Купить книгу Инсургент

— Есть пистолет? – спрашивает Питер у Тобиаса. — Нет,— отвечает тот.— Решил стрелять пулями из ноздрей, так что оставил его наверху.

Я всё больше убеждаюсь, что люди - сплошное наслоение тайн

Печаль не так тяжела, как вина, но она больше забирает тебя в себя.

\"Я обнаружила, что в людях бесконечное множество тайн. Ты веришь, ты думаешь, что понимаешь их, но их мотивы всегда скрыты от тебя, похоронены в их сердцах. Ты никогда не узнаешь правду, но иногда решаешься им доверять.\"

Жестокость не делает человека лжецом, а мужество не превращает в добряка.

«Легко говорить, когда происходящее не касается тебя лично.»

Я как-то читала, что плач с научной точки зрения необъясним. Слезы — лишь смазка для глаз. Не существует никаких реальных оснований, чтобы слезные железы производили слезы просто так, по велению одних лишь эмоций. Думаю, мы плачем, чтобы освободить животную сущность, не теряя человечности. Внутри меня живет зверь, он…

«Наверное, он всегда был симпатичным, поскольку в его возрасте мальчишки так нагло улыбаются, только если знают себе цену.»

— Трис. Только не делай глупостей. Я с трудом улыбаюсь. — Почему только мне это все подряд говорят?

Сегодня - ничего. Завтра - все, что бывает после смерти.

«Всегда есть нечто важное, что следует понять.»

— А здесь я, наконец, почувствовала себя… нормальной. — Странно, учитывая, что вела ты себя, как псих.

«Если ты шпион, говорить всем, кто ты такой, — гарантия поражения.»

«Утрата и грусть не всегда логичны.»

– Драться в платье было бы легче, – говорит Марлен, постукивая пальцами по подбородку. – Ногами махать проще. Кому какая разница, если ты посверкаешь перед врагами нижним бельем, если ты им заодно наваляешь?

– Ты чокнутый, – говорит Тобиас. – Так нельзя жить в этом мире… когда каждый все считает. – Разве? – спрашивает Питер, приподнимая брови. – Я не знаю, в каком мире живешь ты, но в моем люди делают что-то для тебя по двум причинам. Либо если они хотят что-то взамен, либо если чувствуют, что чем-то тебе обязаны. – Видимо,…

— Нандо? — переспрашиваю я. — Разве эрудитам дают прозвища? — Когда хорошенькая девушка называет тебя по прозвищу, вполне логично отзываться, — отвечает он.

— Знаешь, ты спас наши жизни. Эрик хотел нас перестрелять. — Я думаю, нам хватит считать, кто кому и сколько раз спас жизнь, — он замолкает.

«Мне надо что-то сказать, но я не знаю что. Не могу извиняться, потому что всего лишь сказала правду и не могу сделать ее ложью. И не могу простить себя.»

«Я слишком часто бросаю взгляды на Тобиаса, и он сразу же глядит в ответ, будто мы перекидываем друг другу наш страх, как мяч.»

— Здравствуй,— она обходит стол, рассматривая его.— Ты выглядишь старше. — Ну, да. Знаешь, со временем такое случается со всеми людьми.

Иногда люди, которых вы угнетаете, сильнее, чем вам хотелось бы.