леннарт в «Сквозняке». – Придумайте что-нибудь! Мне нужно ровно три минуты.

– Чтобы сбежать?! – усмехнулся он. – Отличная идея, госпожа Дюваль!

– Нет, не для этого, – сказала ему, потому что вовсе не собиралась никуда сбегать.

Да и куда я побегу, если на втором этаже у меня больной ребенок, а идти нам с Анаис больше некуда?!

– Скорее! – приказала им, затем вытолкала всех из комнаты.

…Явилась я в обеденный зал ровно через три минуты, как и обещала Леннарту. Ну, быть может, через четыре.

Оказалось, что по первому этажу расхаживали наглого вида четверо. Одеты они были во все черное, но на плече у каждого алела лилия. Оружия у них не было, но я знала, что оно им и не нужно.

Это были маги – люди, обладавшие смертельно опасной «экстрой» этого мира.

Как выяснилось, я тоже ею обладала, но при этом прекрасно понимала, что мои способности и умения смехотворны по сравнению с обученным боевым магом.

Нет же, мне нужно было найти другой выход!

Постараться решить эту проблему, убедив магов Лилий, что мы ни к чему не причастны, а раненый вовсе не раненый, после чего выставить их вон. И ни в коем случае не рассказывать, что мой муж тоже был из Лилий…

Это поставит меня на другую сторону баррикад от своих собственных работников, которые явно радели за Истинного Короля. Мне хотелось обойтись без этого.

По крайней мере, жалостливый рассказ о погибшем от рук Клинков Флорене де Эрве я решила приберечь на самый крайний случай. Потому что понимала: нам с Анаис еще здесь жить.

Если,

Страница 21

конечно, мы выживем.

– Кто вы такие? – холодно поинтересовалась я у пришлых, потому что они уставились на оставленные Марией осколки.

Экономка почти все смела, но в спешке пропустила несколько кусочков стекла. Зато, кажется, всю кровь успела замыть…

– Чья это кровь? – вместо ответа поинтересовался один из Лилий, и я поняла, что не всю.

– Моя, – смело отозвался Олаф. – Повар я, работаю в «Сквозняке» уже шесть лет. Неосторожное обращение с ножом.

Но свой несуществующий порез демонстрировать Олаф магам не спешил, да и они не заинтересовались.

– Окно кто выбил? – спросил худой, высокого роста мужчина с залысинами на крупном черепе.

– Ваши это сделали! – я все же решила вступить в разговор, подумав, что лучшая защита – это нападение.

– Наши? – повернув голову, хрипло поинтересовался он. – И кто же для вас «наши»?

– А мне все равно, – заявила ему, – кто здесь наши, а кто чужие. Для меня те, кто выбил окно, а потом и двери моей таверны, – враги, будь они Лилиями или Клинками. Я только за себя, за свою дочь и за свою собственность. Поэтому уходите, мы сейчас закрыты и никого не обслуживаем! Вернетесь, когда вставим окна и починим двери. Тогда будет еда и выпивка, но за нее придется заплатить… Кстати, и за дверь тоже, – намекнула им.

Теперь на меня, буравя взглядами, смотрели уже все четверо.

– Мы ищем предателя. Изморца, – наконец, произнес один из магов. Он был старше остальных и выглядел порядком уставшим. – Будет лучше, если вы выдадите нам его добровольно. Иначе, если мы его найдем…

Судя по его виду, тогда нам не поздоровиться. К тому же один из его товарищей тут же принялся стращать нас указами короля Дамиана, по которым любое неподчинение Лилиям каралось смертью.

– Ищите, – разрешила им, – но в «Сквозняке» вы никого не найдете! Здесь только мой повар, мой бармен, моя больная дочь и перепуганные женщины. А еще мой мерзавец-муж, который пьет уже целую неделю. Причем допился до такой степени, что уже не может подняться на ноги!.. Свинья! – заявила я в сердцах. – Вместо того, чтобы меня защищать, он опять нажрался!

– Такую красотку я бы и сам защитил, – усмехнулся один из Лилий – крупный, краснолицый, с залихватскими усами.

– Приходи, когда все закончится, – пожала я плечами, – вот тогда и посмотрим, какой из тебя защитник. Только за дверь не забудь мне заплатить!

Услышав про дверь, усач ухмыльнулся. Судя по их виду, платить за порчу имущества никто не собирался.

– Я бы взглянул на мужа, – произнес долговязый, похоже, не особо впечатлявшийся моей речью. Затем приказал остальным: – Торос, Эрко, обыщите здесь все!

– Обыскивайте! – вновь повторила я. – Но если вы хоть пальцем тронете мою больную дочь, вам не поздоровится. Я не посмотрю, что вы какие-то там маги!

На это они заверили, что девчонка им не нужна. Они пришли за предателем, потому что Лилии заплатили изморцам, пытаясь перекупить их верность. А те, обманув их, выступили на стороне Клинков. За это они поплатятся – все до единого.

Предателей ждет смерть!

Пожав плечами, сделала приглашающий жест, на что худой заявил, что они обойдутся и без моего разрешения. На это я отправилась к комнате Олафа, затем распахнула перед магами дверь.

– Полюбуйтесь! – заявила долговязому и усачу, притопавшим за мной.

Они вошли и полюбовались.

…В комнате стоял удушающий запах алкоголя – потому что я вылила на кровать и на пол почти две бутылки чего-то крайне крепкого.

Судя по всему, дешевого бренди.

На кровати, высунув из-под темного одеяла здоровую руку, храпел – очень убедительно, надо признать, – тот самый светловолосый воин. Содержимым бутылки я стерла с его лица следы крови. Больше приукрашивать ничего и не пришлось – из-за своей раны и разлитого повсюду алкоголя он выглядел и пах соответствующе – как заядлый пропойца.

– Вот, посмотрите! – Мое сердце бешено стучало, но я старалась играть свою роль как можно убедительнее. – На улицах творится незнамо что, а этот опять напился!.. Томас! – позвала его. – Томас Дюваль, ну ты и свинья!

На это изморец пробормотал что-то нечленораздельное, затем хрюкнул вполне достоверно, и у меня не осталось никаких сомнений, что ему было прекрасно знакомо состояние, которое он пытался изобразить.

Еще немного постояв, маги переглянулись, после чего вышли из комнаты. К ним присоединились и те двое, которые обыскивали второй этаж, заявив, что там пусто. Лилии засобирались было покинуть «Сквозняк», и тут я не выдержала:

– Эй, почтенные господа! – крикнула им вслед. – А за дверь-то кто мне заплатит? И окно тоже ваши выбили!..

– Боги подадут! – заявил мне один долговязый, на что тот, третий, собиравшийся заменить мне мужа, подмигнув, заявил, что мы скоро встретимся.

– Денег нет, но вы держитесь, – пробормотала я.

Впрочем, Лилии не расслышали, покинули таверну.

Ушли, а я осталась. Повернувшись, увидела, как Олаф берет непочатую бутылку с полки, а Леннарт ставит на барную стойку стаканы. Сперва два. Затем, посмотрев на меня, достал еще и третий.

Но я п

Страница 22

качала головой.

Мне нужны были ясный ум и трезвая голова, потому что эта ночь еще не собиралась заканчиваться.

– Дверь, – сказала я Леннарту. – Окно, – это уже Олафу. – Сперва почините, а потом можете пить себе дальше.

Они попытались было возразить, заявив, что сперва нужно отметить счастливое избавление от проблем, но я была непреклонна.

– Иначе к нам всю ночь будут захаживать «проблемы», – сказала им. А затем напомнила: – И вот еще, с завтрашнего утра вся выпивка только за свой счет!

Прихватила бутылку – мне нужнее, а они пусть сперва выполняют мои поручения! – после чего попросила Марию налить полный таз теплой воды и приготовить бинты.

Ах, бинтов у них нет? Тогда мне нужна чистая материя, а еще суровые нитки и игла.

Есть лечебная мазь, которая заживляет раны? Отлично, пусть несет!..

Здравый смысл тут же посоветовал мне не дурить, потому что я никогда не делала ничего подобного. Но я понимала, что иначе нельзя. Если края ран не стянуть, тот воин, которого я перед Лилиями назвала своим мужем, может истечь кровью.

А ведь я только что самоотверженно спасла ему жизнь!..

Выходило, что пришла пора не менее самоотверженно попытаться спасти ее и во второй раз.


* * *

– Сигурд, – представился он, когда я вошла в комнату и села на колченогую табуретку возле его кровати. – Меня зовут Сигурд Раньерк!

Кивнула, кусая губы.

– Ну раз так, то раздевайся, Сигурд! – заявила ему. Затем, увидев его удивленное лицо, со вздохом пояснила: – Мне надо осмотреть твои раны. Но если ты не сможешь сделать это сам, мы тебе поможем.

– Надеюсь, это будешь ты? – спросил он игриво. Но явно переигрывал, потому что я видела насколько бледным было его лицо.

Качнула головой, сказав, что его надежды совершенно беспочвенны и это сделает пришедший по моей просьбе Олаф.

Сигурд взглянул на моего повара, затем, поморщившись, заявил, что разденется сам.

И уже очень скоро, в очередной раз призвав здравый смысл, я попыталась определить, которые из ран нужно зашить, а что зарастет само по себе и можно просто обработать и перебинтовать, нанеся лечебную мазь, которую дала мне Мария.

При этом старалась не пялиться на прекрасно развитое, мускулистое мужское тело, украшенное татуировками и надписями на незнакомом для Лорейн Дюваль языке. Изморец был хорош, что уж тут душой кривить!

А вот две раны – на груди и на бедре – не слишком. Глубокие и все еще кровоточащие.

Правда, медиком я не была от слова «совсем», но все равно понимала, что если ничего с ними не сделать, то очень скоро первый гость с моего вступления во владение «Сквозняка» может превратиться в первый же мой труп.

– Лорейн, – опомнившись, сказала ему. Затем себя поправила: – Лорейн Дюваль, хозяйка таверны!

– Спасибо тебе, Лорейн! – отозвался Сигурд. – Никогда не забуду твоей доброты! – и тут же потянулся к моей бутылке с выпивкой.

Но я не дала, сказав, что выпивка здесь в лечебных целях. Мне нужно продезин… Проде…

Неожиданно поняла, что такого слова в языке этого мира не существует. Они ничего не знали про дезинфекцию, пользуясь в особо сложных случаях магией.

Своей же магией я могла разве что кого-нибудь подпалить, поэтому, налив бренди в относительно чистый стакан, бросила туда иглу, а потом для верности засунула еще и нить.

Может, Сигурд и умрет в скором времени – от потери крови или же его все-таки прикончат Лилии, – но уж точно не от заражения, занесенного моей иглой!..

Потому что я все-таки собиралась это сделать.

Это почти то же самое, сказала я себе, что мы проходили в школе на домоводстве, или же как справиться с прорехой в кармане.

С первого раза вдела нить в иглу, затем посмотрела на Сигурда.

– А вот сейчас будет больно! – сообщила ему. – Конечно же, было бы куда лучше, если бы ты отключился…

Но он находился в сознании, поэтому, украдкой вздохнув, я взяла бутылку, плеснула ее содержимое на тряпицу, после чего аккуратно протерла самую страшную из его ран. Сперва эту, затем другую, решив, что с остальными, что поменьше, я разберусь позже.

– Для дезинфекции, – пояснила шипевшему от боли и ругавшемуся на незнакомом языке мужчине.

– Не знаю, кто эта твоя Дезинфекция, – произнес он, – но если я ее найду, то ее ждет мучительная смерть!

– Дальше будет только хуже, – пообещала ему. – И вот еще, прикройся, – потому что, дернувшись, он скинул с себя одеяло, и я… гм… полюбовалась на его отсутствующее нижнее белье.

Потому что штаны он снял по моей просьбе, и, так сказать, причинное место меня порядком отвлекало. Но накидывать на себя одеяло Сигурд не спешил, поэтому я предупредила:

– Мало ли, ошибусь и пришью одно к другому, – и продемонстрировала ему иглу.

Изморец тут же поспешно прикрылся.

– Выпей! – посоветовала ему, отдав бутылку.

Затем потянулась к его бедру, решив, что раз уж шить, то шить!

И я зашила.

Ну, как смогла.

Закончила, чувствуя себя близкой к обмороку. Зато раненый изморец приговорил всю бутылку, приказал принести ему еще одну, после чего начал петь песни

Страница 23

на чужом, отрывистом языке и попытался меня лапать.

На это я, выловив чужую руку у себя из-под юбки, подумала, что лечение, несомненно, прошло успешно и больной будет жить.

– Руку убери! – приказала ему, потому что Сигурд так и норовил погладить меня по ноге, с каждой попыткой забираясь все выше и выше.

Затем добавила:

– И больше никогда так не делай! Иначе заснешь, а я, как и обещала, пришью твое хозяйство одно к другому.

На это он послушно вытащил руку, а я встала, посоветовав ему выспаться, а затем выразила надежду, что в ближайшие часы его не придут еще раз убивать, потому что мне тоже не помешало бы немного отдохнуть.

Я буквально валилась с ног от усталости.

И нет, сказала ему, спать я буду одна, в своей комнате, а ему не стоит забывать о моей «волшебной» игле и не менее волшебном арбалете моего управляющего. Поэтому в гости я его не жду.

