Читать онлайн Старое кладбище

И первоисточник этого древнего, самочьего, русалочьего, морочного - первая из женщин, Лилит, которую создали равной Адаму, а потом вырезали из священных свитков, закидали камнями суеверий и выселили в самые глубины бессознательного. И вот она мстит - всплывает в глазах каждой из своих дочерей, демоница-пожирательница,…

А ведь намного важнее внутреннее самоощущение, чем наружность - именно на твое состояние люди реагируют, именно оно влечет и заставляет одних воспринимать красивыми, а других - нет.

После того вечера они еще встретились пару раз и, к обоюдному облегчению, расстались \"друзьями\", хотя, конечно, это был всего лишь вежливый речевой оборот, потому что о друзьях не сплетничают в университетской курилке и от друзей не отворачиваются, когда те навстречу идут.

В городах таких много - как правило, это женщины, как правило, они росли в строгости. И родители им внушали, что любовь - это то, что надо заслужить. Если ты хорошая - тебя будут любить, если же дарители любви остались недовольными твоим поведением - ну извините. Любовь не безусловна и не бесконечна - ее выдают небольшими…

Большинство из них выбрали путь не по зову сердца и вынуждены годами мириться с тем, что большая часть жизни утекает как песок сквозь пальцы не пойми на что - и вот делят они этот песок на две неравные горсточки: \"работа\" и \"жизнь\".

Мертвяки - это прежде всего информация

...чудо - это когда дождь пошел во время июльской засухи, и помидоры на огороде не погибли, хотя должны были.

Да, сказки мрачные любил, как большинство детей в наших краях. Может быть, виною вечный дождь и мгла, может быть, удаленность от городов и близость темного леса, но любят у нас и байки замогильные, и сказки об упырях, слоняющихся и жадных до мяса припозднившихся путников, и о болотных девах, прекрасные лица которых…

- В книгах все не по-настоящему. А хочется...как в жизни. - Да у кого она есть, та жизнь? Посмотри вокруг - дрянь одна.

Приворот ничего общего с любовью не имеет. Эффект его на болезнь больше похож. По сути, это та же самая порча, только на конкретный объект завязанная. Ты как будто бы дыру в человеке пробиваешь, которую он может заполнить одним-единственным способом – с тобою встретившись, к тебе прикоснувшись. Он как будто бы вампиром…

Сосед однажды при мне резал свинью, которая верещала человечьим голосом. В этом визге были смертельная тоска, и боль, и узнавание предательства, и вкус гибели.

У него даже была на этот счет собственная теория: после смерти большинство душ отправляются по уготованному им маршруту – сначала, подобно мелкой пыли, развеивается над миром информация, им принадлежавшая – воспоминания, знания, отпечатки лиц, на которые они когда-то смотрели с любовью. Эта информация, как купол, окружает…

Кому-то у воды хорошо, кому-то на пляже, а мне здесь, у могил.

Так дети прижимают к себе плюшевых медведей, с младенчества привыкая к иллюзии дружбы и тепла.

Впервые за последние несколько лет ее голос смягчился, это было странно. Мне было бы спокойнее, если бы я услышал грубый окрик, а то и получил бы затрещину, в этом была бы стабильность привычного. А вот неожиданная мягкость матери почему-то воспринималась предвестием беды, и как потом выяснилось, не зря.

Люди к старости становятся мрачными, оно и понятно: трудно сохранить беззаботность, когда прошлое длиннее будущего.

Соседняя деревня, до которой можно было добраться за час на велосипеде, была побольше: там и магазин, и школа, и вечно закрытая библиотека, и даже небольшой клуб, в котором по субботам под шлягеры «Комбинации» и «Ласкового мая» неприкаянные живые мертвецы с дождем в глазах имитировали беззаботность, любовь с первого…

Тихое провинциальное кладбище. Почерневшие от времени покосившиеся кресты, заросшие крапивой могилы, поблекшие от дождей остатки венков, вечный покой, нарушаемый только криком растрепанных ворон.

Это же так просто, говорил он. Нащупать в себе любовь и начать дарить ее миру. Не кому-то одному, а всему миру. Любовь ненаправленная, любовь безусловная, не имеющая отношения ни к одному социальному явлению, не требующая ничего взамен, не ревнивая, не вопрошающая, не душащая, ничего не пытающаяся изменить. Просто…

Водевильная история – он, она и его жена, все роли были расписаны классиками еще сотни лет назад, но снова и снова люди продолжают попадаться на эту удочку.

Во-первых, тупое половое обращение «женщина» такие, как она, вечные девушки, воспринимают почти как оскорбление, как будто бы у них молодость отнять пытаются, указать их место в не знающем жалости колесе времени.

Если бы изобрели лекарство, которое позволило бы человеку не спать и не есть, я бы им с радостью воспользовался.