Читати онлайн Я была здесь

Иду в свою комнату. Высыпаю белые таблетки на покрывало. Сколько надо? Сколько я проглочу за раз? Что сделать, чтобы не вырвало? Когда я смотрю на таблетки, кажется, что это так просто. Как будто я вполне на это способна. Прямо сейчас. Могу проглотить их. Спрыгнуть с эстакады над шоссе. Взять чей-нибудь заряженный…

- Вот какая она, Мэг, - подытоживаю я. - Она могла всё. Решить за любого любую проблему. Элис переваривает. - За себя только не смогла.

Когда человек умирает, жизни уже нет, да и личности тоже, так что лезу ли я в нее - спорный вопрос.

..Дать зажить собственным \"шрамам\".Простить.И иногда тяжелее всего простить самих себя..

Когда пишешь письмо, например, отцу, можно исписать кучу страниц, как тебе кажется, важными вещами, поскольку ты даже не знаешь, где он живёт, а если бы и знала, то на поиски конверта с маркой ушла бы уйма времени, к которому ты это письмо уже успеешь разорвать. А потом в один прекрасный день ты находишь его электронные…

Я это к тому, что ты не бросила ни танцы, ни математику и ни что-либо еще, хотя причин было достаточно. Тебе выпали одни простые каменья, но ты их отмыла, красиво уложила и сделала из них ожерелье. А Мэг достались драгоценные камни, и она на них повесилась.

– Я вроде только что объяснил, – в голосе снова зазвучал рык, и я рада его слышать. Но, судя по тому, что он смотрит куда угодно, только не на меня, мне кажется, что Бэн и сам понимает, что ничего не объяснил. И судя по тому, что я смотрю куда угодно, только не на него, лучше и не объяснять.

... если мужчина боится, что не сможет тебя получить, ему хочется лишь сильнее.

Нас не спрашивают, хотели ли мы родиться, и практически не спрашивают, хотим ли мы умереть. Самоубийство - единственное исключение. Это пусть смелых. Самоубийство можно считать священным обрядом посвящения.

Забавно это – как только начнешь притворяться сам, замечаешь, как много этим же занимаются другие.

Всё, что убивает надежду - грешно.

– Я правила нарушаю. – Какие правила? – Девчонки у нас в фургоне запрещены. – А. – Но ты и не девчонка, – видно, он смущен. – Ну, не такая. – А какая? Он качает головой. – Я еще не уверен. Такой вид обнаружен впервые.

Вот в кого я превратилась. В человека, конфликтующего с малышами.

- Я вообще не понимаю, зачем нам идти на очередную службу, - признаюсь я. - Потому что согражданам надо переварить случившееся. - Еду надо переваривать. А согражданам лучше отвлечься на другую драму.

\"Когда понимаешь, что все меняется, видишь и то, что держаться не за что. Когда не боишься смерти, можешь добиться всего\", - Лао-Цзы.

Кто-то плачет. Это я их довела. Я сама стала отравой. Выпей меня, и умрешь.

«Потрясены» – это не то слово. Потрясена я была, когда наконец вынудила Тришу признаться, кто мой отец, и узнала, что до того, как мне исполнилось девять, он жил всего в тридцати километрах от нас. Но ситуация с Мэг совершенно иная – это все равно что однажды проснуться и обнаружить, что ты теперь живешь на Марсе.

«Все умные мужики боятся. И чем они умнее, тем больше боятся». Я бы сказал, это и женщин касается.

Наше мышление так ограничено, и, когда это понимаешь и принимаешь решения не следовать искусственным ограничением, все становится возможным, и ты обретаешь свободу.

Но. Всегда есть это но.