– Я скоро уйду, – посерьезнев, неожиданно произнес Сигурд, – но никогда не забуду твоей доброты и смелости, Лорейн Дюваль! Ты спасла мне жизнь.

На это я пожала плечами, заявив, что «Сквозняк» сам по себе вполне гостеприимное место, так что добро пожаловать к нам в гости, когда все закончится. Обогреем, накормим, напоим. Если, конечно, есть деньги.

Нет, за мое лечение платить ничего не нужно. Он был моим первым пациентом, так что я рада потренироваться. А вот за выпитую бутылку и разбитое окно рассчитаться не помешает – но пусть он все решает с Леннартом.

После чего вышла, оставив его одного.

В обеденном зале я уставилась на Олафа и Леннарта, приканчивающих очередную бутылку, и на недовольную Эмилию, поглядывающую на своего мужа исподлобья. Заявила ей, что их комната еще какие-то время будет занята – раненому надо отлежаться, – так что на эту ночь им стоит выбрать одну из свободных.

А завтра… Завтра будет новый день, и мы во всем разберемся!

Затем посмотрела на мужчин, которые тут же дружно отозвались, что дверь и ставни они починили, а к стекольщикам можно будет наведаться только утром. Так что мой приказ выполнен, госпожа Дюваль!..

Кивнув, стала подниматься по лестнице, размышляя о том, что неплохо бы поставить свечку и возблагодарить Святую Эрдину за то, что мы с Анаис все еще живы, и попросить у Нее, чтобы чудовищная ночь поскорее закончилась и снова взошли два солнца – Иртэ и Врон.

Замерла, внезапно осознав, что думаю совсем как Лорейн Дюваль, – потому что подобные мысли для меня были слишком уж чужеродными.

Выходило…

Когда попала я в этот мир, наши с Лорейн воспоминания переплелись, и она вовсе не исчезла безвозвратно, как мне казалось до этого, когда я брела по улицам Виллерена.

Во мне все еще оставалась часть леди де Эрве.

Вернее, под воздействием ее я изменилась, став немного другой. Нет, не Лорейн Дюваль, но уже и не Марьяной Вороновой.

Правда, меня это странным образом нисколько не пугало. Пожав плечами, продолжила подниматься по ступеням, но снова остановилась. Перегнувшись через перила, сказала мужчинам, чтобы будили меня только в самом крайнем случае.

Например, если в «Сквозняке» снова начнут кого-то убивать – тогда да, будить меня можно. Во всех остальных случаях пусть разбираются сами.

Наконец, добралась до нашей с Анаис комнаты. Дочь спала, разметавшись по покрывалу. Подойдя, я прикоснулась к ее лбу губами и снова вздохнула. Правда, на этот раз с явным облегчением, потому что мне показалось, будто бы жар спал.

Вскоре я тоже скинула платье – нашла, где оно расшнуровывалось, – хотя для этого пришлось порядком повозиться. Оставшись в одной сорочке, поплескала в лицо водой из оставленного возле умывальника тазика. Затем отыскала маленькое зеркальце, но в полумраке комнаты так и не смогла ничего в нем разглядеть.

Можно, конечно, было взять свечу и заняться пристальным изучением новой себя, таращась в зеркало в полумраке, но я решила, что во всем разберусь завтра. Наступит утро, и я непременно узнаю, как выглядит настоящая Лорейн Дюваль.

Сейчас мне нужно немного отдохнуть.

Задула свечи, оставив только одну, возле самой кровати, и уже очень скоро нырнула под чужое покрывало. Конечно, постельное белье в комнате Джона Грехема оставляло желать лучшего, но разве это проблема после того, что мы пережили с Анаис?!

Задув последнюю свечу, прижала к себе дочь.

Сонная Анаис протянула ко мне руки, безошибочно отыскав на моей шее золотой ключик. Повертела его, затем сжала в кулачке и снова скользнула в мир грез. Да и я не стала от нее отставать, почти сразу же провалившись в сон.




Глава 5


Проснулась я от того, что кто-то на меня смотрел. И этот самый взгляд моментально разогнал последние остатки сна, а в голову полезли воспоминания о вчерашнем дне, похожем то ли на триллер, то ли на фильм ужасов.

Правда, в этом «фильме» все-таки присутствовала любовная линия. Только вот любовь оказалась к собственному ребенку, потому что все встреченные мужчины оставили меня равнодушными.

Первый порядком покопался у меня в голове, размышляя, то ли ему отправить меня на плаху, то ли в

Страница 24

пустить на свободу. Правда, Эдвард Блейз дал мне с собой кошелек с деньгами, за что я была ему благодарна.

Второй, о котором втайне грезила Лорейн, показался мне вполне симпатичным. К тому же Арни Бесколь вручил мне дарственную на «Сквозняк», нашу с Анаис единственную надежду выжить в этом мире, за что я тоже была несказанно ему благодарна.

Только вот он принадлежал к Лилиям, а они вызывали у меня подсознательное отвращение.

Леннарт наставил на нас с Анаис арбалет, не собираясь впускать в таверну, а светловолосый красавец Сигурд Раньерк еще меня и облапал.

Зато в мире двух солнц у меня оказалось маленькая дочь. Та, кому навсегда было отдано мое сердце.

Она-то и сидела напротив меня, уставившись мне в глаза. Позади нее – стоило мне поморгать, привыкая к ярким солнечным лучам, пробиравшимся в комнату через полуприкрытые ставни, – на подоконнике высилась целая батарея пустых бутылок.

Тех самых, которые вчера так и не унес с собой Леннарт!

Девочка смотрела на меня пристально, не отрываясь. В руках у нее был мой темный локон, который она крутила, заворачивая на палец. Кажется, перед сном я все же распустила косу или же она растрепалась сама, и теперь каштановая масса волос разметалась по подушке.

– Привет, мое солнышко! – улыбнулась я дочке, внезапно осознав, что никто и никуда возвращать меня не собирается. Теперь я навсегда привязана к этому миру, этому телу и этому ребенку.

Но меня сей факт нисколько не тревожил – потому что в своем мире у меня не было ребенка!

Правда, я моментально почувствовала легкий приступ паники, когда поняла, что Анаис все еще больна. Ее щеки показались мне слишком красными, а взгляд затуманенным.

К тому же она так ничего мне и не ответила. Не произнесла ни единого слова со вчерашнего «Мама!» возле ступеней Цитадели, хотя я прекрасно помнила, что Анаис умела говорить.

И говорила она очень хорошо. Вернее, была еще той болтушкой!..

Выходило, что болезнь никуда не собиралась отступать. Вчерашнее обтирание и малиновый настой дали лишь кратковременный эффект, но температура снова росла. К тому же Анаис упорно продолжала молчать, и это наполняло меня тревогой.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила у нее, надеясь, что дочь все-таки откроет рот.

Но она опять промолчала, уставившись на меня застывшим взглядом. Тогда я села на кровати и пощупала ее лоб. Он снова был горячим, правда, уже не таким раскаленным, как вчера вечером. Хотя попробуй еще разбери без градусника!

– Проголодалась? – спросила я у девочки, пытаясь скрыть под приветливым голосом свою тревогу.

Анаис покачала головой. Ну что же, реагирует – и то хорошо!

– Может, хочешь пить?

Девочка кивнула, и я, поднявшись с кровати и откинув на спину волосы, упавшие почти до бедер, отстранено подумала, что новое тело пусть у меня и худенькое, но очень выносливое – вот, после вчерашней прогулки по столице даже спина не болела!

Подойдя к умывальному столику – ужасному и замызганному, – я взяла глиняную кружку, которую вчера оставила для меня Мария. Принюхалась – вода показалась чистой, хотя все это мне нисколько не нравилось…

В голову тут же полезли картинки с атакой организма миллиардами бактерий, но я усилием воли их разогнала. Решила, что раз уж Анаис выросла в этом мире, то она должна быть привычной к местной воде.

Как и Лорейн.

Но это не отменяло того факта, что впредь я собиралась все кипятить.

– Вот! – Помогла дочке напиться. – Сейчас мы оденемся, и я заплету тебе волосы. Затем ты выпьешь вкусную настойку, которую вчера делала Мария, и мы позавтракаем. После этого ты немного полежишь. Нужно подождать, пока отвар подействует…

К тому же мне не помешало бы за ним сходить, а заодно и проверить, уцелела ли таверна.

– Побудешь немного здесь? – спросила я у Анаис.

Услышав это, дочь уставилась на меня огромными глазами – мне показалось, что она перепугалась до ужаса из-за того, что я собиралась оставить ее одну в этой комнате. Затем Анаис замотала головой, а по ее щекам потекли слезы.

Тогда я решилась.

Подумала, что раз уж ей шесть с лишним – почти семь – лет, то мне стоит разговаривать с ней, как со взрослой.

– Анаис, в нашей жизни произошли ужасные события, – сказала ей. – Мы еще долго будем о них вспоминать и оплакивать… твоего папу.

Девочка вздрогнула, ее личико исказилось в болезненной гримасе. Я прижала дочь к себе, подумав, что постараюсь поскорее «похоронить» нашу жизнь с Флореном де Эрве.

– И еще наш дом, – добавила я.

О нем в воспоминаниях Лорейн сохранились самые теплые чувства, да и Анаис едва заметно кивнула.

– Но сейчас мы должны радоваться тому, что у нас есть, – произнесла я. Отстранив дочь, заглянула ей в глаза. – Мы с тобой выжили, и это самое главное! У меня есть ты, а у тебя есть я. И еще – у нас с тобой появилась крыша над головой. Теперь это наш новый дом. Да, он сильно отличается от того, к чему мы привыкли, но со временем нам ничего не помешает сделать его уютным. Я же постараюсь тебя защитить, чего бы мне это ни стоило. Ты

Страница 25

не веришь, Анаис?

Она посмотрела на меня огромными расширенными глазами, но так ничего и не ответила. Не произнесла ни единого слова, не было ни кивка, ни слезинки – ничего!

На это я, украдкой вздохнув, решила оставить ее в покое. Подумала, что все обязательно утрясется. Но чтобы ей в этом помочь, а еще разобраться, что с ней приключилось – может, у нее банальная простуда или же обычный вирус, который дал такой вот странный побочный эффект, – я собиралась поскорее отыскать для нее доктора.

Желательно, уже сегодня.

Но сперва мне нужно было привести себя в порядок, затем спуститься и оценить обстановку в обеденном зале, после чего придумать, что нам делать дальше.

Начать я решила с малого – наконец-таки проветрить комнату.

Отодвинув бутылки, распахнула окно. Затем открыла ставни, впуская в комнату по-утреннему свежий, но уже теплый воздух. На меня пахнуло влажной землей – похоже, ночью прошел дождь, смывая кровь и грехи Виллерена, – а еще свежей зеленью и куриным двором.

Но это были приятные запахи, напомнившие мне о моем собственном счастливом детстве в деревне.

Правда, в этом месте все было совсем по-другому!

Подняв голову, я уставилась на два встававших над городом солнца. Врон был слева, золотым блином висел над рыжими крышами Виллерена, а Иртэ поднимался справа, сиял так ярко, что заставил меня поморщиться и заморгать.

Но определить на глаз, который сейчас час, я так и не смогла: Лорейн не слишком-то в этом разбиралась.

Решив, что не столь важно, стала разглядывать внутренний двор таверны. Отгороженный от примыкающих домов добротным забором, он показался мне вполне просторным.

Часть двора накрывал навес, под которым с одного бока стояла поленница с доверху сложенными дровами. Рядом с ней притулились два характерных домика. Похоже, это были общественные отхожие места, потому что за заветной дверцей в комнате Джона Грехема водилось еще одно, наше собственное.

За домиками виднелись пустующие денники – там располагалась конюшня для гостей, решивших заночевать в «Сквозняке».

По другую сторону двора протянулся огород – я увидела несколько грядок с чахлыми ростками, которые поливала Эмилия. Но разобрать, что именно выращивали в «Сквозняке», так и не смогла.

Затем я увидела Марию, которая с корзинкой в руках выходила из курятника, расположенного в дальнем конце двора. Вслед ей неслось недовольное кудахтанье. Несколько рябых кур все же выбралось из заточения, и теперь они деловито копались в земле.

Я повернулась к Анаис.

– Сейчас мы с тобой спустимся, – сказала ей, – а потом пойдем и посмотрим на курочек.

Кивнув, Анаис слезла с кровати, и я втайне порадовалась ее энтузиазму. Но затем с легкой жалостью уставилась на ее худенькое тельце, подумав, какими все же слабыми были ее движения.

Ну что же, еще один стимул поскорее разыскать доктора!

Деньги у меня водились – кошелек, до этого надежно спрятанный в лифе, перед сном я сунула под подушку. Теперь выловила его – в целости и сохранности! – снова собираясь припрятать на груди. Еще не знала, сколько подарил мне королевский маг, но почему-то казалось, что он не поскупился.

Эдвард Блейз – вот как его звали!..

Память тут же угодливо выдала мужское лицо с резкими, но приятными чертами; черные, собранные в хвост волосы и удивительно яркие, синие глаза.

Впрочем, я тут же покачала головой, разгоняя дымку воспоминаний. Наши пути с господином Блейзом разошлись еще в цитадели и вряд ли когда-либо пересекутся!..

