Читати онлайн Тихий Дон

Земля - она как баба: сама не дается, ее отнять надо.

Каждый дурак по-своему с ума сходит.

Память вылепила неясные,стертые временем, бесконечно дорогие и чуждые линии лица. С внезапно забившимся сердцем он попытался восстановить его таким,каким видел в последний раз,искаженным от боли,с багровым следом кнута на щеке,но память упорно подсовывала другое лицо,чуть склоненное набок,победно улыбающееся. Вот она…

-Умный сам поймет, а дураку... дураку что? Ему силком не вдолбишь.

Сделанного не воротишь, уроненной слезы не поднимешь...

Все предметы вокруг были отчетливо и преувеличенно реальны, — так бывает, когда не спишь всю ночь.

С сильными не борись, а с богатыми не судись.

Народу правда нужна, а ее все хоронют, закапывают. Гутарют, что она давно уж покойница.

Свои неписанные законы диктует людям жизнь.

– Во, братушки, что б это обозначало: чем богаче – тем скупее? – Это у царя спроси.

Меньше стали брать в плен. Участились случаи расправ над пленными. Широкой волной разлились по фронту грабежи; брали у заподозренных в сочувствии большевикам, у семей красноармейцев, раздевали донага пленных... Брали все, начиная с лошадей и бричек, кончая совершенно ненужными громоздкими вещами. Брали и казаки и офицеры.…

Пробовал несколько раз говорить с ней по-серьезному… Легче старовера убедить в несуществовании Бога, чем ее перевоспитать.

Погляжусь в зеркало – неотразим: дай, думаю, выскажусь. У меня как-то здравый расчет преобладает над всем остальным. Если не объясниться сейчас, то через два месяца будет уже поздно; брюки износятся и обопреют в таком месте, что никакое объяснение будет немыслимо.

У Бога самая плохая выдумка - бабы!

-Здорово, тетка Ильинична! Не ждала? -Здравствуй. А ты кто такой мне, чтобы я тебя ждала? Нашему забору двоюродный плетень?

Волос — дурак, он всюду растет.

-Ты что ж это?.. А? Не остыл мужьин след, а ты уж хвост набок! Гришке я кровь спущу за это самое, а Степану твоему пропишу!.. Пущай знает!.. Ишь ты, курва, мало тебя били… Чтоб с нонешнего дня и ноги твоей на моем базу не ступало. Шашлы заводить с парнем, а Степан придет да мне же… Аксинья, сузив глаза, слушала. И вдруг…

А над намокшей в крови Беларусью скорбно слезились звезды. Провалом зияла,дымясь и уплывая,ночная небесная чернь. Ветер стлался над землей,напитанной горькими запахами листа-падалицы,суглинистой мочливой ржавчины,мартовского снега...

Поднявший меч бранный от меча да погибнет.

Общаясь с другими людьми, человек хранит под внешним обликом еще какой-то иной, который порою так и остается неуясненным.

Встает же хлеб, потравленный скотом. От росы, от солнца поднимается втолоченный в землю стебель; сначала гнется, как человек, надорвавшийся непосильной тяжестью, потом прямится, поднимает голову, и так же светит ему день, и тот же качает ветер.

Со своими ли работаешь аль с чужими — одинаково тяжело, ежели работа не в совесть.

Остроты с глазу на глаз тогда хороши, когда их не читает чужой.

Волчиное в тебе сердце, а может, и никакого нету, камушек заместо него заложенный.

Жизнь заставит разобраться, и не только заставит, но и силком толкнет на какую-нибудь сторону.

Любил он ее тяжкой, ненавидящей любовью.

- Это ишо какие такие зеленые появились? Они за кого? - За красных. - А с чего же они зелеными кличутся? - Чума их знает, в лесах хоронются, должно, от этого и кличка. - Может, и нам с тобой позеленеть? - после долгого раздумья несмело предложил Прохор. - Что-то охоты нету. - А окромя зеленых, нету никаких таких, чтобы к…

-А почему же, Митя, вас не женят? Митька оправился от минутного смущения и, чувствуя в словах ее неуловимую насмешку, замерцал желтиною глаз. -Женилка не выросла.

Война все из меня вычерпала. Я сам себе страшный стал... В душу ко мне глянь, а там чернота, как в пустом колодезе...

Смерть — ее нечего искать, она и тут налапает.