Купить книгу Хранительница тайн

Те, кому выпало жить долго, обречены сожалеть о поступках, которые совершили в прошлом... и которые предпочли бы не совершать.

Совсем недавно ей хотелось побыть одной, сейчас не терпелось оказаться в гуще событий. Она была словно флюгер на крыше, ее бросало из крайности в крайность. Волнующее и немного пугающее чувство.

Скромный пустячок, купленный позавчера в ломбарде, но он навёл ее на мысль о Джимми, а здесь, в холодном бездушном Лондоне, так важно чаще делать приятное людям, которые тебе дороги.

\"Иногда твои близкие кажутся тебе несносными, но ближе них у тебя никого на свете нет\" (с.)

Бывают времена, когда, стараясь быть чересчур правильным, можешь потерять все.

Всему виной, думала Долли, потери и предательство, которые разрушают человека не только изнутри, но и снаружи.

Она будет по ним скучать. Внезапно нахлынуло чувство утраты. Сестры брали без спросу ее платья, портили помаду, царапали пластинки, но Лорел не представляла, как проживет без шума и гвалта, вечных ссор и бурных примирений. Они напоминали щенят из одного помета. Приводили в смятение чужаков и гордились этим.

Война многое меняет. Люди говорят и делают то, на что никогда не решились бы в мирное время. Ты не знаешь, что принесет завтрашний день, проснешься ли ты утром. Близость смерти заглушает угрызения совести.

Есть вещи, которые невозможно рассказать собственному ребенку. Даже если завтра он уезжает учиться в университет, даже если вы сидите на крыше под звездами. И даже если тебе больше всего на свете хочется разделить с ним свою тайну.

\"Как рассказать отцу и маме про Билли? Родители наверняка не поймут, ведь они никогда не любили. Разве можно назвать любовью то осторожное чувство, которое испытывают друг к другу взрослые и которое выражается в похлопывании по плечу и вопросах: «Не заварить ли тебе чаю?» (с.)

Приобретенная в детстве система верований никогда не изживается полностью; она может на время уйти в глубину, но в критические минуты всегда возвращается и заявляет права на душу, которую сформировала.

Ты можешь быть вздорной, грубой, упрямой или безнравственной, но никогда не будь скучной.

Были времена, когда она боялась всего на свете. Темноты, зомби, бродяг, которые, как уверяла бабушка Николсон, затаскивают непослушных девочек в темные углы и делают с ними всякие ужасные вещи. (Какие вещи? У-ж-а-с-н-ы-е. Чем туманнее было описание, тем страшнее становилось).

Разве можно назвать любовью то осторожное чувство, которое испытывают друг к другу взрослые и которое выражается в похлопыванию по плечу и вопросах: \"Не заварить ли тебе чаю\"?

Дом, как много раз объясняла детям Дороти, заговорил с ней, и они поняли друг друга с первого слова. Он был словно властная старая дама, слегка обносившаяся, своевольная и не без странностей, ну а кто из нас ангел?

Печально, что некоторые люди - целое поколение, те, кому перевалило за двадцать пять, - все еще цепляются за прошлое.

Пейзаж детства так въедается в кровь, что если спустя годы он изменился, ты по-прежнему видишь тот, привычный.

Иногда воображаемое действие помогает не хуже настоящего.

Куда проще думать, что никто и никогда не ощущал такого жара, такого сердцебиения, такого физического – и тут Лорел вспыхнула – влечения.

\"За ветхостью скрывалось былое достоинство. Дом был горд и одинок, он нуждался в детском смехе, любви и запахе баранины с розмарином, томящейся в духовке. А еще он был честен, благонравен, преисполнен планов на будущее и с радостью принял в свои объятия новую семью. Странно, почему Лорел раньше не приходило в голову, что…

Небо сияло безоблачной синевой, дул легкий ветерок, пахло летом.

Будет удушающе жаркий день, с удовольствием подумала Вивен, а потом - гроза. Она любила грозы : тёмные тучи и первые крупные капли, пыльный запах пересохшего краснозёма и шум хлещущего по стенам ливня, а за окном стонут и гнуться пальмы.