Читать онлайн “Эллирея” «Елена Литвинова»
- 19.04
- 0
- 0
Страница 1
ЭллиреяЕлена Владимировна Литвинова
Меня зовут Эль. Мою жизнь изменила война, разделив на до… и после. После смерти мужа я осталась одна вместе с сыном, и мне пришлось выживать в чужой стране, в чужом доме, с чужими людьми, хотя нет, не людьми… оборотнями. Но я сильная и не сдамся!
Елена Литвинова
Эллирея
Часть первая. Потерянная жизнь.
Глава первая.
Мои родители были странной парой. Мой отец – невысокий лысоватый с небольшим животом – принадлежал к известному в Ритании купеческому роду. Его отец, мой дед – Боркер Вакур – имел в собственности десятки судов, которые бороздили Срединное море, деду принадлежали несколько десятков торговых факторий на южных и северных берегах, а также торговые дома в крупных городах и столицах Ритании, Эльвинии и Вольвгандта. Даже со степняками умудрялись торговать пронырливые приказчики Боркера. Сам король Ритании Бекерт Второй пожаловал моему деду право на фамилию. В Ритании граждане, что человеческого, что волчьего происхождения, не могли иметь фамилию, только прозвище. Фамилия – привилегия короля и высшего сословия, к которому предки отца никогда не относились.
Моя мать была высокой светловолосой голубоглазой женщиной, до самой своей смерти, сохранившей красоту, стать и породу. Она была родом из Эльвинии, в нашей семье не принято было говорить об этом, но её предками были аристократы, в жилах которых до сих пор оставалось много эльвинской крови, поэтому все они отличались красотой, долгожительством и отменным здоровьем. Мой отец привёз её из одного из торговых предприятий, которое они предприняли вместе с дедом.
Как рассказывал отец, он сразу влюбился в прекрасную девушку, так похожую на портреты своих предков – эльвинов – в старых книгах. Знатная аристократическая семья моей мамы была категорически против незнатного жениха – чужеземца, но молодые люди решили всё по-своему. Моя мама – Карониэль Светлоокая, и мой отец – Тейзер Вакур – сели на дедов корабль и отплыли из Эльвинии в Ританию. Семья моей матери сразу отказалась от неё, да и дед был недоволен выбором моего отца, он присмотрел для своего сына в жёны дочь какого-то из своих деловых партнёров. Поэтому молодым выделили небольшой домик в провинциальном Туринге и маленькую лавку, в которую дед поставлял товары для продажи.
После трёх лет брака родилась я – Эллирея Вакур Светлоокая. Хоть моя мама имела в предках эльвинов, зато мой дед был наполовину Двуликим. Поэтому внешность я получила необычную: светлые волосы и синие глаза, невысокий рост, гораздо ниже маминого, более широкие, чем мамины, плечи и бёдра, при тонких костях рук и ног. Оборотни не очень любят полукровок, в своём королевстве – Вольвгандте – все полукровки у них имеют статус слуг, существ второго сорта, поэтому моему деду в своё время пришлось оттуда уехать.
Жизнь в людской Ритании также не баловала полукровку, но он добился успеха, удачно женился на купеческой дочери с хорошим приданным и преуспел. Своего деда я не помню, он умер, когда мне исполнилось три года. Всё его имущество отошло старшему брату моего отца и их сестре. По завещанию отцу достался только дом, где мы жили, и эта же маленькая лавка.
Если отец и был обижен таким отношением деда, то этого нам с мамой он никогда не показывал. Пока была жива моя мама, в воспоминаниях о семье остались запах сдобы по утрам, мамин смех и поцелуи, трубка отца после обеда, а ещё – наша лавка, заполненная настоящими чудесами: драконий жемчуг из Изумрудных морей, ведьминские зелья с островов Мгунду, светящиеся раковины, экзотические специи, странное оружие, необычные музыкальные инструменты, среди которых даже был настоящий оркский бубен, принадлежавший степному шаману.
А ещё я вспоминаю соседского мальчишку – полукровку, Эдана, его серые глаза, наши проделки, за которые мы получали одинаково, хотя он пытался постоянно выдать за зачинщика себя. Я тогда не знала, что он станет моим мужем и отцом моего сына.
Это всё осталось в той, прежней жизни, к которой у меня нет возврата. Счастливая жизнь нашей семьи рухнула в один миг, когда мне было десять лет. Я, как сейчас, помню тот страшный день. Мы с отцом были в лавке, я играла разноцветными бусинами, складывая из них различные фигуры зверей и птиц, а отец разбирался с товаром вместе со своим приказчиком.
Я не помню, почему я не осталась дома с мамой, по-моему, она куда-то собиралась уходить на встречу с кем-то, мой отец так потом и не вспомнил, с кем. И тут в лавку вошли несколько стражников в синей форме с королевским гербом. То, что они сказали, отпечаталось в моей голове до сих пор:
– Эта лавка Тейзера Вакура?
– Да, – странным тихим голосом сказал мой отец.
– Собирайтесь, вашу жену убили.
Я хорошо помню побледневшее лицо отца, его затрясшиеся руки и тот же странный голос, всё повторявший:
– Это ошибка, это какая-то нелепая ошибка… Это ошибка…
И в ответ прозвучавшее:
– Нет никакой ошибки… Соседи уже опознали. господин Тейзер Вакур, вы должны пройти вместе с нами…
Я, си
Страница 2
евшая на полу за торговой стойкой и поэтому не видимая стражникам, кричу:– Папа, что они говорят? Что с мамой?
И папин ответ:
– Эль, будь здесь, в лавке, никуда не выходи. Это недоразумение, я сейчас схожу и всё выясню.
И сочувствующий взгляд нашего приказчика, и долгое ожидание, почти до поздней ночи… И нашу соседку, которая пришла забирать меня уже из закрытой лавки… И наш дом, тихий и пустой, где в темноте столовой за столом сидел отец, а перед ним – свеча и бутылка коричневого стекла… И его слова:
– Эль, мамы больше нет…
А потом несколько следующих дней выпали у меня из памяти. Я до сих пор помню только смазанные серые краски поминального обряда и яркое алое пламя ритуального костра, в котором горело что-то, завёрнутое в белую ткань. Потом доктор говорил отцу, что так детская психика справлялась с травмой, которой стала для меня смерть мамы, что я сама захотела всё забыть. Может быть, не знаю. Но воспоминания об этих днях у меня именно такие, и их нельзя изменить.
Глава вторая.
Мой отец после смерти мамы почти совсем забросил свою лавку, пропадая в Управлении Стражи или на приёме у Градоначальника. Он рассказывал обо всём нашим соседям, выпроваживая меня по разным поводам, но я умудрялась подслушивать.
Иногда взрослые недооценивают интеллект и любознательность детей, поэтому я знала, что убийцу мамы так и не нашли, и возможно, что это был наёмник из Гильдии. В то время я не понимала, о чём идёт речь, но с возрастом и общением с разными людьми, стало понятно, что речь идёт о Гильдии Убийц, самом закрытом образовании в нашем мире. Услуги этой организации стоят дорого, но жертва, выбранная заказчиком, умрёт в любом случае, где бы она не находилась. Единственные, кого не трогала Гильдия, представители всех правящих семейств. Видимо, чтобы избежать переворотов, Гильдия давала клятву не трогать королей, их жён и отпрысков, а также родственников до третьего колена. Взамен те давли возможность существовать убийцам и вершить свою кровавую работу на территории своих государств.
Через полтора года наши дела стали совсем плохи, и мне, оставшейся без маминого присмотра и целыми днями гуляющей по улицам вместе с Эданом, пришлось встать за прилавок и научиться торговать, так как приказчик и продавцы были уволены отцом. Мой папа был мягким человеком, или четверть оборотнем, он справлялся с горем, как мог. А помогало ему в этом спиртное. Бутылка стала присутствовать в нашем доме на столе всё чаще и чаще. А я стала единственной, кто занимался делами магазина. Мне пришлось рано повзрослеть. В те годы, когда дети ещё играют в игры, учатся, только начинают своё становление как личности, я вовсю занималась бухгалтерией и приёмом товаров, училась видеть в глазах поставщиков и перекупщиков ложь, улыбалась покупателям.
В тринадцать я стала сиротой при живом отце, он всё больше и больше катился в пропасть. Первое время стража приносила невменяемого отца с улиц или от дверей питейных заведений, но потом весь наш квартал привык к моему отцу, валяющемуся то у одного забора, то у другого. Иногда я сама затаскивала его в дом, недошедшего до дверей.
А в мои четырнадцать он умер. Стража не входила на этот раз в лавку, а чёрную весть принёс наш бывший приказчик, сухо сказав:
– В морге Управления твой отец. Сходи, опознай. Завтра заберёшь. Не забудь отписать его родным – пусть приезжают и помогут тебе.
Голубиная почта отправила две весточки: сестре и брату моего отца. Тётя ехать отказалась, написав в ответном послании слова соболезнований. А вот дядя – явился. Старший брат отца – Риган Вакур – был таким же невысоким, с проплешинами, мужчиной. Его лицо выдавало фамильные черты. Он постучался в мою дверь в день поминального обряда, когда соседи и родня в серых одеждах должны вкушать за общим столом белый хлеб, испечённый в Храме, и запивать святой водой.
Тёмно–серый костюм моего дяди был отменного качества, на рукавах и шее сверкали драгоценные камни. Я, в своём не по размеру маленьком старом сером платьице с зарёванными глазами, казалась нищенкой, зашедшей попросить милостыню.
Дядя прибыл один, хотя у него было несколько взрослых детей и жена. Он сначала показался мне добродушным человеком, но потом, из его разговоров со мной и соседями, я сообразила, что причина его приезда банальна: прибрать к рукам отцовскую лавку и меня вместе с ней, выдав замуж за нужного человека, возрастом старше меня раза в три. Опыт, пусть и небольшой, в ведении дел у меня был, поэтому я собрала все бумаги, оставшиеся от отца, и отправилась к Градоначальнику нашего славного Туринга. Законодательство мне тоже приходилось немного изучать, пытаясь выиграть лишнюю медяшку у сборщиков подати, один из законов о сиротстве, принятый ещё во времена правления какого-то из предков нашего нынешнего государя Бекерта Второго, гласил, что я могу попросить стать опекуном… короля! Конечно же, я не стану жить во дворце, и король даже не узнает о моём существовании, но моё имущество будет неприкосновенно, как и я сама, пока н
Страница 3
достигну двадцатилетия или не выйду замуж. Этот закон защищал сирот стражей и воинов, ноя знала, как воспользоваться им в моём случае.В приёмную к Градоначальнику я вошла с высоко поднятой головой.
– Эль, что ты здесь делаешь? – спросила меня сидевшая в приёмной женщина, одна из постоянных клиенток нашей лавки.
– Мне нужно к господину Нерусу.
– Зачем он тебе?
Мне не хотелось ни с кем попусту болтать, поэтому я сказала:
– Он принимает сегодня?
– Да. Садись на скамью, будешь за мной.
Когда подошла моя очередь, мой воинственный настрой немного под утих, но решимость довести начатое до конца никуда не пропала. Если бы я в тот день развернулась и ушла из приёмной, моя жизнь точно бы сложилась иначе, но я не ушла.
– Проходите, юная госпожа. Что привело вас ко мне? – Господин Нерус оказался высоким мужчиной средних лет, очень худым и подвижным. Я о этого встречала его на различных праздниках на площади Согласия, но не предполагала, что это и есть Градоначальник.
– Я, господин Нерус, хочу попросить защиты и покровительства у короны и государя нашего, Бекерта Второго. Меня зовут Эллирея Вакур. Мего отца вчера забрал Огонь, мама умерла несколько лет назад, я сирота.
– Ну что ж… – нахмурился Градоначальник, – а родственники у тебя остались?
– Дядя… – я наморщила лоб, – но он хочет отобрать у меня лавку! А это – последняя память о моём отце! Дело всей его жизни! – Я, конечно, преувеличивала, но мои громкие слова вместе с трясущимися губами и наполненными слезами синими глазами произвели впечатление на сидящего мужчину. Он вскочил и дал мне платок.
– Успокойся, юная госпожа. Документы с тобой?
– Да, господин Нерус.
– Но твой отец ведь не страж и не воин.
– Но в законе о королевских сиротах не говорится только о детях стражей и воинов. Каждая Земля может рассматривать разные случаи индивидуально. Посмотрите в Уложении от прошлого года.
Градоначальник подошёл к полке с книгами и взял в руки толстенный том.
– Страница сто одиннадцать, – услужливо подсказала я.
Господин Нерус удивлённо приподнял брови:
– Да, всё верно!
Так я стала королевской сиротой в обход двух правил и трёх приложений, в которые Градоначальник не удосужился заглянуть. Мой дядя уехал в столицу ни с чем, а я наняла одного шустрого продавца из бывших, служивших у нас ещё при папе, и стала получать королевское пособие – двадцать золотых драконов в год – на которые наняла учителя иностранных языков. Тогда у меня появилась мечта – съездить на родину к маме, в Эльвинию, и познакомиться с её родственниками. Эльвинский язык был невероятно труден в обучении, но я старалась изо всех сил! Я тогда не знала, что моя мечта осуществиться не скоро и при очень тяжёлых для меня обстоятельствах!
Глава третья.
Двадцать золотых королевских драконов – самых полновесных и магически защищённых монет Ритании – для сироты это была огромная сумма. Нанятому учителю я платила три золотых дракона в год, от налогов, как королевская сирота, я была освобождена. На одежду и питание мне хватало из доходов лавки. Мой дядя, несмотря на мой поступок, не прервал со мной деловых отношений, и редкие товары продолжали поступать в мою лавку.
С учителем эльвинского мне так же очень повезло. Им я выбрала себе одного из постоянных покупателей – сухонького старичка, который, в силу возраста, уже не мог преподавать в нашей школе для богатых и "новых" аристократов, но частные уроки у него брали несколько отпрысков благородных и не очень семейств.
Сначала магистр Леогаст не хотел брать в ученицы девчонку, да ещё и сироту. Но сначала три золотых дракона, которые были ему показаны, а затем мой впитывающий, как губка Изумрудных морей, разум, заинтересовали старого прохиндея, и мы с удовольствием занимались не только эльвинским языком, но и историей Ритании и Вольвгандта, а также географией и литературой.
