Добавлено в корзину!
Перейти
3.7 1079
АКЦИЯ: третья книга БЕСПЛАТНО

Читать онлайн Конармия

Конармия

Исаак Бабель

Язык книги: русский | 3.7
  • Формат:
  • Автор:
    Исаак Бабель
  • Язык:
    русский
  • Издательство
    ООО «ИТ»
  • ISBN:
    9785392138678
  • Артикул:
    24317

Читать книгу онлайн:

Безкоштовный фрагмент книги наданий ТОВ "ИТ"

Купить в другом формате:

Акция: 1+1=3
Нет в наличии
Книга купить
прочитали: 0 | В избранном: 0
  • Формат:
    книга
  • Автор:
    Исаак Бабель
  • Язык:
    русский
  • Издательство
    ООО «ИТ»
  • ISBN:
    9785392138678
  • Артикул:
    24317

Описание:

«Начдив шесть донес о том, что Новоград-Волынск взят сегодня на рассвете. Штаб выступил из Крапивно, и наш обоз шумливым арьергардом растянулся по шоссе, по неувядаемому шоссе, идущему от Бреста до Варшавы и построенному на мужичьих костях Николаем первым. Поля пурпурного мака цветут вокруг нас, полуденный ветер играет в желтеющей ржи, девственная гречиха встает на горизонте, как стена дальнего монастыря. Тихая Волынь изгибается, Волынь уходит от нас в жемчужный туман березовых рощ, она вползает в цветистые пригорки и ослабевшими руками путается в зарослях хмеля. Оранжевое солнце катится по небу, как отрубленная голова, нежный свет загорается в ущельях туч, штандарты заката веют над нашими головами. Запах вчерашней крови и убитых лошадей каплет в вечернюю прохладу. Почерневший Збруч шумит и закручивает пенистые узлы своих порогов. Мосты разрушены, и мы переезжаем реку вброд. Величавая луна лежит на волнах. Лошади по спину уходят в воду, звучные потоки сочатся между сотнями лошадиных ног. Кто-то тонет и звонко порочит богородицу. Река усеяна черными квадратами телег, она полна гула, свиста и песен, гремящих поверх лунных змей и сияющих ям…»

Исаак Бабель
Исаак Бабель
  • 0
  • Книг: 1

Цитаты из книги: 31

Внимание! Цитаты могут содержать спойлеры...

В закрывшиеся глаза не входит солнце.

Деревня плыла и распухала, багровая глина текла из её скучных ран. Первая звезда блеснула надо мной и упала в тучи. Дождь стегнул ветлы и обессилел. Вечер взлетел к небу, как стая птиц, и тьма надела на меня мокрый свой венец. Я изнемог и, согбенный под могильной короной, пошел вперед, вымаливая у судьбы простейшее из…

...он болен, зол, пьян от тоски, он хочет солнца Италии и бананов.

Пылание заката разлилось над ним, малиновое и неправдоподобное, как надвигающаяся смерть.

Италия вошла в сердце как наваждение. Мысль об этой стране, никогда не виданной, сладка мне, как имя женщины, как ваше имя, Виктория...

Быт выветрился в Берестечке, а он был прочен здесь. Отростки, которым перевалило за три столетия, всё ещё зеленели на Волыни теплой гнилью старины. Евреи связывали здесь нитями наживы русского мужика с польским паном, чешского колониста с лодзинской фабрикой. Это были контрабандисты, лучшие на границе, и почти всегда…

Я вижу тебя отсюда, неверный монах в лиловой рясе, припухлость твоих рук, твою душу, нежную и безжалостную, как душа кошки, я вижу раны твоего бога, сочащиеся семенем, благоуханным ядом, опьяняющим девственниц.

Но, как говорится, в нашем простом быту Господнего дерьма не перетаскать.

– Отпусти меня, Тараканыч, к обществу в пастухи, – сказал Сашка. – Что так? – Не могу я терпеть, что у пастухов такая жизнь великолепная.

Вечер завернул меня в живительную влагу сумеречных своих простынь, вечер приложил материнские ладони к пылающему моему лбу.

Мечта ломала мне кости.

