Купить книгу Лекарство от меланхолии (сборник)

Жены, мужья и дети не умеют слушать друг друга. Поэтому люди охотно платят за то, чтобы на них хоть кто-нибудь обратил внимание. (31-32)

В сиянии полной луны есть безмятежность, в прикосновении ее лучей — спокойствие, умиротворяющее воздействие на ум и тело.

Каждый человек в своей жизни хотел бы совершить хотя бы одно убийство

Когда все потеряно, остается надежда.

Мне миллион лет от роду, сказал он себе. Я родился минуту назад. Я ростом в дюйм, нет, в десять тысяч миль. Я опускаю глаза и не могу разглядеть своих ног, они слишком далеко внизу.

\"Брызжущие огнем подсолнухи Ван Гога на мощных стеблях, их цветение постигнет и слепец, пробежав обожженными пальцами по пламенному холсту\".

Мечтать - это бесполезное занятие для безработных.

Всякий чердак - это Машина времени. (\"Запах сарсапарели\")

\"- Неужели ничего нельзя сделать? - Из спиц выйдет неплохая изгородь, из тормозных дисков - гонг, чтобы созывать постояльцев к обеду, а остальное, может пригодиться для японского садика.\"

Человек ненавидит то, что его сгубило, что ему жизнь поломало. Так уж он устроен.

— Когда-то я читал книгу. Про окаменевшие деревья; про то, как дерево превращалось в камень. Внутрь забирались минералы и росли там, а деревья были совсем похожи на деревья, только в действительности они были камнем. Мальчик замолчал, было слышно только его тяжелое дыхание. — И что? — спросил доктор. — Я вот про что…

\" Если не хотите думать о дожде, думайте о чем угодно. Только думайте.\"

каждый человек отдает детям свою плоть, а они должны обращаться с нею бережно и разумно.

Рано или поздно всем нам случается свалять дурака.

Мысль взрастала три дня и три ночи. Днем голова вынашивала ее, словно зреющую грушу. А ночью он позволял мысли обретать плоть и кровь и висеть в тишине комнаты, освещаемой лишь деревенской луной да деревенскими же звездами. В молчании перед рассветом он рассматривал эту мысль со всех сторон. На четвертое утро протянул…

Когда соки жизни начинают остывать, человек нуждается в одиночестве и покое.

Но, повернувшись боком, Эндрю Лемон понял, что половина его словарного запаса бесследно испарилась,