Я, конечно же, не могла сравниться по своему уровню образования с представителями знатных семейств, обучающихся в школе, но и не осталась безграмотной девицей, одной из многих в нашей славной стране. Образование и государственная служба были прерогативой мужчин, наш король и его советники видели задачей женщины – ведение домашнего хозяйства и рождение детей. Мама мне рассказывала, что в Эльвинии она закончила Академию, и в стране было много женщин – докторов, женщин – учителей, и даже одна из фавориток эльвинского короля стала советницей. Но представить себе такое в Ритании было невозможно.
Только спустя годы я понимаю, как было тяжело моей матери освоиться в патриархальном обществе и не сдаться: мама вела два комитета – помощи неизлечимо больным и помощи бедным семьям. Её в городе знали многие, поэтому было странно, что когда её убивали, не оказалось ни одного свидетеля! А ведь был день, когда на улицах полно народа. Тело мамы нашли за углом нашего дома. Её голова была отрезана. Сумочка была при ней, в которой ещё оставалось несколько серебряных волков – монеты, заимствованной у наших соседей – вольвгандцев.
Страница 4
Так прошло ещё пару лет, а в шестнадцать моя судьба опять поменялась: в мою ставшей размеренной жизнь вернулся друг детства – Эдан! Когда он зашёл в лавку, я сначала не узнала в высоком светловолосом юноше своего друга по детским играм. Но его слова заставили моё сердце сжаться, а меня выскочить из-за прилавка и заключить парня в объятья:
– Здравствуй, Эль!
– Где ты пропадал столько времени?
– Мы уехали в Риттенбург. Отцу там предложили хорошее место. А сейчас я и мама вернулись.
– Извини, я не смогу сейчас долго с тобой разговаривать, много покупателей, а продавец заболел. Давай вечером встретимся?
– Эль, вечером у меня дела, когда выздоровеет твой продавец?
– Обещал, что выйдет завтра!
– Тогда, до завтра, моя Эль!
Я так обрадовалась своему старому другу, что не могла усидеть на месте, не выучила неправильные эльвинские глаголы, заданные мне магистром Леокастом, а всю ночь проворочалась в постели
Но на завтра мой продавец не вышел, и Эдан тоже не объявился. Я вечером прогулялась мимо их прежнего дома, но во дворе играли дети, незнакомая женщина позвала их ужинать. Я расстроилась, опять провела бессонную ночь. Детские воспоминания захватили меня, я вспомнила маму, отца, разрыдалась, уснув только под утро.
Почти проспав время открытия лавки, я прибежала туда и увидела двух мужчин, ожидающих меня: продавца и Эдана. За последние два года этот день запомнился мне, как один из счастливейших: мы гуляли по городу, заглянули в несколько лавочек и маленькую кофейню. Потом сидели на краю фонтана площади Согласия и кормили голубей. А ещё много разговаривали.
Эдан рассказывал о жизни в столице, о школе, в которой учился, об отце, который решил бросить мать ради более молодой девицы, а сейчас затеял развод. Мать его решила вернуться в родной город, а Эдан отправился вместе с ней, отказавшись от блистательной карьеры, которую ему мог предложить отец и которую сделать ему позволяло обучение в Высшей школе Ритании, находящейся под протекцией правящей семьи.
Я рассказывала о смерти отца, королевском опекунстве, своём обучении у Леокаста, работе в лавке. Мы гуляли и разговаривали, разговаривали и смеялись. Эдан проводил меня до дверей, когда уже солнце стало исчезать за крышами домов.
– Спокойной ночи, Эль… – он наклонился… и поцеловал меня! Я до сих пор помню этот поцелуй – нежный и лёгкий, как лепесток розы. Потом Эдан ушёл, а я всё стояла и смотрела на него: на его широкие плечи и развевающийся плащ.
Следующие три месяца моей жизни запомнились непрерывным ожиданием встреч с Эданом, букетиками полевых цветов, которые продавали старушки на углах по медяшке за штуку, нашими поцелуями, когда мы оказывались одни, и руганью Леогаста:
– Эллирея, ты опять не выучила задание, где твоя голова? – разорялся магистр, пока я вспоминала прогулки под лунами с Эданом. – Ты выучила королей Вольвгандта? Что ты запомнила про их традиции?
– Учитель, ну скажите мне, зачем мне нужны эти варварские традиции оборотней? Я там жить никогда не собираюсь! Лучше расскажите ещё раз про эльвинов, мама мне иногда рассказывала легенды о прекрасных и мудрых существах, которые могут жить очень долго, почти вечность!
– Об эльвинах ты и сама можешь прочитать в трактате Болеслава Морехода. У него полное изложение эльвинских легенд, – сдавался магистр, – хотя насчёт Вольвгандта ты не права – это наши ближайшие соседи, во многих гражданах Ритании течёт волчья кровь, и ещё неизвестно, куда нас всех может занести судьба!
– Читать? Мне сейчас не до того! Лучше расскажите сами, учитель…
И магистр начинал своё повествование об эльвинской принцессе Айлинэль и её брате Фромезине, о злом драконе и золотых яблоках, и многом другом, что казалось мне сказочным и волшебным. Такой сказочной и волшебной становилась моя мама, когда с годами стёрся из памяти её реальный образ.
Однажды, гуляя по берегу небольшого ручья, протекающего невдалеке от городской окраины, мы с Эданом начали опять с поцелуев. Как-то незаметно для себя я очутилась лежащей на плаще с задранным вверх подолом, а рука Эдана вовсю хозяйничала в том месте, о котором порядочным девушкам говорить стыдно.
– Эдан, остановись, прошу тебя! Не нужно! – задыхаясь от непонятных ощущений прошептала я.
– Эль, ну давай! Никто не увидит! – дыхание его было частым, руки сильными и ловкими, а глаза туманились от желания.
– Нет, Эдан! Хватит! – я пыталась сопротивляться, но он хватал меня за руки и прижимал к земле, раздвигая мои ноги.
Я испугалась, ведь не очень многое, что мне запомнилось из разговоров мамы, было то, что девушка не должна терять свою честь до свадьбы, ведь последствий такого поступка может быть множество: нежелательная беременность и путь в королевские весёлые дома я запомнила на всю жизнь. Таких женщин, совершивших эту роковую ошибку, сама мама называла "бедняжечки", и, конечно, помогала, вместе со своим дамским комитетом. Но выражение её лица при этих словах я тоже запомнила на всю жизнь!
Передо мною встало, как наяву, мамино
Страница 5
ицо. "Бедняжечка", – проговорила она, а я собралась духом и резко вырвалась из объятий Эдана. Я быстро стряхнула с платья мусор, поправила лиф и, не оглядываясь, помчалась домой. Эдан не стал меня догонять, прокричав: "Эль, ты куда?" Забежав в дом, я закрыла входную дверь на все замки, набрала полную ванную горячей воду, и, прямо в платье, залезла в неё. Мои руки тряслись, зубы стучали, хотя на улице было очень тепло, я всё не могла никак успокоится.Я думала о том, что, если бы не видение мамы, я могла совершить страшную ошибку, отдавшись Эдану. Я считала, что люблю его, но не была уверена в его чувствах ко мне. Эдан – красивый светловолосый молодой мужчина с прекрасными серыми глазами, на два года старше меня, на него оглядываются все женщины от шести до шестидесяти! И я, худая плоская пигалица шестнадцати лет от роду, одна красота – синие глаза, даже волосы у меня были непонятного бело-жёлтого цвета, который терялся на фоне платиновых красавиц – аристократок Эльвинии и Ритании, и рыжеволосых вольвганок, сверкающих своими космами, как маленькие солнца!
Дело даже было не во внешности или ошибке, которую я боялась совершить, поддавшись своим чувствам. Я боялась того нового, что даст взрослая жизнь, тех перемен, которые она принесёт!
На следующий день Эдан опять зашёл ко мне в лавку с неизменным букетиком и приглашением погулять. Я ему отказала. А потом всю ночь ревела в подушку, оплакивая то, что отталкиваю от себя единственного, бывшего для меня родным, человека. Но на следующий день опять отказала ему. Вечером он дожидался меня у дома магистра, я сделала вид, как будто не замечаю его, и быстрым шагом пробежала мимо. А с утра я встретила Эдана у своей двери.
– Эдан, ты пугаешь меня. Извини, но я не хочу тебя пока видеть.
– А ты жестокая, Эль!
Я? Жестокая? Я была удивлена этими словам друга детства, но выяснять отношения с ним не стала ни в этот день, и не в другой. Каждую ночь я обливалась слезами, а днём старалась сделать вид, что Эдана для меня не существует. Но моя неприступность, видимо, ещё сильнее разожгла азарт в крови молодого мужчины, и он ещё активнее взялся за ухаживания. То под моим окном объявится менестрель, то после работы в лавке меня ждёт коляска, запряжённая белоснежной лошадью.
И я решилась на разговор.
– Эдан, ты понимаешь, что поторопил события? Я не против близости с тобой, но я хочу, чтобы всё было правильно: сначала свадьба, затем постель, – я не знаю, откуда я взяла смелость сказать такое мужчине, я, скорее всего, воспринимала Эдана как родственника, которых у меня не осталось, поэтому и прозвучала эта фраза.
– Эль, неужели ты могла подумать, что я просто озабоченный придурок, который готов затащить тебя в постель ради интереса? Нет, дорогая, – он нежно обнял меня и прижал к груди, – просто так ты не отделаешься! Завтра приду тебя сватать!
– Правда?
– Правда! – он чмокнул меня в нос, – а сейчас иди занимайся, магистр уже заждался!
Я действительно опаздывала, и Леогаст высунулся из своей двери, дожидаясь меня.
Наш урок Леогаст начал с допроса:
– Это с кем же ты там прилюдно обнималась, Эль? Ну и молодёжь пошла! Никакого почтения к добродетелям, завещенным Старцами!
– Извините, магистр, но, по-моему, это не ваше дело. А вообще-то, это мой жених! Он завтра придёт ко мне свататься!
– Жених? Как интересно! А его, случайно, не Эдан зовут?
– Да, а вы его знаете?
– Его самого – нет. А вот с его отцом был знаком. Он же полукровка!
– Нет, учитель, вы ошибаетесь! Полукровка – это отец Эдана, а его мать человек. В нём на четверть волчьей крови!
– Может быть, может быть…
– А почему вы спрашиваете?
– Видишь ли, Эль, один из моих учеников, сын высокопоставленного человека на службе у короля, рассказал мне некоторые дворцовые сплетни. Мать Эдана как-то связана со скандалом, в результате которого из Ритании выслали посла Эльвинии и посадили в казематы одного из королевских советников. Поэтому отец твоего… мгм… жениха и разводится с ней!
– Это неправда, учитель! Мне Эдан рассказал, что его отец при дворе встретил молодую оборотницу и влюбился в неё! Поменьше верьте сплетникам, в вашем возрасте это стыдно!
– Эль, я понимаю, что могу быть не прав, или что-то не так понять, но мать твоего Эдана точно замешана в чём-то нехорошем! Эдану из-за скандала отказали в месте в Высшей школе, а отца чуть не отстранили от должности!
– Опять вы что-то напутали, учитель! Эдан сам бросил Высшую школу, чтобы не оставлять мать одну в трудное для неё время!
– Хорошо бы так…– задумчиво произнёс Леогаст, – деточка, что-то мы с тобой отвлеклись! Ты сделала перевод текста?
– Да, учитель!
– Положи на стол, утром проверю, а сейчас слушай внимательно, ведь темой нашего урока будет Степная Империя.
– И что конкретно вы мне сегодня о ней расскажете? Опять учить имена правителей?
– Нет, сегодня мы поговорим об оружии степняков и об оружейниках, признанных всеми лучшими в нашем мире!
Так я узнала об огнестрельном оружии, которое придум
Страница 6
л Вистопляс Оружейник, и назвал его пистоль и пищаль. Пистоль – маленькая трубочка, которая выталкивала под давлением огня маленькие шарики – дробины, несущие смерть вставшему на их пути живому существу, а пищаль – большая труба неправильной конической формы, засыпая в которую огненный порошок и заталкивая тяжёлый шар – ядро – можно было попасть в здание или крепостную стену и разрушить её!– Учитель, – выслушав с открытым ртом рассказ магистра спросила я, – а у Ритании есть эти пи… сто…ли?
Магистр усмехнулся:
– Наш король – Бекерт Второй, прозванный Достославным, считает, что сражаться и побеждать нужно так, как делали наши предки – при помощи мечей, ножей и арбалетов, иногда можно использовать таран, но огнестрельное оружие – это блажь, которая скоро пройдёт! При этом степняки вооружаются, у них в армии всё больше и больше отрядов, которые носят пистоли. А все воины учатся из них стрелять!
Глава четвёртая.
На следующий день я закрыла лавку пораньше и зашла за едой для гостей. Приготовив небольшой ужин и накрыв на стол, я стала ждать Эдана и его матушку. Кого ещё он возьмёт с собой, я не знала, надеялась, что придут несколько человек, иначе я не справлюсь с волнением. Мои страхи были напрасными. Эдан приехал на коляске с невысокой полной женщиной, чем-то неуловимо похожей на него. У женщины был высокомерный взгляд и плотно поджатые губы.
– Познакомься, мама, это моя невеста, Эллирея Вакур.
Мама Эдана фальшиво улыбнулась:
– Очень приятно, Эллирея Вакур, меня зовут Сонея, – а при этом её глаза осматривали моё скромное платье. – Это ваш дом, госпожа Эллирея?
– Да… Он мне достался от родителей, госпожа Сонея…
Матушка Эдана осмотрела цепким взглядом гостинную и увидела на столе фамильное серебро, эльвинский столовый сервиз – единственную вещь, которую забрала моя мама со своей родины.
–Какая красота! – она схватила одну из маленьких ажурных тарелок и начала рассматривать её на просвет.
Я пригласила своих гостей за стол, не задав так и вертящийся на моём языке вопрос: почему на сватовство он пришёл только со своей матерью? Где его друзья и родственники, которые должны задать мне традиционные вопросы и получить подарки в виде вышитых салфеток и пирогов! Конечно, у Эдана могли быть на это свои причины, и я, молодая и влюблённая дурочка тогда промолчала. Если бы я знала тогда, к каким последствиям может привести такая наивность!
