Купити книгу Изгой. Кровь и пламя

– Я велел защищать лучников. Но ты решил принять участие в битве. А он пошел в бой, чтобы прикрыть тебе спину. Потому что я велел ему приглядывать за тобой! Его кровь – на тебе, Тикса. Помни это. Думай об этом, когда мы вернемся, и ты будешь рассказывать его матери о том, как умер ее сын! – Я… – глухо ответил покрытый…

– В добром уме гном вот так, – палец Тиксы указал на один из краев ямы, затем сразу сместился левее, потом поднялся выше. – Вот так и вот так. И вот тут… никогда так не будет рубить! Грех! Большой грех так камень рубить! Вы люди, вам можно – для вас камень мертвый. Как дерево! – Дерево живое, – возразил я невольно. – И…

Я пошагал к голове отряда, а за моей спиной рыкающий от злобной радости Рикар зажал нос воину промеж своих толстых сильных пальцев и бешено затряс: – За господином подглядываешь? Шибко умный стал, раз грамоте научился? И сколько раз господин Корис вчерась, к примеру, по нужде отлучился? А сколько кусков оленины съесть…

– Камень размером с избу? – с крайним недоверием переспросил здоровяк. – Да ну! Какие лошади такое упрут? И сколько их в упряжке? Сорок? Больше? Хотя… коли магией помочь… да и то едва-едва двигаться будут… – Как говорили древние: лучше круглое катить, чем плоское тащить. Так или так, но мы все равно скоро узнаем, –…

Внизу же, у дна, когда я спустился по очень крутому склону оврага, я увидел несколько высоких и широких прямоугольных отверстий, легко пропускающих через себя воду. Очень аккуратная кладка из природного камня. Виден раствор, намертво соединивший блоки, хотя камень давно уже покрылся зеленой плесенью и мхом. Подобное…

– Вот кто бы говорил, господин, – утробно прорычал Рикар. – След остался… а после вас? Что останется? – А после меня – ваша добрая память, – улыбнулся я широко и искренне. – И радость для отца Флатиса, так и видящего меня в гробу в белых тапочках и с осиновым колом в сердце. – В костре, сын мой, в костре тебя я вижу, –…

Едущие один за другим воины огибали крохотный пригорок подобно морским волнам, не обращая внимания на распростертого на его вершине шурда, над которым склонилось два человека. Один из них сжал кулак, и шурд истошно взвыл от чудовищной боли, расширенными от ужаса глазами глядя на проткнувшие его грудь длинные каменные…

Воины уходят недовольными, тихо ворчат – и я их понимаю. Всем хочется увидеть раздавленного и воющего от боли врага. Всем хочется полюбоваться его корчами, насладиться его стенаниями. Ведь он хотел убить тебя! Он хотел убить твою жену! Твоих детей! Родителей! И вот эта тварь – повержена и раздавлена! Как тут не ликовать,…

– А чего же не бросаешь сосульку каменную? – поинтересовался отец Флатис. – Дубиной не бросаются, отче. Дубиной бьют, – ответил я. – На случай если придется схватиться с ниргалами врага. – Мудро. Меч мало поможет. Каменная же булава искалечит и оглушит. Но оставь это на самый крайний случай.

Да и я устал говорить. И просто стоял и смотрел вдаль, на открывшуюся нашим взорам холмистую местность, разбегающуюся во все стороны. Во многих местах снег сошел. Белые пятна остались лишь на теневых склонах. Бурая сырая земля с частыми зелеными пятнышками. Весна пришла… И вот по этим едва-едва проклюнувшимся робким…

– Корис… О этот сухой и пронзающий голос. – Отец Флатис, – ответил я, по-прежнему не оборачиваясь. – Не иначе ты беседовал с самим Темным! Ибо с вершины скалы пахнуло такой темной мерзостью, что у меня на миг пресеклось дыхание. Взглянул наверх в испуге и омерзении – гляжу, ты стоишь.

– Корис… ты не можешь этого знать, но мой учитель, тот самый наставник, первый из первых, самый древний Раатхи и прочая и прочая, с родовой историей куда древнее, чем династия Ван Санти… так вот, вы с ним очень похожи. – Похожи? – О да. Знаешь, эти ваши странные слова, звучащие словно бы и к месту, но настолько…

– Что ж… будет время, чтобы проверить, чего стоит твое слово, – согласился я. – Неделя в подарок от врага… оно того стоит, да? – Радуйся, что я считаю тебя своим личным врагом, – прошелестел голос некроманта. – Ибо так ты сможешь погибнуть от моей руки, и твое имя войдет в летопись истории, где ты будешь упомянут как враг…

– Птицу смерти? Какое нелепое название! Ты сам придумал, да? – Нет. Это древнее название. Я лишь перевел с уже мертвого языка. – Мертвец переводит с мертвого языка… как интересно… и что?