Наконец, помогла Анаис одеться, с жалостью уставившись на лохмотья, в которые превратилось ее когда-то красивое платье, затем натянула свое собственное – кошмарную конструкцию из юбок, завязок и шнуровок, да еще и с заляпанным кровью подолом.

Вздохнув украдкой – пусть и в обносках, зато мы живы! – заплела Анаис две косы. Завязала волосы и себе, после чего, привычно подхватив девочку на руки, отправилась с ней к двери.

Неожиданно вспомнила о зеркале.

Задержавшись на несколько мгновений у умывальника, бросила на себя взгляд.

Из зеркала на меня смотрела молодая худенькая женщина с бледным лицом. У нее были ярко-зеленые кошачьи глаза, высокие скулы, небольшой прямой нос и полные губы.

Что уж тут душой кривить – Лорейн Дюваль, бывшая леди де Эрве, оказалась настоящей красавицей!

На это я пожала плечами, подумав, что столь яркая внешность определенно станет для меня причиной множества проблем в этом мире.

Наконец, я отодвинула засов и с Анаис на руках вышла в длинный коридор. Остановившись у перил, на этот раз куда более внимательно оглядела свою собственность, без заметных потерь пережившую страшную ночь.

Ничего нового не заметила – все та же видавшая виды мебель на первом этаже, вытоптанные полы и потухший камин. Обеденный зал был пуст – ни одного посетителя, хотя входная дверь «Сквозняка» была распахнута, а ставни открыты.

Если, конечно, не считать «павших».

Олаф спал, положив голову на стол, оглашая таверну мощным храпом. Рядом с ним прикорнул Леннарт. Судя по стоявшим пус

Страница 26

ым бутылкам, «работнички» порядком засиделись, а затем у них попросту не хватило сил куда-либо уйти.

– Нет, это не дело! – сказала я Анаис. – Понятно, что солдат спит, а служба идет, но нам с тобой это совершенно не подходит. – И начала спускаться по лестнице.

Девиц с пониженной социальной ответственностью нигде не было видно, зато внизу я столкнулась с Марией. Экономка приветливо мне улыбнулась, после чего сказала, что приготовит для нас с дочерью завтрак. Слава богам, куры несутся исправно, несмотря на все ужасы, которые творятся в городе!..

У нее есть для меня немного вяленого бекона, так что выйдет сытная яичница-глазунья. Для Анаис она сварит пшенную кашу с тыквой – чего-чего, а тыкв еще с прошлого урожая в таверне с запасом. Правда, вчерашнее молоко скисло, но она уже послала за новым.

Анаис сперва покачала головой, пытаясь отказаться от завтрака, но потом все же согласилась на кашу, а я попросила Марию еще и заварить для нее нового малинового настоя. На это экономка кивнула, затем, кинув быстрый взгляд на спящих «работничков», ловко выманила у меня с рук Анаис, поставила ее на ноги и увела за собой на кухню.

Да-да, варить ту самую кашу и готовить для мамы завтрак!

Я с удивлением посмотрела им вслед – для меня это был высший пилотаж в умении общаться с детьми, до которого еще учиться и учиться.

К тому же в «Сквозняке» оказался еще один ребенок, который вот-вот должен был вернуться от молочника, а по дороге разузнать, что творится в городе.

Восьмилетний сын Эмилии и Олафа прошлой ночью оставался у дедушки с бабушкой. Он-то и присмотрит за моей дочерью, став для нее другом для игр.

На это я нерешительно кивнула, подумав, что никогда бы не послала своего ребенка, чтобы разузнать, что происходит за распахнутыми дверями «Сквозняка». Но, похоже, такими мелочами здесь заморачивалась только я одна.

Поэтому я тоже перестала.

Вернее, подошла и гаркнула в ухо двум пропойцам:

– Всем встать, король идет!

На это они моментально подскочили и уставились на меня ничего не понимающими взглядами. Затем Леннарт застонал и схватился за голову, а Олаф издал рык загнанного охотниками оленя, заявив, что нельзя же так пугать с утра пораньше!..

– Утро, – сообщила им, – давно уже наступило. Судя по дневному свету, оно никакое не раннее. К тому же за окнами больше никого не убивают, так что нам всем пора возвращаться к нормальной жизни.

– А не будет у нас никакой нормальной жизни! – со страдальческим видом возвестил Леннарт. – Этой ночью победили Клинки. Они разбили на голову Лилий, а сейчас, наверное, ловят их по всему городу!.. Мы с Олафом выходили после рассвета, вот и узнали… гм… столь благую весть.

– Победили – и хорошо, – отозвалась я. – Но почему же нам не будет из-за этого жизни?

– Потому что Джон Грехем был за Лилий, – буркнул Олаф.

– И леди Лорейн де Эвре тоже, – усмехнулся Леннарт, ясно давая понять, что успел разузнать, кто я такая. – Но не из-за вас, госпожа Дюваль, а именно из-за Старого Джона нас теперь будут ненавидеть и презирать во всем городе. По его вине «Сквозняк» стал чем-то вроде чумного барака, потому что Джон никогда не скрывал своих симпатий… Нам еще повезет, если таверну не сожгут и не закидают камнями!

– А вот это мы еще посмотрим, – сказала ему, чувствуя, как сжимается грудь от нехороших предчувствий. – Посмотрим, как нас будут обходить стороной и закидывать камнями!..

– Еще как будут – буркнул Леннарт. – Но мне интересно, что вы собираетесь предпринять, госпожа Дюваль? Быть может, снести таверну и отстроить на ее месте новую?

– На это у меня не хватит денег, – сказала ему. – Кстати, если тебе кто-то обо мне разболтал, надеюсь, он не забыл упомянуть, что мой муж Флорен де Эрве потерял все, включая собственную жизнь. Поэтому у меня ничего не осталось.

Разве только жизнь. Ну еще и дочь, куда я без нее?

– Тогда нам придется стереть память всему городу, – усмехнулся Леннарт. – Только так «Сквозняк» сможет удержаться на плаву.

– Или же найти тех, у кого эта память коротка, – пожала я плечами. – А еще изменить это место так, чтобы оно больше ничем не напоминало старое. Поэтому, – я обвела взглядом обеденный зал, – сперва мы здесь все вымоем и вычистим. Чуть позже купим новую мебель и сделаем перестановку. С деньгами пока еще проблематично, но чтобы все здесь выдраить, они не понадобятся. К тому же я должна еще подумать над новой концепцией…

Этого слова Леннарт не знал. Нахмурился и потянулся за бутылкой.

– Последняя рюмка, – намекнула ему. – Но исключительно для того, чтобы поправить здоровье.

Олафу тоже не помешало бы его поправить. Повар «Сквозняка» был бледен, если не сказать, что зелен.

– Последняя, – согласился со мной Леннарт, – потому что больше ничего не осталось, – и кивнул в сторону полупустой барной стойки.

Я посмотрела на три сиротливо стоявших бутылки и, подозреваю, тоже изменилась в лице, став под стать Олафу. Потому что такого поворота я не ожидала.

– Даже пиво в бочках закончилось, – с явным злорадство

Страница 27

возвестил Леннарт. – Есть только в одной, и то на самом дне. Старый Джон как-то позабыл озаботиться об этом перед смертью. А еще он задолжал в казну налоги за последний квартал. Вернее, специально их не платил, думая, что Лилии дадут ему послабление за верную службу. Но неделю назад нам пришло постановление… Хотите, я вам его покажу, господа Дюваль?

– Что в том постановлении? – спросила у него, сказав, что он покажет мне бумагу позже. – Чего они от нас хотят?

– Чтобы мы немедленно заплатили весь долг, иначе «Сквозняк» закроют. Отберут разрешение, а потом и всю таверну. Естественно, во славу Истинного Короля и острых Клинков! – и поднял рюмку.

Тут Олаф застонал – вернее, зарычал, словно раненый бык. Затем, позеленев еще сильнее, кинулся куда-то в сторону. Подозреваю, к черному ходу на задний двор, где находились отхожие места.

– То есть выпивки в баре нет, – уточнила я. – Продуктов, наверное, тоже не сказать что изобилие.

Крутившаяся неподалеку Эмилия тут же подтвердила, что почти все запасы на кухне подошли к концу. Правда, тыкв у нас много, есть крупа, кое-какие соления с прошлой осени, да и куры несутся исправно.

– Отлично! – пробормотала я. – А еще есть долг в казну, который нужно срочно заплатить. – Взглянула на Леннарта. – Выручка?

На это он торжественно объявил, что в кассе сейчас ровно тридцать дукаров, – и то исключительно от щедрот спасенного мною изморца, который ночью немного полежал, а затем встал и куда-то ушел.

Но все же не забыл отсыпать золотых. Тридцать штук, ни монетой больше, ни монетой меньше.

Вернее, возможно, есть еще несколько мелких монет, заюлил Леннарт, и мне это нисколько не понравилось.

– Пересчитаешь, – заявила ему, – и все запишешь в расчетную книгу. Мне нужен полный расклад по приходам и расходам за последние две недели. Хотя нет, давай уже за последний месяц. – Его лицо искривилось, а я мстительно добавила: – Кроме того, сделаешь мне полную опись имущества. Хочу ознакомиться, так сказать… Думаю, Мария тебе в этом поможет. Кстати, почему в кассе нет денег?

– Потому что бедняга Джон окончательно потерял разум, – отозвался он. – Все из-за проклятых Лилий, за которых он и ушел воевать! Хотя из него оказался тот еще вояка – прикончили в первом же бою.

– Печально, – отозвалась я.

– Печально, – согласился Леннарт. – Но не менее печально то, что Джон забрал все сбережения и отдал их мятежникам. Все мечтал разбогатеть, думая, что Лилии его вознаградят, но вместо этого нам привезли его труп. Мы его похоронили, и на это ушли последние деньги. Но это были хорошие, достойные похороны. К тому же Джон любил говорить, что мы – его единственная семья. Поэтому мы и…

– Поэтому вы ждали, кто отберет у вас «Сквозняк» первым, Лилии или Клинки, – кивнула я. – Продолжали жить, как ни в чем не бывало. Ели и пили. – Впрочем, я их не осуждала. Судя по всему, им, как и нам с Анаис, больше некуда было идти. – Но теперь я ваша новая хозяйка, и все будет по-другому.

– Это ненадолго, – оскалился Леннарт. – Пара-тройка дней, и к нам обязательно явятся королевские поверенные и опечатают таверну.

– Насколько большой долг в казну? – поинтересовалась я.

Он насмешливо оглядел меня с ног до головы.

– Триста шестьдесят пять дукаров. У нас уже есть тридцать, осталось насобирать еще триста тридцать пять. Это звучит, как песня. Триста-а-а тридцать пя-ять… – Затянул он, но я нахмурилась, и Леннарт заткнулся. Правда, ненадолго: – Что вы предполагаете делать, госпожа Дюваль? Думаю, у вас есть то, что можно продать…

Сказав это, обвел меня многозначительным взглядом, и мне стало ясно, на что он намекал.

– Как-нибудь обойдусь и без торговли телом, – заявила ему резко. – Этого хватит? – и положила на стол мешочек, который мне подарил Эдвард Блейз. – Пересчитай.

Леннарт взглянул на меня удивленно, затем принялся разбирать монеты.

– И вот еще, – добавила я. – Две следующих недели вы будете работать без жалования, за еду и кров, раз уж пропили и проели все запасы.

Потому что платить мне им было нечем.

Леннарт поднял на меня взгляд, но, оказалось, за моей спиной стоит Олаф. Все еще бледный, повар заявил, что это будет справедливо. Поэтому и Леннарту пришлось нехотя добавить, что это честная сделка, после чего он продолжил пересчитывать монеты.

В кошеле оказалось ровно четыреста пятьдесят дукаров золотыми монетами, но уже крупного номинала.

Этого как раз хватало, чтобы заплатить долг по налогам, внести пошлину за регистрацию таверны на мое имя, а еще застеклить окно и купить кое-какие припасы.

– И поменять вывеску, – добавила я, потому что меня посетила внезапная идея. – Быть может… гм… Думаю, «Попутный ветер» неплохое название. Куда лучше, чем «Сквозняк», от которого меня уже тошнит. Ой, прости! – произнесла я виновато, потому что повар снова позеленел.

– Допустим, – отозвался Леннарт. – Но что нам делать с пивом и всем остальным?

В полнейшей задумчивости я потянулась к шее, как это всегда делала Анаис. Ясное дело, на то, чтобы поднять таверн

Страница 28

на ноги, мне понадобятся деньги. Одним лишь подарком королевского мага не обойтись.

– Как думаешь, сколько можно за это выручить? – спросила у него, сняв и повертев в руках кулон Лорейн.

Кажется, ключик и цепочка были из золота, а маленькие камешки по ободку – россыпь мелких бриллиантов. Но я ни в чем не была уверена.

Вот и Леннарт тоже не знал.

– Не могу сказать, я же не оценщик, – заявил мне. – Может, дукаров на сто потянет…

– Ну раз ты не оценщик, – отозвалась я, – то мне как раз нужен оценщик! Вернее, ломбард, в котором я могу заложить эту вещь до поры до времени. С условием, что можно будет выкупить ее в любой момент.

– Знаю я тут одного ломбардщика, – задумчиво протянул Леннарт. – Он дерриканец, а они, как известно, пронырливые типы. Но дела ведут честно.

