Купить книгу Кровавый остров

Ах, прекрати. Жалость к себе сродни самоистязанию – пока ты этим занят, тебе хорошо, но ничего, кроме мерзкой грязи, в итоге не получишь.

Нет никакого чудовища, сказал Джон Кернс. Только люди.

Нет никакого чудовища. Есть только люди.

Если бы кто-то решил сжечь все плохие стихи на свете, мы бы солнца неделю не видели из-за дыма.

Мы все, в каком-то роде монстрологи. Наша добыча меняется в зависимости от нашего возраста, пола, интересов, желания. Кто-то охотится на самые простые или самые нелепые вещи - новейшим электронным девайсом или повышением, или первым красавцем школы. Другие охотятся на популярность, могущество и богатство. Некоторые…

Редкий кочевник бывает угрюм, Уилл Генри; и если ты поразмыслишь, ты поймёшь, отчего так.

Возможно, бог ждет, чтобы мы опустели, чтобы тогда и наполнить нас собой.

Oднaжды я paздавил oгpoмнoгo пayкa, нe зaдyмывaяcь; нo cтoилo мнe ocoзнaть этo, кaк мeня cтaлa мyчить coвecть – в кoнцe кoнцoв, чтo плoxoгo cдeлaл мнe тoт пayк? Пycкaй я нaмнoгo yмнee и нaмнoгo бoльшe нeгo pocтoм – нo дeлaeт ли этo мeня лyчшe, чeм был мoй нeвинный вocьминoгий coceд? Я нe выбиpaл poдитьcя чeлoвeкoм, paвнo…

Полмира молится, чтобы получить то, чего они заслуживают, а полмира — чтобы не получить по заслугам!

— Он вообще не стряпает. У нас была кухарка, – добавил я, – но доктор ее уволил. Она экспонат сварила.

Мы вошли в облака, и мир растворится в кружащем белом ничто: полное отрицание цвета, и мы - лишь призрачные тени, формы без содержания, очертания без измерений.

Очень тонка грань между нами и бездной, Уилл Генри, - проговорил Уортроп. - Для большинства это все равно, что та линия, вдали, где море встречается с небом. Они её видят, не могут не верить своим глазам, но никогда её не пересекают. Её нельзя пересечь, и гоняйся за ней хоть тысячу лет, она всегда будет на том же месте.…

– Мир становится все меньше, и мало-помалу наши светильники разгоняют тьму. Рано или поздно все будет залито светом, и мы проснемся с новым вопросом: «Да, вот оно; но… что теперь?» – он мягко рассмеялся. – Возможно, нам стоит развернуться и ехать домой.

- Он вас недолюбливает. - Ах, не меня. Он недолюбливает людей в принципе, потому что ждёт от них разочарования. Довольно мудрая позиция.

Держаться за последнюю надежду, когда надежды не осталось, не глупость и не безумство, сказал в свое время монстролог. Это фундаментальное свойство человеческой природы.

— Где он? – палец дрожит на спусковом крючке. — Спросите Уилла Генри. Он всего лишь мальчишка, и он его видит. Вы монстролог; как такое возможно, что вы – не видите? Взгляните на него, Пеллинор. Обернитесь и узрите Безликого! Вы преследовали нечто, что с самого начала было у вас под носом. Нет никакого чудовища. Есть…

— Почему это ваше любимое место? – спросил я его. — Потому что я странник, и после того, как я истоптал землю из края в край, сверху донизу, я пришел, наконец, в это место, туда, где дальше нет ничего. Я пришел к концу, и вот почему я и люблю это место, и презираю. Ничего не остается, когда ты приходишь к центру всего,…

— Темный прибой? Доктор резко тряхнул головой. Казалось, он досадует, что упомянул об этом. — Мое название для вещи, которой не может быть названия, Уилл Генри. Или которую я слишком боюсь называть. Она и часть меня, в то же время – нет. Это похоже на прилив – отступает мягко, а возвращается с ревом. Однако оно…