– Я и появился лишь из-за тебя. Ради того, чтобы освободить тебя из узилища. Слушай, Тарис, я преисполнен такой дикой ярости к тебе, что едва завидев, сразу кинусь ломать твои кости… и поэтому разговора с глазу на глаз у нас не получится. А вот так… на расстоянии… можно и поболтать разок. У меня к тебе есть вопрос – что…

Что я сейчас испытывал? Как ни смешно… я ощущал некий стыд. Ведь, по сути, я сейчас беседовал с тем, кого относительно недавно заживо спустил под лед в мертвые озерные воды. Я отправил Тариса на смерть. А он вылез… Я теперь, словно неумелый палач, стыдящийся взглянуть в глаза своей выжившей жертвы.

Опоздали немедля посланные воины. Явились в удаленные от столицы поместья слишком поздно. Пташки давно уж вылетели из гнезда, во весь опор направляясь к далекой Пограничной Стене. И никого из спешащих прямиком в гиблые земли не смущала их дурная слава. Чего бояться, коли и здесь ждет только смерть под пытками? Уж лучше…

Обвязанный веревкой, старый шурд перевалился через край и канул вниз, медленно спускаясь ко дну ущелья. – Выдайте Корис-са или умрете! – донесся его гнусавый голосок. – Мы столько ему передали посланий для Тариса, – с сожалением вздохнул я. – И он обязательно бы передал каждое наше слово Тарису. Жаль только, что веревка…

– Пер на Пограничную Стену?! – воскликнул отец Флатис. – Там же невинные люди! Дети! Женщины! Хочешь, чтобы мирные деревни захлестнули орды прорвавшейся нежити?! – А у меня что? – взорвался я. – Одни преступники поселение населяют?! Невинных нет?! Даже дети грешны, что ли?! – Ну… – закашлялся седой старик, выразительно…

– Лицо Тариса… как я думаю. Увидел смутно, как и фигуру, но если что – узнать сумею ублюдка! – Он не ублюдок, – заметил священник. – Из знатного рода, правящего долгими веками. Чистая кровь. Хотя один ублюдок королевских кровей Санти все же был и даже пожил немного на свете, пока ты ему кинжал в спину не всадил по самую…

– Тогда сожгите птиц, отче, – попросил я. – Даруйте им быструю смерть. – Даруйте смерть… эх… – вздохнул старик. – Да будет так… но тогда и зверей могу так же… – Нет. Там два оленя! Столько мяса… а до птиц нам не дотянуться. Радуйся, Литас, раньше была у тебя охота, а теперь звериная рыбалка. – Радовать тут нечему,…

– И-и-и р-раз… – моя рука на несколько мгновений прижалась к выдававшему из стены куску камня и сразу же отдернулась, избегая ожога. – Хм… От сырого камня повалил пар. Мое лицо осветила довольная улыбка нашкодившего мальчишки. – Укрепил… – вздохнул седой священник, взглянув на меня укоризненным взглядом. – Укрепил камень!…

– Вот тут я несколько недопонял, отче, – удивленно произнес я. – Пророчите мне попадание в ад? – Хуже! Гораздо хуже! – буркнул старик. – Тебе нет ходу ни в ад, ни в рай! Ведь ты уже умирал, верно? – Было дело, – кивнул я, начиная понимать, куда клонит старый священник. – И тебя вернули. Потому как нет места твоей душе ТАМ.

– Инкубатор, – помрачнев, произнес я. – Слепленное из мяса яйцо, могущее вылуплять из себя все, что потребуется некроманту. Плохо… да еще и копии людей. Перевертыши… – Да. Перевертыши. В те времена пропавший было на несколько дней охотник, часто возвращался обратно домой, к радости семьи. А ночью вырезал не только жену и…

– Это еще что такое? – Друг Корис! – радостно отозвался гном и, ткнув пальцем в другую статую, повторил: – Друг Корис Сильный! – Так и написано? – Ага! – еще радостней заулыбался Тикса. – Оченно красиво, да? – Не знаю, что и сказать, – признался я, вглядываясь в темные и узкие смотровые щели глухого шлема. Хорошо хоть не…

– Точно! Самородок! Где шурд его взять? Там точно есть еще! Много еще! Надо идти то место и копать! Искать жила золотой! Идти за ней! – гном чуть не приплясывал. – Не знаю, где взял, – признался я. – А шурд мертв. – Эх! Друг Корис, пожалуйста, верни шурду жизнь ненадолго, а? Оченно надо! Один вопрос спрошу! – глядя на…

– Друг Корис, – устало молвил стоявший рядом Койн, осторожно коснувшись моего плеча. – Каждое твое слово и каждый поступок ведет золотой дорогой! Любой гном позавидует тебе и твоей удаче! Ты плюнул – а плевок угодил на золотую монету. Споткнулся – а носок сапога выворотил древний клад! Впору оберегать тебя как особый…