Разговор за столом не клеился. Эдан молчал, изредка поглядывая на меня, а его матушка разглядывала обстановку в гостинной, посуду и еду.
– Ты живёшь здесь одна? – спросила меня Сонея, невольно оторвав от разглядывания тарелки.
Я, сминая под столом подол платья, ответила:
– Да, госпожа Сонея. Этот дом мне достался в наследство от отца.
– А кто твой опекун? Где он проживает? – продолжила допрос мать Эдана.
– Я – королевская сирота! – гордо произнесла я. – Поэтому я живу одна и сама могу распоряжаться своей жизнью!
– И деньгами?
– И ими тоже.
– Мама, к чему эти вопросы! – наконец-то вмешался в наш диалог мой жених. – Мы здесь не за этим! Эль, дорогая, мама и я пришли к тебе в дом, чтобы узнать, – Эдан поднялся со своего места и подошёл ко мне, а моё глупое сердце забилось часто-часто, – окажешь ли ты мне честь, – его голос стал более низким, – и станешь моей женой?
– Да! – что ещё могла ответить глупая молодая влюблённая девушка?
Моё сердце радовалось и трепетало, когда я прощалась с Эданом и его матушкой, ведь я не обратила внимание ни на то, что новоявленная свекровь оценивающе осматривает дом, ни на то, что после ухода гостей у меня пропало несколько предметов из матушкиного сервиза, тогда я списала это всё на свою рассеянность, хотя это были первые тревожные звоночки приближающихся проблем…
На следующий день Эдан встретил меня после работы в лавке и сказал:
– Эль, нам нужно сходить к Градоначальнику и взять разрешение тебе на брак. Я сегодня был в Храме, и мне жрец отказал в проведении церемонии с тобой, потребовав бумагу с королевской печатью! Такое разрешение выдаётся только в королевской канцелярии, а его придётся долго ждать!
– Куда нам торопиться, Эдан? Дождёмся ответа от короля и поженимся!
– Милая, – Эдан по хозяйски обнял меня за талию, наклонился к уху и зашептал: – я уже не могу держаться рядом с тобой, так хочется большего…
– Эдан! – простонала я, когда он прикусил мне мочку уха, – потерпи, любимый! Скоро мы будем вместе не только днём, но иночью! – так же шёпотом закончила я фразу.
– Завтра же идём на приём к Градоначальнику! – командный тон любимого я восприняла как любовную игру и засмеялась. – Эль, я серьёзно!
А на следующий день мы стояли в кабинете господина Неруса, а тот внимательно рассматривал моего жениха, а потом произнёс:
– Господин Эдан, я попрошу Вас выйти из моего кабинета, мне нужно поговорить с госпожой Эллиреей Вакур наедине!
– Но… – попытался протестовать мой жених, но был прерван резким:
– Выйдите в приёмную, если хотите, чтобы я быстро разобрался с ваши
Страница 7
делом!Поджав губы, Эдан вышел, а господин Нерус мне сказал так:
– Эллирея, дорогая, присядь, пожалуйста в это кресло. Разговор наш с тобой будет долгим. Ты уверена, что хочешь замуж?
Я села в кресло и просто онемела от этого вопроса.
– Да, конечно, господин Нерус, ведь для этого мы и пришли сюда с женихом…
– Подожди, Эллирея, а ты уверена, что хочешь замуж именно за этого молодого человека?
– К чему эти вопросы, господин Нерус, я люблю Эдана и хочу стать его женой! Он со своей матушкой вчера посватал меня, я согласилась…
В кабинете повисла тихая пауза, Градоначальник молчал, а я нервно сжимала и разжимала кулаки, не понимая, к чему ведёт разговор этот мужчина.
– Эллирея,может ты небудешь торопиться со свадьбой, – наконец отмер Нерус, – ведь двадцать золотых драконов на дороге не валяются. Когда ты выйдешь замуж, казна снимет ответственность за твоё обеспечение.
– Я всё понимаю, господин Нерус, но у меня есть лавка и сбережения, думаю, что мы проживём!
– Молодости свойственна импульсивность, милая Эллирея. Я дам тебе неделю на раздумья, если ты останешься при своём мнении, то я отправлю письмо в столицу с просьбой о разрешении на твой брак! Но на твоём месте я бы дождался положенных двадцати лет, получил все полагающиеся от казны деньги и привилегии, а потом думал о замужестве! Зря, что ли, я нарушил три приложения и два правила, чтобы вытребовать тебе королевское обеспечение!
Я открыла рот от удивления: так господин Нерус знал, что я обманываю его, но всё равно пошёл против закона и заступился за сироту!
– Как же так! Вы знали…
– Да, поэтому я настоятельно прошу тебя подумать и ничего не решать с горяча! Настают трудные времена, и каждая медяшка может пригодится и спасти тебе жизнь! А если твой жених тебя любит по-настоящему, то оставшиеся три с небольшим года он подождёт!
Я пообещал Градоначальнику дать ответ через неделю и вышла из кабинета, тут же забыв о сказанном. Молодость легкомысленна и самонадеянна! Мне бы прислушаться к советам людей, которые пусть и не были мне близки, но и не желали зла. Но я не хотела слышать ни слова магистра Леогаста, ни доводы господина Неруса. Через неделю было отправлено письмо, через месяц – получен ответ, а через два состоялась и свадьба.
Глава пятая.
Семейная жизнь моя началась счастливо и спокойно, первая брачная ночь не принесла ни особой боли, но и не доставила никакого удовольствия. Я не понимала того возбуждения, с которым об этом шептались знакомые мне девушки и юные женщины. Жить Эдан с матушкой переехали ко мне, лавкой тоже стал заниматься супруг, мне осталось унылое прозябание дома у окошка и редкие уроки с магистром, которые должны были окончиться в конце года. На следующий год заниматься науками Эдан мне запретил, объяснив это тем, что я не должна транжирить семейные деньги. Он собирался потребовать возврат оставшихся денег за этот год у магистра, но я резко указала ему на то, что забирать деньги, уплаченные вперёд, будет подло, и лучше доучиться! Моими сбережениями, отданными мужу в качестве приданного, быстренько распорядилась свекровь. Половину из них она отдала Эдану "на дела", а вторая половина так пропала в бездонных карманах его матушки. Эдан же за "дела" посчитал сомнительную аферу, в которую вложил большую часть из двадцати драконов – пятнадцать, которые быстро растворились в карманах нечестных на руку дельцов.
Пообещав моему супругу золотые горы, они исчезли в неизвестном направлении. Стража могла только посетовать: " Пересекли границу со Степной Империей. А у нас с ними сейчас плохие отношения, может, будет война. Не выдадут!"
Так я осталась практически без денег, накопленных мной с большим трудом, но это прошло как-то мимо меня, не задев мою душу, больше всего меня напрягали отношения с матерью Эдана, которая всячески старалась унизить и оскорбить меня. Мне отвечать ей муж запретил, указав, что "бедная матушка столько пережила, а теперь хочет помочь нам с тобой, не обижайся, Эль, и её не обижай". Эдан не лез в скандалы, которые старалась устроить мне госпожа Сонея, не вставал ни на её сторону, ни на мою. Потом она немного притихла, особенно когда выяснилось, что я жду ребёнка.
Это были самые счастливые месяцы в моей прежней жизни! Я улыбалась всему миру, и мир в ответ улыбался мне! Во мне зрел плод нашей с Эданом любви, и это приносило мне больше радости, чем всё остальное! Муж не мог на меня надышаться, его матушка перестала доставать меня и даже наоборот, стала, наконец-то, реально помогать по хозяйству, соседки и просто знакомые радовались за меня и поздравляли с будущим прибавлением в семействе, даже магистр Леогаст подарил мне двухтомник трактата о родах и материнстве, правда, на эльвинском, чтобы, почерпнув нужные мне знания, не забывала об выученных уроках!
Родился крепкий малыш, и Эдан назвал его Ллойд. Ллойд Вакур – так стал зваться мой самый любимый мужчина! Почему Вакур? Потому что род мужа был безфамильным, но так как моя семья имела привилегию иметь фамилию, это пра
Страница 8
о могло, при моём желании, распространиться и на моего мужа и детей! Муж получил мою фамилию после свадьбы, а сын стал Вакуром после своего рождения.Дела в лавке становились всё хуже и хуже, денег, оставшихся от моего приданного, едва хватало на еду. Эдан не пытался ни каким образом исправить эту ситуацию, а стал постоянно где-то пропадать, бросая торговлю на произвол судьбы. Мне опять пришлось выправлять наши дела, оставляясына с бабушкой.
– Эдан, ты нашёл себе работу? – как-то раз спросила я его.
– Работу? – он ухмыльнулся. – Ну почти. Я прохожу обучение в армию и собираюсь стать солдатом!
– Как же так, милый? Ты собрался бросить меня одну, с ребёнком на руках? А как же лавка?
– Не будь дурой, Эль. Тебе это не к лицу! – грубовато пошутил Эдан. – Торговля – не моё, на королевскую службу меня не возьмут без образования, а служба в королевском кирасирском полку даст мне заработок, а тебе, в случае моей гибели, достойную пенсию.
– Эдан, ты пугаешь меня специально, да? Ты пошутил ведь, я знаю!
– Пошутил, Эль, пошутил…
А через месяц Степная Империя напала на Ританию.
Туринг находился далеко от границ со степняками, но стоял на оживлённом торговом трактате, поэтому через наш город из столицы проходили войска, обозы с продовольствием и обратно тянулись подводы с ранеными. Магистр был прав: Ритания уступала Степной Империи в вооружении и начала проигрывать войну. Полк моего мужа был отправлен на границу в первые же дни войны, но вскоре только несколько человек под руководством бравого лейтенанта Горда вернулись домой. Почти весь полк был уничтожен, попав в засаду. Но мой муж вернулся и привёл с собой в гости Горда, рассказав, что только благодаря мужеству и воинской смекалки этого вояки шести солдатам удалось спастись. Я очень испереживалась, узнав об этом, но Эдан успокоил меня:
– Эль, есть такая примета у солдат – удалось выжить в первом бою, обойтись без ранений, то будешь жить ещё очень и очень долго! Мы сейчас проходим передислокацию, возможно, нас, как полукровок, присоединят к отрядам генерала Юлиуса Картера, ты же знаешь, что Вольвгандт решил помочь Ритании.
Я знала, кто такой Юлиус Картер, генерал вольвгандтской армии, его ещё называли Чёрный Герцог за его жестокость и беспощадность не только к врагам, но и союзникам. Магистр говорил мне, что так его ещё называли из-за его зверя – редкого, чёрного окраса.
Вольвгандцы, истинные оборотни, были злыми и свирепыми волками, а их аристократия имела, по мимо второй, ещё одну, боевую ипостась – вервольфа, которую боялись все, без исключения! Говорят, что даже эльвины страшились верволфов и никогда не вступали в бой, если в армии противника находился хотя бы один из них. В общем, жуткие чудовища!
– Эдан, говорят, что вольвгандцы принимают бой только в самых тяжёлых случаях, когда королевская армия отступает! Я боюсь за тебя!
– Не волнуйся, милая. Лучше хорошо присматривай за нашим сыном и моей матушкой! Кстати, где она?
– Она каждый день стала ходить на рынок, узнавать новости и искать продукты подешевле. Ты же знаешь, лавку пришлось закрыть, из-за войны редкости стали никому не нужны, люди думают только о том, как бы прокормиться, всё сильно подорожало…
– Я понял, вот, возьми! – Эдан протянул мне мешочек с монетами.
– Не нужно, нам хватает! Оставь себе! – Эдан сделал движение рукой по направлению к карману, но хмыканье лейтенанта Горда, раздавшееся за его спиной, заставило мужа положить деньги на стол.
– Здесь сорок серебряных волков, надеюсь, вам хватит до моего возвращения! Скоро мы разобьём проклятых степняков, захватим их земли, и я вернусь к тебе! – Эдан подхватил меня под мягкое место и закружил по комнате.
– Гм… Рядовой Эдан, нам пора.
– Подождите, я дам вам с собой домашней еды!
Я быстро собрала пирогов в суму и схватила из люльки сына, чтобы папа успел его поцеловать.
– Эль, – на ходу проговорил Эдан, – вечером наш полк выступает, мы пройдём через площадь Согласия!
– Хорошо, я буду там!
Площадь Согласия была полна народа, здесь стояли и взрослые, и дети, ожидая прохода армейских полков. Я боялась, что меня затопчут, но всё равно смешалась с нервной толпой. Затем забралась на бортик высохшего фонтана и стала ждать. И вот забили барабаны, затрубил трубы, и на площадь стали выезжать и выходить конные и пешие солдаты и их командиры. Одними из последних шли отряды вольвгандтцев, впереди которых ехал на огромном коне непонятной масти черноволосы и черноглазый мужчина неопределённого возраста, окинув толпу взглядом, от которого захотелось спрятаться, он проехал дальше, а я стала в строю рыжеволосых и пегих воинов выискивать глазами светловолосого мужа.
– Чёрный Герцог… Чёрный Герцог… – выкрикивали мальчишки, – видели, какой жуткий?
И я поняла, что человек с жутким взглядом и есть этот прославленный генерал, под руководством которого армия должна победить. Тут я увидела Эдана, начала размахивать руками и подпрыгивать. Но Эдан, почему-то, не увидел меня, с опущенной головой он ехал, пог
Страница 9
ужённый в раздумья.– Эдан, Эдан, – закричала я, – но в шуме толпы мой писклявый голосок был неслышен. Я тогда не знала, что вижу своего мужа в последний раз!
Глава шестая.
Через месяц наш город превратился в рай для мародёров всех мастей, на улицу я и свекровь почти не выходили, а если и делали это, то старались передвигаться до рынка и обратно, прячась в подворотнях и за заборами. После войны Туринг назовут столицей мародёров и разбойников, ведь проходящий через город тракт сыграл с нами, жителями, злую шутку – дезертиры, беженцы из разграбленных и сожжённых дотла деревень, отступающие части королевской армии проходили через наш город. Всё это разрушило устоявшийся веками порядок.
