Купить аудиокнигу Маленькая принцесса. Приключения Сары Кру

Я всегда стараюсь промолчать. Когда тебя оскорбляют, лучше всего не отвечать ни слова, а только смотреть и думать.

Смех «насыщает» не хуже мясных пирожков.

— Папа, — сказала Сара, — если я буду часто покупать кукол, я не смогу их всех любить. Кукла — это близкий друг.

Слуги мисс Минчин ошибались, считая,что все его несчастья остались в прошлом. Именно неизбывное, безутешное горе отнимало у него силы, и только одна надежда спасала этого господина, заставляя биться усталое сердце.

— Там нижние юбки с оборками, все кружева и кружева! — шептала Лавиния своей подруге Джесси на уроке географии. — Она их встряхивала. Мисс Минчин сказала мисс Амелии, что глупо и смешно так одевать ребенка. Мама говорит, что детей надо одевать скромно. Сейчас на этой Кру тоже нижняя юбка! Я заметила, когда она садилась. —…

«Почему она говорит, что я прелестная? — думала она. — Это неправда. Вот Изабелла у полковника Грейнджа и впрямь красива. У нее розовые щеки, и ямочки, и золотые кудри. А у меня прямые черные волосы и зеленые глаза. Потом, я тощая. Что же тут красивого? Я просто уродка. Это она лжет».

Припомним, много ли мы знаем детей, вокруг которых становится уютнее и Красивей? Много ли мы знаем детей, которые не хнычут, чего им недодали, а благодарно радуются любому, даже такому жалобному благу? Может быть, эта сцена что-то перевернет в их сердце; а не эта — пусть хоть та, где комната и впрямь преображается.Чтобы…

— У ме-ня не-е-ет ма-а-мы! — завопила она как-то растерянно. Сара пристально, с участием глядела на нее. — И у меня нет, — сказала она. Лотти очень удивилась. Она опустила ноги, перевернулась и уставилась на Сару. Если плачущий ребенок удивился, он успокоится. Кроме того, Лотти не любила мисс Минчин за грубость, мисс…

— Ну, четыре — так четыре! — говорила она Лавинии, когда та, как это ни прискорбно, отшлепала Лотти и назвала ее малявкой. — Через год будет пять, потом шесть. А через шестнадцать лет, — и она широко открыла глаза, — целых двадцать! — Ах, как мы хорошо считаем! — сказала Лавиния. Ничего не попишешь, четыре и шестнадцать —…

— Я обещала ему, что выдержу. Значит, выдержу. Так уж надо. Ты подумай, что выдерживают военные! Папа — военный. Если бы была война, он бы делал длинные переходы и все без воды, а то — был бы ранен. И ни слова бы не сказал, ни единого слова!

«Представим, что одежда у меня сухая, — думала она. — И туфли целые, и теплое пальто, и шерстяные чулки, и хороший зонтик. Я подхожу к булочной, где продают горячие пышки, и нахожу шестипенсовик… совершенно ничей. Представим, что я захожу в лавку и покупаю целых шесть пышек. И ем их, одну за другой».

— Что бы меня ни ждало, — сказала она, — одного это не изменит. Если я принцесса и в лохмотьях, значит — я по сути своей принцесса. Легко ею быть, когда ты в золоте, а вот ты попробуй, когда никто этого не видит. Мария-Антуанетта сидела в тюрьме, у нее отняли трон, она стала седой и носила одно и то же черное платье, ее…

Принцессы не злятся.

«Тяжело быть крысой, — думала она. — Никто тебя не любит. Все вскакивают, убегают, визжат: „Ой, какой ужас!“ Я бы не хотела, чтобы так кричали про меня, и ставили ловушки, и еще притворялись, что хотят меня покормить. То ли дело воробей. Но ее же никто не спросил, кем она хочет быть… Никто не поинтересовался: „А может,…

— Сара, — сказала она, — ты правда можешь тут жить? Сара тоже огляделась. — Если воображать, что все иначе, — медленно ответила она, — или что это все в книге… Воображение начало свое дело — впервые с тех пор, как стряслась беда. — Люди жили и похуже, — продолжала она. — Вспомни графа Монте-Кристо в замке Иф! А узники…

Когда доходишь до самого края, сказала она, - тебя всегда что-то спасает в последнюю минуту. Словно какое-то волшебство. Я должна это запомнить. Самое плохое никогда не случается!

Смех «насыщает» не хуже мясных пирожков.

Если не терять самообладания, люди понимают, что ты их сильнее: у тебя хватает силы сдержать свой гнев, а они не могут и говорят всякие глупости, о которых потом жалеют. С гневом ничто не сравнится по силе — кроме самообладания, ведь оно может обуздать гнев.

Если ты принцесса, нельзя давать волю гневу.

Если о чем-нибудь думать изо всех сил, то кажется, что так оно и есть на самом деле.

— Мы ведь совсем одинаковые, — сказала она. — Я — тоже девочка. Это просто случайность, что я — не ты, а ты — не я.