Читать онлайн Королева Марго

Я засмеялся и стал безоружен

Франсуа скрытничал и притворялся перед ней, будучи убежден, что для доброго союза необходимо слегка обманывать друг друга.

Генрих, получая сведения с двух сторон, еще больше насторожился по отношению к Екатерине, а в особенности потому, что выражение её лица становилось всё более приветливым. Дело дошло до того, что однажды утром её бледные уста улыбнулись ему благожелательной улыбкой. В этот день Генрих почти ничего не ел, кроме яиц, которые…

Во время кризиса, который следует за великим потрясением, люди оберегают свое горе, как скупец – сокровище, и считают врагом всякого, кто пытается отнять у них малейшую его частицу.

- Милый друг, в любви мы, женщины, совершеннейшие язычницы и потому допускаем любые секты и поклоняемся нескольким богам. - В одном-едином, не так ли? - Да-да, в том боге, у которого на глазах повязка, на боку колчан, за спиной крылья и которого зовут Амур, Эрот, Купидон. Черт побери! Да здравствует служение ему!

У страха крылья оказались быстрее, чем у храбрости.

– Госпожа де Сов! Это вы? – воскликнула она, отшатываясь от баронессы не с испугом, а с ненавистью, как бы подтверждая бесспорную истину, что женщина никогда не прощает другую женщину, отнявшую у нее хотя бы и нелюбимого мужчину

Бывают люди с такой совестью, что в их душе не бывает ясного дня.

Настоящую богиню видно по походке.

\"Я вдвойне неприкосновенна - как женщина и как королева\" (с)

При таком остром уме, каким обладала она, любое обстоятельство повернутое ее могучей рукой, могло привести ее к цели, хотя, казалось бы, оно не имеет отношения к делу. Любой удар или воспроизводит звук, или высекает искру. Звук указывает направление, искра светит.

– Анриетта, меня тревожит совесть.
– В каком смысле? – В религиозном. Ты делаешь различие между католиками и гугенотами? – В политике? – Да. – Конечно. – А в любви? – Милый друг, мы, женщины, до такой степени язычницы в этом вопросе, что допускаем любые секты и поклоняемся нескольким богам.

- Друг мой, Франсуа! Если брак - не большое счастье, то он почти всегда большое несчастье!

- Генрих, вы требуете от меня разрешения загадки, которую в течение трех тысяч лет не могут разгадать философы всех стран. Никогда не спрашивайте у женщины, за что она вас любит; довольствуйтесь вопрос: \"Любите ли вы меня?\"

Сложи голову за любовь, но не за политику.