Купити книгу Антоний и Клеопатра

Хоть он невежлив, но не так не прав. Конечно, при таких больших различьях Нам трудно будет дружбу сохранить. А между тем, когда б я знал на свете Род обруча, чтоб нас сплотить тесней, Я б землю исходил за ним до края!

- Октавия благочестива, холодна и неразговорчива. - Кто не пожелает себе такой жены? - Тот, кто сам не таков

Она умирала на моих глазах раз двадцать, и притом с меньшими основаниями.

Знай, что подчиненный Остерегаться должен громких дел. Прославиться в отсутствие вождя Опасней иногда, чем оплошать

Запрись в гробнице. Вели дать знать ему, что умерла. Прощанье с жизнью легче расставанья Со славою.

Так мы всегда. То, что отбрасывали с невниманьем, Хотим потом вернуть, когда нельзя.

Чем больше в жизни синяков на лбу, Тем больше презираем мы судьбу.

Её разнообразью нет конца. Пред ней бессильны возраст и привычка. Другие пресыщают, а она Всё время будит новые желанья.

Когда их божественным величествам заблагорассудится прибрать к себе мужнюю жену, то мужу следует утешаться мыслью о том, что найдутся портные, которые сошьют ему новое платье взамен старого тряпья.

Пороки же богами нам даны, Чтоб сделать нас людьми, а не богами.

Нет, выгоде я честь не подчиню. Вини язык, что погубил он дело. Свершенное одобрить бы я мог, Замышленное должен осудить.

Да, как же! Цезарь только и мечтает, Чтоб, распустив победные войска, Размахивать мечом, как гладиатор. Эх, вижу я, что внешние утраты Ведут к утрате внутренних достоинств: Теряя счастье, мы теряем ум. - Коль ты еще способен измерять, Как с полновесным Цезарем ты мыслишьРавнять себя, пустышку? Видно, Цезарь И разум тоже…

Дурные вести Нередко вестнику грозят бедой.

Чем бы ни были запятнаны руки, лицо-то у каждого человека невинно.

Ведь зло переживает людей, Добро же погребают с ними.

Трус умирает много раз до смерти, А храбрый смерть один лишь раз вкушает!

...судьба злорадна. Не радуйте ее своей тоской, А лучше накажите равнодушьем.

Но беда уму Стать жертвой и игрушкой безрассудства. Тупая мысль, как притупленный меч.

У всех людей честные лица, что бы ни делали их руки.

Служить глупцу Не значит ли из службы делать глупость? Однако ж тот, кто своему вождю Остался верен после пораженья, Над победившим одержал победу И тем себя в историю вписал.

Когда нас раздразнить, Мы как бы страх теряем с перепугу. Так голубь может заклевать орла.

Желаете вы Цезаря хвалить - Скажите только \"Цезарь\" - и довольно

Мне это \"но\" не нравится: оно Хорошее начало речи портит, \"Но\" - это страж тюремный, выводящий Ужасного злодея за собой.

Иного я не ждал. Давно известно: Желанен властелин лишь до поры, Пока еще он не добился власти; А тот, кто был при жизни нелюбим, Становится кумиром после смерти. Толпа подобна водорослям в море: Покорные изменчивым теченьям, Они плывут туда, потом сюда, А там - сгниют.

Терпенье - глупость, нетерпенье - мука. Собакой взвоешь. Так велик ли грех, Ворвавшись в тайное жилище смерти, Самой предупредить ее приход?

Быть призванным в высокий круг и не сметь в нем дохнуть, это все равно, что дырки заместо глаз, - одна порча лица.

По глупости нередко мы хлопочем О пагубе. По счастью, небеса отказывают в ней, и нас спасает Их глухота.

Мы начинаем ненавидеть то, Чего боялись.

Без осужденья зарастешь травой. Упрек полезен, как пропашка поля.

Мне надо было б это раньше знать. Завещано седою стариною: Кто наверху, тот плох, я был хорош, Пока взбирался. Кто скатился сверху, Опять приятен. Вот любовь толпы. Она как водоросль. Ее швыряет По прихоти теченья так и сяк, Пока не измочалит.

подаянья меньшего, чем царство, Просить не подобает государям.

− И для того пороки нам даны, чтоб быть людьми, а не богами.

По мне, бесполезная тростинка лучше, чем копье, которого мне не поднять.

...Ты умертвишь меня. Что ж, час настал. Нет, не бледней — ты не меня сразишь, Ты Цезарю его триумф испортишь.

Энобарб Ты вел себя молодцом на воде. Менас А ты - на суше. Энобарб Я готов хвалить каждого, кто хвалит меня, хотя нельзя отрицать мои подвиги на суше.