Купити аудіокнигу Лето, прощай

Победа там, где есть движение вперед. В шахматах – и то победа никогда не приходит к игроку, который только и делает, что сидит и размышляет над следующим ходом.

Без чиновников даже не доказать, что ты умер.

Поднявшись с пола, он приблизился к зеркалу, чтобы посмотреть, как выглядит грусть, а она тут как тут, залила ему щеки краской, и тогда он, протянув руку, пощупал то, другое лицо, и было оно холодным.

Ход работы над моими романами можно описать при помощи такого сравнения: иду на кухню, задумав поджарить яичницу, но почему-то принимаюсь готовить праздничный обед.

- Понимаешь, - добавил он, - вначале жизнь дает нам все. Потом все отнимает. Молодость, любовь, счастье, друзей. Под занавес это канет во тьму. У нас и в мыслях не было, то ее - жизнь - можно завещать другим. Завещать свой облик, свою молодость. Передать дальше. Подарить. Жизнь дается нам только на время. Пользуйся, пока…

Уж коли висишь на краю могилы, так прыгай.

Подняв руку к губам, он нащупал непривычную штуковину. Улыбку. Хотел ее поймать и, если получится, изучить.

– Видишь цветы? – Да, сэр. – «Прощай-лето», Дуг. Такое у них название. Чуешь, какой воздух? Август пришел. Прощай, лето. – Ничего себе, – сказал Дуг, – тоскливое у них название.

Мыслям не прикажешь.

Конечно, все люди умирают, но когда придёт моя очередь, я скажу: нет уж, спасибочки

Кто обрезал телефонные провода, тот потерял связь с миром.

Дедушкина библиотека представляла собой невероятное сумрачное пристанище, облицованное книгами, а посему там могли случиться - и вечно случались - всякие неожиданности. Достаточно было снять с полки какую-нибудь книжку, раскрыть ее - и сумрак уже не был сумраком. Здесь-то, водрузив на нос очки в золотой оправе, и…

\"Вначале жизнь даёт нам всё. Потом всё отнимает. Молодость, любовь, счастье, друзей. Под занавес это канет во тьму. У нас и в мыслях не было, что её - жизнь - можно завещать другим. Завещать свой облик, молодость. Передать дальше. Подарить. Жизнь даётся нам только на время. Пользуйся, пока можешь, а потом без слёз…

– Не исключено, что события можно повернуть вспять. В каждом из нас живет ребенок. Запереть его на веки вечные – дело нехитрое. Ты сделай еще одну попытку.

Вот я, к примеру, разменяв шестой десяток, сразу сообразил, что влился в ряды лишних людей. Мы, конечно, не африканцы, Квотермейн, и даже не язычники-азиаты, но мы помечены клеймом седины, а руки у нас покрыты ржавчиной, хотя еще недавно были гладкими и чистыми. Терпеть не могу того субъекта, чья растерянная одинокая…

– Итак. – Кел Квотермейн наклонился вперед, поскрипывая тростниковыми костями. – Что ты хочешь узнать? – Все, – выпалил Дуглас. – Все? – Квотермейн хмыкнул себе под нос. – На это потребуется аж десять минут, никак не меньше. – А если хоть что-нибудь? – спросил Дуглас. – Хоть что-нибудь? Одну, конкретную вещь? Ну, ты…