Читать онлайн Последнее желание

Возницы и рыбаки пили так, словно завтра с утра запретят выращивать хмель.

Гравюра изображала расчехранное страховидло на лошади, с огромными глазищами и совсем уж непотребными зубищами. В правой руке оно держало солидных размеров меч, в левой - мешок денег. - Ведьмак,- промямлила бабка, - некоторыми ведьмином прозываемый.

Любить - значит не только брать, но и уметь отказываться от чего-то, жертвовать собою!

- История? Родерик де Новембер? Читал, читал. Когда учился в Оксенфуртской академии, история занимала второе место в списке моих любимых предметов. - А первое? - Георграфия, - серьезно сказал поэт. - Атлас мира был большой, за ним легче всего было скрыть пузырь с водкой. Геральт сухо засмеялся, встал, снял с книжной полки…

– Можно узнать, куда ты клонишь? – А никуда. Выпила немного, вот и философствую, ищу общие истины.

Тайлес дрожащей рукой вытащил из-за пояса железную перчатку и со звоном кинул на пол к ногам ведьмака. – Я смою оскорбление ордена твоей кровью, выродок! – взвизгнул он. – Вызываю тебя на поединок! Выходи во двор! – У тебя что-то упало, сынок, – спокойно произнесла Нэннеке. – Подними, пожалуйста, здесь сорить не положено,…

Молодая чародейка становилась «привлекательной», потому что того требовал престиж профессии. Результатом были псевдокрасивые женщины со злыми и холодными глазами дурнушек. Дурнушек, неспособных забыть о своей некрасивой внешности, прикрытой магической маской, причем не для того, чтобы их осчастливить, а исключительно ради…

«Немного жертвенности, – подумал он, – всего лишь немного жертвенности. Это ее успокоит – объятия, поцелуи, тихие ласки… Она не хочет большего. И даже если хочет, то что? Немного жертвенности, совсем немного… ведь она красива и заслуживает этого… Если б она хотела большего… Это ее успокоит. Тихий, спокойный, нежный…

Твоя матушка, как вижу, довольно часто бродила по лесу в одиночку, так что у тебя есть причина призадуматься над собственным происхождением.

Если приходится выбирать между одним злом и другим, я предпочитаю не выбирать вообще.

Я, Лютик, никогда не мог противиться искушению взглянуть на то, чего не существует.

Воевода с трудно произносимым именем, который что-то слышал о делах и проблемах Четыругла, спросил из приличия, хорошо ли жеребятся кобылы. Геральт ответил, что, мол, да, лучше, чем жеребцы.

– Встречаются и такие, – медленно проговорил Геральт, – что предпочитают компанию прокаженных обществу ведьмака. – Есть и такие, – засмеялся Три Галки, – которые предпочитают овец девушкам. Что ж, им можно только посочувствовать. И тем и другим

– Геральт, – сказал Стрегобор, – когда мы слушали Эльтибальда, у многих из нас возникали сомнения. Но мы решили выбрать меньшее зло. Теперь я прошу тебя о том же. – Зло – это зло, Стрегобор, – серьезно сказал ведьмак, вставая. – Меньшее, большее, среднее – все едино, пропорции условны, а границы размыты. Я не святой…

С его лица сбежала гримаса боли, теперь ее сменила блаженная улыбка идиота.

Вся прелесть жизни в том и состоит, чтобы делать то, что захочется

Эльф: “Да, нам угрожает гибель. Солнце светит иначе, воздух – другой, вода – уже не та, какой была. То, что мы некогда ели, чем пользовались, погибает, вырождается, хиреет, пропадает. Мы никогда не занимались земледелием, никогда, в отличие от вас, людей, не раздирали землю мотыгами и сохами. Вам земля платит кровавую…

Воздержись высказывать свое мнение, пока не начнешь разбираться. (Лютик)