Кивнув, согласилась на пронырливого типа-дерриканца. Главное, чтобы заплатил…

Сказала и замолчала, потому что на миг меня охватило ощущение, что с ключом расставаться нельзя. Он почему-то был крайне важен, но я не понимала причины. Не знала, что именно он открывал, а память Лорейн отказывалась мне в этом помогать.

Впрочем, сейчас куда важнее была жизнь моей дочери, а для этого ей нужны кров над головой, хорошая еда, спокойная обстановка. И доктор, которого я собиралась разыскать.

Причем чем скорее, тем лучше.

Для всего этого мне понадобятся деньги.

Поэтому я засобиралась выйти в город и захватить с собой Леннарта в качестве провожатого и охранника. Но сперва мне пришлось закончить с делами в таверне. Накормила Анаис – выпив отвар, она съела целых пять ложек каши, правда, с уговорами и сказками. Но я решила, что и это уже успех.

Затем быстро перекусила сама. Яичница со свежевыпеченным хлебом показалась мне на редкость вкусной. Наверное, потому что я давно ничего не ела. Но еда все же была довольно пресной, а на столе не оказалось ничего из приправ.

Только соль, соли в «Сквозняке» было много.

Позже, решила я. С этим я тоже разберусь позже, когда разыщу для Анаис доктора, схожу в Ратушу и посещу ломбардщика.

Правда, перед выходом в город появилась еще одна проблема.

Одежда!..

Мое порядком пострадавшее платье совершенно не подходило для ведения дел и посещения общественных мест. Если только просить милостыню на ступенях Храма Святой Эрдины!..

Поэтому я обратилась за помощью к Марии. Быть может, она знает место, где я бы могла раздобыть еще одно платье, пока не приведу это в порядок?

Оказалось, нашу с Анаис одежду я могу отдать прачкам на соседнюю улицу. Они ее перестирают и приведут в порядок, как и постельное белье в «Сквозняке», на что я тоже оставила денег.

Но так как мне не в чем было ходить, Мария выдала мне одно из своих старых платьев. Вернее, наряд оказался совершенно новый – оказалось, ей подарила его невестка, но экономка еще ни разу его не надевала, решив, что юбка слишком пестрая.

Мне ничего такого не показалось, поэтому она решила подарить его мне.

На миг в голове промелькнуло что-то о трауре – монстра в человеческом обличии Флорена де Эрве убили несколько дней назад, и мне, как приличной вдове, следовало бы…

Но я решила, что не следовало. И еще – что я буду совершенно неприличной вдовой, потому что горевать по тому, кто столько лет издевался над бедной Лорейн, я не собиралась.

Поэтому очень скоро натянула чистую сорочку – тоже из запасов Марии, – сверху на нее накинув белоснежную блузу, на которую надевалась многослойная пышная юбка – бордовая, расшитая воланами. Затем экономка, одобрительно покивав, помогла мне затянуть шнуровку нового черного лифа – его она тоже выдала из своих запасав.

И я сердечно поблагодарила Марию за ее подарки.

Правда, одежды для Анаис в таверне не нашлось – была только мальчиковая, которую тут же предложила мне Эмилия. Но моя принцесса моментально разрыдалась и напрочь отказалась надевать штаны Томаса.

И я решила, что разберусь и с этой проблемой.

Не все сразу. Постепенно, иначе я сойду с ума.

К этому времени вернулся и сам Томас – вихрастый пацаненок с темными озорными глазами. Он рассказал нам примерно то же самое, что и Леннарт с Олафом.

Клинки победили, повсюду в городе развешаны их флаги – нам, кстати, тоже не помешает проявить лояльность и показать свою радость… К тому же на улицах замывают кровь и собирают трупы, так что столица постепенно оживает.

На это я поблагодарила Томаса, а потом украдкой попросила его присмотреть за Анаис, сунув маленькую монетку – из той самой мелочи, которая обнаружилась в кассе «Сквозняка».

Монетку Томас взял, покивал важно, после чего, взяв мою дочь за руку, повел повеселевшую после завтрака и настойки Анаис во двор, смотреть на курочек и на собаку, спавшую в будке за поленницей.

Я же отправилась наверх за документами, перед выходом сказав Олафу, что он теперь здесь за главного. Отвечает за кухню и бар – если вдруг кто-то зайдет в «Сквозняк».

Но повар лишь неверяще покачал головой.

Вернувшись, приказала остальным заняться генеральной уборкой первого этажа – собрать отовсюд

Страница 29

пыль и паутину, отскоблить столы и до блеска вымыть полы.

На это Эмилия тут же донесла, что в таверне есть еще две дармоедки. Интересно, что новая хозяйка собирается с ними делать?..

Признаюсь, я совсем забыла о «ночных бабочках». Думала, они упорхнули в естественную среду обитания. Вместо этого, оказалось, они сладко спали в одной из пустых комнат на втором этаже, выклянчив у Леннарта запасной ключ.

А этот… Этот любитель бесплатной выпивки ничего мне не сказал!

И я, растолкав девиц, тут же заявила им, что они тоже в деле.

Вернее, поставила их в известность, что проживание и питание в «Сквозняке» влетело им в копеечку, и за все придется заплатить. А место, как известно, у нас недешевое…

На это их лица вытянулись – потому что девушки не знали, что мы – дорогая и престижная таверна в квартале Грезден.

Затем одна из них – светловолосая, с растерянными голубыми глазами – неверяще повернула голову и уставилась на Леннарта, словно просила у него защиты. Но я лишь пожала плечами, заявив, что мне все равно, какого рода услуги они оказывали персоналу. Меня, как владелицу «Сквозняка», это совершенно не касается, и из своих денег чужие развлечения оплачивать я не стану.

Так что им придется отрабатывать.

– Но как?! – спросила у меня блондинка.

Ее рот округлился – она все еще не могла понять, к чему я веду. Черноволосая подруга тут же быстро добавила, что денег у них нет и не предвидится.

– Если не деньгами, то ручками, – усмехнулась я, на что их лица снова вытянулись. – И нет, вовсе не так, как вы подумали! Для начала вымоете весь первый этаж. Мария станет руководить. – На это экономка деловито покивала. – Затем займетесь вторым. И да, не забудьте поменять все постельное белье. Подозреваю, это как раз ваш профиль. – Про профиль они ничего не знали. – Если будут вопросы, – вновь кивнула в сторону Марии, – смело у нее спрашивайте.

Тут вторая, темноволосая девица попыталась было заявить, что в уборщицы они не нанимались и ничего делать не станут. На это я спокойно ответила, что если любишь кататься, то люби и таверну мыть. Никакой бесплатной выпивки и еды здесь не было и быть не могло.

Их ввели в заблуждение, так что пусть отрабатывают. А не станут – тогда я лично отправлюсь к Тетушке Хло и потребую, чтобы она возместила убытки, нанесенные ее работницами.

Услышав имя своей хозяйки, девицы испуганно переглянулись.

– Не надо к тетушке Хло! – пробормотала светловолосая. Кажется, ее звали Анья. – Мы… Да, мы все сделаем!

Но я не собиралась останавливаться на достигнутом.

– Привычной для вас работы здесь больше не будет, – сказала им. – Никакого дома утех с этого дня в моей таверне не существует. Но, вполне возможно, если вы смените это тряпье на нормальную одежду, а с лица смоете килограмм дряни, которую вы по ошибке называете косметикой, вам найдется место офи… подавальщиц, – поправила я себя.

И наплевать, что Леннарт с трудом удержался от язвительного смешка, – у меня на «Сквозняк» были очень большие планы. Но для этого придется начинать с малого – да, даже с такого!

Впрочем, возиться с девицами у меня больше не было времени, поэтому, развернувшись, я покинула комнату. А на замешкавшегося Леннарта даже прикрикнула, чтобы он не отставал.




Глава 6


Наконец-таки я вышла из дверей «Сквозняка». Остановилась на пороге, зажмурилась, затем заморгала, привыкая к тому, что в глаза мне светят сразу два солнца – причем каждое со своей стороны.

И еще к запаху просыпавшегося города.

В нем чувствовался дух успевшей нагреться под припекающими солнцами мостовой, которую с недовольным видом мел дворник; аромат цветов с подоконника соседнего дома, смешанный со зловонием нечистот из канавы, протекающей явно где-то неподалеку.

Скорее всего, в Тупике Слепых.

Но я решила не брать зловоние в голову, чтобы не омрачать вполне спокойное, даже деловое настроение.

Тут мимо нас проехала телега, на которой везли трупы, и мое настроение все-таки омрачилось.

Вернее, сперва я заметила, как из-под накрывавшей повозку попоны выглядывают чьи-то сапоги, а потом разглядела еще и босые грязные пятки. К тому же за телегой шло с десяток женщин в черных одеяниях, которые, рыдая, проклинали проклятых Лилий.

Отшатнувшись в ужасе, я пробормотала, чтобы нас всех сберегла Святая Эрдина.

– Работы у могильщиков прибавилось, – философски заметил на это Леннарт. – Вот где большие деньги, из казны всегда платили очень даже неплохо! Может, мне к ним податься?..

– Куда это ты собрался? – нахмурилась я. – Не забудь, ты еще не отработал свои две недели в «Сквозняке»!

– Как скажете, госпожа! – оскалился Леннарт, затем добавил, что с интересом посмотрит на мои тщетные усилия продержаться эти две недели, потому что таверну мне уже не поднять.

Она пойдет ко дну значительно раньше.

Раз уж победили Клинки, то «Сквозняк» нам остается только сжечь. Но перед этим допить то, что оставалось в баре – несчастные несколько бутылок, – и проесть последние запасы.

– Думаешь, люди не забудут

Страница 30

 – спросила я, разглядывая траурную процессию.

– Не забудут, – уверенно произнес Леннарт. – Так быстро такое не забывается!

Он оказался прав, и очень скоро я в этом убедилась.

Но обо всем по порядку.

Первым в списке необходимых дел у меня стояло посещение доктора. Я думала договориться, что приведу к нему дочь на осмотр, хотя намного больше мне хотелось вызвать его в таверну.

Естественно, за соответствующую оплату.

Еще в «Сквозняке» я спросила у Леннарта, знает ли он докторов с хорошей репутацией – естественно, чьи услуги стоят в разумных пределах, – на что он ответил, что есть один такой. Отвел меня на улицу Лесорубов, расположенную в соседнем квартале, сказав, что сомневаться в квалификации Эзнера у него нет никаких причин.

Доктор принимал в двухэтажном, добротном каменном доме. На фасаде красовалась солидная вывеска, гласившая, что это частная практика лицензированного выпускника Магической Академии Виллерена Ортона Эзнера.

Взявшись за медное кольцо на двери, я немного струхнула – имя доктора крутилось у меня в голове, но я никак не могла поймать воспоминание за хвост. Быть может, Лорейн с ним уже встречалась?

Ну почему же я ничего, ничего не помню?!

Тут Леннарт, оценив мой растерянный вид, заверил меня, что Старый Джон всегда пользовался услугами Эзнера. Как и многие в этом и соседних кварталах, конечно, если у них водились деньги. Однажды Олаф обжег руку, но Эзнер залечил больное место так, что даже следа не осталось. Потому что он был магом, а это большой плюс.

Мне пришлось согласиться, что это уж точно не минус.

– Он знал Старого Джона? – поинтересовалась я, подумав, что приглашать Эзнера в таверну будет не слишком правильным решением.

Лучше уж договориться о том, что я сама приведу Анаис на прием.

– Знал, – отозвался Леннарт, затем согласился, что мне стоит промолчать о таверне и не рассказывать о своем покойном муже.

Тут я все же постучала в дверь.

Как оказалось, несмотря на то, что я собиралась держать язык за зубами, доктор Эзнер все равно меня узнал, и «Сквозняк» не имел к этому никакого отношения. Судя по всему, он был вхож в особняк на улице Острых Клинков, где врачевал кого-то из семьи де Эрве, но Лорейн его не запомнила.

Зато Эзнер на память не жаловался.

Впрочем, сперва нас встретила женщина средних лет в черной одежде с заплаканным лицом. На мой вопрос заверила нас, что господин Эзнер, несмотря на свою утрату, все равно принимает пациентов. Его горячо любимый брат погиб несколько дней назад, позавчера только похоронили, но работа помогает доктору отвлечься.

И я, терзаемая нехорошими предчувствиями, спросила, что именно случилось с братом Ортона Эзнера.

– Он был на стороне Истинного Короля, и его убили проклятые Лилии, – заявила мне женщина, затем, всхлипнув, приложила носовой платок к глазам.

Тут меня позвали в кабинет, и я прошла в соседнее помещение, где за добротным дубовым столом восседал начинающий седеть мужчина в черном камзоле, со скорбными морщинами, залегшими возле рта, и темными кругами под глазами.

Не успела я представиться или же оглядеться – заметила только, что в комнате полным-полно книг, – как Эзнер подскочил с места и направился ко мне.

Судя по его сузившимся глазам, я поняла, что доктор меня узнал. И еще – что это не сулило мне ничего хорошего.