Безвластье, приводившее к безнаказанности, стало постоянным. Нашу вдовую соседку, женщину средних лет из старого аристократического рода, ограбили и изнасиловали белым днём. В городе оставаться было опасно. Дверь посторонним я не открывала, да и знакомым тоже. Поэтому, когда ранним утром в дверь раздался сильный стук и крики "Откройте! Королевский вестовой!" – я не поспешила к засову, высунувшись в узкое оконце, похожее на бойницу в каком-нибудь старинном поместье, спросила:
– Кто Вы? Что нужно?
Молоденький солдатик в новенькой форме королевской егерьской службы мне ответил:
– Здесь проживает Эллирея Вакур?
– Да, это я!
– Вам приказано явится сегодня в полдень в комендатуру!
После этих слов мои ноги отказались меня держать. Я знала, для чего вызывают солдатских жён в комендатуру – сообщить им о том, что они стали вдовами. Но первой моей мыслью тогда было: "Как я скажу об этом Сонее?" Я не думала, что будет со мной или сыном, я, почему-то, заволновалась о матери Эдана. Как она переживёт смерть единственного сына?
Что-то соврав своей свекрови, я в обед явилась в комендатуру. Сквозь туман в голове я слышала голоса солдат и офицеров, обсуждавших жаркие бои, которые уже идут не на границе, а на землях Ритании, гибель и ранения своих однополчан, и нас, солдатских… вдов.
После получения мной бумаги о смерти Эдана Вакура, я стояла на улице перед комендатурой и не знала, что мне делать, как сказать матери о гибели сына. Тут я услышала, что меня кто-то зовёт.
– Эллирея Вакур! Эллирея!
Я повернулась на голос и увидела спешащего ко мне господина Неруса.
– Что ты тут делаешь? – спросил меня наш бывший Градоначальник. Его сместили с этого поста ещё в начале военных действий, посадив в руководство какую-то шишку из столицы. Увидев у меня в руках пергамент с государственной печатью, господин Нерус продолжил: – А-а-а, вот оно как… Эллирея, держись, девочка… Денег и продуктов хватает? Тебе положено пособие, как вдове солдата – десять серебряных волков в год. Давай сходим получим их сейчас, и я провожу тебя до дома.
Господин Нерус помог мне быстро получить пособие и проводил меня до дома, расспрашивая о моей жизни и сыне. Я что-то ему отвечала, находясь в странном состоянии. Только через годы я поняла, что, если бы ни он, до дома в тот день я могла не дойти.
Возле порога я услышала:
– Прощай, Эль, желаю тебе удачи, девочка. Лучше уезжайте из города. В конце каждой недели от школы отходит обоз с ранеными, беженцы могут к нему присоединиться. По крайней мере, его охраняют солдаты. Бросайте всё и уезжайте! Армия степняков очень быстро движется на столицу, Туринг у неё на пути. Если что, я тебе этого не говорил, но мы проигрываем войну. Безопаснее всего ближайшие годы будет в Вольвгандте. Оборотни хоть и воюют против степняков, но на Вольвгандт те не пойдут. Им нужна Ритания. Поэтому уезжайте туда, когда всё успокоится, сможешь вернуться. Здесь оставаться опасно, может начаться обстрел города!
Простившись с Нерусом, я зашла в дом, еле передвигая ноги.
– Где была? – недовольно сказала мне свекровь, – ребёнок ещё не ел, а ты где-то бегаешь. Иди ставь тесто! Испечёшь хлеб. Что у тебя с лицом?
– Нам нужно уезжать из города, скоро здесь будут степняки, – про гибель Эдана язык сказать не повернулся, – я встретила господина Неруса, в конце каждой недели из города уходит обоз с раненым от школы. Это послезавтра. Сегодня напеку хлеб, завтра собираем вещи.
– И куда мы поедем?!!! Где мы нужны?!!! – заохала и запричитала свекровь, но я оборвала её резким:
– Зато живыми будем…
Так через два дня мы оказались в обозе с беженцами, такими же солдатскими и офицерскими жёнами и вдовам с детьми, покидавшими разорённый войной, некогда богатый Туринг.
Мы ехали по Ритании, и я, та, что ни разу не выбиралась из городских ворот, и изучала географию только по картинкам в учебниках, не могла прийти в себя от видов не вспаханных полей и деревень, оконца которых были заколочены крест на крест. Война прошлась по всей стране, затронув даже удалённые от границ области. В обозе плохо кормили, но у нас был небольшой запас еды, которого пока хватало. Про смерть Эдана его матушке я пока не говорила, и она мучила меня тем, что без конца щебетала о нём и о том, как будет хорошо жить после войны, когда её сы
Страница 10
вернётся.В обозе я сошлась с семьёй небогатых купцов, Мари и Транка, они жили в Туринге на другом конце города, поэтому раньше я с ними не встречалась. У них росло пятеро детей, которых так же увозили от войны. Сонея познакомилась в обозе с военным казначеем, который выдавал довольствие и денежные средства вдовам. Она постоянно пропадала рядом с его повозкой или шатром на стоянке. Мари и Транк сочувственно посматривали на меня, когда я в очередной раз пыталась найти свою свекровь, чтобы она посидела с Ллойдом, пока я займусь стиркой и приготовлением пищи.
– Матушка Сонея, мне нужна Ваша помощь… – я не успела договорить, как моя свекровь разразилась потоком брани.
– Как ты меня достала, маленькая шлюха! Вцепилась в моего сыночка и женила на себе! Вот вернётся мой мальчик домой, поговорю с ним, чтобы бросил тебя! Я найду ему достойную девушку в невесты, и она родит ему много детей! От тебя и твоего ублюдка одни неприятности!
Сначала от шока я не могла вымолвить и слова: ладно, она могла ненавидеть меня, но как эта женщина посмела оскорбить собственного внука, назвав его ублюдком? Потом я не выдержала, и слова сами слетели с моих губ:
– Ваш сын не вернётся, он погиб! Нам нужно держаться вместе и помогать друг другу, а Ллойд останется Вашим единственным внуком!
Я забежала в наш шатёр, который мы разделили с Мари и её семьёй, нашла извещение о смерти и протянула его Сонее.
– Ты… скрыла от меня! Будь ты проклята, тварь! – и в этот момент поднялся ветер, который бросил горсть песка мне в лицо, засыпав глаза. – Не один мужчина не сделает тебя счастливой, только мёртвый!
Свекровь закатилась в истерическом смехе, а затем завыла в голос. Она оказалась ночевать со мой в одном месте и на несколько дней куда-то пропала, Транк сказал мне, что она едет в повозке интенданта.
Затем пропали её вещи и свидетельство смерти Эдана, но я не стала выяснять отношения, понимала, что мать разбита новостью о гибели сына, почуствовала себя виноватой.
– Не переживай, Эль. Если она разумная женщина, то поймёт, почему ты так поступила, – видя мои переживания сказала Мари, – а если нет, то никакие слова не заставят её простить тебя! Она же кинула на тебя проклятье!
– Я не верю в проклятья, Мари. Моя мама была эльвинкой, она говорила, что проклятья сбываются только тогда, когда сам человек верит в них!
Моя свекровь меня не простила, дальнейшие события раскрыли мне глаза на степень её ненависти ко мне.
Наш обоз проехал границу с Вольвгандтом, и мы оказались в диких, не хоженных лесах, через которые вела ухоженная, но более узкая, чем в Ритании, дорога. Уже был конец осени, и если на родине ещё было достаточно тепло, то здесь чувствовалось дыхание зимы.
В шатрах появились жаровни, которые плохо помогали холодными ночами. Наконец-то мы добрались до лагеря беженцев, расположенного в небольшой долине на берегу реки, по берегам которой стояло море шатров и шалашей, а также армейских палаток. В лагере стоял шум, поддерживаемый гулом реки, текущей по огромным валунам и с гулом разбивающейся о них.
Поставив на выделенном для нас месте свой шатёр, мы с Мари пошли знакомиться с руководством лагеря, которым оказался старый и тощий ританиец – полукровка. Его голос был тихим и сонным, и мы поняли, что такой человек не в силах поддерживать какой-либо порядок. Скандалы, драки, воровство – вот что встретило нас в этом месте. Я обрадовалась, что познакомилась с такой семьёй, как Тарк и Мари, они помогали мне, оставшейся в одиночку с грудным ребёнком, справляться с упавшими на меня проблемами.
Мы с Мари по очереди приглядывали за детьми, готовили еду и наводили порядок в нашем импровизированном доме. Однажды я шла с речки и услышала:
– Погляди, Вирт, какая красотка!
Я оглянулась и увидела двух чистокровных оборотней в форме армейских частей Вольвгандта, разглядывающих меня с животным интересом. Я быстро отвернулась и постаралась, насколько возможно, ускорить шаг, ведь мне мешала это сделать корзина с мокрым бельём, которое я только что выстирала в ледяных водах реки.
– Вирт, она нас игнорирует! Ничего, сейчас познакомимся с ней поближе!
Я услышала топот за спиной, и, бросив корзину, попробовала убежать. Другие беженцы смотрели на меня, но никто не попытался за меня заступится, осадив наглецов. На улице было утро, и народ наоборот высыпал из своих убежищ, что посмотреть на бесплатное зрелище, в котором мне предполагалась главная роль. Я получила толчок в спину, упала лицом в грязь. Меня прижали к земле и начали задирать юбку. Я почувствовала, как чьи-то чужие пальцы лезут ко мне под панталоны, развязывая шнуровку. Я задёргалась, попытавшись вырваться. но получила пинок под рёбра. Я оторвала с силой голову от земли и заорала! Насильники опешили, ведь всё происходящее до этого творилось в тишине. Мне рукой закрыли рот, но я вцепилась зубами в эту руку и прикусила её с такой силой, что почувствовала вкус крови. Тут же удар по лицу чуть не заставил меня потерять сознание, из носа хлынула кровь.
– Ах т
Страница 11
, сука! – заверещал противным голосом один из мужчин, а второй опять пнул меня под рёбра. – Солдатская шлюха, а ещё и упирается!– Я не шлюха… – промычала я, пытаясь вытереть лицо от крови.
– У нас другие сведенья, детка!
И тут я увидела бегущего в нашу сторону Тарка, который подхватил меня на руки, и понёс в сторону нашего шатра. Оборотни стояли и молча ухмылялись, глядя нам в след.
Глава седьмая.
– Поблагодари, Эль, Борка, и Семь Всеблагих Старцев, что всё так обошлось, – говорила мне Мари на следующий день, прикладывая к лицу компрессы. – Сынок гулял с другими мальчишками по берегу, когда увидели возню. Все побежали посмотреть, что происходит, а Борк еле узнал тебя, но сразу побежал и рассказал всё отцу.
– Я испеку ему пирог с ягодами, и отдам свистульку, которая ему понравилась, ведь если бы не он.... – мне стало тяжело говорить, а из моих глаз непроизвольно полились слёзы.
– Тебе нужен вдовий браслет.
– Что это?
– По законам Вольвгандта вдовой может считаться только женщина, носящая специальный браслет из чёрного железа. Остальные являются свободными и… как бы… общими…
– Что за дикие обычаи! И где мне нужно его получить?
– Сходим завтра к интенданту нашего обоза, кстати, вчера тут крутилась твоя свекровь, проверь, не пропало ли чего!
– Неужели она опуститься до воровства?
– Проверь, Эль! Она уже наслала на тебя проклятие, веришь ты в это или нет! Что такое кража по сравнению с этим?
Я начала проверять свою сумку с вещами, вроде бы все нехитрые пожитки и несколько ценных безделушек, захваченных мной перед отъездом, были на месте. Но я не увидела документа о нашем браке с Эданом, а также моего разрешения на фамилию для мужа. Слава Старцам, что свидетельство о рождении Ллойда лежало у меня в другом месте, и оно осталось целым. Я поблагодарила своего отца, в котором была сильна купеческая жилка, он без конца наставлял меня, что нельзя хранить все яйца в одной корзинке, поэтому ценные вещи и документы я разделила на части, и только я знала, где и что у меня припрятано!
На следующий день я, Мари и Тарк отправились к интенданту, посадив смотреть за детьми пожилую женщину из полукровок, также вместе с нами бежавшую от войны. Мари наказала ей не впускать посторонних в шатёр, на что та ей ответила:
– Я вдова коменданта крепости, мимо меня и мышь не проскользнёт!
Интендант встретил нас недовольным взглядом: мы помешали наслаждаться ему огромным куском окорока и свежими овощами, которых сами мы не видели уже несколько недель.
– Что нужно? – рявкнул он, нехотя отрывая свой взгляд от тарелки.
– Я – вдова солдата, погибшего в бою со степняками. Я могу получить вдовий браслет?
– Как тебя зовут?
– Эллирея Вакур! – громко и чётко произнесла я, но странная реакция на мои слова заставила меня удивиться.
– Кто – кто? А как звали твоего мужа? – интендант вскочил из-за стола.
– Эдан Вакур. У меня от него сын, Ллойд Вакур.
– Милая девушка, я не знаю, от кого у вас сын, может, и в правду его заделал Вакур, но его женой и, соответственно, вдовой, вы быть никак не можете! А за обман лица, находящегося на королевской службе, вы можете попасть в тюрьму!
– П-п-почему? – мои губы задрожали, – я вас не обманываю! Вот свидетельство о рождении! – я протянула бумагу, на которой горела королевская печать нашего муниципалитета и рядом стояла магическая отметка Храма, в списки которого также попадали все новорождённые дети.
– Так – так… что это у нас? Отец – Эдан Вакур, мать – Эллирея Вакур, сын – Ллойд Вакур… Может быть и так. Но как вы объясните то, что только вчера я выдал вдовий браслет женщине, показавшей мне свидетельство о смерти её мужа – Эдана Вакура? И, кстати, брачный документ тоже был у неё!
– Вот тварь, – подала голос Мари за моей спиной, – мало того, что прокляла, так украла документы и захапала браслет!
– Я не понимаю… – правда о матушке Эдана с трудом начала доходить до моего сознания.
– Мы с мужем готовы подтвердить, что эта девушка и есть – Эллирея Вакур, вдова Эдана Вакура, погибшего на войне! Мы знали эту семью ещё в Туринге! – Мари была готова пойти на маленькую ложь, чтобы заступиться за меня!
– Спасибо, Мари… – я, оглушённая новостями, не знала, что мне делать дальше: без вдовьего браслета у меня был один путь – в разорённую войной Ританию, ведь становится шлюхой для всех оборотней подряд я не желала!
