Купить аудиокнигу Кролики и удавы

Позавидовал – значит, признал в чем-то его превосходство.

Как всегда, на гибель наших братьев мы решили отвечать сокрушительной бодростью духа! Нас глотают, а мы поем! Мы поем, следовательно, мы живем! Мы живем, следовательно, нас не проглотишь!!!

На самом деле все обстоит намного сложней, и истина более опасно переливчата.

Поэт ужасно любил воспевать буревестников и ужасно не любил созерцать горевестников. Увидит буревестника — воспоет. Увидит горевестника — восплачет. И то и другое он делал с полной искренностью и никак при этом не мог понять, что воспевание буревестников непременно приводит к появлению горевестников.

Как и всякий преданный предатель, он был потрясен грубостью того, как его предали.

Даже подозревая кого-то в преступлении, нельзя его подслушивать, потому что подозрения могут не оправдаться, а метод может укорениться.

– Шухерить?! Во время гипноза?! – воскликнул старый удав и умер, потрясенный всеобщим падением нравов.

Когда после мучительных раздумий тебе открывается крупица истины, ты, защищая ее, делаешься бесстрашным.

Опасения за чужую тайну всегда кажутся преувеличенными.

Дело в том, что когда кто-нибудь, а в особенности толпа, начинает ликовать, он еще не знает, что всякое ликование рано или поздно должно пойти на убыль. И вот, когда ликование начинает идти на убыль, ликующий, чувствуя, что его ликование иссякает, склонен обвинить в этом того, кто, вызвав ликование, оказывается, не придал…

– Что делает взгляд удава страшным? – продолжал Задумавшийся свои наблюдения. – Полное отсутствие мысли... В сущности, что такое удав? Удав – это ползающий желудок.

-- Правильно! Правильно! -- стали кричать рядовые кролики, потому что в трудную минуту решение не принимать никакого решения было для кроликов самым желанным решением.

Раз Бог создал кролика — он имел в виду кролика!

Если мудрость бессильна творить добро, она делает единственное, что может, - она удлиняет пусть зла.

- Да, - повторил Король, продолжая прохаживаться по кабинету, - когда кролик, выполняя деликатное поручение, испытывает некоторый стыд, он старается как можно чище выполнить его, чтобы потом не извиваться от стыда, оставив за собой неряшливые улики. А это как раз то, что нам надо. Не смертельная доза совести, вот что…

— А вот в чем двойственность, — продолжал Находчивый, даже как бы вдохновляясь. — Решив предать, ты мысленно уже владеешь всеми теми богатствами, которые тебе дает предательство. Я чувствовал себя владельцем самой свежей капусты, самой зеленой фасоли, самого сладкого гороха, не говоря о таких пустяках, как морковь. И все…

Если кто-нибудь знает какие-то интересные подробности, которые я упустил, я был бы рад получить их. Лучше всего письмом, можно по телефону, а еще лучше держать их при себе: надоело.

— Сотрясение мозга? — удивился Король неведомой болезни. — Да, сотрясение, — подтвердили врачи. — Значит, было что сотрясать? — догадался Король. — Значит, было, — подтвердили врачи.

Никаких царей, — сурово отвечал Великий Питон, — удав, из которого говорит кролик, это не тот удав, который нам нужен.

Поглощённый философией собственного существования, он никак не находил времени заняться существованием кроликов.

— Хорошо, пусть будет так, — продолжал Задумавшийся, — если удав имеет право заботиться о своей природе, то и кролик имеет такое же право. А суть природы кролика состоит в том, что он не хочет быть проглоченным удавом. Можем мы, кролики, обойтись без удавов? — Еще как! — воскликнули кролики. — С удовольствием! — Тогда…

Великий Питон нарочно перевел оскорбительное слово во множественное число, чтобы оно, относясь ко многим удавам, к нему лично, Великому Питону, относилось в виде такой дроби, где оскорбление как бы делилось на общее количество присутствующих удавов. Ему казалась такая дробь менее оскорбительной, хотя, в сущности, иная…