Купити книгу Под покровом небес

Человечество – это другие. Все, кроме тебя самого. И как же оно может быть кому-то интересно?

Всякий раз, при переезде из одного места в другое, он был способен взглянуть на свою жизнь с чуть большей объективностью, чем обычно. Чаще всего именно во время путешествия он мыслил наиболее ясно и приходил к решениям, к которым не мог прийти, когда подолгу вел оседлое существование.

Вопиющая нормальность всегда вызывала у нее яростное раздражение.

– Знаешь, когда я была совсем молоденькой… – Совсем молоденькой – это сколько? – Ну, мне двадцати еще не было, где-то так… так вот: я думала, жизнь – это такая штука, в которой все без конца нарастает. С каждым годом она становится все богаче и глубже. Чем старше, тем больше ты узнаешь, делаешься мудрее, прозорливее, все…

– А ты не думай. Ça c\'est mauvais *. Голова, она как небосвод. Кружится и кружится внутри себя. Но очень медленно. Когда ты думаешь, ты заставляешь ее вращаться слишком быстро. И тогда она болит. * Это плохо (фр.).

Я и есть мир! Но мой мир – это не мир какого-то там «человечества», то есть толпы. Это такой мир, каким его вижу я!

Она вгрызлась в мягкую плоть. \"Слава Богу, у меня хорошие зубы\", - подумала она и увидела перед собой отпечатанные слова этой фразы, когда, сжав челюсти, почувствовала, как её зубы погружаются в груду плоти. Ощущение было восхитительным. Она попробовала на язык тёплую солёную кровь, и боль от ударов уменьшилась.

Появляется черная звезда, точка тьмы в ночной чистоте небес. Точка тьмы и путь к успокоению. Дотянись, проткни тонкую ткань покрова небес, отдохни.

- Но ты не все время жалуешься. - Да, но не на саму жизнь, а на живущих. - Их нельзя рассматривать по отдельности. - Почему бы и нет? Достаточно лишь одного небольшого усилия.

Душа - самая истомившаяся часть тела.

Я чувствую, что этот город, эта река, это небо - все это принадлежит мне точно так же, как и им.

Я думаю, мы оба боимся одного и того же. И по одной и той же причине. Никому из нас не удалось, ни тебе, ни мне, найти свое место в жизни. Мы болтаемся сбоку, свесившись за борт всем своим весом, в уверенности, что упадем при следующем же толчке. Так ведь?

Лейтенант был достаточно умен, чтобы настойчиво культивировать в себе роскошь отсутствия снобизма по отношению к местному населению. Он открыто исповедовал убеждение, что жители Бунуры представляют собой часть великого и загадочного племени, в общении с которым французы могут многое почерпнуть, надо лишь крепко…

\"...человек может быть каким угодно, только не мёртвым, потому что эти два слова, поставленные рядом, вступают в противоречие\"

Все же пустыня штука настолько мощная, что ее просто нельзя не представить себе в виде живого существа. Одно ее молчание уже наводит на мысль о некоей безмолвно затаившейся, не то чтобы разумной, но сознающей себя силе.

Идея смерти не имеет ничего общего со смертью реальной.

Более того, зная, что тот все равно не послушается, предупреждает, что, коли так, отныне он и вовсе, что называется, умывает руки. И действительно, руки он умыл или что другое, но ни в тот день, ни на следующий он с нею ни в какие сношения вступать не лез. До нее донеслись лишь удаляющиеся шаги в количестве шести штук, да…

Когда смотришь, как кончается день - всякий день - каждый раз чувствуешь, что это конец целой эпохи. А если ещё и осенью! Тогда это может быть конец вообще всему.