Купити аудіокнигу Виноваты звезды

— С чем я воюю? С моим раком. А что такое мой рак? Это я. Опухоли состоят из меня. Они состоят из меня с такой же вероятностью, как мой мозг и мое сердце состоят из меня. Это гражданская война.

Единственным человеком, с которым я действительно хотела поговорить об Августе Уотерсе, был Август Уотерс.

Иногда прочтешь книгу, и она наполняет тебя почти евангелическим пылом, так что ты проникаешься убеждением — рухнувший мир никогда не восстановится, пока все человечество ее не прочитает.

-Ты серьезно? - спросила я. - Ты думаешь, это круто? О Боже, ты только что все испортил. -Что все? - спросил он, оборачиваясь ко мне. Незажженная сигарета болталась в неулыбающемся уголке его рта. -Все. Определенно привлекательный, умный и по всем статьям приемлемый парень глазеет на меня и обращает мое внимание на…

Через несколько минут от него пришло сообщение: «Ладно». Я написала: «Ладно». Он ответил: «О Боже, перестань со мной флиртовать!» Я набрала: «Ладно».

— Вы американцы? — Да, — обрадовалась мама. — Мы из Индианы. — Индиана, — протянул таксист. — Украли землю у индейцев, а название оставили? — Что-то вроде.

Я не знаю, во что я верю. По-моему, быть взрослым означает знать, во что веришь, но это не мой случай.

Горе нас не меняет, Хейзел, оно раскрывает нашу суть.

\"Некоторые бесконечности больше других бесконечностей.\"

Мы не можем избежать страданий в этом мире, но мы можем выбрать того, кто причинит нам боль.

-Боже, ты лучший, - сказала я ему. -Держу пари, ты говоришь это каждому парню, который финансирует твою поездку за границу, - ответил он.

Мои мысли — звезды, которые я не способен объединить в созвездия.

— Ты что, серьезно? — спросила я. — Возомнил, что это круто? Боже мой, ты только что все испортил! — А что все? — спросил он, поворачиваясь ко мне. Незажженная сигарета свисала из неулыбающегося уголка его рта. — Все — это когда парень, не лишенный ума и привлекательности, по крайней мере на первый взгляд, смотрит на меня…

Хуже, чем быть подростком с онкологией, есть только одно: быть ребенком с онкологией.

Горе нас не меняет, оно раскрывает нашу суть.

Ладно, я все понимаю, но есть же какая-то устная договоренность между автором и читателем, и мне кажется, что незаконченная книга вроде как этот контракт разрывает

“Папа всегда говорил, что о людях можно судить по тому, как они обращаются с секретарями и официантами.”

Все было мимолетным и в то же время бесконечным. Некоторые бесконечности больше других бесконечностей.

— Хейзел! Сегодня твой тридцать третий полудень рождения! — О-о-о, — протянула я. Вот что мать действительно умеет, так это раздуть любой повод для праздника. Сегодня День дерева! Давайте обнимать деревья и есть торт! Колумб завез индейцам оспу, устроим пикник в честь этого события!

Группа поддержки отличалась постоянной сменой состава участников, пребывавших в разных стадиях депрессии по поводу своей онкологии. Почему состав менялся? А это побочный эффект умирания.

Чертовски трудно сохранять достоинство, когда восходящее солнце слишком ярко в твоих угасающих глазах

Наконец, я решила, что лучшей стратегией было уставиться в ответ. В конце концов, мальчики не обладают монополией на Дело по производству взглядов

Вера в рай у меня всегда ассоциировалась с некой умственной незадействованностью.

Масса друзей объявляется, когда друзья тебе больше не нужны.

— Качели ищут дом, — предложила я. — Бесконечно одинокие качели ищут любящий дом, — уточнил он. — Одинокие качели с легкими педофилическими наклонностями ищут детские попки, — решила пошутить я. Он засмеялся: — Вот поэтому… — Что? — Вот поэтому ты мне и нравишься. Ты хоть понимаешь, как редко можно встретить красивую…