Купить книгу Разум в огне. Месяц моего безумия

The healthy brain is a symphony of 100 billion neurons, the actions of each individual brain cell harmonizing into a whole that enables thoughts, movements, memories, or even just a sneeze. But it takes only one dissonant instrument to mar the cohesion of a symphony. When neurons begin to play nonstop, out of tune, and…

...меня вдруг одолели два сильнейших противоречивых желания: мне хотелось порвать со Стивеном здесь и сейчас и одновременно впервые признаться ему в любви. Меня тянуло сделать и то, и другое; оба порыва были одинаково сильными.

Я выпрямилась, не зная, улыбаться мне или смотреть серьезно. Потом вспомнила, как мой друг с работы Зак сказал мне много лет назад, когда я впервые появилась на ТВ в прямом эфире в связи с делом Майкла Делвина: «Улыбайся глазами».

Может, верно говорил Томас Мор: \"Лишь тайна и безумие приоткрывают истинное лицо души\".

The girl in the video is a reminder about how fragile our hold on sanity and health is and how much we are at the utter whim of our Brutus bodies, which will inevitably, one day, turn on us for good. I am a prisoner, as we all are. And with that realization comes an aching sense of vulnerability.

I cringe when I recall these interactions, since my mom and I had always been inseparable, and I can only imagine how much it must have hurt her. I realize that I was still holding tightly on to an amorphous grudge against her for reasons that seem so meritless now. Though the hospital was a blur, residual anger from that…

На другом сайте перечислялись имена знаменитостей, предположительно страдавших биполярным расстройством: Джим Керри, Уинстон Черчилль, Марк Твен, Вивьен Ли, Людвиг ван Бетховен, Тим Бертон. Имен было немало. «Я в хорошей компании», — подумала я. ...Мне даже не хотелось, чтобы меня вылечили. Я чувствовала себя…

Поскольку родные и друзья меня почти что похоронили, они не смущаются и открыто говорят о своих отношениях со мной и впечатлениях обо мне. Поэтому я часто чувствую себя, как Том Сойер на собственных похоронах, – это тоже дар, хоть и странный. Особенно часто я слышу два слова: общительная и разговорчивая. Говоря обо мне,…

Часто бывало, что мое «я» словно пыталось достучаться до внешнего мира, но в этом ему мешал «больной» посредник – мое тело.

Работу здорового мозга можно сравнить с симфонией, исполняемой оркестром из 100 миллиардов нейронов. Действия отдельных нервных клеток сливаются в гармоничное целое. Благодаря этой «музыке» мы думаем, двигаемся, вспоминаем и даже чихаем. Но чтобы испортить звучание всего оркестра, достаточно лишь одного расстроенного…

Лишь тайна и безумие приоткрывают истинное лицо души. Чтобы увидеть будущее, нужно заглянуть в прошлое. — Если тебе легко, что это значит? – спросил он. Я молча взглянула на него. — Значит, ты летишь в пропасть, – с вымученной бодростью проговорил он, наклоняя руку и показывая склон горы. – А если тебе трудно? Еще один…

The mind is like a circuit of Christmas tree lights. When the brain works well, all of the lights twinkle brilliantly, and it\'s adaptable enough that, often, even if one bulb goes out, the rest will still shine on. But depending on where the damage is, sometimes that one blown bulb can make the whole strand go dark.

Но когда мы вернулись в палату, он вспомнил пословицу, которая помогла мне сосредоточиться на позитивном. – Если тебе легко, что это значит? – спросил он. Я молча взглянула на него. – Значит, ты летишь в пропасть, – с вымученной бодростью проговорил он, наклоняя руку и показывая склон горы. – А если тебе трудно? Еще один…

Вспоминая то время, я понимаю, что поддалась болезни, позволив всем личным качествам, которые считала ценными – терпению, доброте, учтивости, – просто испариться. Я стала рабыней махинаций своего воспаленного мозга. В конце концов все мы являемся лишь суммой составляющих, и, когда организм нас подводит, все добродетели,…

Этот припадок я так и не помню – впрочем, как и все последующие. Этот момент – мой первый серьезный «вылет» из сознания и памяти – стал той самой чертой, что для меня отграничила нормальность от сумасшествия.

Напряжение в теле усилилось; я вдыхала, но не делала выдох. Изо рта сквозь стиснутые зубы хлынула пена и кровь.

Но тогда я действительно испытывала восторг, а сейчас? Или моя искра погасла навсегда? Может, что-то во мне так и не пережило этого пожара?