Купити книгу Я была здесь

Какой толк от нашего ума, если мы с него сходим? Другие-то существа с собой не кончают.

Я не из тех, кто много размышлял о смерти, я не воображаю собственный конец, не мечтаю о нем, не стремлюсь. По крайней мере раньше. Но за последний год моей жизни произошло столько всякого дерьма, что я начала спрашивать себя, жизнь ли это, или же то, что я считала своей жизнью, – лишь иллюзия или попросту бред. Потому…

Эпиктет писал: «Бояться надо не боли и смерти, а страха боли и смерти».

Они не понимают. Он проникает в мысли, играя в свои игры, бьет в больные места. Он и меня бы мог довести. Но потом я смотрю вокруг. Я сижу за столом, за которым я столько раз за эти годы ела. А Мэг не стало. Последние несколько месяцев были настоящим адом. Но Сью права. Я все еще здесь.

Я хочу быть с тобой. Хочу снова лечь в кровать и чтобы он меня держал. Но я знаю, что так не бывает. Когда переспишь с барменом, бесплатной выпивке конец. Этому меня Триша научила. И Мэг. И сам Бэн. Ведь он сам рассказал мне, каков он.

– Ну, я ее трахнул, – повторяет Бэн. – А после того, как трахнешь друга, все портится. – Он еще раз нажимает на кнопку зажигалки, а потом пламя снова гаснет. – И я знал, что так будет, но все равно сделал.

- Но если такие вещи (самоубийство) происходят в нормальных семьях, на что надеяться остальным? - спрашиваю у него я.

ад - это люди.

Это была самая высокая точка в городе, и в ясные дни вид простирался на километры. Мэг говорила, что видно даже будущее.

«Я оставила ее в жизни. Но я не оставлю ее в смерти.»

Он исполняет тот же фокус, что и все рокеры: резко отводит гитару, склоняет к ней, потом к микрофону, прекращает играть и хватается за микрофон, как за шею любовницы.

Но если такие вещи происходят в нормальных семьях, на что надеяться остальным?

Короче, все сложно, блин, адски запутано. Может, просто это сущность любви.