– Возвращайтесь к себе, мы рассмотрим ваш вопрос, и, если с чьей – либо стороны была попытка ввести нас в заблуждение, мы разберёмся. – прозвучал незнакомый мужской голос в палатке интенданта. Его обладатель был скрыт в тени, и лица видно не было. Нам ничего не оставалось, как убраться восвояси.
По дороге к нашему жилищу я почувствовала себя неспокойно, как будто что-то толкало меня идти всё быстрее и быстрее, под конец я сорвалась на бег. Перед входом я увидела свою свекровь, что-то вырывающую из рук пожилой женщины – полукровки, оставшейся с нашими детьми.
– Не смей! – закричала я, мой вопль показался мне еле слы
Страница 12
ным в шуме лагеря, но Сонея дёрнулась, отпустив тряпичный свёрток, в котором лежал мой сын. Женщина оглянулась и, увидев меня, пустилась бегом прочь от нас. Тарк и я собирались её перехватить, но на окраине лагеря её ждала коляска, в которую она запрыгнула и покатила по дороге. Какой-то мужчина на козлах гнал и пристёгивал лошадей. Они быстро скрылись из виду, а мы, разгорячённые и взбудораженные, вернулись домой.– Мари! Как она могла? Как? Я не понимаю! – через несколько мгновений я рыдала на руках у Мари.
– А что ты не понимаешь? Какая ты ещё девчонка! Ты говорила, что муж развёлся с ней, а теперь у неё не позорный статус брошенной жены, а почётный – вдовы солдата, погибшего в бою! Оказывается, всем вдовам положены деньги и привилегии, которых эта тварь тебя лишила!
– А Ллойд? Зачем он ей?
– Возможно, заменить любовь к Эдану любовью к внуку, не знаю…
А я поняла, о чём говорила Мари. Недалеко от нас, в нашем торговом квартале жила пожилая чета, которая, воспользовавшись своими связями, отобрала у своей невестки, вдовы их сына, двоих детей. Супруги сами решили их воспитывать, обвиняя перед всеми свою невестку в беспутстве, пьянстве и разврате. Бедная мать могла видеть своих детей только издали, наблюдая из коляски или из-за угла, за их прогулками.
Я была рада, что сегодня пожилая полукровка, вдова коменданта, спасла мою жизнь, ведь я не знаю, как бы я выжила после того, как моя свекровь украла моего Ллойда! Список моих долгов пополнился, и я, собравшись с духом, начала их отдавать. Я испекла ягодный пирог для Брока, постирала вещи комендантши, навела порядок в жилище. Работа прекрасно отвлекла меня от невесёлых мыслей, и я, покормив и уложив сына спать, сама уснула крепким сном, надеясь, что королевские чиновники во всём разберутся, и у нас сыном, наконец, всё наладится!
Глава восьмая.
Следующее утро принесло неутешительные вести: мою свекровь не нагнали, она сбежала с казначеем, они прихватили деньги из казны, положенные на выплату пособий беженцам. Из-за этого почти все ританийцы оказались под угрозой голода. Положение в лагере и так было тяжёлым, но зима обещала быть суровой, и на закупки провианта многие тратили последние деньги. Хорошо, что вольвгандцы дали разрешение на рубку деревьев в заповедных лесах, иначе зима могла бы стать не только голодной, но и холодной.
В лагере ждали приезда начальства от короля Вольвгандта – Целиуса Двуликого. Беженцев передавали на попечение принимающей стороне. Было понятно, что ританийский монарх не в силах содержать огромное количество людей, которым пришлось уехать от войны. Мне стало ясно, что скоро грядут перемены. И вот сейчас только я пожалела, что была не внимательна на уроках Леогаста, когда мы проходили законы и обычаи Вольвгандта, ведь я уже попалась на незнании оных в истории со вдовьими браслетами.
Какую ещё неприятность мне могло это принести, я не знала. Хотя я стала опять в одиночестве передвигаться по лагерю, больше меня никто не пытался домогаться, только однажды я увидела, как несколько оборотней в военной форме нагло разглядывали меня, но никто из них не подошёл и не сказал мне ни слова!
В один из первых морозных дней к нам в шатёр зашёл посыльный и передал для меня приглашение к интенданту. Мари засобиралась со мной, но я не дала ей пойти: одна из её дочерей заболела. Сама я не волновалась – будь что будет!
В палатке интенданта я увидела трёх незнакомых мужчин, и все они были в форме вольвгандтских войск. Один из них взглянул на меня и сказал:
– Эллирея Вакур? Из тех самых Вакуров?
– Да, я – Эллирея Вакур, но про тех самых не знаю. Я – сирота, родители давно умерли…
– Я – новый начальник лагеря. Позвольте представится: Демиус Трикотт, – мужчина протянул мне руку. Я удивилась: с чего бы такая честь? Я подняла глаза и увидела молодое лицо, рыжые волосы и голубые смешливые глаза.
– Очень приятно. Вы что-то хотели мне сообщить?
– Присаживайтесь, Эллирея, не часто можно встретить такую красавицу, да ещё в таком месте… Как вам тут живётся?
– Э-э-э, как и всем, – ответила я, – на родине было бы лучше.
– Вы из какого города?
– Из Туринга.
Мужчины переглянулись между собой.
– Эллирея, у нас для Вас есть две новости.
– Хорошая и плохая?
– Нет, скорее плохая и очень плохая, – мужчина замолчал и резко спросил: – а кем Вам приходится Риган Вакур?
– Мой дядя, а что?
– Когда Вы видели его в последний раз?
– Около четырёх лет назад, когда умер мой отец… А в чём дело, я могу узнать?
– А дело в том, деточка, – включился в разговор другой мужчина, сидящий слева от меня, – что твой дядя – государственный преступник, предатель и разбойник. Если мы его поймаем, его ждёт мучительная смерть!
– А я здесь при чём? Я же говорю, что практически не знаю никого из семьи отца! Мой дядя и приезжал тогда, чтобы отобрать моё имущество, но слава Старцам, у него это не вышло! Если вы хотите обвинить меня в преступлениях моего дядя, то это – глупая затея!
– Никто тебя не обвиняет, Эллирея
Страница 13
Вольвгандту плевать на королевские указы из Ритании, просто нашим… лазутчикам нужны любые сведения о главном поставщике товаров для Степной Империи. А ты, как мы видим, вроде бы и правда ничего не знаешь о своём дяде, – опять включился в разговор рыжеволосый Демиус.– А какая это была новость – плохая или не очень? Мне она показалась бесполезной…
– Плохая новость – Туринг разрушен, архивы сгорели в пожаре, восстановить твои документы о браке с Эданом Вакуром невозможно!
Я что-то такое и предполагала, поэтому мой настрой и эта новость не поменяла.
– Понятно… я свободна? – я поднялась, собравшись уходить, но мне этого сделать не дали.
– Куда же вы торопитесь, юная госпожа? Вы ещё не выслушали наше предложение! – глаза рыжеволосого оборотня засветились от предвкушения чего-то интересного: так горят глаза у мальчишек, провернувших какую-нибудь каверзу.
– Я слушаю вас, – я села на место, сложив руки в замочек. Леогаст эту мою позу называл "включить ученицу".
Демиус как-то сразу стух, взглядом передав разговор мужчине, сидевшему справа.
– Вы – юная девушка, хотя успели сходить замуж и родить ребёнка, Ваш статус не определён, без вдовьего браслета в нашей стране вы сможете получить только статус лорки. В Вас, пусть и немного, течёт кровь оборотней. Наши сам… мужчины это чувствуют и видят отсутствие метки принадлежности, а также чувствуют, что Вы – не девушка! А ещё без браслета вдовы…
– Чувствуют? Как?
– По запаху, Эллирея. Мы сейчас выпили специальное зелье, которое отбило ваш запах, чтобы мы могли спокойно с вами разговаривать.
– И что мне делать… со всем этим?
– Выслушайте наше предложение. Оно точно будет выходом из ситуации для вас и вашего сына. Недалеко отсюда располагается поместье нашего генерала, героя войны, в которое вы отправитесь в качестве прислуги. Там сейчас располагается больница для раненых и инвалидов. Там нужны рабочие руки, но ританийцы неохотно соглашаются работать в ней. В поместье вам выделят жилую комнату, еду и небольшую оплату, пять серебряных волков в месяц.
– Всё понятно, только в чём же подвох? Мама учила меня, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке!
– Какое же Вы ещё дитя… Никакого подвоха, Ваша задача – ответить на нашу доброту Вашей! Вы должны будете отправить дяде письмо по обычной почте. Что написать в письме – Вам скажут. И всё! А работа, жильё и деньги останутся при вас!
– Я могу подумать? – спросила без надежды на положительный ответ.
– До завтра! – Демиус хитро прищурился: – Завтра утром ждём твоего… положительного ответа!
Глава девятая.
– Соглашайся, Эль, – перед сном сказала мне Мари, – я не хотела тебе говорить раньше, но завтра мы тоже убираемся из этого места. Транку предложили должность приказчика на лесопилке в дне пути отсюда. Там нам выделили дом. Сама видишь, мои дети постоянно болеют, ведь в них нет крови оборотней, которая помогает избежать простуд! А одна ты долго не протянешь!
– Я всё понимаю, Мари. И дикие законы Вольвгандта, и предательство моей свекрови уменьшили мои шансы на спокойную жизнь в лагере, но я боюсь, что эти лю… оборотни не рассказали мне всего о том месте, куда меня отправляют!
– Ты должна дать свой ответ завтра?
– Да, уже утром!
– Транк, а ты знаешь кого-нибудь из местных, может полукровку? Нам бы его расспросить.
Сонный Транк накинул плащ и вышел из шатра, а через десять склянок вернулся с бородатым и каким-то грязноватым мужчиной неопределённого возраста.
– Это Бьорн, он полукровка из стаи Чёрного леса. Задавайте свои вопросы, он пообещал рассказать о том, что знает.
– Здравствуйте, Бьорн. Меня зовут Эль. Я завтра должна отправиться на работу в чьё-то поместье, где расположена больница. Вы не знаете ничего об этом месте?
– Юная госпожа, очень приятно! – Бьорн низко поклонился мне. – Вы полукровка?
– Нет, мой дед по отцу был полукровкой, во мне мало волчьей крови.
– Полукровке не место во владениях Чёрного Герцога! Там все женщины без мужа – лорки!
– А кто это такие? Я во второй раз слышу это слово. Люди, то есть, оборотни, предложившие мне работу в том поместье, тоже говорили о статусе лорки.
– Лорки – это самые презренные самки, которые принадлежат не одному мужчине, а всей стае!
Мари ахнула, а я открыла рот, чтобы сказать:
– Шлюхи, значит, – Мари ахнула повторно, видимо, не ожидая от меня таких слов. Она не знала, что своё детство я провела на улице и видела много неприглядных вещей, и знала много грубых словечек, которыми приходилось изъясняться с грузчиками и старавшимися тебя обмануть приказчиками и торговцами.
– Шлюха? О нет, госпожа! Шлюха – это в некотором роде… гмм.. профессия человеческих женщин, зарабатывающих себе на хлеб, а лорка – это статус в обществе оборотней. Если продажная женщина чисто теоретически может выйти замуж, то на лорке никто никогда не женится!
– И что, все девушки – полукровки получают этот статус?
– Нет, только те, которые лишились своего девства до церемонии связывания.
– А при чём здесь
Страница 14
? Объясните, пожалуйста, господин Бьорн!– Вы пахнете, как полукровка, но лишившаяся невинности, но при этом парной метки у Вас нет.
– Но я была замужем! Мы прошли церемонию в Храме!
– Тогда должен быть браслет, а у Вас его нет! Он отбивает запах, и волчья сущность оборотней не чувствует запах самки. А пока Вы – лакомая добыча для всех самцов!
От неприятной информации у меня заболела голова. Значит, Демиус обманул меня, предлагая работу в таком месте, где моя жизнь может оказаться адом?
– А ещё, юная госпожа должна знать, что ещё до войны прислугой в этом поместье отказывались становиться все юные девушки, даже чистокровные оборотницы.
– Почему?
– Чёрный Герцог Юлиус Картер не терпит отказа! Чистокровная волчица никогда не получит статус лорки, даже если окажется не невинной, а с полукровками всё гораздо хуже: попользовавшись ими, Герцог отдавал их на забаву своим солдатам. Многие не выживали!
–Какие ужасы вы рассказываете, господин Бьорн! Неужели это правда?
– Истинная, госпожа Мари! Я бы не советовал юной госпоже устраиваться на работу в такое место!
– Боюсь, господин Бьорн, мне не оставили выбора…
– Ты как? – спросила на утро меня Мари, наблюдая за моими рассеянными сборами и красными не выспавшимися глазами. – Может, откажешься и поедешь с нами? Транк согласен взять тебя и сына с собой, мы сможем позаботиться о вас двоих, Эль!
– Нет, спасибо, Мари! Я не могу висеть на вашей шее, у вас у самих есть те, о которых нужно заботиться, а я постараюсь выкрутиться сама!
В палатку начальника лагеря я шла уверенно, зная, что попрошу.
– Доброе утро, Эллирея! – весело и бодро встретил меня оборотень, – я ждал твоего прихода! А ты – ранняя пташка!
– Доброе, господин Демиус, я собрала вещи и готова ехать в поместье. Только у меня есть вопрос: каков будет мой статус в Вольвгандте, раз я не могу носить браслет?
– Не переживай, девочка! Я дам тебе амулет Сокрытия. Ты будешь носить его постоянно, и никто не почувствует твой запах! Главное, постарайся его никогда не снимать!
Мужчина достал огромную шкатулку, которая доверху была заполнена странными светящимися кулонами голубого цвета. Он вынул один и протянул мне:
– Одевай!
Я взяла кулон в руки и повесила его себе на шею. Длинная золотая цепь, на которой он висел, помогла скрыть амулет под одеждой.
– Когда мне отправляться?
– Уже скоро, мой солдат зайдёт за тобой и сыном. Можешь быть свободна. И ещё, Эллирея Вакур, не забудь о своих обязательствах, – голос мужчины похолодел, а взгляд стал цепким и холодным, – иначе и МЫ забудем о своих!
