Купить книгу Убежище. Дневник в письмах

Природа - это единственное, что не переносит подделок.

Заслужить счастье — значит трудиться ради него и делать что-то хорошее, а не спекулировать и не бездельничать. Лень лишь кажется приятной, труд дает удовлетворение.

Нам со страшной силой напомнили, что мы – узники-евреи, прикованные к одному-единственному месту, без прав, с тысячей обязанностей. Мы, евреи, не смеем поддаваться чувствам, должны быть мужественными и стойкими, должны брать на себя все неудобства и не роптать, должны делать все, что можем, и полагаться на Господа.…

Запомни навсегда вчерашний день — его нельзя забыть, потому что он самый важный день в моей жизни. Да и для всякой девушки тот день, когда ее впервые поцеловали, — самый важный день!

А тот, кто сам счастлив, может дать счастье и другим. Тот, в ком есть мужество и стойкость, тот никогда не сдается и в несчастье!

Ах, я стаю такою розумною! Тут все треба робити розумно: вчитися, слухатися, мовчати, допомагати, бути люб\'язною, поступатись і ще бозна-що! Боюся, що весь свій запас здорового глузду, який і так не надто великий, я використаю занадто швидко й нічого не залишу на повоєнні часи!

Я не богата деньгами или другими ценностями, не красива, не умна и не талантлива, но я буду счастливой! У меня хороший характер, я люблю людей, доверяю им и хочу, чтобы они тоже были счастливы!

А якщо з мене не вийде письменниці, то все-таки поряд із моїм фахом чи іншою діяльністю ніколи не занедбаю літературної праці.

Некоторые люди непременно хотят воспитывать не только собственных детей, но и чужих.

Из рассказа другой заключенной: \"Что-то происходило с нашими чувствами и достоинством. Помню жуткую сцену: несколько истощенных голых женщин дерутся из-за куска заплесневелого хлеба. Когда я первый раз увидела телегу с грудой трупов, то оцепенела от ужаса. Второй раз подумала: \"Ах, опять\". А третий раз и вовсе не обратила…

Вернувшись из концлагеря, Кляйман выглядел хорошо, лучше, чем когда-либо. Он, конечно, похудел, но глаза его светились, и на щеках лежал румянец. Я сказала ему об этом, и он ответил, смеясь: \"Лагерная еда была, конечно, ужасной. Каждый день сырая морковка и свекла и лишь иногда жидкий суп. Но ты не поверишь: кажется,…

– Я и не хочу быть скромным. Опыт моей жизни показывает, что нескромные люди достигают гораздо большего, чем скромные. – И затем, обращаясь ко мне: – Лучше не будь скромницей, Анна, этим уж точно многого не добьешься.

Я спрашиваю себя: всегда ли ссоришься, если живешь так долго бок о бок?

В мае 1940 года начались трудные времена: нападение Германии, капитуляция, оккупация и все больше бед и унижений для евреев. Законы, ограничивающие наши права, принимались один за другим. Евреи были обязаны носить желтую звезду, сдать свои велосипеды, не имели права ездить на трамваях и в автомобилях, даже собственных.…

Дайте мне быть самой собой, больше мне ничего не надо. Я знаю, что я женщина, женщина, наделенная силой духа и большим мужеством! Если Господь даст мне остаться в живых, я достигну большего, чем мама, я не останусь незначительной, я выйду в мир и буду работать на пользу людям!

Он так крепко привлек меня к себе, что мое сердце забилось у него на груди.