Купити книгу Долорес Клейборн

У всякой стервозности, на дне -грусть.

Человек всегда находит, за что быть благодарным судьбе, в каком бы бедственном положении он ни оказался.

<…> Иногда мне казалось, что я с радостью подберу юбку и спляшу на ее могиле.

Никогда этого не забуду, потому что меня снова ошарашило, как велика разница между тем, чем вещи кажутся, и какие они на самом деле… между тем, что снаружи, и тем, что внутри.

<…> коврик у входа всегда говорил «Добро пожаловать» любой заразе, и он всегда был повернут правильной стороной.

Мой тебе совет — когда встречаешь старых знакомых вроде меня, засунь свою улыбку подальше. Я могу прочесть тебя по ней легче, чем выкройку из каталога Сирса.

Одну вещь в день затмения я твердо поняла: если живешь на острове и попробуешь убить кого, доведи дело до конца. Потому как бежать тебе некуда и спрятаться негде.

Несчастный случай иногда бывает лучшим другом несчастной женщины.

Родненькая, все всегда меняется – иногда к худшему, и тогда надо исправлять положение.

...от девочки-подростка всего можно ждать, и ничего заранее не угадаешь.

Мужья, Долорес, каждый день умирают. Почти наверное, пока мы сидим тут и разговариваем, гдето чей-то муж скончался. Они умирают и оставляют свои деньги женам.

Я так считаю: раз уж ты помнишь, кто с кем спит во всех этих сериалах, которые показывают днем, так могла бы не путаться, а ванны оттирать «Спик н спаном» и «Добро пожаловать» поворачивать куда следует.

В мире, где отец способен месяцами затаскивать дочь к себе в постель, по-моему, возможно все.

Под конец яркие краски всегда уходят из жизни, задумывались ли вы над этим когда-нибудь? Под конец все выглядит таким серым и тусклым, как заношенное платье.

Мы привыкли друг к другу, как привыкают к своему соседству две старые летучие мыши, висящие вниз головой в одной и той же пещере уже много лет, хотя их и нельзя назвать лучшими друзьями.

В наших местах человек ничего интереснее сделать не может, чем помереть в одночасье!

Ну, есть вещи, которые не оспоришь. Если Джо считал, будто почитывать газетенку, выковыривать козюль и размазывать их по полозьям качалки – значит жить прекрасно, говорить больше было не о чем. И начинать не стоило.

Быть женой Джо… а, в задницу! Да и что такое семейная жизнь? Думается, у всех по разному, но только нет такого брака, чтоб он изнутри был, каким со стороны кажется, уж поверьте мне. То, что люди со стороны видят, и то, что на самом деле есть, это обычно не ближе дальних родственничков. Иной раз жуть берет, иной раз…

Знаешь, у времени тоже есть свое пространство, как то, что находится между островом и материком; только единственный паром, на котором можно пересечь его, это память, а она как корабль-призрак — если тебе захочется, чтобы она исчезла, то со временем так и произойдет.

Заглянула я в себя и поняла, что могу быть вот такой жестокой, если другого выхода нет. В ту минуту я совсем перепугалась, да и сейчас мне не очень по себе. Как-то страшно знать, что ты способна быть такой безжалостной, какой надо, и не колебаться, а потом не вспоминать и не жалеть о том, что сделала.

С детьми в этом возрасте тяжело разговаривать: ходишь вокруг них на цыпочках, будто на полу банка с нитроглицерином стоит.

Случай, конечно, много значит, но если о нем все время думать, вообще ничего не сделаешь.

Верхи ссор между людьми почти всегда совсем не похожи на то, что снизу.

Нет такого способа, чтоб подготовиться к тому, что у тебя сердце разорвется. И выхода нет - только вперед идти да надеяться, что все-таки без этого как-нибудь обойдется.

Иногда приходится быть высокомерной стервой, чтобы выжить. Иногда женщина только тем и держится, что она стерва.