В свой шатёр я возвращалась бегом, боясь не успеть попрощаться с дорогими мне людьми, ведь Транк и Мари тоже сегодня отправлялись на новое место. По дороге я натолкнулась на оборотня, лицо которого мне показалось знакомым, но я не придала этому значения. Он втянул носом воздух и поморщился, отступив назад, давая мне дорогу. Лишь потом я поняла, что это был один из несостоявшихся насильников.
Часть вторая. Перелом.
Глава десятая.
В поместье нас с сыном встретили не очень дружелюбно, но и не так, как я боялась. Высокая рыжеволосая женщина в возрасте показала мне мою комнату и представилась:
– Ириена Долмьер, экономка. Для тебя – госпожа Ириена или просто госпожа. Всё понятно?
– Да, госпожа Ириена.
Она была прямолинейна и груба, но у меня и так хватало опасений, чтобы ещё задумываться о характере людей и оборотней, которые меня окружали.
– Завтра с утра твой начальник, доктор Марцелус Симинг раскажет тебе о твоих обязанностях по больнице. Завтраки, обеды и ужины у нас проходят на кухне для персонала в строго отведённое время. Опоздаешь – останешься голодной!
– Я поняла, госпожа Ириена.
– Во время регулов выход из комнаты запрещён, в полнолуние выход из комнаты запрещён, смотреть в глаза альфам и бетам запрещено…
– Извините, госпожа, а как я отличу альф и бет от других… гмм… особей?
– Поверь, отличишь. И вот ещё что: общаться с женщинами в статусе лорки тоже запрещено, если не хочешь получить проблемы! Да, забыла, как там тебя…
– Эллирея, госпожа Ириена!
– Как будет коротко? Мы – не ританийцы, язык ломать не приучены!
– Можно Эль, госпожа.
Ллойд завозился на моих руках, время кормления пришло. Я начала расстёгивать платье, доставая грудь и выразительно глядя на экономку.
– Отдыхайте! Ребёнка можешь брать с собой, в подсобке есть всё необходимое для мамочек… Он у тебя полукровка?
– В какой-то мере…
Женщина поморщилась и сказала:
– Нам нужны рабочие руки, поэтому я не лезу в твою жизнь, но у нас здесь много свободных мужчин. Мой тебе совет – будь с ними аккуратной, девочка!
На этой радостной ноте меня с сыном оставили в маленькой комнате. Так как мы приехали в поместье поздней ночью, рассмотреть его мне не удалось, но я надеялась восполнить этот пробел в моих знаниях на следующий день. Обдумав сказанное экономкой, я, в который раз, пожалела о своей невнимательности на уроках магистра Леогаста. Он, к
Страница 15
к чувствовал, что я окажусь в Вольвгандте, пытаясь впихнуть мне в голову знания об этой стране! Но эти знания, если и были, никак себя не хотели проявлять!Утро началось с того, что меня разбудила какая-то девушка очень странного поведения. Она поскреблась в дверь моей комнаты, и когда я открыла её, тихим голосом сказала:
– Госпожа, Вас ждут на завтрак на кухне. Собирайтесь, я Вас провожу.
Я не знала, что впервые вижу девушку – лорку. Мне показалось странным её поведение только на мгновение, потому что моя голова была занята совсем другим. И вскоре я заходила на огромную кухню, где за столом разместились около двадцати мужчин и женщин разного возраста. Моя провожатая незаметно исчезла.
– Здравствуйте, господа! Меня зовут Эллирея! Я тоже здесь буду работать! – поприветствовала я собравшихся и присела за стол, поудобнее расположив сына на руках, чтобы он не мешал мне завтракать.
В ответ я так не услышала ни слова, только несколько мужчин и женщин потянули ноздрями воздух и поморщились.
– А что, эта милая девушка, которая привела меня сюда, уже позавтракала? – спросила я, накладывая себе дымящуюся кашу.
Тишина в кухне меня оглушила. Даже прекратился стук ложек об тарелки. Я обвела взглядом сидящих, не понимая, что не так я сказала!
– Это лорка. Они с нами не едят, – ответила мне сидящая рядом женщина.
– Понятно… – выдохнула я, радуясь, что не сказала ещё большую глупость.
– Это ваш сын, Эллирея? – спросила меня та же женщина.
– Да, его зовут Ллойд Вакур.
– А ваш муж, он…
– Он погиб на войне.
– Извините…
– Ничего, я свыклась…
Разговор как-то затих, но все продолжали с любопытством разглядывать меня. После завтрака я и несколько женщин вышли из здания во двор, и я, наконец, с любопытством осмотрела поместье.
Дом был огромным, двухэтажным, построенным из серого камня. Это был не дом, а целая крепость, огороженная таким же каменным забором. В огромном дворе располагался вход в ещё одно здание более казённого вида, тоже двухэтажное, но более мелкое и приземистое. Оттуда вышли несколько оборотней в военной форме. На руке одного из них красовалась нашивка в виде белого круга – знака целителей и врачей. Я догадалась, что этот оборотень в офицерском мундире и будет моим начальником.
Я оказалась права. Когда я вместе с другими женщинами подошла ко входу, оборотни дружно втянули воздух и отпрянули от нас. А этот остался на месте и произнёс:
– Новенькая?
– Да, господин!
– Марцелус Симинг! Старший лейтенант королевской гвардии и директор больницы Чёрной Луны. А вы…
– Я – Эллирея Вакур, господин Марцелус! Ританийка и беженка. Мне предложили работу в вашей больнице, и я согласилась!
– А Ваши родные не против того, чем Вам придётся заниматься здесь, юная госпожа?
– Нет, господин Марцелус! Я сирота и вдова!
Стоящие мужчины вслед за доктором поглядели на мою руку, и, не обнаружив на ней браслета, ещё раз втянули воздух и поморщились. Мне стало смешно, я отвернулась, чтобы моей улыбки никто не заметил, и поправила кусок ткани, завязанной вокруг меня крест-накрест, в сердцевине которой на спине сидел мой сынок.
Все женщины начали заходить внутрь, и я поторопилась следом за ними. Меня нагнали чьи-то шаги, и голос доктора шепнул мне на ухо:
– Амулет Сокрытия? Интересно! Зайдите после обеда ко мне в кабинет, поговорим!
Вместе с другими женщинами я получила задания, моя работа заключалась в мытье полов, выбрасывании мусора и выносу горшков в палатах для тяжелораненых и не ходящих больных. Это была хотя и тяжёлая, но не сложная работа, с которой я знала, что справлюсь. Пусть я и не ухаживала никогда за больными, но в то время, когда мой отец начал сильно пить, мне приходилось убирать за ним. Здесь же были не пьяницы, а оборотни, пострадавшие в войне из-за огнестрельного оружия, некоторые были без ног, некоторые без руки или обеих рук, самыми лёгкими больными были те, у которых оторвало от взрывов только кисть или ступню, они считались ходячими, и за ними особый уход не требовался, только перевязка.
У оборотней регенерация считалась лучшей в мире, но новое оружие не давало шанса: вырастить конечность взамен утраченной, практически невозможно, если использован огонь или чёрный порошок.
Сына я оставила в подсобном помещении, где кружилась девочка лет семи.
– Моя дочь – Велия, она посмотрит за малышом, – сказала мне одна из оборотниц.
– Она сама – ребёнок, – засомневалась я.
– Она уже два года как нянчит за плату чужих детей, – ответила оборотница, – так что не волнуйся, твой сын будет в надёжных руках. А кормить будешь приходить!
Я не стала спрашивать, как это возможно, что семилетний ребёнок уже два года как зарабатывает деньги, ведь я в чужой стране, здесь другие обычаи, и не мне их осуждать.
После обеда я с опаской постучала в дверь, на которой было выведено чёрной краской:
Доктор Марцелус Симинг
и после короткого: " Войдите" зашла в кабинет.
Кабинет был по-военному лаконичен: стол и два стула, на одном из которых восседал
Страница 16
Марцелус, стены были голыми и побеленными, на подоконнике лежала стопка книг.Глава одиннадцатая.
Мужчина оторвал голову от бумаг, в которых он что-то читал и быстро вычёркивал.
– Проходите, Эллирея, присаживайтесь, вот, знакомлюсь с бухгалтерией больницы. Только неделю назад назначили на эту должность.
Я состроила заинтересованное лицо, хотя меня интересовало другое: зачем он меня пригласил к себе? Это просто знакомство с новой работницей или опять какая-то неведомая для меня интрига?
– Можете называть меня Эль, – тихо произнесла я.
– Эль? Красиво! – оборотень откинулся назад и начал разглядывать меня, затем опять принюхался. – Ты очень красивая девушка, Эль! Ты знаешь об этом?
Я пожала плечами, не зная, что ответить. Я никогда не задумывалась о своей внешности, мне она жить не мешала.
– Мы, оборотни, очень тесно связаны со своим волком, в нас очень сильны инстинкты. Один из самых сильных – это инстинкт размножения! Мужчины – оборотни очень падки на женщин… любых женщин… любых рас…
– И к чему вы мне об этом говорите, доктор Марцелус?
– Ты думаешь, что амулет, который тебе дали в Тайной Канцелярии, спасёт тебя от оборотня? Это заблуждение, Эль! Да, твой запах стал отталкивающим, но отсутствие браслета вдовы, наличие в тебе нашей крови и маленький ребёнок только привлекают к тебе внимание!
– И что же мне делать?
– Выбери одного из нас! Пусть только один станет твоим защитником и любовником! Иначе ты будешь считаться общей, а статус лорки – это худшее, что может произойти с женщиной в нашей стране!
– Я никогда не собиралась жить в Вольвгандте, и если бы не война, то меня бы здесь не было… Я уважаю ваши обычаи и традиции, и прошу уважать мои, ританийские! То, что вы предлагаете мне, просто невозможно! Я не собираюсь спать с мужчиной только потому, что мне требуется защита! Извините, доктор! Мне пора кормить ребёнка! – я встала и направилась к двери. Какой наивной я была!
– Постой, Эль, присядь! – я села обратно. – Я не хотел тебя обидеть! Послушай, цепочка может порваться, или ты окажешься на улице в полнолуние, когда чары амулета на нас не действуют: всё что угодно может произойти, нельзя предвидеть многое! Я просто предложил тебе выход, но если он для тебя не приемлем, есть ещё одно средство, но использовать его можно только один раз в полгода, а хватает его действия только на две недели.
Марцелус замолчал, а я подалась вперёд, умирая от любопытства.
– Я изготовлю для тебя отворотный порошок, который может скрывать не только запах, но и твою ауру. Растворишь порошок в стакане воды – и твоя суть поменяется.
– Спасибо, доктор! Но, я так понимаю, что за это буду вам что-то должна?
– А ты не только красивая, но и проницательная! – заулыбался доктор. – Понимаешь в бухгалтерии?
– Ну да, я четыре года вела дела в своей лавке, вернее, лавке отца…
– Вот и поможешь мне! Не дело такой красоте горшки носить и полы драить! Сегодня дорабатывай на своём месте, а завтра примешь дела. Все книги передаст тебе экономка.
– Хорошо, господин Марцелус! Как скажете!
На следующий день экономка с недовольным видом вручила мне бухгалтерские книги и ключ от маленькой каморки, находящийся в ограждающей поместье стене. За неделю управившись с записями, найдя несоответствия и откровенный обман, я отнесла бумаги господину Марцелусу. Делать мне было нечего, и я решила осмотреть огромный двор. Маленькая оборотница хорошо справлялась с обязанностями няньки, и днём я частенько бывала свободна.
Я поднялась на крепостную стену, поплотнее укутавшись в плащ. Он был тонким и не сильно спасал от мороза, но гулять мне было некогда, поэтому о более тёплой одежде я как-то не задумывалась. Тут меня привлекли чьи-то странные поскуливания и стоны, похожие на стоны боли. Всё это сопровождалось чпокающими звуками, похожими на звуки взбиваемого масла.
Я решила пойти и посмотреть, что происходит. Может, кому-то требуется моя помощь? Зайдя за поворот, я резко остановилась. Картина, открывшаяся перед моими глазами, вызвала у меня непроизвольный спазм в желудке: двое мужчин совокуплялись с одной женщиной.
Она стояла на коленях и локтях, её юбка была задрана вверх, почти полностью закрывая голову. Мне не было видно её лица, я могла наблюдать только то, что пристроившейся сзади мужчина резко засовывал своё орудие не в традиционный, предназначенный природой вход, а в задний, от каждого движения в который женщина кричала, видимо, от боли, потому что я чётко увидела запёкшуюся кровь между её ягодиц. Второй мужчина обхаживал рот женщины, заглушая её крики и стоны. Стоявший сзади насаживался на женщину так сильно, что под его пальцами я увидела синяки, уже начавшие чернеть.
Я не сдержала спазм, повторно накативший на мой желудок, и вырвала весь обед, что недавно съела. Утирая рукой рот, я увидела, что мужчины неприязненно глянули на меня, надели брюки и ушли, а женщина, с трудом поднявшись по стене, одёрнула платье и обернулась. Эта была та самая девушка, проводившая меня в мой первый
Страница 17
день на кухню.– Как вы, госпожа?
– Нормально, это я у тебя должна спрашивать, всё ли в порядке, – с горечью произнесла я, не зная, что сказать этому замученному и окровавленному созданию. Её рот был порван. – Давай пройдём в больницу, тебя осмотрят!
– Нет, госпожа, я не пойду. Я полукровка, через два дня всё само заживёт! – она улыбнулась мне порванными губами.
– Как тебя зовут? – хрипло спросила я, всё никак не отошедшая от этой жуткой картины.
– Лорка, госпожа.
– Нет, лорка – это твой статус, а имя у тебя какое? Вот меня зовут Эль.
– Очень приятно, госпожа, но лорок лишают имени…
– Я не гражданка Вольвгандта, мне плевать на ваши порядки! Но, если не хочешь говорить, то не нужно!
Я развернулась и пошла в обратную сторону, зарекаясь гулять в одиночестве. И тут я услышала:
– Медея, госпожа, моё имя Медея…
Я обернулась:
– Я запомню, Медея, запомню…
Я вернулась за поворот, за которым, оказывается, ждали кого-то эти двое оборотней.
– Не меня ждёте, господа? – я остановилась.
