Читати онлайн Что делать?

...если не о чем говорить, но есть в комнате кошка или собака, заводится разговор о ней: если ни кошки, ни собаки нет, то о детях.

Видя, что сын ушел, Анна Петровна прекратила обморок.

Верочка, это еще вовсе не любовь, это смесь разной гадости с разной дрянью.

Отсутствие движения есть отсутствие труда

Не всякий тот любит женщину, кому неприятно получить от неё отказ.

Мужчине что? Мужчине ничего. Недостаток денег отзывается на женщине. Сапоги есть, локти не продраны, щи есть, в комнате тепло - какого рожна горячего мне еще нужно? А это у меня будет. Стало быть, какой же мне убыток? Но женщине, молоденькой, хорошенькой, этого мало. Ей нужны удовольствия, нужен успех в обществе.

Разве много нужно слов, чтоб росла любовь?

Где праздность, там гнусность. Где роскошь, там гнусность! - Беги, беги!

... если не о чем говорить, но есть в комнате кошка или собака, заводится разговор о ней; если ни кошки, ни собаки нет, то о детях. Погода уж только третья, крайняя степень безресурсности.

Любовь в том, чтобы помогать возвышению и возвышаться. <...> У кого без нее не было бы средств к деятельности, тому она дает их. У кого они есть, тому она дает силы пользоваться ими.

— Но ведь эта теория холодна. — Теория должна быть сама по себе холодна. Ум должен судить о вещах холодно. — Но она беспощадна. — К фантазиям, которые пусты и вредны. — Но она прозаична. — Для науки не годится стихотворная форма.

Когда думаешь, что чем-нибудь особенным обязан человеку, отношения к нему же несколько натянуты.

Теория должна быть сама по себе холодна. Ум должен судить о вещах холодно.

По свидетельству всех Видоков и Ванек-Каинов, нет ничего труднее, как надуть честного, бесхитростного человека, если он имеет хоть несколько рассудка и житейского опыта. Неглупые честные люди в одиночку не обольщаются. Но у них есть другой, такой же вредный вид этой слабости: они подвержены повальному обольщению. Плут не…

Он с усердным наслаждением принялся читать книгу, которую в последние сто лет едва ли кто читал, кроме корректоров ее: читать ее для кого бы то ни было, кроме Рахметова, то же самое, что есть песок или опилки. Но ему было вкусно.

Ясно было, что господин вломался в амбицию.

Натура и сказывается в таких вещах, которые делаются бессознательно.

Я бы каждый вечер была в опере, если бы каждый вечер была опера.

Женщинам натолковано: \"Вы слабы\", вот они и чувствуют себя слабыми, и действительно оказываются слабы. Ты знаешь примеры, что люди совершенно здоровые расслабевали до смерти и действительно умирали от одной мысли, что должны ослабевать и умереть.

Неглупые честные люди в одиночку не обольщаются. Но у них есть другой, такой же вредный вид этой слабости: они подвержены повальному обольщению. Плут не может взять ни одного из них за нос; но носы всех их, как одной компании, постоянно готовы к услугам. А плуты, в одиночку слабые насчет независимости своих носов,…

...Против той истины, которую сам нашел, долго не устоишь...

Ваша душа будто улица, на которую поглядывает каждый, кто сидит подле окна, не затем, чтобы ему нужно было увидеть там что-нибудь, нет, он даже знает, что и не увидит ничего ни нужного, ни любопытного, а так, от нечего делать: ведь все равно, следовательно, почему же не поглядывать?

Каждому довольно трудно понять особенности других натур; всякий представляет себе всех людей по характеру своей индивидуальности.

Люди довольно скоро умнеют, когда замечают, что им выгодно стало поумнеть, в чем прежде не замечалась ими надобность.

Я сердит на тебя за то, что ты так зла к людям, а ведь люди - это ты: что же ты так зла к самой себе.

— Нет, Вера Павловна: эта теория холодна, но учит человека добывать тепло. Спичка холодна, стена коробочки, о которую трется она, — холодна, дрова — холодны, но от них огонь, который готовит теплую пищу человеку и греет его самого. Эта теория безжалостна, но, следуя ей, люди не будут жалким предметом праздного…