Купить аудиокнигу Бог Мелочей

Будь готовым к тому, чтобы быть готовым к тому, чтобы быть готовым.

Но теперь Джо не было на свете. Погиб в автомобильной катастрофе. Оставив по себе дыру в мироздании, имеющую форму Джо.

Она была не из тех, кто стремится знать будущее. Слишком уж она его боялась. Поэтому если бы ей даровали исполнение одного маленького желания, это желание было бы – Не Знать. Не знать, что сулит завтрашний день. Не знать, где она будет через месяц, через год. Десять лет подряд. Не знать, куда повернет дорога и что…

Мы плывем без якоря по бурному морю. Ни одна гавань нас не принимает. Нашим печалям вечно не хватает глубины. Нашим радостям – высоты. Нашим мечтам – размаха. Нашим жизням – весомости. Чтобы иметь какой либо смысл.

С убежденностью, какую дает глубокая вера, Велья Папан говорил близнецам, что на свете не существует черных кошек. Он утверждал, что это всего лишь черные кошачьи дыры в мироздании.

Ни одному зверю не сравниться с человеком в многообразном, бесконечно богатом на выдумки искусстве ненависти.

Маммачи никогда не видела Маргарет-кочамму. Но презирать презирала.

Он оскорбил ее тем, что в конце концов и вправду нарушил свой обет, но нарушил не ради нее. Ради нового обета. Словно ты, раскрыв объятия, ждешь кого-то – а он идет мимо, в другие объятия.

- Давай одного в живых оставим, чтобы ему было одиноко, - предложила Софи-моль. Рахель проигнорировала ее предложение и убила всех.

Девочкой она очень быстро потеряла интерес к историям о Папе Медведе и Маме Медведице, которые ей давали читать. В ее версии Папа Медведь бил Маму Медведицу латунной вазой. Мама Медведица терпела побои с немой покорностью.

О коммунизме: Если Бога заменить Марксом, сатану – буржуазией, рай – бесклассовым обществом, церковь – партией, то цель и характер путешествия останутся прежними... Еще одна самоотравившаяся религия. Еще одно здание, возведенное человеческим разумом и разрушаемое человеческой природой

...секрет Великих Историй заключается в отсутствии секретов. Тем и замечательны Великие Истории, что ты их уже слышал и хочешь услышать опять. Что ты можешь войти в них где угодно и расположиться с удобствами. Что они не морочат тебя и не щекочут тебе нервы. Что они не удивляют тебя непредвиденными оборотами. Что они…

Запахи, как музыка, долго держат воспоминания. Глубоко вдохнув, она закупорила аромат зала себе на будущее.

Чакко много раз говорил: если уж умирать, то от обжорства.

Они принадлежали к редкой разновидности сиамских близнецов, у которых слиты воедино не тела, а души.

Энда да корангача, чанди итра тенджаду? (Эй, Обезьян, чего приуныл, чего такой красный зад?) Пандиилъ тооран пояпполь нераккамуттири неранги няан. (Я по Мадрасским сортирам ходил и жизни теперь не рад.)

Не только он виновен в том, что в обществе, где он живет, смерть человека сплошь и рядом приносит большую выгоду, чем могла принести вся его жизнь.

Он обнимал ее как дар. Как любовно врученное ему сокровище. Тихое маленькое создание. Невыносимо ценное.