– Вон! – срывающимся голосом приказал мне Эзнер. – Прочь!.. Леди де Эрве, как вы посмели переступить порог моего дома, после того что совершил ваш дражайший супруг?! После того, во что он и его мерзкие Лилии превратили наш город?! Столица умылась кровью, и в ней была кровь еще и моего брата! Роберт погиб, его жена и трое детей безутешны…

– Я тоже безутешна, – кусая губы, сказала ему. – Но не из-за того, что мой муж погиб, – Боги в судьи этому чудовищу! – а потому что моя дочь больна. К тому же ни я, ни Анаис, которой всего лишь шесть лет, ни в коем случае не поддерживали мятеж Лилий…

– Горите вы в аду! – с ненавистью произнес Эзнер. – Пошла вон, мерзавка!

– А как же клятва Гиппократа? – спросила у него, с трудом сдерживаясь, чтобы не натворить глупостей.

Потому что в груди всколыхнулась обида.

Обида на его несправедливые слова – да, Эзнер горевал, и его семью постигло страшное несчастье, но я ни в чем не была виновата, а моя дочь уж и подавно!..

Но теперь эта обида рвалась из меня наружу. Текла по моим рукам горячечными магическими потоками, собираясь в ладонях, и я с ужасом поняла, что с них вот-вот сорвутся огненные шары.

– Пошла прочь со своим Гиппократом! – заявил мне доктор. – Убирайся, иначе я за себя не ручаюсь!

В принципе, я тоже за себя не особо ручалась, но понимала, что мне нужно поскорее отсюда уходить. Все равно ему ничего уже не докажешь, даже если я примусь швырять в доктора сгустками огня.

Этим я сделаю только хуже – вряд ли Эзнеру такое понравится. К тому же, судя по вывеске, он тоже был магом. Как бы не стал швырять в меня такими же…

Внезапно с ним случился то ли криз, то ли помутнение рассудка, потому что доктор

Страница 31

покраснел, его губы затряслись, и он принялся срывающимся голосом звать помощника.

– Эрхольз, где ты ходишь?! Эрхольз, сейчас же приведи Барса и Грона! – закричал он. Затем уставился на меня: – Я не стану тратить на вас магию, леди де Эрве! Ваша богомерзкая семейка этого недостойна!..

Судя по всему, вместо этого он собирался спустить на меня собак, поэтому я развернулась и кинулась прочь из кабинета.

– Быстрее! – приказала замешкавшемуся Леннарту, устроившемуся в мягком кресле в соседней комнате, после чего мы вдвоем поспешили на улицу.

Нет, такого медицинского обслуживания мне не надо!..

Тогда какое же мне нужно?

Где мне найти доктора, который не спустит на меня собак, не обольет презрением или же, не допусти Святая Эрдина, не отравит мою дочь во славу Истинного Короля Хуго II, потому что мой покойный супруг слишком сильно нагрешил?

– Что же мне делать? – спросила я у Леннарта, когда мы отошли на приличное расстояние от практики безутешно скорбящего доктора Эзнера. Ну, чтобы его собаки нас случайно не догнали. – Понимаю, ты порядком позабавился за мной счет, – Леннарт все еще скалился, – так что можешь записать это в счет своего долга. Будешь должен мне еще одну неделю работы. Да-да, развлечения нынче не бесплатные!

Леннарт снова засмеялся, а я отстраненно подумала: надо же, какие у него ровные, белые зубы!

– Ты ведь многих здесь знаешь, – добавила я. Уверена, он был еще тем пройдохой. – К кому мне обратиться? Моя дочь больна. Молитвами к Святой Эрдине ей не помочь и малиновым настоем здесь уже не обойтись. Но так как мой покойный муж был… гм… фигурой в городе довольно известной и вращался в высших кругах, куда, подозреваю, вхожи и доктора, то это все усложняет. Мне нужно найти кого-то попроще.

– Знаю я тут одного, – подумав, отозвался Леннарт. – С ним не будет проблем, потому что он признает только одну сторону – сторону бутылки. Но работает он без лицензии, потому что давно уже ее пропил.

– Прекрасно! – с чувством отозвалась я. – Звучит вдохновляюще, так что продолжай!

– Его зовут Ставрос Дорг, и он из Илютии. Раньше он был очень хорош, пока не…

– Пока не спился?

Леннарт пожал плечами.

– Мастерство так быстро не пропьешь, – заявил мне многозначительно, а затем добавил: – К тому же сейчас еще утро, поэтому у нас есть неплохая возможность застать его в более-менее трезвом виде.

И я, кивнув, согласилась на доктора Ставроса Дорга из Илютии, у которого отобрали лицензию за пьянство и которого, если повезет, все еще можно было застать в более-менее трезвом виде.

Поэтому мы отправились в другой квартал – куда беднее того, в котором находилась моя таверна. Немного поплутав, нашли покосившийся дом с закрытыми ставнями. Дом, естественно, был без вывески о практике.

Дверь оказалась открытой – судя по всему, непрошеных гостей Ставрос не боялся. Наверное, потому что внутри брать было нечего.

Нашли и самого хозяина – грузного и чернобородого. Он был дома, храпел на старой, заваленной тряпьем тахте, и мне пришлось дожидаться, пока Леннарт его добудится. Наконец, Ставрос поднялся, затем долго бродил по своему запущенному жилищу – везде валялись остатки еды и пустые бутылки – и пытался понять, кто мы такие и что нам от него нужно.

А еще – где его одежда.

Делал он это в одной длинной тунике, почесывая пузо и дергая себя за бороду, и порядком вгонял меня в краску своими голыми коленями, поросшими черными волосами.

В моем собственном мире мужчины в одежде, как и мужчины без нее, нисколько меня не смущали, зато здесь… Судя по всему, объяснение крылось в воспитании и воспоминаниях Лорейн, раздетым видевшей только собственного мужа, близость с которым внушала ей ужас.

Не выдержав, я отправилась на кухню.

Впрочем, к этому времени Ставрос вполне пришел в себя и отыскал свою одежду. Одеваясь в соседней комнате, он принялся меня расспрашивать. Задавал вопросы об Анаис, и я внезапно поняла, что рассказать могла очень и очень мало.

– Быть может, у нее красное горло? Или болит голова? – допытывался доктор.

В его речи чувствовался небольшой акцент, но я вспомнила слова Леннарта о том, что Ставрос был не из этих мест.

– Не знаю, – сказала ему. – На голову моя дочь не жаловалась. Вернее, она ни на что не жаловалась, потому что все время молчит. А горло осмотреть я не догадалась.

Тут он, уже полностью одетый, притопал на кухню, уставился на меня черными как ночь глазами и снова потянул себя на неопрятную бороду.

– Не попадало ли в девочку какое-либо магическое заклинание? Сейчас на улицах демоны пойми что творится!..

– Не могу сказать наверняка, – призналась ему. – Но и такое вполне вероятно. Последние дни для меня прошли как в тумане. Наш дом штурмовали, моего мужа убили на наших с Анаис глазах. Кажется, именно тогда я и потеряла сознание. – Потому что ничего не помнила. – Очнулась, когда нас везли в цитадель. – Воспоминания Лорейн о дороге тоже были крайне путаными. – Дочь все время была со мной. Потом нас разделили, а меня увели на допрос. – Каже

Страница 32

ся, Анаис тогда очень испугалась и плакала. – С тех пор она не произнесла ни одного слова. Только «Мама!» возле цитадели, когда меня выпустили, а потом все.

Ставрос покивал, затем окинул меня внимательным взглядом.

– Могу осмотреть и вас, госпожа Дюваль!

Приблизившись, дыхнул на меня перегаром, и я поморщилась.

– Не надо меня осматривать, – заявила ему. – Со мной все в полном порядке. А вот дочь мою не помешает. Во сколько мне встанут ваши услуги?

– Ни во сколько, – отозвался он, и я порядком удивилась.

Впрочем, цена все же была, и он ее озвучил. Ставрос хотел, чтобы если у него закончатся деньги, то в «Сквозняке» ему наливали рюмашку-другую и не гнали на улицу.

– Нет, такое не пойдет! – покачала я головой. – Мы не станем поить вас бесплатно.

– Об этом не идет и речи! – отозвался он терпеливо. – Когда будут деньги, я сразу же оплачу все свои долги или отдам своей работой. Я могу… гм… стать вашим личным доктором, госпожа Дюваль!

На это я в задумчивости покусала губы.

Было в нем что-то такое… При всем своем не слишком приглядном виде Ставрос почему-то внушал мне доверие. Именно поэтому я до сих пор была здесь, в его доме, терпеливо дожидаясь, когда он оденется и возьмет потертый и видавший виды докторский чемоданчик.

– Посмотрим! – сказала ему. – Если вы покажете себя с хорошей стороны и от вашего лечения будет толк, тогда… Тогда вы сможете осматривать меня, мою семью, моих работников и, если понадобится, постояльцев «Сквозняка», а в таверне вас всегда будут ждать еда и пара рюмок к ужину.

Ставрос тут же покивал, вполне довольный сделкой, а я подумала, что только что обзавелась собственным доктором в этом мире. Пусть алкоголиком, но надо же было с чего-то начинать!

И еще одним ртом в таверне, который тоже нужно будет как-то прокормить.

Хотя я еще посмотрю на то, как он справится с лечением Анаис!

Впрочем, Ставрос сразу же начал проявлять служебное рвение, вызвавшись немедленно осмотреть мою дочь. При этом намекнул, что не откажется в таверне от завтрака и рюмки чего-то покрепче для улучшения здоровья.

Затем подхватил свой потрепанный чемоданчик, после чего мы вернулись в «Сквозняк», где доктор долго выспрашивал притихшую Анаис о ее здоровье. На это моя дочь изредка мотала головой, но послушно открыла рот, чтобы тот взглянул на ее горло, а потом позволила приложить к своей груди деревянную трубку, похожую на стетоскоп.

Наконец, убрав трубку, Ставрос сделал какую-то манипуляцию рукой. С его ладони сорвалось едва заметное голубое сияние, окутавшее девочку. Почувствовав магический всплеск, я напряглась, потому что такого не ожидала, но Ставрос покачал головой.

– Я тоже маг, – заявил он мне с гордостью. – Правда, всего лишь Второй Ступени, но все равно в состоянии ощутить постороннее магическое вмешательство, а также определить его степень и глубину.

Сказав это, он снова повернулся к Анаис. Улыбнувшись ей, выловил из своего видавшего виды чемоданчика петушка на палочке. Я было снова дернулась, подумав, что на сладости полным-полно микробов, но Анаис уже протянула ручку. Взяв угощение, она с довольным видом отправила его в рот, на что я мысленно застонала.

– Ты совершенно здорова, – с важным видом заявил ей доктор. – Но я настоятельно рекомендую тебе проводить как можно больше времени на свежем воздухе. И еще как минимум пять часов в день веселых игр и много-много сладостей. Это важная часть лечения. Тебе все понятно?

Анаис покивала – такие рекомендации явно пришлись ей по душе. Зато у меня к доктору все еще оставались вопросы.

И я их задала, когда мы спустились в отмытый, пахнущий чистотой обеденный зал – «ночные бабочки» постарались на славу. К тому же возле одного из окон суетились мастера, заканчивая свою работу.

Правда, Мария мне шепнула, что стекольщикам пришлось приплатить за срочность, потому что заказов из-за страшной ночи у них было порядком, зато «Сквозняк» уже очень скоро сможет похвастаться всеми вставленными окнами.

Тут Леннарт подал усевшемуся за стол Ставросу рюмку, а Мария поставила перед доктором горшок с тыквенной кашей и блюдо с порезанным на куски мясным пирогом, и тот с довольным видом взялся за ложку.

Но перед этим сказал мне совсем не то, что я услышала наверху.

– Ваша дочь порядком истощена и находится на грани нервного срыва, так что все мои рекомендации остаются в силе, – заявил мне. – Она обязательно должна хорошо спать, много гулять и нормально есть. Кроме того, в ближайшее время ее следует показать Высшему Магу. Желательно, как минимум Восьмой Ступени.

– Зачем? – растерялась я, прикидывая, что это еще за ступени.

Лорейн ничего о них не знала, а я и подавно.

– Ее зацепило одним из Высших боевых Заклинаний. Каким именно, я не знаю, но чувствую его отголоски. К сожалению, снять их выше моей квалификации. Кстати, это и выше квалификации Эзнера, – намекнул он, и я поняла, что Ставрос недолюбливал конкурента. – Этот высокомерный выскочка тоже не смог бы ничего сделать!

– Хорошо, – сказала ему, кусая губ

Страница 33

. – Допустим, ее зацепило. – Такое вполне могло произойти в особняке де Эрве. – К чему это может привести?

Судя по виду Ставроса, ничего хорошего Анаис не ждало. Но говорить вслух он этого не стал, заюлил, и я оставила его в покое – пусть завтракает.

– Значит, мне нужно обязательно отыскать Высшего Мага. Интересно, где они обитают?

Накинувшийся на еду Ставрос пробормотал что-то невнятное, а я подумала, что если бы он не пил и не потерял лицензию, а еще не жил бы в доме, похожем на свинарник – что, кстати, было напрямую связано с первым пунктом, – то вполне мог бы обзавестись респектабельной практикой.

Потому что, прикончив кашу и мясной пирог, он достал из своего чемоданчика бумагу и чернильницу, заявив, что выпишет мне несколько рецептов, которые поддержат мою дочь до поры, пока кто-то из Высших Магов не удосужится ее осмотреть.

