Купить книгу Сделка

- Читай, - приказываю я. - Вслух? - Ага. А когда прочтёшь, перескажи, что ты прочитал. Как думаешь, справишься? Секундная пауза, затем его нижняя губа начинает как-то странно дрожать. - Может, сейчас не самое время говорить тебе об этом, но… я не умею читать. У меня отвисает челюсть. Матерь божья. Он наверняка шу… Гаррет…

– Мужчина всегда знает, когда женщина его хочет. Поверь мне, тебе не надо говорить ему об этом вслух, он чувствует исходящие от тебя флюиды.

Он: Признание: когда ты была в WC, я стёр с твоего IPod весь 1 Direction. Не стоит благодарности. Я: ЧТО? Я тебя люблю! Он: Сильно? Тут я соображаю, что произошло, и холодею от ужаса. Я: Я убью тебя! Я имела в виду УБЬЮ! Чёртова автозамена. Он: Нууууу да, теперь будем винить автозамену.

Я заметила, что по мере того, как я становлюсь старше, время летит все быстрее. Не успеешь глазом моргнуть – и вот пролетела неделя. Еще раз моргнешь – и уже год прошел.

Едва я дотрагиваюсь до его члена, у меня отвисает челюсть. - О, боже, это уже не смешно! Гаррет выглядит испуганно. - А в чем дело? - Ты принимаешь гормон роста? — я быстро вытаскиваю руку и тут же начинаю нервничать. — Такое огромное чудище просто не поместится во мне!

– Слушай, а ты знаешь, что у тебя тут One Direction? – Серьезно? – с сарказмом говорю я. – Наверное, само загрузилось.

– Секс построен на доверии. Даже если ты не любишь человека, если это самый примитивный перепих, все равно нужно в определенной мере доверять партнеру, чтобы открыться и позволить себе стать уязвимым, понимаешь?

Я знаю, каково это – ненавидеть человека так, что бежишь прочь, лишь бы не видеть его рожу. Потому что в противном случае ты не знаешь, что будет. Не знаешь, на что ты способен.

Лучший способ избавиться от плохого воспоминания - заменить его хорошим.

Честное слово, стоит спросить кого-то о его татуировке, как тут же начинается рассказ о том, будто она означает «храбрость» по-тайваньски или ещё что-нибудь, хотя мы оба знаем, что это, скорее всего, значит «картошка», или «башмак», или «тупое состояние алкогольного опьянения». Или тебе споют песню о том, как много-много…

- Хочу задать тебе один вопрос, так, из любопытства, - говорит Ханна. – По утрам, когда ты просыпаешься, ты любуешься своим отражением в зеркале один час или два? - Два, - весело отвечаю я. - Ты в восторге от себя? - Естественно, нет.- Я хмыкаю. – Я целую свои бицепсы, потом смотрю в потолок и благодарю большого босса…

— Ты принимаешь гормон роста? – Я быстро вытаскиваю руку и тут же начинаю нервничать. – Такое огромное чудище просто не поместится во мне! Гаррет вдруг утыкается головой в согнутый локоть, и по его телу проходит дрожь. Сначала я решаю, что он взбешен. Или, возможно, плачет. Проходит несколько секунд, прежде чем я…

– Как свидания? – бодро спрашивает он. У меня сводит желудок. – Гм… замечательно. – Да? Много наисследовала? Тщательно изучила, что такое любовь? В его тоне звучит насмешка, но и одновременно ирония. И даже самодовольство. – Ага, – легко отвечаю я. – И со сколькими же парнями ты встречалась? – С несколькими. – Потрясающе.…

Вообще-то я пацифистка. Я не верю в то, что кулаки помогут решить проблему. Я думаю, что организованные битвы - варварство, сама идея войны вызывает у меня тошноту. И все же я очень близка к тому, чтобы врезать Кэссиди Доновану по роже.

Взглянем правде в глаза. Большинство популярных студентов – и правда дебилы.

Когда больше половины курса проваливает экзамен, особенно если речь идет не о каких-то бездельниках, все это плохо сказывается на репутации университета.

- Ага. Я была уверена, что не сдам. - Ну и дела. - У меня такое чувство, будто я налетел на Стивена мать его Хоукинга, и он помахал у меня перед носом тайнами Вселенной. - Можно прочитать? Ее бровь опять изгибается. - Тебе не кажется, что это уже нахальство? Ведь мы даже не знакомы. Я закатываю глаза. - Я же не прошу тебя…

Люди не ожидают, что влюбятся в кого-то. Я думаю, это просто происходит.

Гаррет надувает губы. Примерно так делала моя бабушка, когда глубоко задумывалась. Просто прелесть. Но он прибьет меня, если я скажу, что он напомнил мне мою бабушку.

Я заметила, что по мере того, как я становлюсь старше, время летит всё быстрее. Не успеешь глазом моргнуть – и уже год прошёл. Когда-то школьный год казался вечностью.

Обычно я высоко ценю ее деловой подход, но сегодня мне хочется хорошенько врезать ей.

– Неужели ни один из вас не может? Проучить его хорошенько? – С радостью, – бодро заявляет Логан. – Какой у него адрес? Я пихаю его в бок. – Мы никого не будем бить, дурачина. Иначе нам придется иметь дело с взбешенным тренером и отстранением от игр. – Я с сожалением смотрю на Ханну. – Не переживай, детка, я мысленно…

- ... он может быть хорошим, когда захочет. Когда захочет? Она произносит это, как девиз года, я же считаю, что люди должны проявлять доброту просто потому, что они добрые, а не ради выгоды.

– Страх – это суть жизни, – торжественно говорит он. – Нельзя, чтобы он одолел тебя, Уэллси. Все его испытывают. – Парень с важным видом откидывается назад, опираясь на локти. – Вот что я тебе скажу. Я даю тебе свободу выбора. Если ты боишься, я не буду заставлять тебя.

Я слишком взбешена, чтобы пересказывать случившееся, я и не пересказываю. – Эл, мне дико хочется подкрасться к нему, когда он будет спать, и придушить подушкой. Нет, мне хочется прикончить его, когда он будет бодрствовать, чтобы он успел увидеть радость на моем лице.