Купить книгу Остров накануне

Любовь рассудочна только тогда, когда тело полно желания и это желание не удовлетворено. Если тело во власти немощи и ему непосильно желать, рассудочная страсть иссякает.

Истинный философ не требует переменить порядок вещей. Он приемлет этот порядок. Он лишь взывает, чтоб ему позволили питать собственные мысли, утешающие сильную душу.

...мир устроен по законам причудливой архитектуры...

пустота – небытие, но небытия не бытует, значит, пустоты не бытует

Господа, политическая мудрость в том, чтоб использовать людские ресурсы, как будто нет в запасе божеских, и в то же время божеские, как будто людские исчерпались

Светский человек может влюбляться как безумец, но все же не как дурак.

...Невыносимо было страдание оттого, что он больше не страдает.

Как медицина учит, в частности, ядам, как метафизика неуместными мудрствованиями подрывает догмы религий, как этика понуждает к щедротам (что не для всех полезно), астрология попустительствует суеверию, оптика строит обманы, музыка воспламеняет страсти, землемерие поощряет неправосудный захват, математика питает скупость…

...Ничто так не питательно для подозрения, как одиночество, и ничто успешнее фантазии не перековывает подозрение в свершившийся факт.

Но деваться Роберту было некуда. Ферранту надлежало взять Лилею – а иначе, зачем автор завязывал интригу, если не для того, чтоб самому ею удушиться?

Радует, однако, что все эти островки для нас как японцы для европейцев и взаимно: на одно лицо.

Это была улыбка одобрения, скажем даже восхищения, но мало что так естественно для человека, как обольститься, будто тебя любят.

Я бы хотел писать романы, поскольку они изрядно в моде, но вспамятуя многие из них, зарекаюсь от написания даже и единого.

Умный в этом мире должен побивать неправоту не только ударами шпаги, но и усилиями речи. The wise man must attack falsehood not only with his sword but also with his tongue.

Обе стороны пока что не страгивались с мест, поскольку первому шагнувшему причитался шах и мат.

«Но я ее люблю, люблю, понимаете?» «Я – нет. Потому вы и обратились ко мне. Сочиняя, вы не должны думать о ней. Думайте, ну к примеру, о господине Туара…» «Как вы можете…» «Не вскидывайтесь. В конце концов, он интересный мужчина. Пишите же. Сударыня».

Спит ли во сне душа? Увы, она не спит, она бодрствует, только упрятывается за покрывало и смотрит спектакль.

Наконец, когда от моего телесного единства останется голый скелет, за месяцы и годы - а может, тысячелетия - этот каркас распылится на атомы, по которым станут ступать живущие, не задумываясь, что весь земноводный шар с морями, с пустынями, с лесами и долами не что иное, как населенное ими кладбище.

Полный нового воодушевленья, Роберт решил выдумать последнюю главу своего сюжета. Он не знал, что, особенно когда сочинитель решился умереть, Романы дописываются сами, идут куда захочется им.

Но возможно ли, что находясь пред лицом величайшего Wunder всей человеческой и священной истории, ты продолжаешь не понимать?