Купить книгу Из праха восставшие

— Слушай, и я расскажу, как нахлынул этот прилив неверия. Иудео-христианский мир лежит в руинах. Неопалимая купина больше не загорится. Христос больше не придет, из страха, что Фома Неверующий его не признает. Тень Аллаха тает под полуденным солнцем. Христиане и мусульмане брошены в мир, раздираемый бессчетными войнами,…

Пришли мы все, чтобы прогуляться по времени и вновь вернуться в вечность.

Ты согласен, дитя, что сорок миллиардов смертей — великая мудрость, а сорок миллиардов, что погребены в землю, — великий дар живым, только и позволяющий им жить?

- О бедная леди! - Да чем же она бедная? - удивилась мать. - Но она же мертвая!

– А разве можно, – начал Тимоти, и Сеси закончила: – Помнить смерть? – Да, конечно, но это доступно лишь мертвым. Вы, живые, слепы. Но мы, иже окунулись во Время и родились вторично как дети земли и наследники Вечности, плавно сплавляемся по течению песчаных рек и потоков тьмы, постигая влияние звезд, чьи эманации из года…

Невинность, пребывай в своей невинности.

Время - тяжкая ноша.

Какая это удача — родиться из могилы, а в конце — быть погребенной в гранатовом лабиринте чьей-нибудь юной невесты.

Лицо ее и тело истаивают от красоты к красоте, словно спешащая догореть свеча.

А под самой крышей Дома, на Высоком Чердаке, Сеси выплыла из глубин провидческого сна, повернулась на другой бок и приподняла голову, прислушиваясь к незнакомому радостному писку. И улыбнулась. На некоторое время в Доме повисла странная тишина, все подумали, как теперь сложится их жизнь, и если мужчина стоял неподвижно, а…

Ну так вот, – сказал клочок тумана внутри прозрачного облачка пара внутри мимолетного отблеска тени, – когда была воздвигнута эта стена, когда были вытесаны из огромных бревен двойные для нее ворота, тогда и была изобретена первая в мире петля для подвески ворот таким образом, чтобы они легко открывались. А открывали их…

Но видите ли вы, что главная проблема не в том, что победит, а в том, победит что-нибудь или ничто?

Негромкий голос, вопрошающий мертвых, стучащихся в райские врата: \"За всю твою жизнь знал ли ты энтузиазм?\". И если ответ \"да\", вас пускают на небеса, а если ответ \"нет\", вы низвергаетесь в геенну огненную.

Не слушай крики пушек, потому что они кричат о гибели и смерти, смерти полной, окончательной, без появления духов и призраков.

Ну кто он такой, чтобы объяснять тем, кто неизмеримо его старше, как им жить — или, вернее, как им продолжать свое недоумершее существование?

Они смеялись, и в такие моменты в ее простоватом лице прорезывалась красота, как меч, выхваченный из ножен.

-Смерть полна тайн. - Мать потрепала его по щеке. - А жизнь и тем более. И развеешься ли ты прахом в конце жизни, или начнешь с юности, чтобы пройти потом путь до рождения и в рождение, и то и другое страннее странного, не правда ли?

— Хватит! — прервал его голос — Я поведаю тебе о тысяче полдней, окунусь в глубочайший колодец времени. Молчишь? — Молчу. — Так вот, — прошептало через сорокавековую пропасть, — как это было...

– Война? – вскинул глаза Тимоти. – Какая война? – Он прижал ладонь ко рту и густо покраснел. – Извините. – Не за что, мальчик, – заговорил отец всей тьмы. – Слушай, и я расскажу, как нахлынул этот прилив неверия. Иудео-христианский мир лежит в руинах. Неопалимая купина больше не загорится. Христос больше не придет, из…

Жизнь - это прогулка, окаймлённая снами.

Семья позволяла ей спать сколько угодно, ведь потом, когда она проснется, в ее рту будут отзвуки двенадцати языков и двадцати складов ума, философия, в количестве довольном, чтобы переспорить Платона в полдень и Аристотеля в полночь.

Вот так и вышло, что Дом стал прибежищем для видимых и невидимых, наполнился призрачными утешителями, посланцами бризов и ураганов всех времен, всех уголков земли. Невидимые в отдушинах. Вспоминатели полдней и полночей. Рассказчики о закатах, давно растворившихся во тьме. Девяносто девять или сто дымовых труб, и в каждой…

Их брак оказался удачным. Брунилла очень гордилась Эйнаром. И ей было очень приятно думать, что вот сколько в мире женщин, а крылатый муж есть только у нее. – Ну кто еще может таким похвастаться? – спрашивала она у зеркала и сама же себе отвечала: – А никто! Эйнар же, со своей стороны, нашел в ней все, о чем только можно…