– Так где же мне такого найти? – вновь повторила я свой вопрос.

– На службе у Истинного Короля, – отозвался доктор. – Или же в лазаретах, но соваться сейчас туда я бы не советовал. Надо немного подождать. Там полным-полно раненых, поэтому пока что развлекайте девочку, и пусть она побольше гуляет. Да, и купите в аптеке то, что я выписал. Деньги-то есть? – спросил он у меня, на что я неопределенно пожала плечами.

– Все относительно в этом мире, – сообщила ему, и доктор со мной согласился, но уже после того, как пригубил вторую рюмку и спросил, не найдется ли у нас сладкого пирога к чаю.

Жизнь Ставроса определенно начинала налаживаться, чего я не могла сказать о своей.

Оставив его завтракать под надзором Марии, я взяла выписанные рецепты, после чего, позвав Леннарта, во второй раз за это утро покинула таверну.

На этот раз я собиралась посетить Ратушу, чтобы заплатить налоги и подтвердить свою дарственную – мне совершенно не хотелось проблем с властями, – а потом уже решить, стоит ли мне закладывать свое единственное украшение.

Но перед этим я думала взглянуть на то, что стало с особняком де Эрве на улице Острых Клинков, и, если получится, забрать оттуда кое-что из одежды.

А если нет, то Боги им судьи, этим Клинкам и Лилиям, из-за которых мы с дочерью остались на улице без ничего!..


* * *

Из Ратуши на свободу я вырвалась только через два часа, отстояв длиннющую очередь. Внутри собралось слишком много желающих подать жалобу на действия Лилий – вернее, на их злодеяния – и запросить компенсацию за ущерб, причиненный собственности уличными боями.

Правда, никто не знал, дадут ли эту компенсацию и будет ли толк от жалоб, поэтому в очереди порядком нервничали, время от времени срываясь на крик.

А еще она совершенно не двигалась.

Наконец, когда я уже стала подумывать, что здесь состарюсь и умру, снова вмешался Леннарт. Поймал одного из секретарей, с озабоченным видом спешивших по коридору, и намекнул ему, что я пришла заплатить налоги, а вовсе не клянчить деньги из казны.

Подозреваю, именно из-за этого очень скоро меня вызвали в кабинет, куда я отправилась под ненавидящими взглядами толпы. Но мне было не привыкать…

В кабинете пожилой чиновник долго рассматривал мою дарственную, паспорт и бумагу, выданную королевским магом Эдвардом Блейзом. Признаюсь, я затаила дыхание, ожидая какого угодно отношения, включая и то, с которым я столкнулась в доме доктора Эзнера.

Но проклятий в свой адрес я так и не услышала, и деньги у меня тоже взяли. Только вот за регистрацию дарственной и разрешение на работу на новое имя с меня мстительно содрали чуть ли не втрое больше, чем я ожидала. Куда больше той суммы, которую мне озвучил Леннарт!..

Но делать нечего, пришлось заплатить.

Поэтому к дому ломбардщика я явилась без единого дукара и готовая почти на все.

Но только не на то, что он мне предложил.

Впрочем, сперва меня встретили крайне приветливо и проводили в святая святых хозяина – в роскошный кабинет с изящной и дорогой мебелью и тяжелыми бархатными гардинами, закрывавшими окна.

– Неужели ко мне пожаловала сама красавица-вдова Лорейн де Эвре? – произнес господин Шерц, вышедший навстречу.

Галантно поцеловал мне руку, затем усадил в мягкое кресло.

В его кабинете царила приятная прохлада, располагавшая к беседе. Вышколенная служанка тут же принесла кофейник, на подносе рядом с которым стояло лакомство – цукаты и засахаренные орехи.

Но куда большим блаженством для меня стал глоток черного, крепкого кофе.

Блаженство, о котором ничего не знали в «Сквозняке», потому что о кофе они и слышать не слышали. Поэтому я сидела, попивая его из тонкой фарфоровой кружки, с легкой тоской вспоминая собственный мир, в котором на барной стойке моего коттеджа осталась кофе-машина.

И украдкой разглядывала Шерца.

Лет ему было под шестьдесят, редкие волосы посеребрены сединой, а на смуглом лице внимание привлекал внушительный нос.

– Теперь меня зовут Лорейн Дюваль, – сказала я ломбардщику. – Да, мой муж погиб, а вместе с ним я похоронила и свое прошлое.

Правда, хоронить никого и ничего не пришлось – все сделали за меня Клинки его коро

Страница 34

евского величества Хуго II. От особняка тоже ничего не осталось – мы с Леннартом все же заглянули на улицу Острых Клинков, и я «полюбовалась» на то, что сделал с бывшим домом Лорейн Очистительный Огонь.

– Надеюсь, вы в курсе, что ваш отец тоже погиб, – неожиданно заявил мне Шерц, и моя рука, которой я сжимала тонкую ручку кружки, непроизвольно вздрогнула.

Потому что Лорейн не была в курсе.

– Произошло это три месяца назад, – добавил ломбардщик. – Ваша мать, насколько мне известно, умерла, когда вы еще лежали в колыбели.

– Откуда вам все это известно?! – ахнула я, пытаясь справиться с захлестнувшей меня горечью утраты.

Пусть я не знала этих людей, но они дали жизнь Лорейн.

Впрочем, матери она не помнила, а отношения с отцом у нее не задались с самого детства. Тот не замечал свою дочь, постаравшись побыстрее сплавить ее богатому извращенцу де Эрве.

– Поверьте мне, леди де Эрве! – вкрадчиво произнес Шерц. Затем произнес: – Или же я могу звать вас Лорейн?

– Можете, – разрешила я; затем, чтобы прийти в себя, сделала большой глоток кофе.

– Лорейн, вы должны знать, что я в курсе почти всех новостей Арвейна, иначе не был бы настолько успешен в своей профессии, – заявил он с оттенком легкого превосходства в голосе.

На это я кивнула. Ну что же, вполне справедливое замечание.

– И что же вы еще обо мне знаете? – поинтересовалась у него. – Быть может, что-то о моем наследстве?

– То, что ваше родовое имение было сперва разорено, а потом сожжено, – отозвался Шерц. – Произошло это сразу же после смерти вашего отца. Не повезло – рядом как раз шли бои, так что…

Он развел руками.

– Значит, от имения ничего не осталось, – протянула я.

Об отчем доме у Лорейн сохранились приятные воспоминания, хотя в них тоже чувствовалась примесь слез.

Шерц кивнул.

– Хорошо, – отозвалась я, кусая губы. – Вернее, что уж тут хорошего?! Но скажите, какие у меня шансы получить… хоть что-то? Мы ведь были не самыми бедными… К тому же, – я вспомнила про очередь в Ратуше, – я ведь могу запросить компенсацию?

Как оказалось, самыми бедными мы не были, но запросить я ничего не смогу, потому что ни наследства, ни компенсации мне не полагалось.

– Шансов у вас никаких, – заявил мне ломбардщик, – потому что все перешло к вашему брату. Но идти к нему я вам не советую, потому что Артур вряд ли захочет вас видеть. А уж тем более делиться.

«Выходит, у меня есть брат?» – чуть было не сорвалось с моих губ, но я все же удержалась от подобного возгласа.

Вместо этого в очередной раз обратилась к памяти Лорейн, пытаясь понять, почему я до сих пор ничего не знала о своем брате. Не получила с ее стороны ни единой подсказки, ни единого воспоминания об Артуре Дювале, словно бывшая леди де Эрве хотела позабыть о нем навсегда!

Не потому ли, что его обращение с Лорейн было настолько для нее унизительным, что она предпочла стереть его из памяти?

– К брату вам не пойти, потому что он вас терпеть не может, – подтвердил мою догадку Шерц, – а после гибели отца от рук Лилий и подавно. Родни у вас не осталось, так что обратиться за помощью вам больше не к кому.

– Тут вы правы, к брату я не пойду, – отозвалась я, подумав, что всезнающий господин Шерц не подозревает о существовании «Сквозняка». Но говорить о таверне я ему не собиралась. – Поэтому, как видите, я пришла к вам. Да, мы с дочерью попали в затруднительное положение, и нам нужны деньги. Я готова заложить свое украшение. Вот… – Сняв с шеи, протянула Шерцу ключик на золотой цепочке. – Скажите, сколько вы можете дать за эту вещь?

Но вместо того, чтобы взять лупу и оценить стоимость украшения – так, по моему мнению, должен поступить любой приличный ломбардщик, – он уставился на меня масляным взглядом.

– У меня есть предложение и получше, – заявил Шерц. – Леди де Эрве не придется ничего закладывать и никуда уходить. Вместо этого она и ее прелестная малышка Анаис сегодня же переедут в мой дом. Она – в мою спальню, а ее дочь – в детскую.

Моя рука, державшая чашку, дрогнула, но это была реакция исключительно Лорейн. Хотя, признаюсь, мне стало противно до невозможности.

Ах вот как?! Значит, он решил воспользоваться безвыходным положением леди де Эрве?

– Судя по всему, вы только что предложили мне стать вашей содержанкой, – произнесла я спокойно.

Поставила изящную кружечку на фарфоровое блюдце, затем посмотрела на цукаты с орехами, к которым так и не успела притронуться. Но не слишком-то и хотелось, потому что угощение в кабинете ломбардщика вызывало у меня такое же отвращение, как и он сам.

Даже кофе – его мне тоже уже хватило.

– Предложил бы стать женой, – усмехнулся Шерц, – но, боюсь, моей супруге это не понравится. А двоеженство в вашей стране, к сожалению, запрещено законом.

Он явно забавлялся – и снова за мой счет! – но я все же решила промолчать. И даже вставать и уходить не спешила, хотя ломбардщик собирался воспользоваться слабостью и беззащитным положением бывшей леди де Эрве.

Меня это порядком раздражало, даже злило.

Но

Страница 35

была Марьяной Вороновой, правда, в другом теле и в другом мире, получившей воспоминания и опыт Лорейн Дюваль. Пусть это тоже меня изменило, но я все еще оставалась сама собой и не собиралась выказывать слабость перед такими типами.

К тому же этот тип был мне нужен.

– Спасибо, – сказала ему, – за ваше не слишком-то лестное предложение! Но я уж как-нибудь обойдусь без вашей спальни.

– Пусть мое предложение и задевает ваши чувства, но это лучшее, что вы сможете получить на данный момент, – спокойно, даже по-деловому отозвался Шерц. – Я из Деррикана, и меня не интересуют дрязги ваших Лилий и Клинков, поэтому в будущем вы не услышите от меня ни единого упрека. Ваше прошлое навсегда останется в вашем прошлом, леди де Эрве! К тому же я буду с вами нежен. Не то, что ваш бывший муж, от которого, по слухам, даже шлюхи в столичных притонах старались держаться подальше.

Услышав это, на этот раз я все-таки с трудом сдержала свой гнев, потому что прежняя жизнь Лорейн и то, что происходило за дверьми спальни де Эрве, нисколько его не касалось.

– Оставьте ваши грязные намеки при себе, – заявила я Шерцу. – Ваше предложение для меня крайне оскорбительно, но Боги вам в судьи! Я пришла сюда как простая клиентка, а вовсе не для того, чтобы жаловаться на судьбу или же просить у вас о помощи. Тем более о такой помощи!..

Он склонил голову, но промолчал.

– Вместо этого вы успели предложить мне много всего, – добавила я. – Например, продать себя, хотя я всего лишь хотела заложить драгоценность. Но если вас это не интересует, то я подыщу себе другого ломбардщика. Уверена, в Виллерене их предостаточно.

Собиралась все-таки встать и уйти – мое терпение подошло к концу, – но тут Шерц вскинул руку.

– Погодите, леди де Эрве! – произнес он примирительно. – Я дам вам за ваш кулон сто пятьдесят дукаров.

И я осталась в кресле.

– Вообще-то, я рассчитывала на двести, – сказала ему, хотя ни на что не рассчитывала, но решила поторговаться.

Как оказалось, напрасно.

– Двести вам никто не даст, – заявил мне Шерц уверенно. – К тому же большая часть представителей нашей профессии просто-напросто вышвырнет вас на улицу, не став даже разговаривать. Ваш муж успел натворить много дел в Виллерене, леди де Эрве!.. Тем самым он заслужил ненависть представителей нашей профессии.

– И что же он такого натворил?!

Кроме того, что я уже успела узнать.

– Именно с подачи де Эрве у дерриканцев начали конфисковывать деньги и отбирать ценности. Естественно, во благо короля Лилий Дамиана.

Кивнула. Ну что же, такое можно было ожидать.

– Вы тоже пострадали?

– Да, ко мне приходили, и мне пришлось откупиться. Тех же, кто пытался сопротивляться…

Шерц покачал головой, и я не стала спрашивать.

– Но ведь цена у этой вещи велика? – я взяла в руки свой кулон, решив перевести разговор в нужное мне русло.

– Цена у вашего украшения ровно такая, сколько за нее кто-либо готов предложить. Я готов заплатить сто пятьдесят дукаров, – отозвался Шерц.

И мне пришлось согласиться.

Ну что же, ломбардщик был прав – я оказалась не в том положении, чтобы спорить. И все благодаря покойному «муженьку»!

– Хорошо, – сказала ему. – Договорились! Но я планирую выкупить кулон, как только дела пойдут на лад.

