Купити аудіокнигу Дым

«Да ведь известное дело: от худого к хорошему никогда не идёшь через лучшее, а всегда через худшее...»

Наши дороги так далеко разошлись! Я все забыл, все это переболело давно, я совсем другой человек стал; вы замужем, счастливы, по крайней мере, по наружности, пользуетесь завидным положением в свете; к чему же, зачем это сближение?

Вы мне всё рассказали, а главное утаили. Вы, говорят, женитесь?

Характер людской разве меняется? Каким в колыбельку, таким и в могилку.

Говорил он расслабленным тооном, всё больше о предметах возвышенных, что ему стоило трудов немалых. \"Эх! взял бы да выпорол!\" – думал он иногда про себя, а вслух произносил: \"Да, да, это… конечно; это вопрос\".

Люди беспрестанно видят, что смерть приходит внезапно, но привыкнуть к её внезапности никак не могут и находят её бессмысленною.

- Лучше молчать, чем говорить... как говорят иные.

Неужели же не пора сдать в архив это щеголянье, этот пошлый хлам вместе с известными фразами о том, что у нас, на Руси, никто с голоду не умирает, и езда по дорогам самая скорая, и что мы шапками всех закидать можем?

Человек слаб, женщина сильна, случай всесилен, примириться с бесцветного жизнью трудно, вполне себя позабыть невозможно...

«Если мужчина не успевает вполне овладеть женщиной, добиться от нее полной, беззаветной любви, то значит, он её не стоит, он так слаб, так мал, что не может наполнить собою её душу. Следовательно, Литвинову поделом досталось. Он пигмей перед Ириной, как весьма выразительно и намекает ему на это философствующий Потугин:…

Он не узнавал себя; он не понимал своих поступков, точно он свое настоящее \"я\" утратил, да и вообще он в этом \"я\" мало принимал участия. Иногда ему сдавалось, что он собственный труп везет, и лишь пробегавшие изредка горькие судороги неизлечимой душевной боли напоминали ему, что он еще носится с жизнью.

Вечно без гроша и вечно от чего-нибудь в восторге, Ростислав Бамбаев шлялся с криком, но без цели, по лицу нашей многосносной матушки-земли.

Оставим же и мы их в стороне, этих прелестных дам, и отойдем от знаменитого дерева, около которого они сидят в таких дорогих, но несколько безвкусных туалетах, и пошли им господь облегчения от грызущей их скуки!

Литвинов отправился к банкиру и завел обиняком речь о том, что нельзя ли, при случае, занять денег; но банкиры в Бадене народ травленый и осторожный и в ответ на подобные обиняки немедленно принимают вид преклонный и увялый, ни дать ни взять полевой цветок, которому коса надрезала стебель; некоторые же бодро и смело…