Купить книгу Сказки старого Вильнюса

Как бы ты ни выглядел и где бы ни жил, а без кофе никак нельзя.

... планировать будущее бессмысленно, подчинять ему свое настоящее — самоубийственная глупость.

<...>, мы заняты, дорогой реальный мир, завари нам чаю, положи в буфет пирожки, а теперь, пожалуйста, закрой дверь с той стороны, оставь нас в покое.

- Жизнь - очень странная штука, - сказал он. - Но только с похмелья. Остальное преодолимо. Надо просто делать, что можешь. Ровно столько, сколько можешь. Даже когда не можешь почти ничего.

Когда она вернулась в комнату, Келли сидел на корточках перед одним из ее холстов, закрыв лицо руками. — У тебя бывает так, что весь мир вокруг — болит? — не отнимая рук от лица, спросил он.

Просто все страхи - это страх смерти. Больше бояться нечего. Но человеку так страшно бояться смерти, что он старается найти посредника. Говорит себе: \"Я просто боюсь высоты\". Или воды. Или больших собак. Или ментов. Или маму с папой. Неважно чего, лишь бы не думать лишний раз о смерти. А зря. Нет там ничего страшного.

Всякий человек отчаянно одинок, но большинство узнает об этом, только когда с ними начинает происходить что-то не то.

В самом центре Вильнюса есть маленькое кафе, примечательное тем, что столы и стулья стоят перед ним на улице поздней осенью и даже зимой. Один стул поставлен таким образом, что, если сесть на него лицом к юго-западу, левым ухом можно услышать истории, которые рассказывает ветер.

Моя жизнь оказалась похожа на лето, проведенное в городе, когда работы по уши, и вечеринки чуть ли не каждую ночь, и, предположим, еще кинофестиваль, который нельзя пропустить, и длинноногие девушки на верандах уличных кафе совсем не прочь познакомиться, и кружишься в этом веселом вихре, самоуверенно полагая, что ты сам и…

Люди всегда инстинктивно распознают равнодушие и не прощают, даже когда оно им на пользу.

Нам по сердцу «длинные нарды», древняя персидская игра, где поле уподобляется небу, движение фишек по кругу символизирует ход звезд, каждая половина доски, состоящая из двенадцати отметок для фишек, — двенадцать месяцев в году, двадцать четыре пункта равно числу часов в сутках, а тридцать шашек — число дней лунного месяца.

Главное — поменьше говорить. И тогда собеседник сам придумает способ все себе рационально объяснить. По крайней мере, я до сих пор не встречал такого, кто бы не справился. Люди — очень талантливые. Очень.

— У тебя бывает так, что весь мир вокруг — болит? — не отнимая рук от лица, спросил он. Ирма не стала ни язвить, ни ломать комедию. Коротко ответила: «Бывает».

Мне — хорошо. Такое специальное, ни на что не похожее «хорошо», для которого нет антонима «плохо». И вообще никакого антонима. Без вариантов.

- Брось, - отмахнулась та. - Не прибедняйся, это во-первых. А во-вторых, чтобы путешествовать, не нужно ничего, кроме желания. - Ещё нужна решимость, - неожиданно вмешался Мартин. - И деятельная воля. И, конечно, точка отсчёта. - Точка отсчёта? - переспросила Юль. - Это как? - Это очень просто. Смотри, что получается:…