Купити книгу Обрыв

...осень на дворе, а осенью человек, как все звери, будто уходит в себя. Вон и птицы уже улетают - посмотрите, как журавли летят! - говорила она, указывая высоко над Волгой на кривую линию черных точек в воздухе. - Когда кругом все делается мрачно, бледно, уныло, - и на душе становится уныло... Не правда ли?

хотя люди и успели напиться, но не до потери смысла, и по этой причине признали свадьбу невеселою.

В женской, высокой, чистой красоте есть непременно ум. Глупая красота-не красота. Вглядись в тупую красавицу, всмотрись глубоко в каждую черту ее лица, в улыбку ее. взгляд - красота ее мало-помалу превратится в поразительное безобразие. Воображение может на минуту увлечься, но ум и чувство не удовлетворятся такой…

\"Делать все самой\" она называла смотреть, чтоб все при ней делали.

Бабушки всегда немного ворчат- это их священная обязанность...

Ничего больше не надо для счастья, — думал он, — умей только остановиться вовремя, не заглядывать вдаль.

— Страсть прекрасна, когда обе стороны прекрасны, честны — тогда страсть не зло, а действительно величайшее счастье на всю жизнь: там нет и не нужно лжи и обманов. Если одна сторона не отвечает на страсть, oна не будет напрасно увлекать другую, или когда наступит охлаждение, она не поползет в темноте, отравляя изменой…

— Чего еще: рожна, что ли, надо? Марфенька засмеялась, и Райский с нею. — Что это значит, рожон? — А то, что человек не чувствует счастья, коли нет рожна, сказала она, глядя на него через очки. — Надо его ударить бревном по голове, тогда он и узнает, что счастье было, и какое оно плохонькое ни есть, а все лучше бревна.

Она вдруг почувствовала, что она не жила, а росла и прозябала...

Перед ним было только это угасающее лицо, страдающее без жалобы, с улыбкой любви и покорности, — это, не просящее ничего, ни защиты, ни даже немножко сил, существо! А он стоял тут, полный здоровья и этой силы, которую расточал еще сегодня, где не нужно ее, и бросил эту птичку на долю бурь и непогод!

Что фантазия создает, то анализ разрушает, как карточный домик.

А любить, не страдая - нельзя.

Никто не имеет права не знать жизни. Жизнь сама тронет, коснется, пробудит от этого блаженного успения — и иногда очень грубо. Научить «что делать» — я тоже не могу, не умею. Другие научат. Мне хотелось бы разбудить вас: вы спите, а не живете. Что из этого выйдет, я не знаю — но не могу оставаться и равнодушным к вашему…

За женщину страшно, за человечество страшно, — что женщина может быть честной только случайно, когда любит, перед тем только, кого любит, и только в ту минуту, когда любит, или тогда, наконец, когда природа отказала ей в красоте, следовательно — когда нет никаких страстей, никаких соблазнов и борьбы, и нет никому дела до…

Она смотрела вокруг себя и видела — не то, что есть, а то, что должно быть, что ей хотелось, чтоб было, и так как этого не было, то она брала из простой жизни около себя только одно живое, верное, созидая образ, противоположный тому, за немногими исключениями, что было около.

Инoй думает у нас, что вышел в люди, а в самoм-то деле он вышел в свиньи…

«Меланхолихой» звали какую-то бабу в городской слободе, которая простыми средствами лечила «людей» и снимала недуги как рукой. Бывало, после ее лечения, иного скоробит на весь век в три погибели, или другой перестанет говорить своим голосом, а только кряхтит потом всю жизнь; кто-нибудь воротится от нее без глаза или без…