Купити книгу Доктор Фаустус

Я часто замечал, что люди обаятельные терпеть не могут друг друга и что это одинаково распростаняется на хорошеньких женщин и на мужчин-сердцеедов.

Знать, что аудитория отождествляет его с произведением внутренне давно изжитым, в котором он заигрывал с тем, во что уже не верил, - художнику смешно и мучительно.

Порядочная русалка соблазнила бы на мраморных ступенях его дворца этого болвана-принца, который неспособен ее оценить и у нее на глазах женится на другой, затащила бы его в воду и нежненько утопила, вместо того чтобы подчинять свою судьбу его глупости, как она поступает. Наверное, за врожденный рыбий хвост он любил бы ее…

- Что такое современное искусство сегодня? Мука мученическая.... Внушают себе и другим, будто скучное стало интересным, потому что, дескать, интересное стало скучным...

Тот, кому от природы дано якшаться с искусителем, всегда не в ладу с людскими чувствами, его всегда подмывает смеяться, когда другие плачут, и плакать, когда они смеются.

Не рвусь я к свету, счастья не хочу.

Время - самое лучшее и настоящее из того, что мы даем, и дар наш - песочные часы, - ведь горлышко, в которое сыплется красный песок, такое узенькое, струйка песка такая тоненькая, глазу не видно, чтобы он убывал в верхнем сосуде, только уже под самый конец кажется, что все проистекает быстро и проистекало быстро...

Грядущие поколения будут смотреть на музыку, да и она на себя, как на служанку общества, далеко выходящего за рамки «образованности», не обладающего культурой, но, возможно, ею являющегося.

Смешно и трогательно слышать, как он, чтобы восстановить отношения, повторяет какое-нибудь более или менее удачное словцо, твое собственное или книжное, случайно тобой приведенное, - в знак того, что он его не забыл и разбирается в высоких материях. А в общем-то от этого плакать хочется.

... именно в надежде на высвобождение творческих сил и завоевывается свобода!

Исчисление вселенского простора - не более чем оглушительная бомбардировка нашего ума цифрами, отягщенными кометными хвостами десятков нулей...

И когда сумасшествие становится болезнью определить не так-то легко.

Я спрашиваю вас, чтобы вы не успели спросить меня.

Странно, почему это люди всегда стремятся и других вести по своему пути? Склонности ведь у всех разные.

Для ревнителей просвещения в самом слове «народ» всегда слышится что-то устрашающе архаическое. Мы знаем, что обратиться к массе, как к «народу», часто значит толкнуть ее на злое дело. Что только не совершалось на наших и не на наших глазах именем «народа»! Именем бога, именем человечества или права такое бы не…

Несомненно, что если когда-нибудь приступят к устранению больного элемента в широком плане, к умерщвлению нежизнеспособных и слабоумных, то и под это подведут такие основания, как гигиена народа и расы, хотя в действительности — сие не только не отрицалось, но даже подчёркивалось — дело будет идти о гораздо более глубоких…