Купить книгу Мартин Иден

Во мне столько всего, о чем я хочу сказать. Но все это так огромно. Я не нахожу слов, не могу выразить, что там внутри. Иногда мне кажется, весь мир, вся жизнь, все на свете поселилось во мне и требует: будь нашим голосом. Я чувствую, ох, не знаю, как объяснить… Я чувствую, как это огромно а начинаю говорить, выходит…

В любви человеческий организм достигает высшей цели своего существования, в любви не должно сомневаться, ее надо принимать от жизни как величайшую награду.

Не удивительно, что святые на небесах чисты и непорочны. Тут нет заслуги. Но святые среди грязи — вот это чудо!

... но ум ограниченный не замечает своей ограниченности, видит её лишь в других.

Он прежде всего и, превыше всего любил. Все остальное он подчинил любви. Отвага любящего затмила отвагу искателя знаний. Ведь мир изумлял не столько тем, что состоял из атомов и молекул, движимых необоримой силой, сколько тем, что в нем жила Руфь. Она была изумительнее всего, что он знал, о чем мечтал, о чем догадывался.

Жизнь - это куда больше, чем нализаться, да вкалывать с утра до ночи, да мотаться по свету.

- Неужто любовь так примитивна и вульгарна, что должна питаться внешним успехом и признанием толпы?

Виски - оно мудрое. Оно умеет раскрывать секреты.

Любовь – самое возвышенное выражение жизни. Для любви хлопотала природа, создавая и его и всех нормальных людей. Десять тысяч веков трудилась она, да что там – сто тысяч, миллион, и он, человек, лучшее, что она создала. Это она обратила его любовь в сильнейшую движушую силу и увеличила ее могущество в мириады раз, наделив…

То, что он предлагал ей, было так ничтожно в сравнении с тем, что она готова была отдать ему. Он предлагал ей то, что у него было лишним, без чего он мог обойтись, - а она отдавала ему всю себя, не боясь ни позора, ни греха, ни вечных мук.

Боже милостивый, да чего вы ждете от буржуазной девицы. Забудьте про них. Найдите женщину пылкую, с горячей кровью, чтоб потешалась над жизнью, и насмехалась над смертью, и любила, пока любится.

Границы ее кругозора были для нее единственными правильными границами; но ограниченные умы замечают ограниченность только в других.

Жизнь, не стремящаяся к жизни, ищет путей к смерти.

- Боюсь, ты не уловила мою мысль, - мягко сказал Мартин. - Я о чем говорю: если ты меня любишь, как же это получилось, что теперь ты любишь меня гораздо сильнее, чем прежде, когда твоей любви хватило лишь на то, чтобы мне отказать?

Он знал больше них о жизни и о книгах и диву давался, куда они подевали свое образование. Ведь он не знал, что сам обладает выдающимся умом, не знал также, что гостиные всевозможных Морзов не то место, где можно встретить людей, доискивающихся до глубин, задумывающихся над основными законами бытия; и не подозревал, что…

Как и она, он почувствовал, что пропасть между ними ещё увеличилась, но тем сильнее хотелось ему перешагнуть через неё.

Святые на небесах - всего лишь святые, с них большего не спросишь. А он человек.

– Дурак!-кричал он своему отражению в зеркале. – Ты хотел писать и пытался писать, а о чем было писать? Что у тебя такого было за душой? Кой-какие ребяческие понятия да незрелые чувства, жадное, но неосознанное чувство красоты, дремучее невежество, сердце, готовое разорваться от любви, и мечта, огромная, как эта любовь, и…

Человеку не дано узнать абсолютную истину.

Он знавал и добро и зло, но даже не подозревал, что жизни может быть присуща чистота.

Города , эти царства буржуа, убьют Вас. Чего стоит логово торгашей, где я Вас встретил. Гнилые души - это еще мягко сказано. В такой среде нравственное здоровье не сохранишь. Она растлевает. Все они там растленные, мужчины и женщины , в каждом и есть , что желудок, а интеллектуальные и духовные запросы у них как у моллюска

Не удивительно, что святые на небесах чисты и непорочны. Тут нет заслуги. Но святые в грязи - вот это чудо! И ради этого чуда стоит жить! Видеть моральное величие, поднимающееся над грязными клоаками несправедливости; расти самому и глазами, еще залепленными грязью, ловить первые проблески красоты; видеть, как из…