На это ломбардщик усмехнулся, словно нисколько не верил в последнее.

– Вот что я вам скажу, леди де Эрве! – произнес он. – Не пройдет и двух недель, как я добавлю к этой сумме еще сто пятьдесят дукаров, которые вы получите от меня на мелкие расходы. На булавки и ленты, так дорогие женскому сердцу, потому что я уверен, что вы с дочерью не протянете в Виллерене и нескольких дней.

– Вы так думаете?!

– Я в этом уверен. Очень скоро придете ко мне и станете на коленях умолять меня взять вас в содержанки. И я буду вынужден согласиться… Как я могу отказать столь прекрасной, юной и беззащитной девушке?

– Вы дадите мне сто пятьдесят дукаров сейчас, – сказала ему резко. – И еще сто пятьдесят через две недели, если я не приду и не стану ползать на коленях, умоляя стать вашей любовницей. К тому же вы вернете мой кулон, не запросив за это ни единого дукара.

На это Шерц взглянул на меня удивленно. Подозреваю, мое поведение не вязалось с образом настоящей Лорейн Дюваль. По крайней мере, такой, какой он ее знал или же ему донесли.

Но то ли ломбардщик списал это на стресс, то ли решил доверять своим источникам, поэтому он кивнул, заявив, что согласен на сделку. Затем позвонил в колокольчик, приказав молодому помощнику принести деньги.

И уже очень скоро, получив сто пятьдесят дукаров, но переполненная праведным гневом, я покинула ломбард «Золотая Звезда», расположенный рядом с Королевским Каналом, и зашагала в сторону квартала Грезден, где стояла моя таверна.

Шла, качая головой на все расспросы Леннарта, пока, наконец, не заявила ему, что все прошло хорошо. И что я даже осталась в двойном выигрыше, потому что знала: предложение Шерца я не приму ни за что на свете.

Вместо этого…

Вместо этого я зашла в аптеку и куп

Страница 36

ла своей дочери лекарств по рецептам Ставроса, решив, что мы справимся со всем и сами!




Глава 7


Вернулась я в «Сквозняк» ближе к обеду.

Стекло давно уже вставили. «Ночные бабочки» закончили с первым этажом, после чего упорхнули в естественную среду обитания. То есть отправились к тетушке Хло, так и не домыв второй.

На это я подумала, что если они объявятся в «Сквозняке» еще раз, их будет ожидать приятное продолжение работы. Меня же, судя по запаху, ожидала свежесваренная мясная похлебка с пирогами.

Судя по тому, что посетителей не было, мы продолжали проедать наши последние запасы.

Судя по словам Леннарта, этих запасов оставалось лишь на несколько дней.

Судя по тому, что принес мне Олаф, готовить он умел на уровне школьника – порежь, сложи все в кастрюлю, залей водой, перемешай и свари.

Вкус у похлебки показался мне довольно пресным. Правда, посолить он все же не забыл, и на этом спасибо.

– Приправы, специи, – спросила я у Олафа, когда съела пару ложек. Правда, перед этим все же не забыла похвалить повара, и его широкое лицо расплылось в довольной улыбке, – почему вы ими не пользуетесь?

Тот пожал плечами, спросив меня, зачем ими пользоваться. Это ведь так дорого!

И так хорошо, вот что он мне заявил.

На это плечами пожала уже я, сказав ему, что надо бы еще лучше. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы изменить представление о «Сквозняке». Сюда как раз входило то, чем мы станем кормить своих гостей.

Гостей, правда, не было, но я продолжала надеяться на лучшее.

Мне показалось, что Олаф не совсем понимал, что именно я от него хочу, поэтому, вздохнув украдкой, я прихватила с собой горшочек с похлебкой и отправилась наверх, к Анаис.

Пусть до комнат на втором этаже уборка еще не добралась, но бывшая комната Старого Джона дышала чистотой. Уверена, об этом Мария позаботилась лично. К тому же она убрала из нашего жилища вещи бывшего хозяина и даже сменила постельное белье, потому что моя дочь спала на свежих простынях.

Но стоило мне войти, как Анаис тут же проснулась и полезла ко мне на руки.

Очень скоро я ее накормила – хоть несколько ложек, и то хлеб! – затем уговорила выпить порошки, прописанные ей Ставросом. Судя по лицу Анаис, подсластить их никто не додумался, а ведь они стоили порядком – я отдала за них почти десять дукаров.

Но я надеялась, что они вернут Анаис силы.

Вместо этого глаза ее опять стали закрываться, и она снова откинулась на подушку. Я же, подождав, пока она заснет, и уговорив себя, что это даже к лучшему – чем больше проспит, тем скорее выздоровеет, – поднялась на ноги и, прикрыв дверь, обошла с инспекцией весь второй этаж.

Меня сопровождала Мария. Мы заглянули в каждую из комнат на сдачу, и я пришла в тихий ужас от состояния постельного белья и грязи. Зато экономку ничего не смущало.

Неожиданно я поняла, что для всех здесь это нормальное положение дел – и пыль везде, и затянутые копотью окна, и стены в грязных разводах, и мусор на полу, и белье не первой свежести.

Получалось, дело не в них, а во мне.

Я попала сюда из другого мира и предъявляю завышенные требования к чистоте, которые, подозреваю, работники «Сквозняка» считали блажью новой хозяйки.

Но я собиралась их предъявлять, решив, что моя таверна в будущем станет именно такой, какой я ее представляла – популярным местом в городе, где можно отлично пообедать и поужинать, а вечером чтобы пиво лилось рекой и веселье было на весь квартал.

А еще у нас всегда можно будет остановиться в уютных комнатах и спать на пахнущем свежестью, накрахмаленном постельном белье.

Но до этого было еще далеко.

Очень.

Примерно как на конной повозке этого мира до Москвы с ее небоскребами и метро. Поэтому я решила, что буду решать проблемы постепенно. Да-да, притворюсь Скарлетт О’Харой, иначе умру от отчаяния.

Неожиданно обнаружила, что я стою, застыв в дверном проеме одной из комнат, и пялюсь ничего не видящими глазами в стену, а на меня крайне внимательно смотрит Мария.

– Все в порядке! – очнувшись, сказала я экономке. – Все обязательно наладится, пусть и не сразу.

На это она неопределенно пожала плечами, словно нисколько не верила в такой исход, но решила не перечить хозяйке.

Закончив с инспекцией второго этажа, мы спустились вниз. Леннарт как раз делал для меня опись, но я решила посмотреть на все своими глазами. Заглянула в две полупустые кладовые, заявив Марии, что в погреб я полезу чуть позже.

Думала уже отправиться на кухню, чтобы оценить количество припасов еще и там и понять, как вообще можно выжить в том аду, когда от двух раскаленных печей – обычной и хлебной – шел нестерпимый жар…

Но не дошла, потому что раздался детский крик.

Я ахнула. Руки непроизвольно разжались, и горшок с мукой, который я как раз держала, упал и разбился у моих ног. На секунду я застыла, не в силах пошевелиться от ужаса.

Впрочем, быстро пришла в себя. Взвыв и едва не растянувшись на осколках и рассыпавшейся муке, кинулась через обеденный зал к лестнице на второ

Страница 37

этаж.

Уверена, кричала Анаис – кто же еще?!

На ступенях я столкнулись с Леннартом, сжимавшим в руке привычный арбалет. Он пропустил меня вперед и потопал следом. За нами спешила Мария, из кухни выбежал с ножом Олаф, а из дверей своей комнаты высунулась растерянная Эмилия.

Но мы с Леннартом уже спешили по лестнице на второй этаж и через несколько секунд ворвались в нашу с Анаис комнату.

Оказалось, в ней была только моя дочь, хотя я ожидала чего угодно. И Лилий, пришедших, чтобы ее похитить – мое испуганное воображение угодливо нарисовало даже такую картину, – и Клинков, явившихся, чтобы нам отомстить.

Но я увидела лишь Анаис.

Она сидела на кровати и… кричала. Вот так, с бледным лицом, уставившись невидящими глазами в противоположную стену, моя дочь вопила от ужаса, хотя там ничего не было. Ни рисунков, ни книг – просто светлая, местами облупившаяся штукатурка.

И это меня испугало даже сильнее, чем если бы кто-то забрался через полуприкрытое окно.

– Анаис! – кинулась я к ней, мельком подумав, что припадок могли вызвать лекарства Ставроса.

Мало ли, что в них было намешано? Ни состав, ни противопоказания никто не удосужился написать!

Тут Анаис повернула голову и, увидев меня, закричала еще громче, а потом поползла прочь по кровати, словно пытаясь от меня убежать. Но я была уже рядом. Поймала ее, прижала к себе, уговаривая успокоиться, чувствуя, как бешено колотится ее сердечко.

Так, будто вот-вот выпорхнет и взлетит, словно перепуганная пичужка.

– Ну-ну! – твердила я, гладя ее по голове и спине, целуя в макушку. Она была вся потной и тряслась. – Ну же, уже все закончилось! Я здесь, с тобой, тебе нечего бояться! А еще здесь Мария, Олаф и Леннарт… Посмотри, у Леннарта с собой большой арбалет, он всегда сможет нас защитить!

Тот покивал с преувеличенно серьезным видом, заявив, что никого в «Сквозняке» не даст в обиду. Сразу же пустит стрелу в любого врага, пусть тот только появится!

Анаис постепенно успокаивалась, но ее все еще била крупная дрожь. Я же, повернув голову, кинула вопросительный взгляд на Марию. Быть может, у нее есть идеи, что могло произойти с моей дочерью?

– Наверное, что-то вспомнила, – негромко отозвалась экономка. – Или же приснился кошмар. У детей такое бывает.

Тут Анаис начала всхлипывать, затем обхватила меня руками. Я прижалась губами к ее лбу. Кажется, у нее снова поднималась температура, что вогнало меня на очередной виток отчаяния. Или же это последствие стресса? Или этот стресс у меня и мне все только кажется?

Я не знала, не знала!.. Не понимала, что мне со всем этим делать! Лекарство Ставроса, может, и подействовало, но каким-то слишком уж замысловатым образом. От него Анаис не стало лучше, наоборот…

– Мама! – неожиданно произнесла Анаис. – Мамочка!..

– Ну, слава Святой Эрдине, заговорила! – выдохнула Мария и улыбнулась.

Я же прижала к себе Анаис еще сильнее, чувствуя, как по моим щекам потекли слезы.

– Это я, – сказала дочери, понимая, что зря я рассердилась на доктора: его лечение все-таки помогло. – Я здесь, с тобой! И я уже никуда не пропаду!

Тут она снова отстранилась и уставилась мне глаза.

– Но ведь тебя убили, мамочка! – заявила Анаис. – Вместе с папой.

– Анаис! – выдохнула я. – Посмотри на меня. Я жива, со мной все в полном порядке. Тебе просто привиделся кошмар. Ты заснула и…

На это девочка покачала головой, затем заговорила, забормотала… Словно боялась о чем-то забыть, не рассказать мне то, что она пережила.

Тот ужас, который надолго лишил ее дара речи.

– Ты лежала мертвая… Совсем мертвая, мамочка! Я сидела и просила тебя проснуться. Говорила, что буду хорошо себя вести и всегда стану тебя слушать! Просила так долго, пока ты… Пока ты не очнулась. Но мне было страшно. Очень страшно!

Она всхлипнула. Я снова ее обняла, и Анаис уткнулась мне в плечо.

– Нет же! – сказала ей, принявшись поглаживать ее по спине. – Я просто устала и немного заснула. – Тут мне в голову пришло вполне логичное объяснение. – Знаешь что, это была магия! Да, в меня попало заклинание, но я вовсе не умерла. Просто лежала и долго не могла подняться.

– Это была какая-то страшная магия! – всхлипнула Анаис. – Ты не шевелилась, и не дышала, и твое сердце не стучало. Помнишь, ты меня учила, где его слушать?..

Я не помнила – это воспоминание исчезло вместе с прежней Лорейн, – но покивала, заявив, что конечно же… Конечно же, я все помню!

– Сначала был день, – продолжала Анаис, – а потом ночь, а потом снова настал день. И тогда ты проснулась. Но тут за нами пришли дяди в черном…

Судя по всему, в особняк де Эрве снова явились Клинки.

– Ну и натерпелась же ты страха, бедняжечка! – сказала ей. – Прости меня! Мне жаль, я не смогла очнуться раньше.

Прижимая ее к себе, я принялась размышлять о том, когда именно могла попасть в тело Лорейн Дюваль. Это вполне могло произойти в тот момент, когда ее убивали. Скорее всего, Клинки все же прикончили леди де Эрве магическим заклинанием, но что-то пошло не так…

Или же это слу

Страница 38

илось, когда бедная Анаис сидела рядом с матерью, плача и умоляя ее вернуться. Именно тогда и произошел перенос. Но вернулась уже не Лорейн Дюваль – меня закинуло из своего мира в чужое тело. Из-за чего – я понятия не имела, и, судя по всему, сейчас мне было в этом не разобраться.

Да, скорее всего, так и произошло – это случилось в доме де Эрве, потому что отрывочные воспоминания о том, как нас с Анаис везли в цитадель гвардейцы Клинков, казались мне уже моими собственными, а не Лорейн.

Но я ни в чем не была уверена. Кроме того, что окончательно пришла в себя только на допросе у Эдварда Блейза.