Они втянули воздух рядом со мной, их ноздри явно пытались вывернуться, так усердно они ими работали. Но мой амулет и запах рвоты заставили их уступить мне дорогу. Я отошла подальше и стала ждать, что будет, то, что они ждут лорку, чтобы продолжить разврат, у меня не было сомнений. Но Медея так и не появилась.
Когда прошло много времени, а девушка так и не вышла из-за угла, я, вслед за мужчинами, отправилась посмотреть, а вдруг ей стало плохо. Я увидела, как один из оборотней стоит у края стены и смотрит вниз. Я медленно подошла. Я не хотела туда глядеть, но мои глаза будто зажили своей жизнью.
Внизу, на огромных булыжниках, лежала поломанной куклой молодая девушка. И тут первый раз в жизни я потеряла сознание…
Глава двенадцатая.
Три дня я не могла отойти от произошедшего: картинка переломанной девушки на камнях с кровавым разливающимся пятном под ней, стояла у меня перед глазами. Я что-то делала, что-то ела, но в голове у меня кружилась назойливой мухой одна мысль: зачем? Семь Всеблагих Старцев не примут душу самоубийцы на новый круг воплощения, ей предстоит или долго скитаться по земле неприкаянным духом, или упасть в Иллирий, к тёмным душам, где не было ничего хорошего для убившей себя души. Одно я не могла сделать, назвать погибшую Медею так, как называла падших женщин моя мать – бедняжечкой. Я считала теперь это оскорблением её памяти. Я ненавидела этих особей мужского пола, которые каждый день проходили мимо меня во дворе – этих недомужчин! Разве Медея была виновата в своей участи? Нет, эти похотливые животные, самцы – обортни!
Медея… это имя могла носить какая-нибудь девушка – героиня легенды или исторического эпоса. А в результате – такой страшный конец! Моя душа терзалась между жалостью и ненавистью.
Столько пережить и потом на камни? Моё состояние испугало доктора, и он несколько раз пытался достучаться до моего сознания, но я была, словно неживая, как будто это меня сожгли на костре после поминального обряда. Такое состояние у меня было после смерти моей матушки.
И тут, на третий день, я услышала знакомый голос:
– Эль! Эллирея Вакур! Ты ли это, девочка? – этот голос был неотъемлемо связан со счастливыми воспоминаниями в моей жизни – с Эданом и Турингом. Я оглянулась и увидела подводы с ранеными, прибывшими только что из Ритании.
– Лейтенант Горд? Это Вы?
– Да, я. Как видишь, меня слегка ранило, я теперь не гожусь для воинских подвигов. Полечусь немного и поеду на родину. А где Эдан? Что с ним? И почему ты здесь?
Мы отошли в сторонку, и я вкратце рассказала о своих злоключениях. Лейтенант не знал о гибели моего мужа, так как их пути разошлись. Горд остался охранять одну из южных крепостей, а мой муж, вместе с Чёрным Генералом, совершал рейды по тылам противника. Видимо, в одном из них он и погиб.
– А где Ваша родина, Горд?
– Я родился в предгорьях Семистрельных гор, там стоит наш посёлок. Наша стая Белых Волков пусть и не такая большая, как другие, но очень дружная и сплочённая. И у нас не отказываются от полукровок…
Мы стояли, задумавшись каждый о своём, пока Ириена не позвала меня:
– Эль, иди забери у господина Марцелуса бумаги на поступивших раненых, нужнопоставить их на довольствие!
– Эль, иди, после ужина я найду тебя в поместье, хочу посмотреть на сына Эдана! Наверное, крепкий парень получился!
– Хорошо, господин лейтенант, буду ждать в гости!
Так началась моя дружба с этим суровым воякой. Я не знала, что эта дружба спасёт меня и от самоубийства, и от участи хуже смерти – статуса лорки.
Горд стал частым гостем у нас в комнате, у него оторвало руку по локоть, но он другой, здоровой рукой качал Ллойда, совал ему погремушки. А ещё мы много разговаривали. Я рассказала ему о Медее.
– Не обижайся, Эль, но это ты виновата в её гибели…
– Я? При чём здесь я? Я видела её только два раза в жизни!
– Она сбросилась от стыда, стыда перед тобой! Она подумала, что ты вырвала, глядя на неё! Что она такая грязная и нечистая!
Страница 18
тут ты спрашиваешь, как её зовут. Имя у лорки может спросить только альфа её стаи перед смертью или шаман Лунной Волчицы. Она ответила тебе, признав альфой, и должна была умереть!– Как у вас, вольвгандцев, всё запутано! Что за дикость? Молодая, здоровая девушка могла стать женой и матерью, а её… пользовали все подряд против её воли!
– Она должна была хранить свою девственность до церемонии, и никто не посмел бы тронуть девицу!
– Это глупо. Женщин у оборотней меньше, чем мужчин, и такие строгие законы. А если бы она от кого-нибудь забеременела?
– Её бы убили. Лоркам дают настой от нежелательной беременности, и они обязаны его пить. Если девушка – лорка пропускает хоть раз, то наказание – избиение плетьми.
– Горд, интересно, когда закончится война? Я уже хочу уехать отсюда! Вернуться в Ританию! Сбежать от законов волчьей стаи!
– Эль, война закончится со дня на день, но Ритании больше не существует.
– Как это?
– А вот так: Степная Империя и Вольвгандт разделили ваши земли между собой. Король Бекерт Второй отрёкся от престола.
– И что же теперь будет? А куда попал Туринг? И с кем воюет Вольвгандт?
– Туринг расстреляли из пищалей, от города осталось очень мало. Вся его территория войдёт в Вольвгандт, а с кем воюют наши войска, так это с повстанцами, которым не понравилось исчезновение Ритании. Говорят, во главе их стоит один из советников короля. А ещё мы продолжаем успокаивать мародёров, которых развелось очень много. Эти банды обзавелись трофейным огнестрельным оружием – пистолями и пищалями, и сейчас успешно воюют с нами на востоке Ритании, недалеко от степняков. Наши генералы думают, что Степная Империя так хочет увеличить территорию, которую получит по договору.
Из моих глаз потекли слёзы, я поняла, что возвращаться мне просто не куда!
Глава тринадцатая.
Больницу срочно переводили в столицу – Думбельдт, и я уже собралась уезжать вместе с персоналом, когда появился мой старый знакомый – оборотень из Тайной Канцелярии Демиус Трикотт.
– Здравствуйте, юная госпожа! – он зашёл в мою каморку, когда я собирала в сумку все бухгалтерские книги. – И куда же вы собираетесь?
– В столицу вместе с больницей, конечно же!
– Вы никуда не едете! Ваше место – здесь! Вы не выполнили пока ещё один пункт нашего договора – не написали письма своему дяде – Ригану Вакуру.
– Я могу это сделать и оттуда, – недоумённо сказала я. – Что мне здесь делать?
– Как что? Работать прислугой! Скоро возвращается с войны хозяин поместья вместе со своим полком. Здесь будет целый гарнизон солдат. Ваша задача…
– Вы с ума сошли! Я не останусь в одном поместье с таким количеством оборотней!
– А теперь слушай меня, малышка, – лицо Демиуса вплотную приблизилось к моему, и его маска весельчака и балагура сразу спала, – пока ты находишься под моей защитой, у тебя есть медальон, – мужчина резко дёрнул за цепочку на моей шее так, что я закричала от боли, – стоит тебе потерять своё расположение… у меня, медальон у тебя исчезнет! Что будет потом, знаешь, девочка? – он выпустил цепочку из рук.
Я знала, видела. У меня было приготовленный доктором порошок, но его я берегла на крайний случай.
– И что же вы хотите?
– А ничего особенного! – маска доброжелательности и игривости вернулась на лицо мужчины. – Напишешь дяде письмо и будешь присматривать за своим хозяином и его гостями: кто приезжал, когда, о чём говорили.
– Я не буду…– договорить мне не дали.
– Ты будешь делать, как тебе скажут! Иначе сын отправится в приют, а ты… – Демиус схватил меня сзади за волосы и оттянул так, что мне пришлось прогнуться в спине, – отправишься в тюрьму вместо своего дяди, перед этим испытав все прелести волчьей любви! – он улыбнулся, и его улыбка была похожа на звериный оскал.
– Хорошо! Я всё сделаю! – главное, согласиться сейчас, а затем можно будет и бежать.
– Не вздумай бежать! Из-под земли достану! – мысли, что ли читает, отстранённо подумалось мне. Весь этот разговор прозвучал в моей голове как чья-то злая шутка, я до сих пор не верила, что меня сейчас шантажировали, запугивали и угрожали физической расправой. Это были преступления, о которых я в своё время прочитала в Уголовном Уложении Ритании.
– Эль, ты собралась? – через какое-то время меня спрашивал господин Марцелус во дворе поместья. – Где твои вещи? Почему ты до сих пор не одета?
– Я не еду, господин Марцелус.
– Почему?
– Простите, так вышло, мне нужно остаться здесь, – я говорила эти слова с улыбкой на губах, хотя моё сердце обливалась слезами.
– Девочка, подумай хорошенько! Здесь скоро расквартируют сотню солдат, из которых большая часть – чистокровные оборотни! Что тебе здесь делать? Тебе здесь не место!
Я стояла и смотрела на доктора и не знала, что ему ответить: не рассказывать же ему про угрозы и шантаж со стороны его сослуживцев из Тайной Канцелярии Вольвгандта, или про моего дядю, умудрившегося вмешаться в планы нескольких королей и одного императора!
– Не волнуйтесь, господин Марцелус. Я пригляжу за
Страница 19
Эль, – это лейтенант Горд вмешался в наш разговор, видя, что ответить мне нечего, но уезжать я не собираюсь.– Прощайте, доктор! Пусть Старцы и Лунная Волчица оберегают вас!
– В чём дело, Эль? Почему ты не уехала с больницей? Мне ты можешь рассказать?
– А ты, Горд, почему не уехал в свой посёлок в горах? Там же кто-то тебя ждёт?
– Эль, я не уехал, потому что не смог бросить юную вдову своего сослуживца, которая тепло принимала меня в своём доме, одну, с сыном на руках, в чужом доме и чужой стране! Не переводи разговор! Что случилось, девочка? – мягко спросил меня мужчина, в его голосе была нежность и забота. Я всхлипнула:
– Горд, если бы я могла рассказать, но пока моё молчание – залог безопасности моей и моего сына… И тебе лучше ничего не знать! Просто поверь!
В поместье работы с бумагами для меня, конечно же, не нашлось, и я стала помогать прачкам и кухаркам приводить запущенные казармы в порядок и перебирать запасы продуктов, делая пересчёт. Через неделю начали небольшими отрядами прибывать солдаты и офицеры армии Чёрного Герцога. Ириена заселяла их в потихоньку в обустроенные казармы. Вскоре прибыли каменщики и плотники, и двор поместья превратился в огромную стройку.
Возводилось новое здание, как говорила Ириена, для семей и любовниц офицеров, которыми те обросли за военное время. В трудах и заботах я практически не видела сына, оставляя свободное время только на кормление его и свой сон. И так худющая, я сильно похудела, а Ллойд становился всё крупнее, и под нижней губой у него прорезались клычки, хотя ни у Эдана, ни у меня таковых никогда не было. Горд постоянно пенял мне, что нужно прекращать кормить сына грудью, оборотни столько не кормят, и что он из меня все силы высосал. На это я смеялась и говорила, что он не оборотень, в лучшем случае – полукровка, а силы ему нужны, чтобы мамку защищать!
Я просто не стала расстраивать старого солдата тем, что мне уже зачастили непристойные предложения от солдат и офицеров. Многие морщились, принюхиваясь к моему запаху, сетовали, что такая худая, но приставать не переставали.
В начале весны вместе с большей частью своего воинства объявился и хозяин поместья. Ириена разбудила меня среди ночи громким стуком в дверь и отправила в срочном порядке готовить гостевые покои с ещё одной девушкой.
Гостьями оказались две дамы очень милой наружности с ярко-рыжими волосами оборотниц и раскосыми зелёными глазами. Они были похожи друг на друга, как две сестры. " Фаворитки Герцога", – шепнула мне моя напарница по уборке. Девушки оказались капризными особами и долго не давали нам уйти досыпать, мучая бесконечными:
– А под кроватью пыль протёрли? А то я не могу находиться в пыльных помещениях!
– А шкаф помыли? Мои платья стоят очень дорого! Я не повешу свои роскошные наряды в это убожество!
" И где только Герцог набрал этих глупых куриц", – думала я, еле переставляя ноги по коридору в своё крыло и почти не смотрела по сторонам. Мои глаза самопроизвольно пытались закрыться, я уже засыпала на ходу, когда врезалась в кого-то.
– Извините, – буркнула я и попыталась продолжить своё движение, но была остановлена за руку. Незнакомый мужской голос в темноте коридора произнёс:
– Ты кто? Что-то я тебя не помню!
– Извините, так хочется спать! Давайте познакомимся завтра!
– Завтра так завтра! – в голосе появились угрожающие ноты, – после завтрака в моём кабинете! – Рявкнул мужчина так, что я подскочила. Его высокая широкоплечая фигура в военной форме уже удалялась от меня, и до меня дошло, что я встретила хозяина поместья, того самого Чёрного Герцога. Видимо, он направлялся к своим дамам. "После завтрака, так после завтрака", – спокойно подумала я и пошла спать.
Глава четырнадцатая.
Конечно же, на следующее утро я проспала завтрак и проснулась только тогда, когда мой сын громко и настойчиво потребовал себе еды. Я потянулась, вынула из рубашки налившуюся грудь. Сын сжал мой сосок, неожиданно впившись в него своими острыми зубками.
– Ой, – вскрикнула я достаточно громко от неожиданности, и тут же дверь в мою комнату вылетела от сильного удара.
За ней стоял рассерженный мужчина в белой рубашке и тёмных брюках, обтягивающих его длинные ноги с огромными выпирающими мышцами, как вторая кожа. В его чёрных глазах плескалась ярость, короткий ёжик чёрных волос не скрывал покрасневшую кожу на голове. Я узнала этого мужчину: я видела его на площади Согласия в Туринге, на лошади, во главе армии вольвгандтцев, с которыми уехал и мой муж. За ним стояли ещё двое, одной из которых была наша экономка, а другого мужчину я не разглядела.
