Купить книгу Мария Башкирцева. Дневник

Любовь уменьшается, когда не может больше возрастать.

Мне кажется, что я должна умереть, я не могу жить: я ненормально создана, во мне бездна лишнего и очень многого недостает; такой характер неспособен быть долговечным.

Мне тринадцать лет, если я буду терять время, то что же из меня выйдет?.. Так много дела в жизни, а жизнь так коротка!

Блаженны те, у кого есть честолюбие, это благородная страсть; из самолюбия и честолюбия стараешься быть добрым перед другими, хоть на минуту, и это все-таки лучше, чем не быть добрым никогда.

Я хотела бы быть знаменитой и пользоваться всем, что есть хорошего на земле... Ведь это так просто.

А после моей смерти перероют мои ящики, найдут этот дневник, семья моя прочтет и потом уничтожит его, и скоро от меня ничего больше не останется, ничего, ничего, ничего! Вот что всегда ужасало меня! Жить, обладать таким честолюбием, страдать, плакать, бороться и в конце концов — забвение... забвение, как будто бы никогда…

Нельзя никому открывать свою душу - тогда будешь казаться лучше, чем в действительности.

А после моей смерти перероют мои ящики, найдут этот дневник, семья моя прочтет и потом уничтожит его, и скоро от меня ничего больше не останется, ничего, ничего, ничего! Вот что всегда ужасало меня! Жить, обладать таким честолюбием, страдать, плакать, бороться и в конце концов — забвение... забвение, как будто бы никогда…

Каждый раз, перечитывая историю, я оплакиваю Наполеона, Цезаря.

В углу , на стеллажах до потолка, громоздились книги - многочисленные тома на многочисленных полках, представлял собой \"все высокие творения человеческого духа. Они были здесь все на своих родных языках: французы, немцы, русские, англичане, итальянцы, древние римляне и греки. И это вовсе не были книги \" библиотечные\",…

Картина на мольберте, все на месте, только меня недостает.

Женщины никогда не будут ничем иным, как женщинами! Но все-таки… если бы их воспитывали по-мужски, то неравенства, о котором я сожалею, не существовало бы, осталось бы только то, которое присуще самой природе. Но все-таки, что бы я ни говорила, надо кричать, не бояться быть смешной (я предоставляю это другим), чтобы через…

В конце концов у меня несчастная натура: мне хотелось бы гармонии во всех мелочах жизни; часто вещи, которые считаются элегантными и красивыми, шокируют меня каким-то отсутствием художественности, особой грации и не знаю чего ещё. Мне хотелось бы, чтобы мама была элегантная, умная, или, по крайней мере, с достоинством,…

Скажу вам, что- кажется- я никогда не смогу серьёзно влюбиться. Я всегда, всегда открываю в человеке что-нибудь смешное, и уж тогда конец. Или если не смешное, то неловкое, или глупое, или скучное, словом - вечно есть что-нибудь.

Я противоположна тем людям, которые говорят: \"с глаз долой - из сердца вон\". Исчезнув с глаз моих, предмет получает двойное значение, я его разбираю, восхищаюсь им, люблю его.

А я… если угодно, я даже не живописец, не скульптор, не музыкант, не женщина, не подруга: все обращается для меня в предмет наблюдения, размышления, анализа. Взгляд, образ, звук, радость, горе – все это немедленно исследуется, взвешивается, проверяется, классифицируется, отмечается, и когда я сказала или записала, я…

«Если бы человек тотчас же по рождении в своих первых движениях не встречал затруднений в своем соприкосновении с окружающей средой, он не мог бы в конце концов отличить себя от внешнего мира, считал бы, что этот мир – часть его самого, его тела. И по мере своего соприкосновения со всем – жестом или шагами – он только…