– Знаешь что, – сказала я дочери, решив, что объяснения переносу из другого мира у меня все равно нет, так что нечего ломать голову, – мы сейчас с тобой сделаем вот как. Ты выпьешь сладкого чая, – я посмотрела на Марию, и та, понятливо кивнув, покинула комнату, – а потом немного поспишь…

– Я не хочу больше спать! – закапризничала Анаис.

– Хорошо, – отозвалась я. – Ты права, зачем тебе все время спать, если ты у меня совершенно здорова… Тогда ты сможешь пойти погулять.

– С Томасом?

– С Томасом, – согласилась я. – Вы с ним подружились?

– Да, мамочка! – отозвалась Анаис. – Мы с ним подружились. Томас показал мне курочек и собачку. Его зовут Барли.

– Когда допьешь свой чай, тогда ты сможешь снова поиграть с Томасом, посмотреть на курочек и на Барли.

На этом и сошлись.

И примерно через час, удостоверившись, что она выпила настойку, и дождавшись, пока немного спадет температура, – ничего похожего на повторение прошлого приступа не было, – я снова оставила дочь под надзором Марии.

Потому что у меня было очень много дел. Настолько, что я не представляла, за которое из них хвататься первым.

Но решила начать с малого – сказала Леннарту, что собираюсь сходить на рынок. Времени сейчас около двух часов дня, так что мы вполне успеем со всем управиться до закрытия.

Положение с запасами в таверне было плачевным, так что я собиралась это исправить. К тому же моя дочь больше не могла ходить в грязной, заляпанной кровью одежде.

Поэтому уже очень скоро, прихватив с собой Леннарта в качестве охранника, а заодно и заставив его нести корзинку для покупок, я снова покинула таверну.


* * *

Рынок оказался примерно в двадцати минутах ходьбы от квартала Грезден, где и располагалась моя таверна. Но чтобы туда попасть, сперва нужно было пересечь реку Ору.

Все три столичных моста оказались разводными, поэтому мы задержались у поднятого Каменного, пропуская три величественных парусника с золотыми львами на оранжевом фоне – флагами Брабуса. К тому же для купеческих судов уже разводили следующий мост, Северный, находившийся на дальней оконечности Виллерена.

Несмотря на неспокойное время, торговые корабли поднимались вверх по реке, направляясь к Морейским Горам, где брала свои истоки Ора, – купцы доставляли товары в крупнейшие города Арвейна.

Минут через пятнадцать пролеты Каменного моста снова сошлись, и нам разрешили перейти на другую сторону. Впрочем, я все же ненадолго задержалась у перил, разглядывая далекий и прекрасный королевский дворец. Выстроенный из белоснежного мрамора на самом высоком холме Виллерена, он сиял в лучах двух солнц этого мира.

После сегодняшней ночи дворец все-таки остался за Хуго II.

Правда, самого Истинного Короля – именно так прозвали Хуго в народе – сейчас в столице не было. Он все еще оставался в Южной Провинции, что на границе Арвейна с Зарданом, приходя в себя от раны, нанесенной ему отравленным кинжалом Лилий.

Часть этой информации мне удалось выловить из памяти Лорейн еще вчера, остальное я почерпнула из разговоров на улице. Оживленный рынок гудел, словно растревоженный улей. Люди обсуждали последние новости, радуясь победе Клинков и привычно проклиная Лилии.

Впрочем, толпа народу нисколько меня не смущала и не пугала – я и не такое видела!

Приглядывая за кошельком, первым делом я попросила Леннарта отвести меня к одежным лавкам. Обойдя несколько, выбрала два платьица для Анаис, легкие башмачки и несколько коротких нижних сорочек.

Понимала, что одежда совсем не походила на ту, которую Лорейн заказывала в столичных ателье, и что она даже была далека от той, что я видела по дороге в витринах заведения лучшей модистки квартала Грезден. Но времена, когда она с Анаис жила в особняке на улице Острых Клинков, канули в Лету, и, видит Святая Эрдина, о бывшем муже Лорейн и их браке у меня остались самые мрачные, тяжелые воспоминания!..

Покачала головой, разгоняя эти самые воспоминания, после чего добавила к покупкам красивый гребешок и несколько атласных лент, оставив торговцу чуть ли не треть захваченных с собой денег.

Это было довольно-таки смелым решением – растратить так много, но я с умилением подумала о том, как будет выглядеть выздоровевшая Анаис в маленьких кружевных платьишках.

Решила, что оно того стоит.

Вернее, мы с ней заслужили подобное баловство – я все же прикупила еще и пару нижних сорочек для себя, подумав, что не хочу х

Страница 39

дить в белье с чужого плеча.

Потому что мы с Анаис выжили в особняке де Эрве, выбрались из казематов цитадели и пережили страшную ночь. Я отстояла таверну и даже спасла жизнь Сигурду Раньерку, рискуя многим, а моя дочь пошла на поправку.

По крайней мере, мне хотелось в это верить.

Вот и отпразднуем обновками!..

Сунув свертки в необъятную корзину, которую за мной таскал мой верный корзиноносец, отправилась с Леннартом в продуктовые ряды. Выбрала кое-что из овощей, затем, украдкой вздохнув, добавила в корзину еще и здоровенную свиную ногу. Стоила она порядком – целых тридцать пять су, но я понимала, что в этом мире мало кого можно будет заинтересовать вегетарианскими салатиками.

Мясо – вот то, что будет подаваться на обеды и ужины будущим посетителям «Сквозняка»!

Но мясо оказалось дорогим, поэтому я решительно свернула в рыбные ряды. Прошлась вдоль прилавков, прицениваясь. Выбор оказался приличным – была как и морская, так и пресная рыба. Названия ничего мне не говорили, так что в конце концов я купила и такой, и такой.

Потратила двадцать су, взяв четыре здоровенных рыбины.

По мне, это была хорошая цена и отличные покупки, но тут Леннарт не выдержал. Заявил, что таким образом я их по миру пущу! Цена свиной ноги двадцать… Хорошо, двадцать пять су, а каждую рыбу можно было выторговать по четыре!

Да, потому что нужно было торговаться, а я этого не делала.

Пожав плечами, сказала, что он может торговаться сколько ему влезет, чем Леннарт и занялся. Мы купили муки, сахара и весенних яблок, которые я собиралась добавлять в пироги, и приличного размера кувшин оливкового масла.

Затем я положила в безразмерную корзину несколько пучков зелени, и все это под нытье Леннарта, посчитавшего связки зеленого лука, укропа и петрушки моей очередной и дорогой блажью.

На это я, усмехнувшись, заверила своего охранника, что дальше будет только хуже, потому что теперь мне нужно в ряды со специями.

Где они могут быть?

– Нет здесь таких! – буркнул он. – Если только одна лавка из Брабуса, но ведь это очень дорого! – И снова затянул свою песню: – Так мы по миру пойдем…

– Вы бы и так по нему пошли, – пожала я плечами. – Со мной или без меня.

И уже очень скоро толкнула дверь небольшого магазинчика со стеклянной вывеской, гласившей, что внутри можно найти лучшие в Арвейне специи, доставляемые в наше королевство торговой компанией господина Амира Брамани.


* * *

Признаюсь, я любила готовить – сперва этому учила меня бабушка, затем, когда я выросла, стала интересоваться сама. Готовила от души, балуя мужа разносолами. Позже, когда он ушел к другой, стала это делать для себя и подруг.

Именно поэтому я слабо представляла свою кухню без нескольких видов перца, мускатного ореха, запаха кардамона, тимиана и индийских смесей.

Вот и сейчас, переходя от прилавка к прилавку в лавке Амира Брамани, я думала о том, что на моей новой кухне в «Сквозняке» – пусть это и дорого в этом мире – у нас обязательно появятся разнообразные специи.

Да, что-нибудь я непременно куплю!..

Специи был выставлены на прилавках в прозрачных сосудах. Цены тоже присутствовали – часть из них была написана от руки, остальные угодливо подсказывал полноватый, средних лет продавец.

И эти цены, если честно, даже не кусались, а готовились вот-вот на меня напасть и, словно бешеные собаки, разорвать на мелкие кусочки. Поджав губы – как же все дорого! – я заявила продавцу, что мне нужно больше времени, чтобы сделать свой выбор. Да, я должна хорошенько все обдумать, потому что взять все, что мне хотелось, явно было не по средствам.

Продавец понятливо испарился, и я осталась в чудесном мире запахов одна. Принялась прикидывать, что выбрать, чтобы и в самом деле не пустить таверну по миру.

И это оказалось непростой задачей.

Неожиданно я обнаружила, что за мной наблюдают. Из подсобного помещения появился мужчина – возможно, сам хозяин лавки или же другой брабусец, потому что одет он был явно не по моде Арвейна.

Лет ему было под тридцать. Незнакомец был смугл и черноволос, носил длинную светлую тунику почти до пола, в разрезах которой проглядывали широкие белоснежные штаны.

У мужчины оказалось уверенное лицо с ястребиным носом и небольшой окладистой бородкой, которая, как по мне, очень ему шла.

– Итак! – произнес он с улыбкой, обнаружив, что я его заметила.

Вышел из-за прилавка, поклонился мне вполне галантно.

– Итак! – я почему-то тоже не удержалась от улыбки.

Нет, в груди ничего не екнуло – просто отметила про себя, что он, несомненно, хорош собой. И пусть темноволосый незнакомец не был магом, но его уверенное лицо и черные как ночь глаза притягивали мой взгляд.

В другом месте и в другое время – в другом мире! – возможно, я бы обратила на него внимание. Но сейчас мне было не до этого. Мне уже очень хотелось все купить и вернуться в «Сквозняк». Проверить, как там моя дочь, и узнать, не появились ли еще проблемы, которые требовали незамедлительного решения и моего личного присутствия.

– Что же п

Страница 40

ивело первую красавицу Виллерена в мою лавку? – продолжая улыбаться, спросил у меня мужчина.

В его голосе чувствовался легкий акцент – арвейнский язык в его устах звучал слишком уж мягко, добавляя к словам шипящие звуки.

– Конечно же, специи! – отозвалась я, не забыв поблагодарить за комплимент. – Признаюсь, я бы хотела скупить в вашей лавке все, но такое пока что мне не по карману.

Он склонил голову.

– Многое из того, что вы видите на прилавках, прибыло в вашу страну прямиком из Брабуса. Но далеко не все. Чтобы доставить некоторые из специй, нашим караванам пришлось проделать путь длиной в две, а то и три тысячи километров. Как по суше, так и по морю, огибая южную оконечность Таластана…

На это я подумала, что понятия не имею, как выглядит карта этого мира. Лорейн никогда не интересовалась географией – хорошо, хоть читать умела, и на том спасибо! Ну еще и сыграть пару мелодий на клавесине…

– Большую часть из того, что мы привозим в Арвейн, – продолжал хозяин, – идет прямиком в королевский дворец или же расходится по домам высшей знати Арвейна. Остальное выставлено здесь, в моей лавке. Правда, продаем мы только крупными партиями. – На это я выдохнула расстроенно, но владелец магазинчика тут же добавил: – Но для вас я сделаю исключение. И еще – отдам по оптовой цене.

Кивнула – и на том спасибо! Вернее, огромная ему за это благодарность! После чего быстро назвала то, что выбрала для своей таверны – чтобы он вдруг не передумал.

Мне нужно будет несколько видов перца, заявила ему. Еще я возьму розмарин, кориандр, тимиан и кумин – сладкие названия, звучавшие, как музыка для моих ушей! А еще к моим покупкам пусть он добавит лавровые листья, мускатные орехи, корицу и несколько палочек ванили – последнее пригодится для десертов.

На это Амир Брамани – он успел представиться и даже выпытать мое имя – в легком удивлении округлил глаза.

– Не думал, что в этом городе есть кто-то, кто умеет управляться со специями так же ловко, как и на моей родине, – отвесил мне очередной комплимент. – Мы, жители Брабуса, порядком страдаем в Арвейне из-за вашей простой и постной еды.

– Если вы придете в таверну «Сквозняк», – произнесла я, загадав, чтобы мне повезло, – я накормлю вас так, что вы позабудете, где находитесь. Вернее, что ваша родина далеко от этих мест.

С моей стороны это было довольно-таки смелым заявлением, потому что я не знала, что именно в почете у него на родине. Зато я могла приготовить ему то, что было в почете на моей.

Брабусец уставился на меня внимательным взглядом, затем кивнул.

– Мы придем, – улыбнувшись, пообещал мне. – Причем уже сегодня вечером!

– Завтра, – быстро сказала ему, подумав, что мне нужно подготовиться. Слишком хорошая возможность, которую нельзя упустить!

Именно поэтому я не собиралась отдавать ее в руки Олафа, а сама еще не успела разобраться в тонкостях готовки на средневековой печи.

– Буду ждать вас завтра по адресу улица Ремесленников, 5, – сказала я Амиру Брамани. – Таверна «Сквозняк». Приходите на обед.

На это он заверил, что они обязательно будут – он и его сородичи, – после чего я взяла и оставила в его лавке приличную сумму из денег, полученных от ломбардщика Шерца. Затем попросила завернуть покупки, поглядывая через окна на дожидавшегося меня с корзиной Леннарта.




Конец ознакомительного фрагмента.