Взгляд мужчины с моего лица переместился на мою оголённую грудь, и он стал маленькими шажками приближаться ко мне. От неловкости захотелось прикрыться, и я опустила взгляд.
" Вот засада! Я попалась!" – подумалось мне. Мой амулет Сокрытия бесстыдно сверкал в ложбинке между грудей, и Чёрный Герцог явно его заметил.
– Что это у тебя на шее? Быстро отвечай мне!
Я молчала. Если скажу правду – будет пл
Страница 20
хо, совру – ещё хуже! Герцог схватил пальцами цепочку и рывком сорвал с меня амулет. Я опять вскрикнула от боли. Мужчина втянул ноздрями воздух. Его чёрные глаза потемнели ещё больше.– Ириена, что в моём поместье среди прислуги делает лорка?
– Я не… – начала оправдываться я, понимая, в какую жуткую ситуацию я могу попасть.
– Мой господин, Демиус Трикотт поклялся, что девушка порядочная, она вдова вашего солдата…
– Понятно теперь, это проделки интригана Демиуса, послал мне шпионку прямо в дом! Выселить её в комнаты, соответствующие её статусу! Чтобы ноги в поместье не было! Её ублюдка в приют!
Я вскочила с кровати:
– И кого вы называете ублюдком, господин Чёрный Герцог! Мой сын – законнорождённый! Я имею свидетельство о рождении! Попробуйте только забрать, загрызу!
Герцог обернулся и странно посмотрел на меня, его губы почему-то дёрнулись в подобии улыбки, а Ириена испуганно таращилась на меня, моргая своими огромными глазами:
– Да… как… ты… смеешь, шваль подзаборная, так называть господина Картера! Господин, прикажите всыпать плетей!
– Десять плетей, переезд в казармы, а сына, пожалуй, оставьте с ней! – улыбка исчезла с лица герцога так же неожиданно, как и появилась.
Стоявший за спиной хозяина мужчина наконец-то объявился в комнате. Он был огромного роста с жутким шрамом через всё лицо, надорванной губой, из-за которой казалось, что он улыбается, но улыбка выходила жуткой.
– Дай руки, лорка!
Я протянула ему руки, глядя в глаза. Он связал их веревкой, которая была у него тут же на поясе.
– Я не лорка! Я – Эллирея Вакур!
– Замолчи, лорка, и радуйся, что у хозяина сегодня хорошее настроение, и ты получишь всего десять плетей, а не пятьдесят, что полагается за оскорбление сиятельства, – тихо говорил мне на ухо этот мужик. Иди давай! – он подтолкнул меня в спину, и я в одной рубашке и босиком вышла во двор поместья, где собралось, казалось огромное множество людей.
Мы остановились в самом центре перед главным входом, оборотни жадно рассматривали меня и также жадно принюхивались. В толпе я увидела Горда, который делал мне какие-то знаки, но от холода я стала плохо соображать, на меня от всего происходящего накатила апатия. Двое мужчин вынесли широкую лавку и поставили её рядом со мной. Тот здоровяк – оборотень толкнул меня на неё, заставив лечь на живот. Раздался треск, и моя спина и ягодицы оголились. В толпе я услышала:
– Сладко пахнет, лорка, она моя…
– Нет, Ригус, обойдёшься, первым буду я, я её давно приметил, только по запаху не мог понять, что она – лорка!
Мне казалось, что я схожу с ума от ожидания своего наказания и этих мерзких слов, что вызывали в моей душе желание заткнуть им всем глотки самым простым способом – убить!
Первый удар зажёг на моей спине пожар, второй разжёг пламя, третий и четвёртый слились в один, а после пятого моё сознание отказало мне, и я уплыла в блаженное небытиё.
Я очнулась от того, что кто-то попытался залить мне в рот мерзкую на вкус гадость, и я вырвала её обратно.
– Нужно выпить, Эль. Это доктор принёс! У тебя жар, молоко перегорает, поэтому надо пить зелье!
– Не… могу… – выдавила я из себя, с трудом открыв глаза, перед которыми всё плыло и качалось. Я увидела лицо Горда с большой кружкой с зельем, которое он уговаривал меня выпить.
– Соберись, девочка, твой сыночек без тебя скучает, плачет, нянька его, малолетняя егоза, не может без тебя уложить спать!
– Где.. он…
– Он в соседней комнате, с той маленькой оборотницей, играют. Я нашёл для Ллойда кормилицу и заплатил ей. А твоё молоко почти перегорело…
– Сколько…
Горд понял меня:
– Уже три дня прошло…
– Моя спина…
– Почти всё зажило…
– Лорка… я не… лорка…
– Нет, милая. Я сходил к герцогу и рассказал ему о тебе. Пока ты поживёшь с сыном у меня. На улицу выходить я тебе не советую, скоро полнолуние, у волков гон. Но одна радость – и работать тебе пока не придётся, а то ты себя довела!
– Уехать… уехать надо… амулет… запах…
– А вот это пока не разрешено.
– Кем…
– Господин Юлиус Картер запретил тебе покидать поместье и эту комнату. Почему, я тебе не скажу, Эль. Давай пока подождём, может, что-то проясниться!
Я не верила в хороший исход моего дальнейшего пребывания в поместье Чёрного Герцога, и как оказалось, я была права!
Глава пятнадцатая.
– Что там было, Горд, ну, после? – я сидела на кровати, опираясь на подушки, и играла с ползающим по мне сыном.
– Солдаты сиятельства были потрясены твоей стойкостью, ты не издала ни звука, Эль! Даже когда я поднимал тебя со скамьи и нёс к себе, ты ненадолго открыла глаза, и многие услышали твои слова. " Где мой сын?" – спросила ты, оборотни были под впечатлением!
– Да-а-а, хорошее развлечение им за мой счёт устроил Чёрный Герцог!
– Не называй его больше так, Эль, он ненавидит это прозвище!
– Меня поэтому высекли?
– Ну-у-у, нет…
– А за что тогда? – я иронично посмотрела на лейтенанта, – что ещё я натворила ТАКОГО, что меня стоило бы наказать таким жесток
Страница 21
м образом?– Ты обманула всех своим амулетом, скрыла запах. В Вольвгандте за это наказание – тюрьма, но тебя только высекли…
– Гад! Какой же гад!
– Ты про кого это, Эль?
– Да про одного засранца, который втравил меня в это, и ведь же не отстанет!
– Я его знаю?
– Горд, пока я для него не сделаю кое-что, я не могу ничего говорить! Просто поверь! Как только можно будет всё рассказать, ты узнаешь первым!
– Хорошо, Эль. Я сейчас схожу за едой, а вы не скучайте без меня!
Я взяла Ллойда на руки и стала напевать старинную эльвинскую песню, которую пела мне моя мама. Я перевела её на ританийский, и теперь мой сын стал единственным слушателем моего стихотворного и певческого таланта. Голос у меня не был таким нежным, как у моей мамы, но эльвинская кровь давала мне преимущества: петь я умела и любила!
Справа – лес, а слева – поле,
Впереди – дорога!
Ты иди по ней смелее!
И печаль – тревога
Не заденет твоё сердце,
Не затронет горе.
Ты иди по ней смелее
И вернёшься вскоре!
Так я напевала, пока не услышала под дверью скрип половиц, как будто кто-то стоит и слушает! Я вскочила с кровати и резко распахнула дверь: за ней стоял сам хозяин поместья и как-то странно глядел на меня, а потом молча развернулся и ушёл. Я закрыла дверь и поняла, что опять этот мужик видел меня в одной рубашке.
" Надеюсь, за совращение господина я не получу плетей?" – усмехнулась я и прилегла на кровать, уснула, пока не услышала, как пришёл Горд, и его тихий разговор с кем-то за дверью.
– Кто там? – спросила я.
– Никто, спи, – сказал лейтенант и устроился на маленькой походной кровати, на которой ему приходилось спать с моим переселением к нему в комнату.
Утро следующего дня встретило меня мрачным лицом Горда. Он, почему-то, собирал мои вещи в большую сумку.
– Что случилось, Горд? Хозяин отпустил меня? Я смогу уехать?
– Нет, Эль, нет, – мужчина явно не хотел разговаривать со мной, но меня это встревожило.
– Что происходит, лейтенант Горд? – я почти кричала, – не смей пугать меня!
Ллойд, услышав мой голос, проснулся и заплакал. Горд отвлёкся от сбора моих вещей и взял со стола молоко, чтобы покормить младенца. На меня он даже не смотрел.
– Собирайся, Эль, ты переезжаешь, приказ Его Сиятельства, будь он неладен!
– И куда… Не говори только, что к лоркам в казармы…
– Нет, Эль… Оттуда я бы тебя смог вытащить, – Горд по-прежнему не глядел на меня, – ты переезжаешь в покои фавориток Его Сиятельства герцога Юлиуса Картера…
– Нет! – только и смогла вскрикнуть я, – что можно сделать, Горд? Я не хочу…
И тут дверь комнаты лейтенанта распахнулась, и в неё вошёл уже известный мне мужчина со шрамом.
– Госпожа, вы готовы?
– Госпожа, госпожа… надо же? – истерически засмеялась я, – а как же лорка? А теперь госпожа… А вот и нет!
– Что нет? – опешил оборотень.
– Нет, значит, что я ещё не готова! А когда буду, тогда и придёшь! – я выставила мужчину из комнаты и закрыла за ним дверь, затем села на кровать и разрыдалась. Горд подошёл ко мне и обнял за плечи, потом присел и, продолжая кормить моего сына, стал поглаживать меня покалеченной рукой по спине, пытаясь успокоить.
– Я не знаю, что сказать, Эль…
Тут же дверь сотряс сильный удар, и она вылетела из петель: сиятельство решило, что это самый эффектный способ появления в моей жизни!
– Ваше Сиятельство… – только успел сказать бешеному герцогу лейтенант, как я услышала:
– Воооон! Пошёл вон отсюда! И щенка забери! Я с этой девкой хочу поговорить наедине! – глаза боротня горели огнём, а мои слёзы сразу высохли. Поведение этого… я считала ужасным, но моё мнение никого не интересовало!
Глава шестнадцатая.
– Ты… – прорычало это… чудовище, подлетая ко мне и хватая меня за горло так, что я оказалась приподнятой над полом в захвате, от которого начала задыхаться, – ты, человеческая подстилка, солдатская шлюха, променяла меня, МЕНЯ, – рычало чудовище, пока я задыхалась, от недостатка воздуха лёгкие загорелись огнём, – меня, альфу Чёрных Волков на жалкого полукровку! Тварь!
Меня отбросило в стену, и мой затылок с ней поздоровался. Если бы не удар, то у меня бы хватило сил что-нибудь ответить этому недомужчине, бьющего слабых женщин, но я на мгновение потеряла сознание, и очнулась от того, что меня… насилуют! Руки мои были связаны наверху, а надо мной нависал сам герцог, вколачиваясь с такой силой, что от боли хотелось взвыть!
Я попыталась дёрнуться и отползти наверх, но чокнутый герцог зарычал и обхватил мои бёдра руками посильнее. Я поняла, что опять уплываю, хотелось заорать, но я решила не доставлять насильнику такого удовольствия! Когда я начала терять сознание, герцог стал бить меня по щекам, говоря:
– Потеряешь сознание, придушу твоего ублюдка!
Мне пришлось через силу открыть глаза и смотреть в потолок, пока герцог с диким рыком не дёрнулся в последний раз и не излился в меня. И тут я опять улетела в небытие.
Очнулась я в незнакомой комнате в огромной кровати с балдахином. На мне была о
Страница 22
ень тонкая рубашка из нифейского шёлка, а рядом, на стуле, я увидела экономку, которая выводила носом рулады.И тут я вспомнила о том, что произошло со мной. Я всхлипнула и отвернулась от женщины, чтобы проплакаться. Мои слёзы лились и лились, а я всё не могла никак остановиться, пока не стала рыдать в голос.
– Ну хватит, нашла горе! Нечего было хозяина из себя выводить! Не противилась бы ему, и всё полюбовно бы было! И доктора опять бы не пришлось к тебе вызывать!
Как я ненавидела её в этот момент!
– Пошла вон! – заорала я. – И чтоб духу твоего рядом со мной не было! Иди отсюда, жалей своего хозяина в другом месте!
Я кричала что-то ещё, по-моему, даже опять называла герцога по его прозвищу, но когда экономка убралась из комнаты, ко мне в этот день больше никто и не зашёл. Я потом успокоилась, и мне захотелось по нужде. Попытавшись встать, я увидела, что подо мною растеклась кровавая лужа. Мне, как оказалось потом, наложили швы на промежность, но я-то об этом не знала! Мой поход в поисках горшка или туалета закончился тем, что возле двери я опять потеряла сознание. И на этот раз меня пришлось доставать с того света.
И сделал это Марцелус, случайно заехавший в поместье. Когда началась суматоха, и кто-то закричал: "Девчонка умирает!", доктор побежал помочь, и если бы не он, я бы тогда умерла!
Об этом он мне сам поведал через два дня, когда я очнулась. При нашем разговоре присутствовал оборотень со шрамом, теперь герцог не оставлял меня наедине с представителями противоположного пола. Посетителей, кроме доктора, у меня не было, а когда я завела речь о сыне, мне было сказано: " С ним всё в порядке, приносить не велено!"
– Эль, постарайся не поднимать тяжести в ближайший месяц и… гмм… поосторожнее в постели… будь… Ты как, вообще? Смотрю, вняла моему совету, выбрала себе одного… и ещё какого!
Доктор засмеялся, а мне захотелось разрыдаться, что я и сделала. Марцелус понял, что сказал что-то не то, но объяснять я ему ничего не стала: он бы всё равно меня не понял. Сам Чёрный Герцог сделал меня своей фавориткой, защитил от позорного статуса лорки, а ещё и кочевряжусь!
Мои дни проходили в тоске по сыну, когда уехал доктор, поговорить мне стало не с кем, герцог приходил изредка, в его приходы я делала вид, что сплю, или демонстративно отворачивалась лицом к стене, затыкала уши, чтобы не слушать его слова, даже когда он мне пытался что-то рассказать о сыне. Его угрозы на меня не действовали, я опять впала в состояние апатии, накрывшее меня после смерти матушки и гибели Медеи.
Конец ознакомительного фрагмента.