Купить аудиокнигу Саламбо

Море было аспидного цвета; оно тихо плескалось, и легкий ветер, разгоняя пену волн, рябил поверхность белыми полосами.

Ведь души богов вселялись иногда в тела людей. (..). Мато слился с Молохом, и она соединила их в одном образе; они оба преследовали ее.

— Свое плодородие земля получает от дневного светила! Разве ты не видишь, что она бродит вокруг него, как влюбленная женщина, которая гонится по полю за тем, кого любит? - И он нескончаемо превозносил благость солнечного света.

Дух Молоха овладел Мато. Невзирая на укоры совести, он совершал ужасные поступки, воображая, что повинуется велениям бога. Когда ему не удавалось опустошить поля, Мато забрасывал их камнями, чтобы сделать бесплодными.

— После дождика проглянет солнце!

— Несчастье должно обострить ум. Настойчивость смягчает судьбу. Она любит ловких людей. Она уступит!

Всех охватывало возрастающее рвение; душа Гамилькара стала душой Республики.

Гамилькар вынул спрятанную у него на груди маленькую статуэтку с тремя головами, синюю, как сапфир, и поставил ее перед собой. Это было изображение Истины, вдохновительницы его речей.

Чувствуя общую ненависть к себе, Карфаген уповал на свои деньги и своих богов; любовь народа к родине поддерживалась самим государственным строем.

Карфагену недоставало политического гения. Вечная жажда наживы лишала его той осторожности, которую порождали более возвышенные стремления. Точно огромная галера, бросившая якорь в ливийских песках, Карфаген держался благодаря труду. Народы, как волны, бушевали вокруг него, и малейшая буря потрясала этот грозный организм.

Страх охранял святилище гораздо вернее, чем стены.

Среди мистических озарений он думал о Саламбо; она сливалась для него с самой богиней, и любовь его от этого раскрывалась, подобно большим лотосам, распускающимся в глубине вод.

В этой первой ограде была платановая роща, разведенная для предохранения от чумы и заражения воздуха.

-- Боги обитают там, где находится их подобие.

В карфагенских войсках вино было запрещено под страхом смертной казни.

«Если у хозяина всего три маслины, то ведь вполне справедливо, чтобы он оставил две для себя?»

«Он преследовал в лесу чудовище с женским обликом, хвост которого извивался среди засохших листьев, как серебряный ручеек…»

- Ведь она каждую ночь поднимается на террасу дворца, не правда ли? Камни, наверно, трепещут под ее сандалиями, и звезды нагибаются, чтобы взглянуть на нее.

— Призывай на помощь свою волю, но не моли богов: они не снисходят на призывы людей!

Увлеченная воспоминаниями о прошлом Карфагена, Саламбо запела о былых войнах с Римом.

Варваров охватила печаль, более тяжкая, чем позор поражения. Они стали думать о бесполезности своего мужества.

На богов смотрели, как на жестоких господ, которых можно умиротворить мольбами или же подкупить подарками.

Лагерь заменял для большинства из них отечество; живя вне семей, они переносили на товарищей свою потребность в нежности; друзья спали рядом, накрываясь при свете звезд одним плащом. Во время непрерывных скитаний по всяческим странам, среди резни и приключений между ними возникали странные любовные отношения, бесстыдные…