Купити книгу Альтист Данилов

Кошелев был адвокат, но во всех играх кидался в атаки, словно прокурор.

Но с такой просьбой к нему никто не обращался, при наличии тридцати шести скрипок молчание одной из них в оркестре, пусть и нежнейшей, можно было не заметить.

...Разве мир - гармония? Разве жизнь - гармония?...Лев терзает лань, мирные злаки растут на братских могилах, женщина торгует телом, пьяная рука калечит ребёнка, альтист...лижет штиблеты главному дирижёру, чтобы именно он...поехал на гастроли в Италию!

Значит, традиционная музыка лжет. Навевает даже и трагическими сочинениями сладостный обман. Для того она и звуки отобрала приятные человеку, сносные, выдрессировала их и строго следит за их порядком. Она ложь и побрякушка. Конечно, и старая музыка заставляет людей страдать, плакать. Но это оттого, что у них есть…

...подымая от бланков глаза, упирался взглядом в грудастую даму на плакате с жэковскими книжками в руках - над дамой медными тарелками били слова: \"Красна изба не кутежами, а коммунальными платежами!\"

Да что же это мы! Будто не музыкой заняты, а мылом торгуем…

Боящийся не совершенен в любви.

Чем больше открытий в науке,..тем больше тайн. И приходит мысль: \"А не разыгрывает ли кто нас? Не шутит ли над нами? Не чья-либо шутка - моя жизнь?\"

Клавдия Петровна накануне развода вела с Даниловым гремучую войну, но, когда она узнала, что Данилов уступил ей квартиру и вызвался платить за нее, она сейчас же пообещала навсегда быть ему настоящим другом. Она и до сих пор считала себя до того другом Данилова, что после каждого возвращения его с заграничных гастролей…

Дольше всего обсуждали вид оружия. Поединок мог быть словесный, на шпагах, на кулаках, на пистолетах, на картах, на карабинах, случались поединки, когда противники швыряли друг в друга камни, овощи.

Музыка, как и любое другое искусство или, скажем, как и любая наука, отражает уровень развития человечества, представления людей о мире и самих себе.

– Данилов, – сказал вдруг Кармадон. – Ты хотел бы иметь детей? – Детей? – удивился Данилов. – Хотел бы… – А я не хочу. – Отчего же? – Я не могу передать им никаких нравственных ценностей!

Ни Данилову, ни в особенности Муравлевым Кудасов не нужен, однако они его терпят. Все же старый знакомый, да и нахальству Кудасова никакие препоны, никакие дипломатические хитроумия, никакие танковые ежи не помеха. Все равно он придет, извинится и сядет за стол.

Жизнь он вел рассеянную и блестящую.

Кружевной перчаткой, как клопа, снял ответственность.

А может, и верно: истина - вне слов?

— Теперь ты должен играть не как можешь, а как не можешь. В крайнем случае ты ведь все равно сыграешь как можешь.

\"Хватит, хватит, хватит! - говорил Миша. - Хватит мне всего! И денег, и женщин, и развлечений, и комфорта! Это все шелуха, целлофан. Это все средства существования! А само-то существование - где? Где оно? Рано или поздно, но все мы оказываемся наедине с жизненной сутью - и что мы тогда? Ничто! Жизнь проиграна, Данилов!…

...Между ними теперь не было игры, а было принятие каждым их жизней такими, какими они были и какими они могли или должны были стать. Их жизни были одной жизнью. При этом они признавали право каждого (или возможность) быть самостоятельными и независимыми друг от друга.

Людям вы будете дороги, если скажете своё. А не повторите произнесённое.

В Москве каждая культурная семья нынче старается иметь своего друга.

- Чью же сторону ты бы принял в этой перебранке? - Оба правы. И оба не правы. Оба - посредственности.

А часто ли Данилову выпадали минуты именно для мыслей?

Мода ведь только создаётся в Париже или там в Москве, а живёт она в Фатеже и Маклакове. А пока дойдет она до Маклакова, через голову десять раз перевернётся и сама себя узнавать перестанет..

Смешной старик из особняка в стиле модерн, считающий, что он целиком состоит из высокой духовности.

Человек - существо чрезвычайно живучее. И терпеливое. Какие только изменения среды он не выдерживает! Правда, изменениям этим он чаще всего обязан себе. Поболеет, поболеет от радиации и химии, а потом они будут для него как кислород.

Планета, размером побольше Земли, собственным населением именовавшаяся Глирой, была исключительно молибденовая. И духовные ценности имелись на ней молибденовые, а уж материальные — тем более.

\"Истина — вне слов\". А истина музыки, стало быть, вне звуков?

Разве слова способны передать движения мыслей и чувств? Нет. Они — служебные сигналы, они жалки и убоги, как знаки азбуки Морзе.