— Пане, — говорит еврейка и встряхивает перину, — поляки резали его, и он молился им: убейте меня на черном дворе, чтобы моя дочь не видела, как я умру. Но они сделали так, как им было нужно, — он кончался в этой комнате и думал обо мне… И теперь я хочу знать, — сказала вдруг женщина с ужасной силой, — я хочу знать, где…

Нищие орды катятся на твои древние города, о Польша, песнь об единении всех холопов гремит над ними, и горе тебе. Речь Посполитая, горе тебе, князь Радзивилл, и тебе, князь Сапега, вставшие на час!..

Луна висела над двором, как дешевая серьга.

Сидоров, тоскующий убийца, изорвал в клочья розовую вату моего воображения и потащил меня в коридоры здравомыслящего своего безумия.

Одним словом — два слова.

Охваченный хриплым восторгом, пересчитывал он раны своей родины.

Утро сочилось из нас, как хлороформ сочится на госпитальный стол.

Я читал и ликовал и подстерегал, ликуя, таинственную кривую ленинской прямой

Правда всякую ноздрю щекочет.

Я видел сны и женщин во сне, и только сердце мое, обагренное убийством, скрипело и текло.

Пусть кроткое забвение поглотит память о Ромуальде, предавшем нас без сожаления и расстрелянном мимоходом. Но в тот вечер его узкая сутана шевелилась у всех портьер, яростно мела все дороги и усмехалась всем, кто хотел пить водку. В тот вечер тень монаха кралась за мной неотступно. Он стал бы епископом — пан Ромуальд,…

— Чему учился еврей? — Библии. — Чего ищет еврей? — Веселья. Без лошади нет армии. Но крестьянам не легче от этого сознания.

1) — Но поляк стрелял, мой ласковый пан, потому что он — контрреволюция. Вы стреляете потому, что вы — революция. А революция — это же удовольствие. И удовольствие не любит в доме сирот. Хорошие дела делает хороший человек. Революция — это хорошее дело хороших людей. Но хорошие люди не убивают. Значит, революцию делают…

И я действительно признаю, что выбросил эту гражданку на ходу под откос, но она, как очень грубая, посидела, махнула юбками и пошла своей подлой дорожкой. И, увидев эту невредимую женщину, и несказанную Расею вокруг нее, и крестьянские поля без колоса, и поруганных девиц, и товарищей, которые много ездют на фронт, но мало…

Я изнемог и, согбенный под могильной короной, пошёл вперёд, вымаливая у судьбы простейшее из умений — умение убить человека.

— Вы слюнтяй, — ответил Галин, и часы на тощей его кисти показали час ночи. — Вы слюнтяй, и нам суждено терпеть вас, слюнтяев... Вся партия ходит в передниках, измазанных кровью и калом, мы чистим для вас ядро от скорлупы. Пройдет немного времени, вы увидите очищенное это ядро, выймете тогда палец из носу и воспоете новую…

— У вас пристрастие к знакомым лицам, желанный пан Аполек, — сказал однажды ксендз, узнав себя в одном из волхвов и пана Ромуальда — в отрубленной голове Иоанна.

Снова пошёл дождь. Мертвые мыши поплыли по дорогам. Осень окружила засадой наши сердца, и деревья, голые мертвецы, поставленные на обе ноги, закачались на перекрестках.

Я был простёрт на безмолвном ложе, и ласка сена под затылком сводила меня с ума.

Квартирьер нес на плечах мой сундучок, деревенская улица лежала перед нами, круглая и жёлтая, как тыква, умирающее солнце испускало на небе свой розовый дух.

Похожие книги: Возможно вам понравятся эти книги:

Все Все книги
Дьявол и сеньорита Прим
Акция

Дьявол и сеньорита Прим

Пауло Коэльо

3.95
-21%
Девушка, которая взрывала воздушные замки
Акция

Девушка, которая взрывала воздушные замки

Стиг Ларссон

6.45
-14%
Монах, который продал свой «феррари»
Акция

Монах, который продал свой «феррари»

Робин Шарма

5.46
-22%
Цифровая: 1.87 € >
Аудиокнига 5.04 € >