Купить аудиокнигу Призраки Лексингтона

...не каждый может терпеливо затаиться в ожидании случая, реально использовать шанс, так умело манипулировать сердцами людей. Мне все это до тошноты противно, но я признаю, что это – талант. На самом деле страшнее всего толпа, которая за чистую монету принимает ложь таких, как Аоки. Ничего не предлагает, ничего не…

— Это просто сон, — успокаивает меня он. — Сны — они приходят из прошлого, а не из будущего. Не сны тебя беспокоят, а ты их, понимаешь?

Там, где обычный человек может дать сдачи, боксер обязан извиниться и отступить. Силу разрешается применять только к равным себе.

Однако привычки одиноких людей не позволяли никому первым открыть другому душу.

Чем ждать, пока для него что-то сделают, приятней было делать все самому.

Я долго не мог понять причины. Однако у меня странно защемило сердце, когда он повернулся вот так левым ухом ко мне и склонил набок голову. Его неловкие движения отзывались у меня в сердце, словно услышанный давным-давно шум дождя.

— Что привлекло меня в боксе? Ощущение его глубины. Кажется, меня покорила именно эта глубина, по сравнению с которой совершенно не важно: бьешь ты или тебя. Победа или поражение — лишь банальный результат. Бывает, люди побеждают, бывает, и проигрывают. Но если постигнуть такую вот глубину, проигрыш уже не страшен. Ведь…

Молчание. Январь 1991 Иногда, стоя на ринге в перчатках, я ощущаю себя словно в глубоком колодце — таком глубоком, что не видно никого, даже меня самого. И там, на дне этого колодца, я веду бой с тенью. Мне одиноко, но нисколько не печально. Говоря \"одиночество\", мы дже не подозреваем, что существуют разные виды…

... У него не было других желаний – только есть три раза в день, играть на тромбоне в свое удовольствие. И чтобы вокруг было побольше женщин. Он многим нравился – молодой симпатичный виртуоз. Куда бы ни шел, везде выделялся, как ворон на белом снегу. Он переспал с несчетным количеством женщин: японок и китаянок, русских…

У меня нет ни малейшего интереса к будущему. Точнее, для меня не существует самого понятия – «будущее», потому что у льда будущего нет. В нем сковано лишь прошлое. Сковано и видно так отчетливо, будто бы все – живое. Лед – он умеет сохранять разные вещи чистыми и прозрачными. Сохранять все, как есть. И в этом – главное…

Да он читает мысли! Ну, это уж слишком! Никому не позволю рыться у себя в мозгах – тем паче такому непонятному и жуткому зверю.